Глава 24. Жизнь сильнее смерти.
Лика умирала. Снова и снова. И удивлялась, сколь долгими оказались последние мгновения жизни, сколько мыслей и чувств успели они вместить. Чувство недоумения от того, что ее может так неистово ненавидеть почти незнакомое существо. Досада на то, что не распознала, на какую подлость способен соратник, прошедший рядом всю страшную войну за выживание человеческой расы. И отчаянные сожаления о том, чего не успела совершить. Для человечества и для своей семьи. Все эти чувства метались в мозгу и причиняли отчаянную боль. А потом приходила боль физическая, затмевающая все остальное и осознание того, что это – конец всему. Все гасло в темноте, но затем возвращалось снова.
- Но почему девочка так и не выходит из комы? – звенящий от отчаяния голос Адама ворвался в бесконечно-жуткий круговорот мыслей и ощущений, поглотивший разум Дочери Кали. – Сделай же что-нибудь!
- Я уже сделала все, что было только возможно! – парировал желчный голос Клеопатры. – Не только провела полную диагностику и экстренную регенерацию в восстановительной камере, но очистила организм от опасных примесей и удалила их возможные источники. Мастера Ордена Кали постарались на славу! Но причина комы не в физических увечьях, они не столь велики. Что-то происходит с ее сознанием!
- И ты, сестра Кассандры, не в состоянии с этим разобраться? Никогда не поверю! – возмутился мужчина.
- Я понимаю, что там происходит, но не могу придумать, как с этим бороться! – в голосе Клео тоже прорезались гневные нотки. – Девушка проживает момент смерти матери, словно свою собственную смерть! Что-то соединило два мозга в критический момент, а теперь Лика не может разделить свои ощущения и материнские, а еще накладывается внедренная установка, ставить интересы подзащитного над собственными. И девушка умирает вместе с матерью, мозг дает сигнал на отключение. Но что-то останавливает исполнение команды в последний момент и запускает новый круг.
- И тебе, искусному телепату, не по силам разрушить эту самоубийственную иллюзию? – в голосе Адама просто море сарказма.
- Еще одна установка Ордена Кали блокирует внешнее телепатическое воздействие, судя по всему, теперь она работает не по желанию Лики, а в автоматическом режиме. Мне кажется, что перед покушением на президента организм девушки перешел в так называемый «боевой режим», когда рефлексы опережают сознательные реакции. Если вспомнишь, то тебя я сумела предупредить о взрыве, а ее – нет! – угрюмо пробурчала Клеопатра. – Пробиться к ней сейчас сумела бы, разве что, Кассандра, но она занята прояснением общей ситуации в обществе, что не так-то просто сделать, учитывая расстояние, разделяющее нас и «Звездный Ковчег»!
- Тогда больше нет смысла держать Лику в твоей лаборатории! – решительно заявляет ее собеседник. – Если не работают привычные научные методики, будем полагаться на человеческую составляющую ее души.
- Идеалист! – фыркнула Клео. – Не тебе бороться с установками Ордена!
- А я все равно попробую! – сердито ответил Адам, поднимая на руки безвольное тело девушки. – Надежда умирает последней!
Надежда и отчаяние, жизнь и смерть, как все перепуталось! Такая мысль пронеслась в голове Дочери Кали, прежде чем ее мозг погрузился в очередной виток самоубийственной иллюзии.
- Услышь меня, девочка! Откликнись! Дай как-нибудь понять, чем я могу помочь тебе! – слова эти сопровождались столь сильной волной сочувствия и нежности, граничившей с отчаянием, что пробились сквозь затуманенное сознание Дочери Кали.
Картина эмоций была знакомой, вызывала в памяти смутные образы, сопровождавшиеся приятными ощущениями, но мозг никак не хотел на них сосредотачиваться, продолжая блуждать в замкнутом круге вины и боли.
Но настойчивый собеседник не отступал, пытаясь пробиться в затуманенное сознание:
- Не смей умирать! Твоя мать этого бы не одобрила! Лорен всегда боролась до конца!
- Зови меня Лорен, если не можешь назвать матерью! – сознание, наконец, откликнулось на внешнее воздействие и возродило в мозгу удивительно яркую картину последней встречи с матерью, в ее голосе и глазах была та же нежность, перемешанная с виной и болью, что и у незримого собеседника.
Видение породило в душе девушки такую боль от потери родного человека, что та со стоном вырвалась наружу, и запекшиеся губы прошептали:
- Я подвела тебя мама, не сумела выполнить свое предназначение и защитить тебя! Почему я не могу уйти вслед за тобой?
Ответом на эти едва слышные слова стала столь мощная волна радости, излучаемая ее собеседником, что вызвала бы удивление, не будь разум девушки настолько поглощен внутренними переживаниями. Но когда к эмоциям прибавилось еще и ощущение тесного телесного контакта, пробуждавшего почти забытые воспоминания из раннего детства, несущие чувство защищенности и счастья, ощущаемые любым младенцем на руках у матери, что створки разума распахнулись чуть шире, впуская внутрь кое-что из внешнего мира.
Лика поняла, что ее, и в самом деле, кто-то держит на руках, крепко прижимая к широкой груди, чье-то прерывистое дыхание согревает ее ушко, в которое льются потоки слов, полные тревоги и любви:
- Никакая мать не пожелает, чтобы дитя умерло вместе с ней или вместо нее! Твое предназначение – жить дальше и продолжить дело своей матери, найти личное счастье, она бы этого хотела!
Девушка постепенно начинает понимать, что это Адам держит ее в объятиях и взывает к затуманенному разуму. А следом приходит осознание того, что находятся они в знакомой комнате, которую она недолгое время делила с Персефоной. И воспоминание о погибшей подружке вызывает очередной приступ душевной боли.
- Я недостойна счастья! Все, кого я пытаюсь любить и защищать, умирают! Я несу смерть в этот мир, здесь будет лучше без меня! – шепчет Дочь Кали, пытаясь отстраниться.
- Неправда! – восклицает Адам, обрадованный тем, что девушка начинает ощущать реальность и откликаться на нее.- Здесь есть еще те, кому ты очень нужна! Ты нужна ребятишкам из интерната, они постоянно спрашивают о тебе! И ты нужна мне, в конце-то концов!
- Отпусти меня! Кому нужен защитник, не способный сохранить жизнь подопечного? – устало просит Дочь Кали. – Я хочу умереть вместе с матерью и не чувствовать боли от новых потерь!
- Это слова труса, а не Воина Кали! – возмущенно восклицает Адам. – А как же твой Кодекс Чести? Воин должен защищать Жизнь до последнего вздоха!
- Та жизнь, которую я защищала, уже ушла, я могу только разделить боль ухода … - голос девушки угасает, как и сознание, сдающееся перед вновь подступающей волной разделенных с матерью воспоминаний.
- Так просто тебе не уйти! – в голосе ее соратника прорывается отчаяние и гнев. – Своим уходом ты убьешь не только себя, но и новую Жизнь! Ты убьешь нерожденное дитя!
«Смерть подзащитного ребенка – самое страшное, что может случиться с Воином Кали!» - суровые слова Наставника вспыхнули в мозгу Дочери Кали, разорвав пелену страшной иллюзии смерти и вытолкнув в реальность.
Лика вновь осознает, что находится в комнате Перси и делит постель с Адамом, но в этот раз то, что он с ней делает, не находит отклика у ее тела, как будто оно уже умерло.
- Не пытайся меня обмануть! Дочь Кали не может стать матерью, мы не умеем дарить жизнь, только защищать ее! – слова слетают с ее губ, искривленных горькой усмешкой.
- Ошибаешься! – парирует Адам, приподнимаясь над ее телом и заглядывая в глаза. – Клеопатра нашла и удалила все капсулы с ядом из твоего организма! И утверждает, что за неделю, проведенную в реанимационной камере, все функции твоего тела пришли в норму, так что, умирая, ты заберешь с собой нашего ребенка!
Язык Дочери Кали скользит внутри рта и нащупывает два пустых места там, где были капсулы с ядом.
- Если тебе это так важно, то Клео может изъять зародыш и вырастить его в пробирке, как сделала это со мной! – раздраженно шипит Лика, отводя взгляд к стене. – А я и так смогу остановить свое сердце!
- И ты хочешь, чтобы малыш повторил твой путь, тогда как мы могли бы дать ему любящую семью? – голос мужчины полон такой печали, что девушка невольно вновь возвращает к нему свой взгляд.
Любовь не была предусмотрена в Кодексе Чести Ордена Кали, но последние несколько дней заставили Лику усомниться в правильности подобного подхода. И сожалеть, что не сумела узнать об этом чувстве больше.
- Я не умею любить, только защищать! – горестно шепчет Лика, глядя в глаза Адама и видя в них отражение чувства погибшей матери.
- Я постараюсь научить тебя! – шепчет Адам, нежно касаясь ее губ своими губами. – Раз уж, моя любовь оказалась сильнее смерти, то ее должно хватить на всех!