12
– Ах, вы не представляете, какой вчера был кошмар! Я пошла к Максиму – ну, вы помните Максима, моего парикмахера, такой весь креативный, – и он просто замечательно меня подстриг, просто волосок к волоску. А потом выхожу на улицу, а там как польёт!
– Да-да, вчера был ужасный дождь!
– Вот я и говорю, а зонтик у меня в машине остался. Представляете, что было с моими волосами?
– Бедняжка! И как же ты смогла их…
– Ах, и не спрашивайте! Я полночи не спала, сидела в ванной с феном. Но, как видите, не зря.
Мы все дружно подтвердили, что действительно не зря.
– И главное, – торжествующим голосом продолжала Вика, – мне это ровно ничего не стоило!
– То есть как это не стоило? Тебя бесплатно подстригли?
– Вот именно! Это наша с Максом маленькая интрига!
– Да о чём ты говоришь? – недоверчиво спросила Настя, подняв брови домиком. – Какая у вас может быть интрига? Он же голубой.
– Ну я не о том, – с досадой махнула рукой Вика. – При чём тут это? Мы с ним просто договорились… по дружбе, что он меня бесплатно подстрижёт, а я ему бесплатно потом сделаю педикюр.
Мы все рассмеялись.
– Он делает педикюр??
– Делает. И ничего тут такого нет. Многим мужчинам это бы совсем не помешало.
С таким доводом мы были принуждены согласиться. А я подумала, что и Кеше бы это тоже не помешало. Нет, не то чтобы у него плохие ногти… Просто он мог бы уделять им побольше внимания. Да и нет ничего такого в мужском маникюре или даже педикюре. Это всё комплексы и стереотипы. Мне нравится, когда мужчина думает о себе. О самых разных мелочах в себе. А сейчас это так редко встречается…
– Тебе не подняли зарплату? – спросила между тем Вику Анжела, накручивая себе на палец длинный локон. – Ты говорила, что уже должны бы…
Вика махнула рукой.
– Они только и делают, что обещают. А потом начинается: кризис, мало клиентов, скажи спасибо, что вообще работаешь. Как будто я сама не понимаю! Только попробовали бы они сами посидеть на моём месте хотя бы часов пять. А я сижу все восемь, если не девять!
– Так ведь у тебя от силы два-три человека в день, – едко ввернула Настя. Это она всегда так любит поддеть. Конечно, когда сама не работаешь, а хахаль тебя всем обеспечивает, можно и побыть стервой.
Вика, впрочем, уже привыкла к подобным подколам. И ответила очень спокойно:
– Может быть, клиентов у меня и немного, зато постоянные. А один постоянный стоит трёх залётных. Потому что они деньги в кассу несут стабильно. Уж я-то за три года поняла, как это всё работает. Так что пусть хозяин говорит что угодно. Пока мои постоянные клиенты к нам ходят, никто меня не уволит.
– Да зачем держаться за место, где платят такие копейки? – не унималась Настя.
– А ты можешь предложить что-нибудь получше? – отпарировала Вика. – Или, возможно, твой Петенька?
Анжела засмеялась. У Насти действительно была смешная привычка называть своего Петра Ивановича Петенькой, хотя он был круглым лысым мужичком далеко за сорок. Занимался каким-то очень прибыльным и запутанным бизнесом, в котором Настя ничего не понимала, а мы тем более. Но был даже не очень скуп, и потому она за него держалась. Но на шутки по этому поводу всегда обижалась. Вот и теперь, как только Вика упомянула о Петеньке, Настя сразу надулась.
– Петенька, как ты отлично знаешь, ничего тебе предложить не сможет, – объявила она, яростно мешая ложечкой охлаждённый какао. – У него… ему не требуются наёмные работники.
– А как же его связи? – с притворным простодушием продолжала Вика. – Ведь ты говорила, у него прекрасные связи.
– Да, прекрасные, и именно поэтому… Я хочу сказать, он не будет заниматься всякими мелочами…
– Вроде подруги его Настеньки? – закончила Вика, торжествуя. – И правильно, зачем ему заниматься такими сошками, как я! Он ведь большого полёта птица.
На это Настя ничего не смогла ответить, и победа в их очередной перепалке досталась Вике. Впрочем, ругались они совсем не со зла, да и не всерьёз. Просто у них было не слишком много общего.
– А ты чего всё молчишь, Валя? – спросила меня Анжела. – Какая-то ты сегодня кислая.
Это было правдой, я действительно почти ничего не сказала с тех пор, как мы уселись за столик. Вот только толком объяснить почему было трудно. Меня что-то беспокоило с самого утра… какое-то предчувствие. Мне все говорили, будто у меня проблемы с интуицией. А сегодня эта самая интуиция – если она вообще существует – как будто хотела мне намекнуть на что-то.
– Не знаю… – ответила я нехотя. – Как-то не по себе. И аппетита нет.
– Да, ты даже кофе свой не выпила, – заметила Вика. – Это как-то с Кешей связано?
Я вздрогнула. Вика умеет иногда так вот попасть в точку. А ведь мне самой не приходило в голову, что тут дело в Кеше. И на время я не смотрела. Было уже, как оказалось, четыре часа. То есть он опаздывал на целый час. Раньше такой непунктуальности за ним не водилось.
– Опоздал? – переспросила Анжела. – Куда это он мог пропасть? Он ведь у тебя не пьёт.
У неё вечно всё сводится к тому, пьёт человек или нет. Как будто иных причин для проблем быть не может.
– Нет, не пьёт, – ответила я довольно резко. – Не понимаю, что могло случиться. Он всегда звонит, если задерживается.
– Так позвони ему сама, – резонно заметила Вика.
– Не могу, я как назло забыла телефон сегодня.
– Возьми мой.
– А разве у тебя есть его номер?
Это было проверкой, и Вика это поняла. Я давно замечала, что она… импонирует Кеше. Не то чтобы она прямо красавица, в общем, лицо у неё довольно обыкновенное… Но вот грудь… Да, грудь у неё большая, почти тройка. Хотя сама она утверждает, что четвёрка, но это наглая ложь. Как будто не видно, что там четвёркой и не пахнет! Только вот мужчины любят большую грудь, и могут легко запасть… И не важно, какой мужчина, пусть даже самый умный на свете профессор. Конечно, я всегда внимательно следила за Кешей в этом плане. Но никогда нельзя знать наверняка. Они с Викой почти не контактировали, и его телефон она знать не могла. Если только взяла без моего ведома… Ну вот это я и пыталась проверить. Только не так-то просто было Вику провести.
– Нет, его номера у меня нет, – медленно и внушительно (нарочно, конечно) сказала она. – Но я думала, ты знаешь его наизусть.
– Ничего я не знаю. Думаешь, я могу запомнить все эти цифры? И потом, у него три или четыре симки, и он их постоянно меняет.
Она, само собой, могла и соврать. По лицу её никак не угадаешь. Надо будет придумать способ как-нибудь завладеть её телефоном и проверить. Меня в дрожь бросает от одной мысли, что они с Кешей могут быть как-то связаны…
– Ну тогда извини, – пожала плечами Вика. – Не знаю, как ещё можно выяснить, где он шатается.
– Смотрите, а разве это не наш герой? – громко произнесла Настя, указывая в окно схваченным сразу тремя кольцами пальцем.
Мы все посмотрели в том направлении, и я невольно ахнула. Это и в самом деле был Кеша, только выглядел он как-то странно. На улице моросил противный мелкий дождик, а он был в одной рубашке и каких-то очень узких брюках. Но это бы ладно, у него иногда случались такие фейлы. Меня удивило прежде всего его непонятное поведение. Он находился от нас метрах в десяти, не более, а мы сидели за столиком у самого окна, так что улица была нам хорошо видна. Кеша вёл себя действительно странно. Когда мы впервые заметили его благодаря Насте, он стоял возле рекламной тумбы, опёршись на неё и рукой, и смотрел вниз, в землю. Затем, как будто проснувшись, он поднял голову, огляделся вокруг, посмотрел в том числе и на нас, но даже не заметил. Отошёл от тумбы, сделал несколько больших, метровых шагов по тротуару и остановился прямо посреди дороги. Люди с недоумением оглядывались на него, проходя мимо, а он снова уставился вниз и замер. Смотреть на это было очень странно.
– Что с ним такое? – шёпотом спросила Анжела.
– Понятия не имею, – зашептала я в ответ. Конечно, глупо было так понижать голос. Услышать нас он всё равно не мог. И, наверное, не услышал, даже если бы мы стояли рядом и кричали что есть сил. Но нам всем почему-то казалось, что надо говорить тихо. – Никогда не видела его таким.
– Может, он что-нибудь такое принял? – предположила Вика. – Говорят, под веществами люди себя ведут похоже.
– Да, это очень может быть, – небрежно заметила Настя, которая успела забыть их размолвку. – Может, он даже опасен.
– Не говорите глупостей! – возмутилась я. – Кеша никогда бы ничего подобного не принял. И вообще, мало ли почему может быть так… Сидите здесь, а я пойду с ним поговорю.
По тому, как послушно они остались за столиком и отпустили меня без возражений, можно было понять, что поведение Кеши действительно сильно их поразило. Да я и сама терялась в догадках. Конечно, он иногда входил в творческий раж, как сам это называл. Тогда до него и правда было тяжело достучаться. Но Кеша всегда помнил об окружающих, их мнение его волновало. И чтобы вести себя вот так прямо на улице… нет, это решительно на него не походило.
Я приблизилась к нему осторожно, чуть ли не на цыпочках. Конечно, предположение Вики не могло быть правдой. Но кто его знает, в каком он там состоянии, может ведь и наброситься. Говорят, случается иногда такое помутнение, когда совершенно нормальный человек вдруг становится неуправляемым. А с учётом нашей разницы в габаритах… Кеша ведь высокий молодой человек. Он говорит, что его рост – сто восемьдесят ровно, но я ему не верю. Потому что выглядит он на все сто девяносто. А при моих ста шестидесяти пяти это очень чувствуется. Там никак не пятнадцать сантиметров… и мне иногда становилось даже не по себе рядом с ним. В тот же момент разница в росте как-то особенно ощущалась. Казалось, я приближалась к какой-то громаде… а может, это просто нервы у меня играли. Так или иначе, в нескольких шагах от Кеши я остановилась и попыталась заглянуть ему в лицо. Не тут-то было – он упёрся взглядом в землю и стоял столбом, будто статуя. Я не понимала, что мне следует делать. Оглянулась на девочек – они знаками показывали мне тронуть его за плечо. Легко советовать, сидя за стеклом! А попробуйте-ка сами прикоснуться к человеку, когда он так себя ведёт! Нет уж, лучше я как-нибудь другим способом его… разбужу.
– Кеша! – позвала я, стараясь говорить как можно громче, но вышло плохо. Это был какой-то сдавленный шёпот, да ещё и голос у меня вдруг охрип. – Кеша, ты что тут делаешь?
Он ничего не ответил и, кажется, вообще меня не слышал. Я растерянно огляделась по сторонам, как будто надеялась на чью-то помощь. Что такое, чёрт побери, с ним приключилось? Оглох он, что ли, или и правда наглотался таблеток? Я почувствовала, что начинаю злиться.
– Послушай, Кеша, – произнесла я уже громче. – Ты собираешься реагировать или так и будешь тут торчать? Мы, между прочим, должны были с тобой встретиться час назад. Я, конечно, иногда опаздываю, но это вовсе не повод…
Тут, кажется, до него что-то начало доходить. Он оторвался от земли у себя под ногами и поднял голову. Посмотрел на меня и… не увидел. Да, вот прямо в буквальном смысле – не увидел. Никогда раньше я с таким не сталкивалась. Иногда, конечно, люди тебя не замечают, потому что задумались или чем-то заняты, или просто нарочно. Но тут он смотрел на меня в упор – а мы ведь встречаемся уже девять месяцев, как-никак, – и не видел. Я даже вздрогнула, и моя злость сразу пропала, уступив место какому-то недоумению. Как такое может быть? Насколько глубоко нужно уйти в себя, чтобы не узнать даже моё лицо?
– Кеша, – осторожно позвала я и протянула к нему руку, даже, кажется, обе руки, словно это я, а не он, внезапно ослепла. – Ты чего? Что случилось-то?
Тут он вроде как начал приходить в себя. По крайней мере, во взгляде его проскользнуло что-то новое, какое-то понимание.
– Случилось? – повторил он машинально, как диктофон. – С кем случилось?
– Да с тобой, с кем же ещё? – тут я взяла его за руку. Ладонь у него была очень холодная. – Ты зачем тут стоишь?
– Я… – он смотрел мутными, словно покрытыми плёнкой глазами. – Я не помню… Я что-то видел… необычное.
– Где видел? Когда?
– На улице… Не помню, когда. Может, час, может, два назад. Что-то… не могу вспомнить.
Он говорил тихо, и мне приходилось напрягаться, чтобы всё расслышать. Выглядел Кеша неважно.
– Ну вот что, – решила я. – Не знаю, что ты там такое увидел, только стоять тут не надо. Это очень глупо, Кеша, на тебя уже люди смотрят.
– Всё равно, пусть смотрят, – дёрнул он плечами.
– Нет, не всё равно. Тебе, может, и наплевать, а я не хочу, чтобы на тебя глазели. Давай, нужно отсюда уходить.
– Куда?
– Да вот хоть… – я запнулась, увидев, с каким любопытством все девочки смотрели на нас из окна. – Пойдём сейчас в кафе. Мы там сидели и ждали тебя… то есть я ждала. И думали уже, что с тобой случилась какая-нибудь… беда.
– Я не хочу говорить с твоими подругами, – поморщился он.
Меня это обидело, но я постаралась не подать вида.
– Тебе и не надо будет с ними говорить. Я скажу, что нам надо побыть наедине. Ну что, идёшь, потому что тащить тебя я не намерена?
– Ладно, иду, – довольно безразлично сказал он и сжал мне руку покрепче.
Медленно, как будто ведя больного, я вернулась с ним в кафе.