Я вбежала в ванную и приподняв голову дочери, растерянно обернулась. Саша тоже подошёл и схватив с верёвки майку, которую видимо Паша сам и постирал и с силой разорвав на две части, спешно перевязал запястья Гульнары. Потом, подняв её на руки, понёс в комнату и положил на диван. Мой взгляд упал на Пашу, которого я попросила вызвать скорую. Он, видимо от испуга, в беспомощности сполз по стене и сидел с таким взглядом, что я и за него испугалась.
- Саша! Что делать? - в отчаянии закричала я.
- Прежде всего, всем успокоиться. Глупышка, какая же ты глупышка, Гуля... У меня дома телефон, я сам вызову скорую. А ты плесни воды в лицо Паши. И попробуй привести в чувство дочь, - сказал Саша и быстро пошёл к выходу.
- Катя, воды принеси, - сказала я, дрожа всем телом.
Она побежала на кухню, а я склонилась над дочерью.
- Гуленька, доченька, открой глаза. Что же ты делаешь? Убить меня хочешь? - дрожащим голосом говорила я.
Катя подошла с кружкой в руках, я брызнула водой в лицо дочери, она тяжело вздохнула и открыла глаза.
- Мамочка... - прошептала она и заплакала.
- Эх, Гуленька, убить меня хочешь? - произнесла я.
Я вышла к Паше и просто вылила на его голову холодную воду. Он, вздоргнув, поднял голову.
- Чего сидишь теперь? Натворил делов, вставай, - сказала я, специально коверкая слова.
- Она из-за меня... это я виноват. Она жива? Жива? Простите меня, я идиот. Она не простит меня, никогда не простит, - пробормотал Паша.
- Хорошо, что признаёшься, что ты идиот. Иди в свою комнату и подумай, мне к дочери нужно идти, - сказала я.
Мне было жаль его, как ему помочь, я не знала. Знала только, что и он страдает не меньше Гульнары, сожалея о том, что сделал. Вернулся Саша и подошёл ко мне, я сидела рядом с дочерью.
- Я вызвал скорую, они скоро приедут. Как она? - склонившись над Гульнарой, спросил Саша.
А она, закрыв глаза, положила руку на лицо и отвернулась к стене. Кажется, ей было стыдно за то, что она необдуманно сделала.
- На левой руке порез глубокий, крови больше, правая рука нормально. Дурочка, - ответила я, тяжёло вздыхая.
- Может и не нужно было скорую вызывать... сами бы справились, - неуверенно произнёс Саша.
- Лучше, если доктор посмотрит, - ответила я.
Катя стояла у стены и смотрела то на нас, то на Гульнару.
- Ни за что не влюблюсь, если любовь приводит к таким ужасным последствиям, - искренне произнесла она.
Мы с Сашей обернулись на неё, её лицо выражало такое негодование, что я невольно улыбнулась.
- Катюша, иди проведай брата, не дай Бог и он глупость сделает, - сказала я.
Катя кивнула головой и вышла из комнаты. Но она тут же вернулась.
- А Пашка тоже свою дверь запер, на стук не отвечает, - с тревогой в голосе сказала она.
Мы с Сашей переглянулись, я тут же поднялась.
- Катя, посиди с Гульнарой. Саша, пошли, - сказала я.
Мы с ним выбежала из комнаты и подошли к двери Пашиной комнаты.
- Паша? Открой дверь, сынок. Не добивай нас, слышишь? - просила я, постучавшись в дверь.
Ответа не последовало и Саша стал торабанить кулаком.
- Паша? Курсант Фролов, приказываю открыть дверь, - крикнул Саша.
Молчание. Тогда Саша отошёл от двери и подбежав, плечом попытался её открыть. Потом ещё раз и ещё... дверь, открывшись, с треском стукнулась о стену. Мы замерли у двери, Паша стоял у раскрытого окна, на краю подоконника.
- Паша, Гульнара жива, она сказала, что простила тебя, слышишь? Спустись вниз, - почему-то протянув к нему руку и медленно подходя к окну, просила я.
- Не подходите ко мне! Я виноват, а за ошибки нужно платить, - обернувшись вполоборота, произнёс Паша.
- Паша, послушай меня, не делай этого. Жизнь так прекрасна, у тебя ещё всё впереди, спустись, сынок, - проговорил Саша, сделав два шага к окну.
- Товарищ полковник, не подходите, прошу Вас, не вынуждайте меня поспешить, я виноват, она из-за меня хотела себя жизни лишить, - ответил Паша.
У меня выступил холодный пот на лбу и похолодели руки. Мне стало страшно, когда я представила себе, как Паша лежит внизу, окровавленный и мёртвый. Я беспомощно присела на пол.
- Мне что-то нехорошо... - пробормотала я.
- Катя? Воды неси! Лидочке плохо! - во весь голос крикнул Саша.
В этот момент, Паша резко обернулся, видимо, чтобы посмотреть, что со мной, но не удержавшись на краю, чуть не сорвался вниз, но в последний момент схватился за подоконник и повис за окном.
- Саша! Паша! - крикнула я.
Саша подбежал к окну и схватил Пашу за руки.
Тут, с кружкой в руках, прибежала Катя, но увидев лишь голову брата за окном, выронила кружку из рук и побледнела. Я с трудом поднялась и схватила её за руку.
- Мне одному его не удержать. Помогите! - не оборачиваясь, крикнул Саша.
Мы с Катей подбежали к окну и схватили Пашу за верхнюю часть руки.
- Ты хватай другую руку и давайте вместе вытянет его, - сказала я Кате, потянув Пашу за руку.
- Отпустите меня! - крикнул Паша.
- Заткнись и упирайся о стену ногами... гадёныш, - со злостью сказал Саша.
С большим усилием, втроём, нам удалось вытянуть Пашу из-за окна и втащить в комнату как раз в тот момент, когда в дверь позвонили.
- Вы меня в гроб загоните! Саша, открой дверь, это доктор пришёл.
Саша тут же ушёл, а я, в состоянии шока, развернулась и со всей силы ударила Пашу по лицу, да так, что Катя вздрогнула от неожиданности и с испугом посмотрела на меня.
- Всё! Хватит! Перестаньте издеваться надо мной. Хватит сходить с ума. Или я сегодня же возвращаюсь в Ташкент. Я устала от Вас, - громко сказала я и обернувшись на Пашу и Катю, вышла из комнаты и прошла к Гульнаре, где её осматривал врач.
- Как она, доктор? - спросила я.
- Левая рука порезана глубже, я обработала раны и перевязала обе руки. В госпитализации необходимости нет. Вот ведь, что творят. Вчера вечером, молодая девушка бросилась с моста в Неву. Экспертиза показала, что она была беременна. А два дня назад, нашли парня, повешенного в своей квартире. Война давно закончилась, жизнь налаживается, голод и лишения позади... ну чего им не хватает? - сокрушалась женщина врач, с грустным, усталым лицом.
- Может чаю? - спросила я.
Ох уж эти наши обычаи, угощать тех, кто зашёл в твой дом.
Женщина с удивлением посмотрела на меня.
- Спасибо. Но работы много, я пойду, - ответила она.
А я зачем-то побежала на кухню и вынесла ей кисть винограда и два персика, что мы привезли из Ташкента.
- Хаааа... какая прелесть. А запах... вот спасибо. А это что? - спросила доктор, показывая на персики, вдыхая их аромат.
- Персики... мы из Ташкента привезли. Ешьте на здоровье, - протягивая фрукты, сказала я.
- А виноград я сто лет не ела, спасибо Вам, не откажусь, соблазн уж слишком велик, - улыбнувшись, сказала доктор.
Проводив её, мы с Сашей вернулись в комнату.
- Как там Паша? - спросил Саша.
- Не знаю, видеть его не хочу, засранец, что творит. Хочешь, иди сам посмотри, - ответила я.
Саша, конечно, пошёл в комнату Паши, а я нагнулась над дочерью.
- Выпороть бы тебя по красивому месту. Поправишься, я тебе покажу, как вены резать, засранка, - со злостью сказала я.
- Простите меня, мамочка, не знаю, как это получилось, - ответила Гульнара, положив свою руку на мою.
- Пойми, дочка, Паша молодой, здоровый парень. И у него нет перед тобой никаких обязательств. Я могла бы понять, если бы вы были женаты, а так... это просто глупо, из-за этого лишать себя жизни. Обо мне ты подумала? О брате? Что было бы с нами, а? Что бы я ему ответила? Ладно, отдыхай, поспи немного и приходи в себя, - голос мой понижался, в глазах потемнело, руки и ноги похолодели.
Чтобы не испугать дочь, я медленно вышла из комнаты. Кажется, я не устояла на ногах и упала, едва закрыв дверь в комнату, где лежала Гульнара. Открыв глаза, я увидела испуганные лица Саши, Кати и Паши. Как я потом узнала, Гульнара спала, а я, выйдя от неё, потеряла сознание.
- Что это со мной? - пробормотала я, пытаясь подняться.
- Лежи. Ты сознание потеряла, очень нас испугала. Оно и немудрено, за день столько вынести, - с упрёком посмотрев на Пашу, сказал Саша.
- Пить хочу, голова кружится, - тихо сказала я.
- Я мёд принёс, Катя, горячий чай с мёдом принеси, пусть Лида попьёт, ей станет легче, - сказал Саша.
- Простите меня, тётя Халида. Я дурак, заставил Вас волноваться. Это больше не повторится, - сказал Паша, целуя мою руку.
- Что дурак - это правда, - ответила я, с трудом улыбнувшись, чтобы успокоить парня.
Паша, вздохнув, вышел, оставив меня наедине с Сашей.
- Я тут подумал... сегодня же перееду к Вам, нельзя Вас одних оставлять, - сказал Саша, нагнувшись к моему лицу и целуя в лоб.
- Я согласна, они ещё дети, мы должны быть рядом с ними, - ответила я, сжимая крепкую руку мужа.
У Саши была двухкомнатная квартира, у нас же, две большие спальни, кабинет и огромный зал. Паша обычно спал в кабинете, постелив на кожаный диван и утром сам убирал постель в шкаф. В этот же вечер, Саша перенёс свои вещи и перешёл жить к нам. Мы заняли спальню, где раньше спали Абдулла с Анной, правда, эта спальня ещё раньше принадлежала ей и её первому мужу.
Гульнара, которая раньше спала со мной, перешла в комнату Кати. Саша с Павлом перенесли одну кровать из квартиры Саши и поставили её для Гульнары в комнате Кати.
Кажется, всё стало налаживаться, но Гульнара старалась избегать Павла. Я поехала в школу, где училась Катя и устроилась там на работу, учительницей младших классов. Правда, требования оказались строже, чем в Ташкенте, но это и понятно, северная столица, второй город в России после Москвы. Пришлось повышать квалификацию, многому учиться на месте. Наконец начались занятия. Паша, собравшись, уехал в училище, Саша уехал вместе с ним.
Шли дни, месяцы, наши мужчины приезжали на выходные, чтобы ранним утром, в понедельник, уехать обратно в училище. Правда, Саша иногда и в середине недели приезжал, говоря, что очень соскучился по мне.
Я получала письма из Ташкента, от Даши, Абдуллы и редко, от Мухаббат. Она писала, что Ахмата посадили, идёт суд, говорят, ему грозит или пожизненное заключение, или даже расстрел. Что Джамиля опоки очень сдала, резко постарев и похудев, редко стала выходить на улицу.
Через четыре месяца, мы стали готовиться к встрече Нового, тысяча девятьсот пятьдесят шестого года. В магазинах можно было купить продукты и даже шампанское. Саша принёс фрукты, это зимой, где только он их достал, неизвестно, но мы и спрашивать не стали, он принёс и торт, чем очень обрадовал девочек.
Гульнара стала приходить в себя и чаще улыбаться. Паша несколько раз пытался поговорить с ней, но она, ничего ему не отвечая, запиралась в своей комнате. А в канун Нового года, Паша, неизвестно каким образом, достал букет цветов и когда мы уже сидели за столом, подошёл прямо к Гульнаре. Встав на одно колено, он протянул ей букет и достал из кармана маленькую коробочку. Мы все замерли в ожидании. Паша был в военной форме, подтянутый, красивый.
- Гуленька... я очень тебя люблю. Выходи за меня замуж, - протягивая букет и коробочку, взволнованно сказал Паша.
Мы все трое посмотрели на Гульнару, а она словно застыла. Гордо подняв красивую головку, отвернувшись к окну, она ничего не отвечала. Паша терпеливо ждал. Гульнара вдруг поднялась из-за стола и ушла к себе. Мы переглянулись. Я тут же приподнялась, чтобы пойти за ней, испугавшись за неё, но Саша обнял меня за плечи и попросил сесть обратно.
- Чего сидишь? Иди к ней, добивайся, ты же мужчина, - сказал Саша, легонько толкнув Павла в плечо.
Тот быстро встал с колена и вышел. А я подумала, что моей девочке всего девятнадцать лет, Павлу двадцать три года, совсем ещё дети. Но вспомнила, что сама стала матерью в тринадцать лет. Слёзы выступили на глазах.
- Что же теперь будет? - прошептала я.
- Всё будет хорошо, милая, не волнуйся, - целуя меня в щёчку, сказал Саша.
- Ой, как интереснооооо... - пропела Катя, чем очень нас рассмешила.
Паша и Гульнара долго не выходили из комнаты, время было почти десять часов вечера. До Нового года оставалось чуть больше двух часов. Мы проголодались, но терпеливо ждали детей. Наконец, первым из комнаты вышел Паша, по его лицу, по широкой улыбке, мы поняли, что Гульнара его простила и согласилась выйти за него замуж. Тут я не выдержала и заплакала, уткнувшись в грудь Саши. Следом вышла Гульнара, на пальце которой было обручальное кольцо. Она была бледна и смущена.
- Тётя Халида, товарищ полковник... Гульнара согласилась выйти за меня замуж. Теперь, хочу просить и Вашего согласия на наш с нею брак, - сказал Паша.
- А как же ваша учёба, Паша? Тебе в этом году училище заканчивать, а Гульнаре ещё почти четыре года в институте учиться. Может подождёте, пока ваша учёба закончится, а? - спросила я.
- Ни минуты не могу жить без моей Гуленьки. А учёбу мы продолжим, закончим, конечно, но жить будем вместе, - ответил Паша, взяв мою дочь за руку.
- Что ж, если вы так решили, нам остаётся только согласиться. Моя квартира свободна, после свадьбы, она ваша, - сказал Саша.
- Спасибо, товарищ полковник. Дорогой подарок, - сказал Паша, обнимая Гульнару за талию.
Что делать... я встала из-за стола и подошла к ним. Обняла дочь, поздравила её и поцеловала. Потом обняла и поздравила Пашу.
- Желаю вам счастья. Не обижай мою дочь, Паша, - заплакав, сказала я.
- Пусть только попробует обидеть, будет иметь дело со мной, - сказал Саша.
- Этого никогда не будет, обещаю. Буду беречь её, как нежный цветок, - сказал Паша.
- Новый год уже скоро, я есть хочу, - прервала нас Катя.
- И правда, есть хочется. Садитесь за стол, - сказал Саша.
Я встала и пошла на кухню. Вышла я оттуда с запечёной уткой с яблоками и жареной картошкой, красиво уложив всё на большой ляган, привезённый из Ташкента.
Я никогда не была так счастлива, как в эту ночь. Но для полного счастья, не хватало Абдуллы с Анной и внуком, Даши с её семьёй и Мухаббат, с её близкими. Поэтому свадьбу мы решили сыграть в Ташкенте, на зимних каникулах.