В память священномученика
Павла Чернышева.
В начале июня из Екатеринбурга поступил звонок.
- Товарищ Попов, если у Вас в Ово-Уткмнском заводе, есть «антибольшевистские деятели» не медленно арестовать и сопроводить в Екатеринбург на проверку.
- Будет исполнено и к вечеру будут отправлены.
Уже через полчаса в кабинете собрался актив Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов во главе С. Д. Поповым.
- Уважаемые товарищи из Екатеринбурга поступила распоряжение об аресте людей не благонадежных к советской власти. У нас такие люди есть.
- Есть и не мало.
- Предлагаю не медленно арестовать, семью священника: - отца Павла Чернышева, его сына — студента Н. П. Чернышева и его зятя — фельдшера Г. Н. Армишева.
- Также не забыть штабс-капитана К. И. Ждановских и Б. А. Егоров, только что вернувшиеся с фронтов Первой мировой войны и имевшие множество ранений и его братьев Егорова — К. А. и В. А. Егоровы, последний из которых был юнкером Иркутского военного училища.
- Правильное решение. И еще предлагаю служащего лесного ведомства Ф. И. Малинина, крестьянина К. В. Логиновских; инженер путей сообщения И. И. Вылежаева.
- Есть и другие «антибольшевистские деятели», которых надо арестовать и отправить в Екатеринбург. Вы согласны товарищи депутаты.
- Да.
- Тогда Вам молодой человек написать списки. Взять людей по надежней и арестовать их всех и чтоб к вечеру их в поселке не было. Исполняйте.
- Есть.
Через полчаса молодой активист уже писал списки.
Служба в храме поселка закончилась. Храм был построен на средства завода владельцев Яковлевых. Был устроен каменный одно престольный храм в честь Успения Пресвятой Богородицы. Отец Павел возвращался со службы к себе домой.
По пути домой многие жители поселка здоровались и один учитель вечерней гимназии дал батюшке газету.
- Отец Павел и почитайте, что новые власти пишут о священниках.
- Хорошо, почитаю.
Зайдя к себе отец Павел увидел все семейство в сборе.
- Добрый день, зятек.
- Здравствуйте Павел Иванович!
- Чего Вас не была на службе.
- Срочно вызывали к роженице. Роды были тяжелые.
- И, как прошли.
- Прошли благополучно. Родилась девочка.
- С мамой, как?
- Все хорошо. Жива, сейчас чувствует нормально. Обещал зайти, вечерком.
- Пап, может нам уехать из России.
- Нет сынок, я останусь здесь в России и буду – Божья имя прославлять.
После этих слов он пошел в спальню. Спальня была и рабочим кабинетом. Сев за стол отец Павел раскрыл газету и на первой странице было напечатано следующие слова - «...за последнее время в связи с предательским наступлением на Урал чехословацких, черносотенно-русских и всяких иных белогвардейцев духовенство зашевелилось. Попы-контрреволюционеры подготавливают почву для приема долгожданных «гостей». С крестом в руках они будут благословлять избиение рабочих и крестьян, их беззащитных жен, матерей и детей».
После написанного батюшка облокотился спиной на спинку стула и вспомнил слова сына. Но быстро переключился на другие житейские проблемы. Надо было где-то купить муку для себя и Храма.
В это время громкий стук в дверь. Взглянув в окно отец Павел, увидел во дворе вооруженных людей. Встав из-за стола он вышел в зал. В это время сын уже открывал дверь. Открыв дверь в прихожую вошли три человека, остальные остались во дворе, готовые в любую минуту войти в дом.
- Добрый день!
- Здравствуйте господа.
- Во первых, мы не господа. Вам товарищи нужно отвыкать так обращаться, мы все теперь товарищи.
- Нам нужны отец Павел, его сын и зять.
- Где нам их искать.
- Я, отец Павел.
- Я, его зять.
- Я, сын, отца Павла.
Все трое стояли перед красноармейцами. Пока старшой разговаривал с ними женщины быстро собрали маленькие узелки с едой и одеждой. Перед выходом они вложили в руки их и отошли в сторонку. Выйдя из дому их сразу окружили солдаты. Каждого арестованного сопровождали два красноармейца.
Многие односельчане знали отца Павла и его зятя. Многие знали в любое время приди к ним, они всегда помогут. Проходя мимо особенно женщины любого возраста крестились и про себя чего-то шептали. Молитву или слова сочувствия.
Подходя к местному совету отец Павел и его спутники увидели и других арестованных сельчан, среди которых оказались штабс-капитан К. И. Ждановских и Б. А. Егоров, только что вернувшиеся с фронтов Первой мировой войны и имевшие множество ранений. Братья Егоровы — К. А. и В. А. Егоровы. Заведующая Ново-Уткинским двухклассным училищем Федотова. Служащий лесного ведомства Ф. И. Малинин. Крестьянин К. В. Логиновских и инженер путей сообщения И. И. Вылежаев.
Подойдя по ближе один из братьев Егоровых спросил.
- А Вас батюшка за что?
- Сам не знаю? Не понимаю, за что сына?
- Я догадываюсь, за что сына?
- Ну тогда скажите?
- За, то что он студент, значит не надежный.
- Он же в семинарии учится.
- А это еще усугубляет его вину. Вы читали, что пишут в газетах красные о религии и батюшках.
- Читал.
- Теперь они видят в духовенстве враждующий элемент, который надо уничтожить.
- Теперь до моего сознание доходит, что в религии большевики увидели в нас большую угрозу.
- Вы истину глаголете отец Павел. Угроза и мы офицерство России.
- И в чем в офицерстве угроза.
- Многие из нас не приняли изменения и стали сопротивляться. Но и многим офицерам наплевать, что происходит вокруг. Нам бы залечить свои раны и прожить еще несколько лет.
- Я вас хорошо понимаю.
- Новая власть боится нас, поэтому они стараются проверить нас на лояльность.
Во дворе нарастал шум. Многие спрашивали, по чему их задержали, и что будет с ними. Став на ступенях местного совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов председатель С. Д. Поповым произнес.
- Тихо.
- Чего тихо.
- Зачем нас задержали.
- Куда везете.
- Тихо я сказал. Вас не задержали, просто вы сейчас на поезде будете отправлены под конвоем в Екатеринбург. Там с вами по беседуют, после вы отправитесь по домам.
- И долга эта проверка проходить.
- Я не знаю. Вам все скажут в Екатеринбурге.
- Становись в ряд по три человека и марш за мной.
Встав вряд по три человека, колона растянулась на метров двадцать. По краям колоны шли вооруженные красноармейцы. Колона шла молча. Не которые арестанты переговаривались и то редкими фразами. До вокзала дошли быстро.
На путях стоял поезд и в конце состава было прицеплено два пустых вагона и один вагон пассажирский. Нас быстро посадили в те вагоны, а они загрузились в пассажирский, оставив по краям вагонов вооруженных людей.
Так получилось, что братья Егоровы попали во второй вагон. В моем вагоне оказались заведующая Ново-Уткинским двухклассным училищем Федотова, служащий лесного ведомства Ф. И. Малинин и инженер путей сообщения И. И. Вылежаев.
- Здравствуйте отец Павел, за что вас арестовали.
- Не знаю. Вы ведь преподаватель.
- Да я преподаватель, но я еще заведующая и скорей всего из-за этого.
В разговор вклинился инженер путей сообщения Вылежаев.
- Помните недели две или три тому назад у нас здесь были волнения и говорят много было учеников из Ново-Уткинского училища, из старших классов.
- Я это знаю, но в училище не велась пропаганда против новой власти. Вас, за что, как вы думаете.
- Я думаю из-за диверсий на моем участке.
- Но, как вы можете проконтролировать его.
- Ни, как? Людей не хватает и если его проверишь, то после проверки могут его испортить, особенно вечерние и ночное время.
- Поэтому меня и задержали.
- А вас задержали, что в лису прячутся так называемые бандиты и не сообщаете ихней власти.
- Получается так батюшка.
Узников везли несколько часов в Екатеринбург. Приехав в город их сразу поместили в гостиницу «Американская». В одном номере жили отец Павел с сыном, затем и инженер путей сообщения.
Почти каждый день и бывало несколько раз вызывали на допрос. Особенно старался молодая следователь. Не проходила дня, чтоб отца Павла, его сына или зятя не вызвать на допрос. В ее поведении было видно, что она не может найти нить обвинения, а как ей хотелось их посадить.
На седьмой день, она вызывает всех троих и говорит.
- Вы знаете, я вас отпускаю, мне жаль, что вы оказались не замешаны в тех беспорядках. Мы хоть и молодое государство, но справедливое, не винных граждан Российского государство ни сажаем. Вот вам ваши документы и ступайте домой.
- Благодарим Вас товарищ следователь.
Пробыв неделю в заключении, мы были освобождены. Члены Уральской областной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем, несмотря на все желание привлечь нас к ответственности, так и не смогли придумать состав преступления.
Выходили мы из гостиницы радостные и веселые. Наши вещи, которые при задержании вернули, даже все деньги. Наша компания я с сыном и зять, братья Егоровы, Малинин и Вележаев пошли в первую закусочную. Спросив сколько стоит перекусить, мы ужаснулись цены были во столько подняты, что пришлось в вскладчину купить по пирожку с капустой и стакану чая на всю компанию.
Перекусив мы отправились на автовокзал и там встретили еще двух знакомых это Федотову и Логовских.
Они нам поведали, что поезд в нашу сторону тронется через час со второго пути. Билеты не продают. Надо идти сейчас занимать места. Народу очень много.
- Тогда господа идем занимать места.
- Пошли.
Мы начали протискиваться к поезду. Мы минут двадцать пробивались к дверям вагона. В друг из одного окна выкрикнули одного из братьев Егоровых.
- Привет. Ты куда едешь.
- К себе домой.
- Давай сюда. Там очень трудно пробиться.
- Но я не один.
- Хорошо
После этих слов два его брата через окно попали в вагон. Потом они помогли отцу Павлу, его сыну и зятю. За ними таким же путем вошли Федотова, Логовских, Малинин, Вылежаев и самым последним втащили, Егорова.
Мы все разместились в одном месте, молодежь влезла на вторые третьи полки по старше остались на низу. Нас оказалось человек двенадцать.
- Мы ехали к тебе с другом, а вы оказались здесь.
- Нас арестовывала новая власть.
- Но не нашла ни чего противозаконного и нас отпустили.
- Что и батюшку арестовывали.
- Да.
- За что?
- Они думали, что я веду на своих службах агитацию против новой власти.
- А это оказалось обман.
После не долгих разговоров узники начали сопеть. Кто на плече соседа. Кто, опустив руки нас стол, положил голову на них. В вагоне наступила тишина. Только грудные детки иногда вскрикивали и то мамочки быстра их утихомиривали. Многие возвратились в родное места, мы родное село к своим семьям.
От резкого торможение в вагоне послышался грохот. Взглянув в окно, мы увидели нашу станцию. К дверям нам было бесполезно пробиваться, что выходящие и входящие не давали друг другу пройти. Наша компания решила выходить из поезда, как и входила. Вся наша молодежь выйдя из вагона помогла выйти уде и нам.
Оказавшись на земле и по прощавшись наша компания по брела домой. Подходя к себе отец Павел увидел, спешившую ему на встречу свою жену и дочь. Подбежав к нам, они обняли нас. Соседи знали, что нас арестовывали, но были удивлены о быстром освобождении.
Уже через час мы все сидели за столом и кушали. Нам женщины нагрели воду, мы обмылись и переодевшись не могли поверить, что все это кончилось. Отец Павел, немного от дохнув пошел служить вечернею службу. Увидев отца Павла, что он ведет службу в Храме народ во спрял. Храм за жил прежней жизнью.
Но их, однако радость их была недолгой. Из газет люди читали, что двадцать пятого июня, по старому стилю, командующий группой чехов и оренбургских казаков на Западноуральском направлении полковник С. Н. Войцеховский отдал приказ о наступлении на Екатеринбург.
В них писалось, что главный удар предполагается нанести через Нязепетровский завод и станцию Кузино. Ново-Уткинский завод располагался недалеко от этой станции. Уже второго июля части Войцеховского вошли в Нязепетровский завод. Удар был столь силен, что красные части, уже не могли думать о серьезном сопротивлении. Шестого июля белочехи взяли поселки Михайловский завод и Нижние Серги, а уже седьмого числа заняли станцию Кузино.
Этот день оказался переломным в развитии Екатеринбургской операции: красные войска оставили Кузино, отступили за Чусовую, потерпели поражение в бою за село Тамакульское.
Уже под вечер шестого чела, в эти страшные для большевиков дни состоялся повторный арест отца Павла Чернышева и других «антибольшевистских деятелей» Ново-Уткинского завода. Приведя их в уездный совдеп с ними начали на повышенных тонах разговаривать левый эсер Мухин, и член комиссии Стариков.
Приведя отца Павла к Мухину в кабинет, тот стал сначала орать, а потом с помощью своих подручных избивать.
- Значит, так батюшка, кто у нас в Ново-Ухткинском уезде является организатором антибольшевистской пропаганды.
- Адреса и их фамилии.
- Живо говори.
- Я ничего не знаю.
- Врешь….
После этих слов последовал страшный удар в солнечное сплетение. Отец Павел согнулся пополам сидя на стуле. Последовал с верху по шее другой удар. Батюшка падает на пол. После падения один бьет по спине и почкам, другой по животу и груди ногами.
Видя, что они могут убить, а это не желательно сейчас они прекращают избиение и они берут за руки, сажают на стул.
- Я еще раз повторяю вопрос.
- Адреса и их фамилии.
- Не знаю.
Избиение продолжилось еще с большим энтузиазмом. Видя, что поп не сознается, они придумали привести в их комнату его сына. Заведя его к отцу, было видно, что сына избивали не меньше отца.
- Значит так папочка, если ты сейчас не будешь называть адреса и фамилии своих сообщников, я буду сначала от резать по одному пальцу у него.
- Понял, скотина.
- Но я в правду не знаю.
В это время в кабинет вбежал один из его помощников.
- Вас срочно к аппарату.
- Иду. Этих в камеру.
После этих слов вошел конвой и увел их в камеру. В камере оказалось очень много народу. Там было стойко напихано, что люди в этой жаре падали в обморок. Те, кто терял сознание клали на нары, по два, три человека. Воды не было. Охрана не хотела приносить воду. Хорошо, что в этой камере среди арестованных был зять отца Павла. Вот он и приводил в чувство.
В это время в аппаратной про из ходил такой разговор.
- У аппарата председатель Екатеринбургского уездного уезда совдепа, левый эсер Мухин.
- Товарищ Мухин, Вам следует в срочном порядке избавиться от антибольшевистских элементов, притом до завтрашнего вечера. Поняли.
- Понял.
- Но надо сделать так, что арестованные не подумали, что их ведут на расстрел.
- Я знаю, как это сделать.
- Выполняйте.
- Есть.
После этого разговора Мухин вызывает к себе в кабинет Старикова и Костромина.
- Значит так товарищи, я сейчас разговаривал с Екатеринбургом и поступило такое распоряжение.
- Какое?
- Не спиши товарищ Стариков, узнаешь? Не лети впереди лошади.
- Ну, а все токи?
- Все, таки, нам нужно арестованных расстрелять.
- Как это сделать?
- Предлагаю завтра по утру в часа, четыре построить во дворе и под конвоем объявив им, что их ведут на рытье окопов.
- Но их много?
- Давайте поделим на две, три группы.
- Предложение хорошее?
- Значит так одну группу ведешь ты Стариков, а другую вы Костромин. Проговорите маршрут к селу Арамильское, чтоб по пути не было проблем с арестовываемыми. Отвечаете за них головой.
После инструктажа они разбрелись каждый по своим делам. Наступило утро. Мухин вызвали отряд красноармейцев под командованием Ивана Костромина, состоявший из рабочих суконной фабрики Злоказова и приказал разбиться на два отряда. Одним отрядом будет командовать Костромин, другим Стариков. Мухин приказал.
- Солдаты даю приказ вести арестованных на окопные работы под село Арамильское.
При этом Мухин посмотрел на своих помощников и те все поняли. Из душных камер стали выводить задержанных. Выходя на свежий воздух люди от бессилия ложились на землю, чтоб подышать свежим воздухом. Солдаты начали торопить арестованных, чтоб они строились. Построив всех во дворе Мухин начал говорить.
- Вас сейчас разделят на два отряда, и вы пойдете копать окопы для нужд красной армии. Кто не захочет рыть, я издал приказ таких людей расстреливать на месте. Мне иждивенцы не нужны, нам самим не хватает еды, а кто не работает, тот не ест. Слышали такую пословицу, господа.
После речи солдаты поделили всю группу надвое. Первым выдвинулся отряд Костромина. Солдаты подгоняли всю группу, что они шли быстрым шагом. Ничего не подозревая, арестованные шли бодро, разговаривая между собой.
В конце колоны шел отец Павел, Егоров, Ждановский и Малинин, они шли, потихоньку разговаривали.
- Отец Павел, что снами будет после копание окопов.
- Думаю нас отпустят.
- А я думаю они нас в них и уложат.
- Это не по христиански убивать не винных людей, без суда.
- Им на плевать на нас.
- Они нас не считают за людей.
- Мы для них враги.
Идя в конце колоны Костромин, вытащив наган из кобуры и переложил его в карман галифе. Не доходя километров пяти до села Арамильского, около реки Сулимовка, из толпы красноармейцев, шедших на расстоянии пяти-шести шагов позади арестованных, послышался внезапный окрик:
- Не разговаривать и не оглядываться!
Вслед за этим грянули выстрелы, Костромин и его подручные стали методично убивать арестованных. Первым в спину убили отца Павла, следующие выстрели попали в юнкера Егорова, штабс-капитана Ждановских и служащего Малинина, которые от смертельных попаданий, падали на землю, замертво.
Старший Б. А. Егоров, несмотря на тяжелое ранение, успел спуститься в притрактовую канаву, но был убит вторым выстрелом. Зятя отца Павла, фельдшера Армишева, ранили в руку. Он побежал, но от сильного кровотечения и потери крови вскоре потерял сознание. Его добивали нагнавшие его красноармейцы.
Сын батюшки, Н. П. Чернышев, при первых выстрелах припав к земле пополз к ближайшим зарослям, за ним К. А. Егоров, почувствовали, что их заметили, бросились бежать в разные стороны и, несмотря на то что по ним был открыт сильный огонь из винтовок и пулеметов, спаслись, хотя Егоров и получил ранение в ногу.
Когда они оторвались от преследователей Н. П. Чернышев, отыскал К. А. Егорова, раненого и они начали пробираться до дому.
Это случилось 7 июля, а через несколько дней, 12 июля, в Екатеринбург вступили части 3-го Чехословацкого стрелкового полка и оренбургских казаков под общим командованием полковника С. Н. Войцеховского, власть перешла в руки белых.
Одним из важнейших дел для новой власти стало достойное погребение и поминовение тех, кто погиб от рук большевиков в это страшное лето.
Первые похороны состоялись уже на шестой день после освобождения Екатеринбурга. Вернувшись домой Н. П. Чернышев сообщил близким о гибели папы и Армишева. Сестра поняла, что она стала вдовой.
В течении нескольких недель она с братом побывав на месте гибели своих родных начали искать, чтоб их перезахоронить. Они их обнаруживали уже в неузнаваемом виде — ведь прошло несколько недель, прежде чем удавалось найти.
Останки отца Павла Чернышева и других убитых из Ново-Уткинского завода были обнаружены лишь в конце августа — через месяц после расстрела. Приведя их в божеский вид родные и на следующий день, начались похороны.
11 августа состоялось их погребение. Около одиннадцати часов дня за городом, на Уктусском тракте, гробы с телами убиенных были торжественно встречены населением. Многочисленная процессия во главе с духовенством и в сопровождении военных частей медленно двинулась к Ново-Тихвинскому женскому монастырю.
Здесь отца Павла и остальных погибших торжественно отпели в главном Александро-Невском соборе обители и похоронили на кладбище монастыря.