Расстаюсь с детским домом...

               
   Настала  и  моя  очередь.  Расстаюсь  с  детским домом,  друзьями,  воспитателями.  Закончили  семилетку  вместе  со  мной  Лида  Глушкова,  Настя  Герасимова,  Гена  Краев,  Нина  Соколова,  Лида  Маркова. 
  Лиду  Глушкову  увезла  мать.  Настю  -  дядя,  завуч  Верх–Ушнурской  семилетней  школы.  Дядя  Настю  устроил  в  Йошкар-Олинскую  фельдшерско - акушерскую школу (ФАШ). 
  Все  четыре  года  учёбы  дядя  беспокоился  о  ней,  заботился.  Насте  повезло:  нашла  новых  родителей.  Мальчишек,  как  обычно,  отправили  учиться  в  ремесленное  училище.  Отец  Нины  Соколовой  вернулся  из  мест  лишения  свободы.  В  детдоме  остались  мы  с  Лидой  Марковой.  Лиде  исполнилось 16  лет,  да  и  училась  она  в  основном  на  тройки.  Мария  Александровна,  директор  детского  дома,  нас  с  Лидой  решила  отправить  в  ФЗУ (фабрично-заводское  училище)  в  Иваново  учиться  на  прядильщиц.   
  Вечер.  На  душе  так  скверно.  Рядом  со  мной  сидит  Римма,  моя сестра.  Обе  молчим.  Вдруг  она  заговорила: 
 - Как  я  буду  без  тебя?  Когда  и  куда  тебя  отправят? 
 - Не  знаю,  Римма,  это  точно:  я  в ФЗУ  не  поеду,  не  соглашусь,  сбегу!  Не  хочу  быть  ткачихой,  не  хочу! 
  Школу  закончила  без  троек.  В  свидетельстве  об  образовании  больше  пятёрок,  чем  четвёрок.  По  математике,  химии,  биологии,  истории  и  другим  предметам  пятёрки.  Экзамен по  русскому  языку,  изложение  я  одна  из  класса  написала  на  «пять».  Хорошо,  что  на  экзамене,  кроме  учительницы  русского  языка  и литературы   Елизаветы  Ивановны,   работы  учащихся  проверяли  учителя-ассистенты  и  директор  школы  Валентина  Васильевна  Пластинина,  учительница  биологии и химии.  Проверяющие  ассистенты  мою  работу  оценили  на   «пять».  Уроки  Елизаветы  Ивановны  мы,  детдомовцы,  чаще  срывали,  а  я  иногда  с её  уроков   просто  уходила.   Елизавету  Ивановну,  как человека  и  учителя,   я  возненавидела.   Получить  высшую  оценку на  экзамене  прежде  всего  помогло  мне  чтение  книг.  Все  библиотеки  в  Вятском,  в  других  деревнях-сёлах  были  моими  и  Тани  Сеновой,  соседки  по  кровати.  С  Таней  мы  прочитали  все произведения  Льва  Николаевича  Толстого,   в том  числе  его  эпопею «Война  и  мир».   Теперь  в  библиотеках  икали  другие   произведения  этого  великого  «матёрого  человечища»  (цитата  Владимира  Ильича  Ленина),  что  бы  ещё  нам  прочитать. 
  Прядильщица,   ткачиха  -  нужны  железные  нервы,  терпение.  А  если порвётся  нитка,  если  ещё  и ещё,  я  все  нитки  оборву.   «К  дяде!  -  вдруг  решила  я. -  Да,  только  к  нему.  Не  понравится  мне  там.  Точно  не понравится,  тогда  уйду  в  Шлань,  в  свою  родную  деревню». Знала,  что  Мария  Александровна  согласится  с  таким  моим  решением.  Римма  ушла  на  ужин.  Мне  не  хочется  ни  есть,  ни  пить.  В  комнате  сижу  одна.  Уже  конец  июля,  а  я  всё  в  детдоме.  Все  разъехались. 
  Перед  отбоем  ко  мне  в  комнату  пришла  Мария  Александровна.  Даже  не  присела,  со  мной  побеседовала,  стоя  у  моей  кровати. 
 - Завтра  Мария  Степановна  увозит  Лиду  Маркову  в  Иваново.  Мы  и  твои  документы  приготовили.  Паспорт  готов,  оценки  в  свидетельстве  очень  хорошие.  Тебя  сразу  примут,  проучишься  полгода -  поступишь  в  текстильный  техникум.  Вам  с  Лидой  дадут  комнату  в  общежитии,  будете  на  полном  государственном  обеспечении. 
 -  Нет,  Мария  Александровна,  в  Иваново  не поеду!  -  твёрдо  ответила  я  директору  детского  дома. -  Если  отправите,  я  сбегу! 
  -  Ты   всегда  отличалась  упрямством.  Куда  же  тебя  деть?  -  почти  кричит  директор. 
  -  К  дяде.  Он  председатель  колхоза.  Там   есть  средняя  школа,  буду  учиться. 
  -  Тебя  он  примет?
  -  Примет.  Детей  у  него  нет,  -  соврала,  -  с  женой  вдвоём  живут.  Бабушка,  его  мать,  жива.  С  ней  буду  жить. 
  - Ладно.  Готовься  в  дорогу,  не  завтра,  а  послезавтра.  Тебя  проводит  медсестра  Галина  Ивановна.  Куда  надо  ехать? 
  -  В  Морки.  Оттуда  ещё  25  километров,  дядя  живёт  в  большой  деревне.  Он  председатель  колхоза. 
  Наступило  послезавтра.  Я  почти  не  спала.  Рано  утром  зашла  к  сестрёнке Римме,  чтобы  попрощаться.  Все  спят,  подъёма  ещё  нет.  Мне  вручили  небольшую  сумку.  Что  там,  даже  не  поинтересовалась.  Тётя  Даша  последний  раз  покормила  меня,  в  дорогу  завернула  бутерброды.  Никогда   мне не  было  так  дурно,  плохо.   Стою  у  калитки,  жду  Галину  Ивановну.  Выходит  Римма,  плачет. 
  - Иди  спать.  Устроюсь  -  приеду,  -  успокаиваю  сестрёнку. 
  Долго  стояла  Римма  у  калитки,  долго  махала  рукой. 
  Я  шагаю  по  той  же  ронгинской  дороге,  по  утренней  росе.
 
                ***
  Вечер.  Мы  у  дяди  Арсентия.  Посреди  стола  гудит  самовар.  Тётя  Фаина  из  погреба  принесла  молока,  масла,  сметаны,  нарезала  свежего  ржаного  хлеба.  Галине  Ивановне,  конечно,  это  показалось  богатством.  Стол  ломится  от  еды. 
   После  ужина  дядя  Арсентий  Галину  Ивановну  на  колхозной  машине  отправил  в райцентр  Морки.  У  дяди  трое  детей.  В  доме  тесно. Спать  меня  уложили  в  летней  комнате  над  крыльцом.  Мягкая  перина,  но мне  опять  не  спится.  Дядя  мне  пожелал  спокойной  ночи,  в  шутку  сказал: « На  новом  месте  приснись, жених,  невесте!» 
   Рано утром  запел  петух,  ему  вторили  другие.  Вдруг  слышу: 
 - Где  она  будет  спать зимой?  Тесно!  У тебя  трое  детей,  все  маленькие.
  - Вот  она  и  будет  присматривать  за  ними.  Моя  племянница  продолжит   учёбу  в  Шиньшинской  средней  школе.  Шагать  три  километра -  ничего…
  Лежу ещё  в  постели  и  всё  слышу.  Поговорили  они  с дядей,  разошлись: тётя  ушла  доить  корову,  а  дядя -  в  правление  колхоза.   «Здесь  нет  места  для  меня! Уйду!  Немедленно уйду!» – решила  я.   
   И  ушла.  Взяла  свою сумку. Что там,  ещё  не  знаю.  Вторую  ночь   не  сплю.  Ни  облачка.  Солнце  ещё  низко.  Его  лучи  просвечивают  через  зелень  яблоневого  сада.  Трава  мокрая.  Я  вновь  шагаю  по  утренней  росе.  Пыль  тоже  прибита  росой,  она  вся  в  тёмных  влажных  комочках.  В  воздухе  пахнет  лопухами  и   яблоками.  Я  сорвала  с  ветки  два  яблока,  бросила  в  сумку.  Утреннюю тишину  нарушает  мычание  коров.  Тётя  Фаина  выгоняет  корову.  Надо  спешить. Бегу  к  дороге.  Впереди  хлебное  поле,  а  там  тропка.  Шагать  по  машинной дороге   пять  километров.  Завтра  1– ое  августа.  Начинаются вступительные  экзамены.  Пять  километров  прошла  быстро,  села  на  траву  под  деревом.  Впервые  открыла  свою  сумку -  там  мои  документы:  паспорт,  свидетельство  об  образовании и 25  рублей денег.  Из  вещей:  пальто  летне-осеннее.  Шаль.  Больше  ничего!  На  мне  короткое  летнее платье,  нижнее бельё,  полуботинки,  белые  носочки.  Имея «сие  богатство»,  встала,  зашагала  по  широкой,  пыльной дороге.  Сзади  слышу  гул  машины,  она  догоняет  меня.  Обрадовалась.  Не  голосую,  машина  сама  остановилась,  водитель  спрашивает: 
 -  Это  ты  Роза? 
 -  Да.
 -  Давай  садись  в  машину,  садись  рядом  со  мной.  Поедем  в  Токпердино,  к  твоему  дяде.  Ты  откуда  идёшь?
  -  Катись  отсюда!  Езжай  сам  в  Токпердино.  Мой  дядя   тебя   прислал? 
  -  Ох,  какая!  Куда  идёшь?  В  Морки?
  -  Не  знаю,  -  смягчившись,  чуть успокоившись,  ответила я  парню-водителю.  Сами  по  себе  по  щекам  потекли  слёзы.  Шофёр   раздобрился. 
  -  Садись  в  кабину,  довезу  тебя  до  Морков.  Только  ты своему  дяде  не  говори,  что  я  тебя  догнал. 
  Довёз  парень-шофёр  меня  до  районного  центра,  высадил  у  крайнего  дома.
    31  июля.  Я – свободная,  никому  ненужная,  ничего  у  меня нет.  Шагаю,   куда  глаза  глядят.  Остановилась  у двухэтажного  здания.  Читаю:  «Моркинское  педагогическое  училище».  Обрадовалась.  Часов  у  меня  нет,  не могу  определить,  сколько  же   сейчас  времени.  Сижу  на  скамеечке  перед  фасадом  педучилища.  Мимо меня  проходят  две женщины  и  мужчина  в  тёмном  костюме,  в  очках. 
  Достала  из  сумки  документы.  Держу  в  руке.  Робко  открываю  дверь  в  здание,  «Куда  же,  в  какую  комнату  ушли  женщины и мужчина? -  думаю. -  Где-то  они  здесь.  Да  вот  двери».  Попала  в  просторную  комнату,  где  женщины  перелистывали  бумаги,  чего-то  считали,  а  мужчина  стоял  перед  ними,  всё  о чём-то  их расспрашивал.  Я  поздоровалась,  извинилась. Мужчина  повернулся  ко  мне…
  Часто  думаю  над  этим.   Как  меня  с  двумя  документами  приняли  в  педучилище,  как?  Написала  заявление,  автобиографию,  где  промолчала ,  что  я  детдомовская.  Мужчина - директор  Моркинского  педагогического  училища   Голубкин  Пётр  Сергеевич.  Он  только  и  спросил:
 - Откуда,  девочка,  приехала? 
 - Из  Шлани.
 - В  Шлани  таких  нет. Завтра  начинаются  вступительные экзамены.  Математику  сдаёшь.  Счастья,  удачи   тебе,  девочка  из  Шлани!
   Благодарна  всю  свою  жизнь  этому  замечательному  человеку,  не  бюрократу,  не  чиновнику.  Больше   бы  таких  людей  на свете!
                «По  утренней  росе»,   глава  16.  Дополнение  внесено в  августе  2019  года.