- Я беременна.
Он почувствовал, как его лицу стало жарко:
- Говорят, это проходит, - он не испугался. Они не спали несколько месяцев. Виделись, но разная жизнь и графики. Значит, ребенок будет законный и их истории конец. Так и было. Он спокойно выслушивал её монотонное объяснение. Старался поддерживать, улыбался. Особенно на: «Я люблю тебя, но сам понимаешь – так вышло». Он крепко обнял её. Исправляя себя, что не последний, а крайний раз. И мысленно обещая и ей и себе больше беспокоить и даже не писать.
Дверной замок открывался громче обычного. Его законная, казалось, не заметила его появления. Но как-то машинально начала лепетать о планах и прошедшем дне, поглощая разноцветные шарики в йогурте. Он, поддакивая, сделал себе кофе. Открывая холодильник, всем телом ощутил, как громко она хрустит. «Когда же ты наешься!» - буркнул он про себя.
Он крепко и долго спал. Но совершенно не выспался. Его разбудил писклявый и неожиданный голос её подруги, нарушивший абсолютно не имеющиеся, но все его планы. Распираемый внутренним напряжением он не мог ни работать, ни готовить обед. Они его жутко раздражали: вроде мелочами – отстранить от мойки, чтоб помыть чашку после кофе, откликами «Ты знаешь?», «Слушай!» и слишком громким смехом.
«Дурацкий день» выдохнул он, пожалев, что слишком рано бросил курить. «Выключите плиту через 10 минут!» - бросил он, совершенно не надеясь быть услышанным, и отправился в ближайший магазин. Стоя к кассе, он грубо за шиворот отдернул, пытающегося пробиться вне очереди, молодого, но явно асоциального элемента с чем-то дешевым и крепким в руках.
Будто волшебство: после выкуренной сигареты ему стало легче. Плита все же была выключена, обед удался. А дамы, явно секретничали, потому что смех стал гораздо тише. Затянувшийся рабочий звонок всё же привел к каким-то результатам не требующем от него особых, не автоматических, усилий. Погруженный в работу, он не заметил, как ушла подруга. Закончив уселся в кресле за книгой. Законная лежала на диване, улыбаясь какому-то фильму. «Хороша. Даже с ночным обжорством». На границе дня и ночи ему захотелось кофе. Отточенным движением он приготовил порцию эспрессо. Но холодильник сообщил, что молоко преждевременно закончилось.
«Да бля» выругался он, вспоминая писклявый голос подруги. Еще больше он злился, когда обнаружил, чтоб любимая худи, постирана и еще не высохла. На ледяных тротуарах ругал себя, что обул не ботинки, а скользкие кроссы.
Но на кассе оказался любимый продавец – слегка полная женщина, которая своей улыбкой и умелыми шутками могла поднять настроение даже мертвому. Он остался с этим настроением даже, когда на предмагазиной площади из толпы выхватил недобрый взгляд дневного асоциального. Они сразу друг друга узнали. Тот начал что-то выкрикивать, и направился в его сторону. Он не обратил на это внимание - в его кармане завибрировал телефон. Подняв палец вверх - мол «Погоди», почувствовал, что рад – всё же написала.
Он совершенно не заметил удара. И в другой ситуации остался бы на ногах: но слишком тяжелая голова и скользкие кроссы. И, возможно, любимая худи не позволила так сильно удариться затылком. Перед глазами не пронеслись ни жизнь, ни свет в конце. А только мысль «Дурацкий день»...