На фото - Применение газа в Первой Мировой Войне.
А что творилось в душе его за эти долгие 9 лет, нетрудно догадаться. Он был наедине с собой, со своей памятью, хранившей события ещё молодой прожитой жизни во всех мельчайших подробностях: детство, дом, чистое небо, лица родных и близких, товарищей, солдат и многое другое. Боясь забыть живую речь, он часами вслух разговаривал с ними – ставшими для него призраками собственной памяти. Самое богатое воображение было бы бессильным представить себе, что передумал и перечувствовал подземный часовой за эти годы. Спустившиеся в подземелье вслед за офицером унтер и несколько солдат ошеломлённо всматривались в чёрный силуэт часового. Тот по-прежнему никого не подпускал к себе. Начались долгие переговоры. Часовому объяснили, что произошло на земле за эти 9 лет, рассказали, что царской армии, в которой он служил, уже не существует. Нет даже самого царя, не говоря уже о разводящем и начальнике караула. А территория, которую он всё ещё охраняет, принадлежит Польше. После долгого молчания солдат спросил, кто в Польше главный. Ему ответили, что президент. Тогда он потребовал его приказа. И лишь когда ему зачитали телеграмму Пилсудского, часовой согласился оставить свой пост. Польские солдаты помогли ему выбраться наверх, на летнюю, залитую ярким солнцем землю. Вдруг часовой громко закричал, закрывая лицо руками. Лишь тогда поляки сообразили, что он провёл много лет в кромешной темноте и что надо было ему завязать глаза, перед тем как вывести наружу. Но было поздно – отвыкший от солнечного света солдат ослеп.
Его наскоро успокоили, пообещав показать хорошим врачам. И только после этого поляки стали разглядывать этого необычайного воина. Тёмные густые волосы грязными космами падали ему на спину и плечи, спускались ниже пояса. Чёрная широкая борода достигала колен. Лица почти не было видно. Но этот подземный Робинзон был одет в добротную шинель с погонами, и на ногах у него были почти новые сапоги. И, что поразило больше всех: его винтовка была в отличном состоянии. Затворника привели в порядок и отвезли в Варшаву. Там осмотревшие его врачи установили, что он ослеп навсегда. Падкие на сенсации журналисты не могли проигнорировать такое событие, и вскоре история о забытом часовом появилась на страницах польских газет. Когда офицеры читали своим подчинённым эту статью, то говорили: «Учитесь, как надо нести воинскую службу у этого храброго русского солдата». Часовому предложили остаться в Польше, но он рвался домой, ведь он был защитником Отчества, пусть даже оно теперь называлось по-другому. Советский Союз встретил солдата царской армии более чем скромно. И подвиг его остался не воспетым - в то время считалось, что героем мог стать только советский человек. Поэтому подвиг солдата ПМВ превратился в легенду, которая не сохранила главного – имени героя. Правда, следует оговориться. Писатель-историк С.С. Смирнов в своей книге «Рассказы о неизвестных героях (1963 г.) повествует о бессменном часовом, якобы защитнике Брестской крепости (видимо, по идеологическим соображениям, не называя Осовец).
На его публикацию последовало множество откликов, причём во многих из них читатели приводили конкретно фамилию и имя героя. Более 20 мест Советского Союза, самых разнообразных по своей географии, сочли за честь назвать бессменного часового своим земляком. Фамилии и имена тоже были все разные. Так пусть он останется неизвестным героем-легендой, как и его боевые товарищи, солдаты и офицеры крепости Осовец. Они, как и их пращуры и потомки в войнах на Куликовом поле, под Полтавой и Бородино, в сражениях Великой Отечественной, тоже защищали свою Родину и защищали достойно, порой до последнего солдата. В целом за годы ПМВ химические вещества применялись в огромных количествах. Только иприта (от г. Ипр) было использовано 12 тыс. тонн, в результате чего было отравлено около 400 тыс. чел. Всего в ПМВ было произведено 180 тыс. тонн боеприпасов различных типов, начиненных отравляющими веществами, из которых на поле боя применено 125 тыс. тонн. Согласно подсчётам Стокгольмского института исследования проблем мира, в результате применения боевых отравляющих веществ погибла 91 тыс. чел., а 1,2 млн. получили ранения разной степени тяжести. Испытания в боевых условиях прошли свыше 40 типов отравляющих веществ. Немцы стали производить опыты по использованию ОВ в военном деле сразу после объявления войны. Исследования проводились в физико-химическом институте и институте имени кайзера Вильгельма. В Берлине была открыта Военная газовая школа, а при военном министерстве образована особая химическая инспекция А-10. Другие участники войны тоже старались не отставать от немцев.
Кстати, первые испытания химоружия в России были проведены в конце 50-х гг. XIX века на Волковом поле. Снаряды, начинённые цианистым какодилом, были подорваны в открытых срубах, в которых находились 12 кошек - остались живы. Последовал вывод о низкой эффективности ОВ, и испытания были прекращены. Они возобновились только в 1915 г. В марте месяце Особая распорядительная комиссия по артиллерийской части поставила вопрос о производстве и применении химоружия. Верховный главнокомандующий Великий князь Николай Николаевич отклонил это предложение по этическим мотивам. Однако война внесла свои коррективы. После газовых атак немцев на французском фронте, а потом и на восточном, взгляды пришлось менять. 2 июня 1915 г. начштаба Верховного главнокомандующего Русской армии отдал распоряжение о начале работ по созданию химических боеприпасов. В августе 1915 г. был произведён первый промышленный хлор, в октябре началось производство фосгена. Было налажено производство химических артснарядов. К осени 1916 г. армия получала ежемесячно 5 парков (15000 снарядов), в том числе 1 парк ядовитый и 4 удушающих. Весной 1917 г. в армию стали поступать химические боеприпасы для миномётов и ручные химические гранаты. Наиболее широко химоружие было применено русскими войсками в ходе Брусиловского прорыва (лето 1916 г.). Полевой генерал-инспектор артиллерии сообщал тогда начальнику Главного артуправления, что в майском и июньском наступлении 1916 г. химические 76-мм снаряды «оказали большую услугу армии». Но масштабы применения ОВ немцами и русскими были не сопоставимы.
Заметим, что всеми воюющими странами за годы Второй мировой войны было применено 125 тыс. тонн ОВ, а только одной Германией - 47 тыс. тонн. Газовая война вызвала поиск средств защиты. На первых порах использовали особые маски (респираторы), которые могли защитить только от одного вида ОВ, например, от хлора. 12 июня 1849 г. американское патентное бюро выдало американскому изобретателю Льюису Хаслетту первый патент на устройство противогаза. Изобретение называлось «Легочным протектором» и состояло из блока с клапанами на вдох-выдох и войлочного фильтра, подсоединяемого непосредственно или через трубку к этому блоку. Последний мог крепиться к носу или ко рту. Активная работа по усовершенствованию средств защиты дыхательных органов человека началась в период ПМВ. Тогда выдающемуся российскому химику Николаю Зелинскому пришла в голову мысль использовать для защиты от газов активированный уголь. Уже в августе 1915 г. он провёл первые испытания. В январе 1916 г. в испытании принял непосредственное участие царь Николай II, который смог просидеть в отравленном помещении более часа. Таким образом, путём экспериментальных исследований Зелинскому удалось установить, что отравляющие вещества надежно поглощал термически обработанный березовый уголь. На основе его выводов инженер Куммант создал маску из резины, которая плотно облегала лицо и обеспечивала поступление потока воздуха для дыхания через фильтрующий элемент. На изготовление такого противогаза ушло четыре месяца.
В 1916 г. в действующую армию была направлена первая партия противогазов. В 1916-1917 гг. их было изготовлено около 11 миллионов. В 1918 г. профессор Зелинский был выдвинут на Нобелевскую премию вместе с инициатором газовой атаки немецким химиком Габером. Узнав об этом, Николай Дмитриевич от премии отказался. Противогаз, изобретённый Зелинским на основе активированного угля, до сих пор находится на вооружении всех армий мира. О Н.Д. Зелинском и его работе над противогазом рассказал уже в советские времена в газетной статье кандидат химических наук Б. Степанов: «Помимо естественного желания патриота оказать помощь родине в момент грозной опасности, у Зелинского были и свои особые причины, заставившие его принять участие в этой работе... И теперь, читая в газетах сообщения о начале химической войны, Николай Дмитриевич не только лучше чем кто-либо понимал страдания поражённых ядовитыми газами, но и ясно отдавал себе отчёт в том, что это - лишь начало и что за хлором, первым отравляющим веществом, примененным немцами, последуют более страшные. Ученый не ошибся». Как раз в то время директор Центральной лаборатории Министерства финансов и зав. кафедрой в Политехническом институте Петербурга Н. Зелинский (1861-1953) разработал способ активирования угля - повышения его способности поглощать своей поверхностью различные вещества (активированный уголь получали из древесины березы). Работы над поглотителем Николай Зелинский завершил в июне 1915 г. И уже в августе провёл испытания на себе.
Продолжение следует в части 5 http://proza.ru/2020/08/21/654