ЕЩЕ НЕ ВЕЧЕР
Часть 4
Глава 16
Обзор окрестностей оказался серьезной нагрузкой для людей, не привыкших к таким дальним пешим прогулкам. Об этом красноречиво заявила тишина, наступившая в летнем доме усадьбы после обеда.
Алевтина с Костей по обоюдному согласию разошлись по своим комнатам и тоже наслаждались послеобеденным отдыхом.
Умиротворенная покоем и мягким, благодаря плотным портьерам, приглушенным освещением Алевтина полулежа расположилась у самого окна в глубоком удобном кресле с широкими подлокотниками. С расслабленно опущенными веками она неторопливо прокручивала в уме картинки виденного днем. Но воображение все время возвращало ее к тому волнующему моменту, когда ее спина прикоснулась к груди мужчины, который…
. Мужчина, который что?
Алевтина внезапно открыла глаза.
Интересует ее? Волнует? Нравится ей?
- Притягивает, – вслух произнесла она найденное слово и, прижав губы ладонью, посмотрела на дверь в комнату Кости. Та была прикрыта. Алевтина с облегчением выдохнула, и мысли ее снова плавно потекли в голове.
Теперь ей виделся песчаный пляж на берегу озера и выходящая из воды крепкая стройная фигура. Затаив дыхание, Алевтина всматривается в покрытое каплями воды лицо и встречает внимательный взгляд серых глаз. Такой же, как за сегодняшним обеденным столом.
Сегодня он сидел напротив. Но Алевтина почему-то больше смотрела на его руки. Они нравились ей – ухоженные, с длинными красивыми пальцами, но в то же время сильные, не делающие лишних и суетливых движений.
…И вот снова он выходит из воды, не отрываясь смотрит ей в лицо, подходя все ближе и ближе уверенными неторопливыми шагами. Она чувствует, что ей надо уйти. Она пытается это сделать, но он настигает ее, руки его бережно обхватывают ее сзади, притягивая напряженную от ожидания спину Алевтины к еще мокрой после купания груди…
Она вздрогнула и очнулась. Облизала пересохшие от волнения губы, встала и, потягиваясь, вышла на лоджию.
Солнце было уже на западной стороне. И хотя до заката было еще далеко, лучи его стали спокойными, как бы просто согревающими, а голоса птиц приглушенными по сравнению с их утренним звучанием. Пахло свежескошенной травой и розами. Алевтина перегнулась через перила и посмотрела в сторону оранжереи – ее окна были распахнуты настежь, и дивный аромат царственных цветов беспрепятственно проникал в парк, смешиваясь с теплым летним воздухом.
- Как хорошо-то, Аля! – тихонько сказала себе Алевтина. – Хочется чего-то необыкновенного, изысканного – музыки, живописи, поэзии.
А почему бы и нет?
Она вернулась в комнату, достала из сумочки подаренный Костей блокнот и написала крупными буквами: «Я в библиотеке». Посмотрела по сторонам и решила, что лучше всего оставить записку на кровати. Тогда Костя увидит ее сразу.
Она бесшумно закрыла за собой дверь и так же тихо спустилась вниз.
Вопреки представлению Алевтины, ожидавшей увидеть полутемную, душную, пропахшую пылью десятилетий комнату, заставленную тяжелыми массивными дубовыми шкафами, набитыми старинными фолиантами, библиотека оказалась большим светлым прямоугольным помещением с такими же балюстрадами, как и в столовой, но наверху не было дверей в другие комнаты – вдоль стен на балюстрадах размещались стеллажи с книгами. Такие же стеллажи были и внизу, но располагались не только вдоль стен, а и поперек комнаты, разделяя все помещение на несколько зон, в каждой из которых стоял столик с лампой и удобные легкие кресла. Толстое напольное покрытие скрадывало звуки шагов.
Напротив двери у самого окна стоял письменный стол, за которым сидела неприметная средних лет женщина. Завидев Алевтину, она встала и подошла к ней.
- Здравствуйте! Меня зовут Надежда Михайловна. Чем могу вам помочь?
- Здравствуйте, – отчего-то приглушая голос, ответила Алевтина. – Я хочу почитать что-нибудь из поэзии.
- О, у нас богатый выбор. Вам классику или современных поэтов? А, может, эпохи Возрождения?
- Я почитала бы Ахматову, Цветаеву или… В общем, лирику.
- Понятно. Тогда посмотрите вон на тех полочках.
- Спасибо, – все так же тихо поблагодарила Алевтина услужливую Надежду Михайловну и взяла с полки маленький томик в мягком переплете. Полистав книгу, она вернула ее на место. На нее вдруг пахнуло ранней юностью, когда она вот так же, ни о чем особо не заботясь, могла хоть целый день провести в библиотеке или в читальном зале у полок с книгами, перебирая и листая их, пробегая взглядом по корешкам с одного названия на другое и вдыхая специфический запах старой бумаги с типографской краской, который почему-то очень нравился ей.
Она выбрала, наконец, то, что ей было нужно, и, на ходу перелистывая тяжелый пухлый том, прошла к самому дальнему «кабинету», как она мысленно определила для себя каждую зону библиотеки. Здесь, не отрываясь от книги, присела на ближайшее кресло, но тут же насторожилась, почувствовав, что она здесь не одна. Опасливо повернула голову и увидела, что за столиком сидит Вячеслав Михайлович. Он прервал чтение газеты и с легкой улыбкой смотрел на нее.
- Ой, простите, – совсем уж зашептала Алевтина. – Я, кажется, помешала вам.
Она сделала попытку встать, но Вячеслав Михайлович остановил ее.
- Вовсе нет, не извиняйтесь. Во-первых, вы не знали, что здесь уже нахожусь я. Во-вторых, вы мне совсем не мешаете. Даже напротив, и это в-третьих. А места здесь достаточно. Если хотите, присаживайтесь за столик.
«А что, – подумала Алевтина, – почему бы и нет?»
- Спасибо, – ответила она. «Все совпадения случайны, но на языке совпадений говорит судьба», – вдруг вспомнилось ей любимое китайское изречение
Какое-то время они сидели молча, пока каждый читал свое. Но настроение Алевтины уже изменилось: мечтательная легкость куда-то исчезла, уступив место скованной напряженности. Конечно, она продолжала неторопливо перелистывать страницы, порой задерживаясь, будто читая, но до нее не доходил не только смысл, но даже ритм стихов. И поэтому, когда Вячеслав Михайлович сложил последнюю газету и, откинувшись на спинку кресла, остановил на Алевтине задумчивый взгляд, она, наконец, с облегчением захлопнула книгу.
- Мне кажется, в глубине души вы меня ругаете за то, что я предложил вам остаться здесь, а себя за то, что согласились, – тут же сказал Вячеслав Михайлович, словно ждал именно этого момента. – А вам никогда не приходило в голову, – продолжал он, не давая ей возможности вежливого отрицания высказанной им такой чудовищной мысли, – что чтение очень часто почти интимный процесс? А мне вот только что сейчас подумалось об этом, когда пару минут я наблюдал за вами, пока вы читали. Я могу развить эту мысль, если вы не против.
- Не против, – улыбаясь, сказала Алевтина. Мечтательное настроение вдруг снова вернулось к ней.
- Тогда давайте попробуем сравнить чтение с таким интимным процессом, как купание. Только в данном случае очищается не тело, а душа. Или сравним с приемом пищи, только пищи духовной – это ведь тоже достаточно интимный процесс, если вникнуть в чистую физиологию – надкусывание, проглатывание, усвоение, в конце концов. А попробуем сравнить чтение с приемом у врача, вообще с лечением, только и лечить надо не тело, а душу. Возможно, в книге вы хотите найти для себя совет, как справиться с какой-то ситуацией, найти выход из трудного положения. Согласитесь, во всех этих случаях присутствие постороннего человека не только нежелательно, но может и помешать.
- Да, – согласилась Алевтина, – в этом что-то есть. А знаете, это, пожалуй, тянет на хорошую статью, даже на диссертацию, если с умом подойти к этой теме. А?
- К сожалению, а может, к счастью, я далек и от науки, и от журналистики. У меня есть мое дело, которое меня кормит и к тому же нравится мне.
- Вы счастливый человек, это не частое сочетание.
- А я бы сказал, что это лишь удачное сочетание. Для счастья этого маловато.
- Вот как? – удивилась Алевтина. – А что же еще нужно мужчине? Неужели вы имеете в виду, простите меня за банальность и вульгарность, женщину?
- То, что она может дать уже зрелому мужчине – погоду в доме, как сейчас принято говорить.
- На мой взгляд, вы производите впечатление человека, у которого с этим все в порядке. Во всяком случае, если возникнет такая необходимость, право выбора будет как раз за вами.
- Именно в этом и состоит вся трудность, – с непритворным сожалением вздохнул Вячеслав Михайлович.
- Что, – неожиданно для самой себя вдруг выпалила Алевтина, – так много юных и красивых?
- Так много алчных, – бесстрастным голосом парировал он ее колкость, но тут же добавил более мягко: – извините, если я вас обидел.
- О-о, – вдруг светским тоном заговорила Алевтина, – вы никак не можете меня этим обидеть, ведь я никоим образом не собираюсь попасть в число претенденток на вашу руку и сердце, а за весь женский род обижаться не стану. И потом, я, наверное, сама была в чем-то бестактна, раз вам пришлось извиняться. А теперь, прошу прощения, мне уже пора. Приятно было пообщаться.
- Взаимно, – вежливо ответил Вячеслав Михайлович и, привстав, слегка поклонился.
Алевтина неторопливо подошла к полке, поставила книгу на место и, попрощавшись с Надеждой Михайловной, вышла.
Ее записка лежала нетронутой на том же месте, где она ее оставила. Алевтина смяла ее и выбросила в корзину для мусора.
Зайдя в ванную, она открыла кран и только тогда под шум льющейся воды сказала вслух:
- Аля, если ты на что-то реагируешь, не спеши с йогой, аутотренингом и дыхательными упражнениями. Значит, ты еще чувствуешь и живешь. Ты молодец, Аля!
И сразу повеселев, она решила заняться ставшим уже привычным ей делом – подобрать себе платье к ужину.
Глава 17
Сосредоточенно укладывая в дорожную сумку купальные полотенца и термос с чаем, Костя вдруг повернулся к Алевтине и спросил:
- А скажи, Аля, если бы тебе пришлось выбирать, то что бы ты сейчас предпочла – катание на катамаране или звездный заплыв?
- А почему ты это спрашиваешь? – прервала свои сборы Алевтина. – Что-то не так?
- Пожалуйста, ответь сначала на мой вопрос, – проявил настойчивость Костя. – Я тебе все объясню.
- Ну… – задумалась Алевтина. – Если рассуждать логично, то на катамаране можно покататься в любое время, а звездный заплыв можно устроить только тогда, когда стемнеет, и будут видны звезды. Так?
- Ты меня иногда удивляешь, – усмехнулся Костя. – Так ты выбираешь…
- Звездный заплыв. А теперь поясни, в чем дело?
- Ничего особенного. Просто я слышал за ужином, что на озеро собрались Ян с Виктором, а значит, и сестрички направятся туда же. Поэтому, если нам хочется уединиться, имеет смысл пойти на другой пляж, он немного дальше. Ну, как, тебе хотелось бы побыть только вдвоем?
- А ты там был?
- Я видел его в бинокль Ильи. И очень хорошо рассмотрел и сам пляж, и дорогу к нему. Похвали меня.
- Ты молодец, Костя, – рассмеялась Алевтина.
Когда они проходили по дорожке, идущей мимо пляжа, на котором были днем, оттуда уже слышался смех близняшек и плеск воды, а подойдя поближе, смогли различить среди множества других звуков и стук волейбольного мяча, и плеск лодочных весел, и раскатистый голос Михаила Григорьевича. Алевтина многозначительно посмотрела на Костю.
- Вот-вот, – закивал он, – я это и имел в виду.
- А нам еще далеко идти?
- Озеро имеет очертание бумеранга. Этот пляж на одной его внешней стороне, а тот – на другой, как бы за углом. Видишь те кусты? Повернем за ними направо и через сотню метров уже будем на месте.
Костя оказался прав. И пляж был не хуже того, первого, просто немного меньше размером. Разносившиеся над водой звуки долетали и сюда, но сам пляж был пуст.
Обрадованная Алевтина скинула сабо и пробежалась босиком по чистому пляжному песку. Костя же тем временем соединил вместе четыре лежака, а затем достал из сумки пушистый плед с рисунком под шкуру леопарда и застелил их.
- Как здорово, – воскликнула подбежавшая Алевтина, – как будто мы одни на целом свете. А знаешь, там дальше такой странный забор. Как жалюзи.
- Все правильно, – подтвердил Костя, продолжая распаковывать сумку, – это же пляж для нудистов. Помнишь, нам Эмма говорила? И мы здесь вполне обоснованно.
- А! Так, значит, звездный заплыв – это…
- Да-да, – с улыбкой остановил ее Костя, – твоя догадка верна.
Алевтина звонко рассмеялась:
- Ну хорошо, какую купальню выбираешь?
- Ты о чем?
- Наверное, уже можно переодеться.
- Не переодеться, а раздеться, и купальни не нужны. Я тебя сам раздену. Мы ведь здесь совсем одни.
- Хорошо, – дурашливо вздохнула Алевтина и покорно встала перед ним, изображая послушную девочку.
Глядя ей прямо в глаза, Костя стал неторопливо расстегивать пуговицы ее блузки. Алевтина почувствовала, как по телу, несмотря на теплый воздух, побежали мурашки. Под ласкающими движениями его рук она непроизвольно стала чуть заметно покачиваться, а потом вдруг развернулась и прислонилась спиной к его груди. Костя вздрогнул и прижал ее к себе.
- Что же ты со мной делаешь, Аля, я же не смогу снять брюки, – шепнул он ей на ухо, продолжая удерживать ее.
- А я тебе помогу, – шепнула ему в ответ Алевтина.
- А ты, оказывается, можешь разбудить в мужчине чисто животную страсть.
- Что ты имеешь в виду? Как это понимать?
- Это когда мужчине не только трудно взять себя в руки, но он даже не пытается это сделать. И потому бывает очень груб. Иногда восхитительно груб.
- О-о, это уже интересно. И ты тоже можешь быть таким? Неужели?
- Я уже очень близок к этому.
- Тогда что же ты ждешь? Ну давай же! Чтобы восхитительно, – удивляясь самой себе вдруг выпалила Алевтина и стала страстно его целовать, прижимаясь к нему всем телом и продолжая настаивать: – ведь это всего лишь такая игра, ну давай же, поиграем.
И Костя, уже больше не сдерживаясь, с глухим рычанием впился в ее губы.
Все это было похоже на какую-то яростную сексуальную атаку, блиц-бросок горящего нетерпением преследователя к своей покорно ожидающей его жертве. И всего через несколько минут они уже лежали на скомканном пледе, раскинув руки и тяжело дыша.
Первым опомнился Костя.
- Надеюсь, я не сделал тебе больно? – виновато спросил он. – Когда себя не контролируешь…
- Мне хорошо, – с блаженной улыбкой прервала его Алевтина, – мне понравилось. Это так необычно, так остро.
Она открыла глаза и вытянула руку вверх.
- О, Костя, смотри, уже показались первые звездочки.
- Надо немного остыть. Разгоряченные люди могут в воде простудиться, – назидательно сказал он, ласково целуя Алевтину в плечо.
Вода оказалась очень чистой и такой теплой, что Алевтина, не любившая купания в водоемах, окунулась сразу. Плавала она очень плохо и потому старалась держаться поближе к берегу. Костя находился рядом, демонстрируя ей разные стили плавания, а потом вообще лег на спину и лежал так на воде, то глядя в звездное небо, то наблюдая за плескавшейся, как ребенок, Алевтиной. Он попытался, было, и ее тоже научить держаться на воде вот так, лежа на спине, отдыхая, но у него так ничего и не получилось. Плюхнувшись спиной на поверхность воды, Алевтина сразу пугалась и камнем опускалась вниз. Заметив, что она уже устала, Костя подхватил ее на руки и понес на берег. Он бережно поставил свою мокрую купальщицу на плед и принялся растирать ее тело полотенцем, начав с головы и спускаясь все ниже и ниже, пока, наконец, не встал на колени и не замер. Алевтина тоже не шевелилась и только вздрогнула, когда почувствовала на животе поцелуй, потом еще и еще и все ниже и настойчивей. Она подхватила падающее полотенце и накинула его на мокрое тело Кости, увлекающее ее на плед…
Громкий стон Алевтины еще будто висел в воздухе под звездным небом, когда она вдруг сказала на ухо Косте:
- У меня сегодня вечер удивления. Я никогда не испытывала ничего подобного, - и добавила уже шепотом: – я хочу еще!
- Ты меня тоже сегодня удивляешь, Аля, – так же шепотом ответил ей Костя и тут же почувствовал, как нетерпеливые руки обхватили его голову и прижали ее к обнаженному животу.
В дом они попали, когда все звуки в нем уже стихли, хотя в некоторых комнатах еще горел свет.
- Ой, надо еще и подняться по лестнице, – простонала Алевтина, проходя в столовую.
- Подожди-ка, – сказал Костя и, поставив сумку, взял Алевтину на руки. Она обхватила его за шею и положила голову ему на плечо. Несколько ступенек не были для Кости проблемой с такой приятной ношей.
- Что-то случилось? – вдруг раздался в тишине столовой знакомый бархатный голос. – Может быть нужна помощь? – и в голосе послышались тревожные нотки.
- Все в порядке, – ответил Костя. – Просто Аля сегодня устала.
Он толкнул незапертую дверь и внес Алевтину в комнату.
- Хочешь в ванную? – спросил он.
- Спать хочу, сразу в кроватку, – прохныкала она, продолжая игру, и когда Костя положил ее на кровать, вдруг расхохоталась. Костя тоже не смог удержаться от смеха.
Глава 18
Самое страстное желание посетить оранжерею, а особенно розарий, было у Стеллы. И в то время как другие восторженно всплескивали руками и подолгу внимательно рассматривали цветок за цветком великолепной экзотики, она целенаправленно, не дожидаясь остальных, двинулась туда, откуда божественный аромат распространялся по всей округе. Пристальным и даже несколько деловым взглядом обследовала она каждый метр площади и каждое драгоценное растение. И лишь после того как встретилась с работниками оранжереи и управляющим, снова соединилась со своей группой, которая к тому времени уже практически завершила экскурсию.
Поскольку без сопровождающего посещать такое место не было принято, с группой пошла Эмма. Да и группа состояла из одних женщин, тех, которым такая прогулка показалась занимательной. Конечно же, со Стеллой собралась и Жанна, а к ним присоединились обе Татьяны и Лидия с подругой. И когда Стелла вдруг позвала Алевтину, та неожиданно с удовольствием согласилась. И даже с не меньшим удовольствием сообщила Косте, что это «чисто дамское мероприятие».
- Увидимся за обедом, – сказала она.
Путь в розарий был не совсем прост и очень интересен тем, что начинался с зимней части дома. Ведомые Эммой дамы прошли анфиладу комнат, увешанных старинными картинами и обставленных столь же антикварной мебелью, обильно инкрустированной перламутром, малахитом, яшмой и другими совсем не знакомыми Алевтине камнями. Вся мебель стояла на изящных резных гнутых ножках, пугающих своей хрупкостью. Обтянутые тонким шелком диванчики, кушетки, стулья и пуфики отливали загадочным матовым блеском. И везде великое множество зеркал в массивных бронзовых и позолоченных рамах и еще более великое множество начищенных до жаркого блеска медных канделябр и подсвечников. Они горделиво стояли на великолепных столешницах из белого и черного мрамора и таинственного изумрудного малахита.
Осторожно ступая по вполне современным ковровым дорожкам, расстеленным явно из соображений бережного отношения к уникальному паркетному полу, и с почтительным трепетом рассматривая убранство комнат, группа очутилась в большом бальном зале с колоннами и полукруглым балкончиком для оркестра. Вдоль стен стояли обитые темно-вишневым бархатом стулья и длинные банкетки. Широкие двустворчатые двери из этой комнаты, оказавшейся самой большой из пройденных, вели в прекрасный зимний сад.
Алевтину он потряс. Она никогда не видела ничего подобного вот так, наяву. Лишь в журналах по дизайну, которые в последнее время стало закупать их проектное бюро. Но в жизни это было невыразимо красиво. Алевтина медленно переходила от одного деревца к другому, от одного кустика к следующему, спрятав руки за спиной и слегка наклонившись, будто преклоняясь перед этими невиданными творениями природы. Некоторые из них были даже с диковинными плодами и цветами, расточавшими незнакомые экзотические ароматы.
Алевтина была настолько очарована, что не замечала ни того, что почти все растения росли в кадках, стоящих на полу, выложенном плиткой, ни шлангов, лежащих у самых обычных водопроводных кранов, подающих воду, на которых кое-где висели, просушиваясь, тряпки для мытья полов, ни даже видневшихся в окнах пирамидальных тополей. Тех самых, что были высажены вдоль дороги, ведущей в поместье. Она туда просто не смотрела. Она вообще забыла, где находится. Ей казалось, что она попала в какой-то другой мир, сказочный, волшебный, и что если притаиться, то можно услышать пение райских птиц, а уж если повезет, то и увидеть их. И когда уже потом через небольшой крытый переход группа вошла в оранжерею, Алевтина, не успевшая скинуть с себя чары зимнего сада, почти испуганно подумала: – «Вот так огород!» – такое впечатление произвела на нее эта «фабрика по производству растений». По сути своей это и была большая теплица для разведения цветов. Но пытливая Алевтина и здесь не пропустила ни одного даже самого простого «объекта», несмотря на некоторую духоту и влажность. А больше всего ей понравились необычных форм орхидеи, большие белые лилии и великолепные темно-бордовые ирисы, хотя они и издавали ужасный, какой-то кошачий, запах.
Розарий же, в который они попали только после оранжереи, Алевтина тут же окрестила «царством». Но от обилия восторженных ощущений она уже плохо воспринимала разницу между запахами роз и даже их сортами и красотой и лишь полной грудью вдыхала ароматный воздух, от которого, казалось, начинала кружиться голова.
Но и у других дам восторги значительно поутихли. В глазах исчезло любопытство, плечи устало поникли, а взгляды то и дело просто растерянно блуждали, словно искали что-то, похожее на скамеечку. Конечно, Эмма сразу заметила это и решила обрадовать всех интересным предложением.
- Поскольку у нас до обеда еще достаточно времени, я приглашаю вас в чайную беседку выпить чашечку чая и побеседовать. Вот такой получается каламбур, – бодро заявила она, – Пожалуйста, идите за мной.
Алевтина внутренне возликовала – ведь это именно то, что ей сейчас было нужно – чашка горячего чая. Через небольшое помещение, служившее, видимо, складом необходимого для розария инвентаря, удобрений и прочего, они вышли в парк, и вскоре Эмма привела их к прелестной застекленной беседке. Впрочем, окна ее были распахнуты и затянуты сеткой.
- Это от пчел, – сказала Эмма в ответ на недоумевающие взгляды, – чтобы не сильно беспокоили. Там же мед к чаю и сахар, – улыбнулась она.
Алевтина ожидала увидеть пузатые самовары и прочую старинную атрибутику, но отдельный, так называемый рабочий стол был заставлен современными импортными чайниками и кофеварками. Обычными фарфоровыми чашками с блюдцами в горошек и пачками разных сортов чая был заставлен большой застекленный буфет. Решили, что чай каждый заваривает себе сам. К радости Алевтины нашелся и ее любимый крупнолистовой. Когда она сделала первый осторожный горячий глоток, она не удержалась и еле слышно прошептала:
- Как хорошо-то, Аля! – и тут же в испуге оглянулась.
Она могла не беспокоиться. На нее никто не обращал внимания. Пока она заваривала себе чай, за общим столом уже велась беседа. Алевтина прислушалась.
- В городе это почти невозможно, – продолжала о чем-то Стелла, – но у меня дом за городом. Сам он не очень велик, можно было бы и побольше, но теплица и розарий у меня великолепные. Однако здесь есть такие сорта, о которых я и не знала, потому что одни слишком старые, не современные, а о других еще только начинают просачиваться первые сведения. Я очень довольна, что попала сюда. Уже договорилась о закупке черенков.
- Неужели вы сами и в земле копаетесь? – удивленно спросила Татьяна – жена Михаила Григорьевича.
- О нет, конечно же, нет. Это делает моя школьная подруга.
- А она так любит цветы или у вас такая прочная дружба?
- Да что вы, ей просто нужны деньги, а я за работу плачу. Розы дают неплохой доход, если ими серьезно заниматься. И также кормят и себя, и работников, и хозяев. А в женскую дружбу я не верю.
- Даже глядя на нас? – спросила вошедшая после выкуренной на воздухе сигареты Лидия.
- Ну, могут быть, наверное, какие-то исключения, – неуверенно протянула Стелла, – но это только исключения, – уже более твердо закончила она. И разве вы никогда не ссорились? Из-за платья, там, или из-за мужчины.
- Почему же, в жизни бывает все. Если Аннушка позволит, – Лидия посмотрела на подругу, и та согласно кивнула головой.
- Так вот, - продолжила, усаживаясь, актриса, – дружили мы чуть ли не с детства. Жили в небольшом волжском городке на одной улице и даже родились в одном роддоме почти в одно время, с разницей в четыре дня. Пути наши ненадолго разошлись только после школы. Я уехала учиться в Москву и поступила в театральный, а Аннушка в Ленинград. И там она вышла замуж за одного режиссера. Детей у них долго не было, и поэтому Аннушка решила приехать в Москву к известнейшему в те времена доктору лечиться. Вот тогда она и познакомила меня со своим мужем. И как оказалось, на свою беду…Я ничего не знала о его чувствах ко мне, в этом он признался сначала Аннушке, а с ее согласия еще и мне, и стал за мной очень настойчиво ухаживать. Его невозможно было не полюбить – такой интересный был человек, но я была твердой. Наверное, Аннушку я любила больше. И только когда Аня раскрыла мне все и сказала, что сама больше не хочет так жить, ситуация постепенно разрешилась их тихим разводом и нашей тоже тихой свадьбой. Если я сейчас скажу, что не чувствовала угрызений совести, то я вас обману. Чувствовала, и мне это очень мешало, но поделать я ничего не могла… С Аннушкой мы виделись редко, я ощущала себя разлучницей, я ведь знала, как сильно она его любила. Но так случилось, что он умер, не успев и мне подарить ребенка. Мы обе его хоронили, обе его помним, но с тех пор не расстаемся.
- Да, вам можно только позавидовать. Когда люди вдвоем, уже нельзя назвать их одинокими, – с грустью произнесла Татьяна Алексеевна.
- А человек часто бывает одиноким. И тогда, когда редко бывает один, – тут же возразила Стелла. – Это не мое высказывание, но я с ним полностью согласна. А что касается этакой тоски от одиночества, то почему бы вам не воспользоваться шансом? Я имею в виду нашего отставного подполковника. Его отношение к вам производит определенное впечатление.
- Да что вы! – всплеснула руками Татьяна Алексеевна. – Я вовсе не отношусь к этому как к какому-то шансу. И вообще, курортные романы не в моих правилах.
- А я бы, наверное, не терялась, – вступила в разговор Жанна. – Ну и что ж, что на время курорта? Вы же свободные люди, плохо от этого не будет никому. И что ж, что на время? Зато не скучно. А навсегда ничего и не бывает. Вот, например, Костя у Алевтины. Он вам кто? – повернулась Жанна к Алевтине.
- Костя – мой близкий друг, – ровным голосом ответила Алина, – очень близкий, – со спокойной улыбкой оглядывая собеседниц, добавила она.
- И что, это навечно? – опять спросила Жанна.
- Очень близкий и, конечно, очень верный, – с едким сарказмом растягивая слова, перебила ее Стелла.
- Думаю, что да, – все тем же тоном сказала Алевтина. – Неверных друзей не бывает. Неверный друг – это уже не друг.
- А вот я, например, у Михаила Григорьевича уже третья жена, – принимая огонь на себя, сказала Стелле Татьяна, – и, несмотря на это, считаю его очень порядочным человеком, потому что он всегда расставался с женщиной, когда любовь уходила, но о детях при этом не забывал.
- И не страшно вам? – спросила Стелла и, встретив непонимающий взгляд Татьяны, пояснила: – Ну, вдруг человек уже просто привык к подобным переменам?
- Нет, не страшно. Мы ведь очень долго искали друг друга. До того, как встретились, были каждый сам по себе, хоть уже и имели семьи. А теперь у нас настоящая семья. У нас общий ребенок, общее дело, общий капитал, общие проблемы и совместное их решение, что нас обоих устраивает. Нам хорошо вместе, и долго друг без друга мы не можем.
Не сговариваясь, Эмма, Лидия и Татьяна Алексеевна дружно захлопали.
- Прекрасное завершение беседы, – поднимаясь из-за стола, сказала Эмма. – А теперь я вам предлагаю пройтись по парку – именно так мы быстрее всего попадем к обеду.
Уже подойдя к дому, Алевтина сформулировала мысль, которую решила обязательно записать в свою заветную записную книжку: «В каждом женском обществе или коллективе обязательно должен находиться хотя бы один мужчина – это делает дам намного сдержаннее в своих высказываниях».
Глава 19
- А ты расскажешь мне о своей утренней прогулке? – спросил Костя Алевтину сразу после обеда, когда они решили отдохнуть в комнате Алевтины. – Понравилась она тебе?
- Да, понравилась, только пока у меня все впечатления в ощущениях, а не в мыслях, поэтому словами я еще не смогу обо всем рассказать.
- А когда сможешь? – спросил Костя, перебирая ее пальцы.
- Когда ощущения отойдут на задний план и выстроятся слова, – вполне серьезно ответила Алевтина. – А что в это время делал ты?
- Скучал, конечно.
- А где ты скучал?
- Сначала скучал в рыбацком домике, где нам показали целую выставку рыбацкого инвентаря – удочки, всякие там спиннинги, ружья и гарпуны для подводной охоты. Книги, журналы, картинки с рыбами на стенах. Вокруг блеск от всякой мелочи – крючки, блесны, какие-то немыслимые поделки из рыбьей чешуи. Даже рецепты рыбных блюд. Рассказать невозможно, надо только видеть.
- А это где?
- Рядом с дальним прудом. Он искусственный и специально зарыбленный. И размером гораздо больше, чем озеро, где мы купались.
- А с кем ты там скучал?
- Там был подполковник, Михаил Григорьевич, Виталий, Вадим Павлович, студенты, близнецы и егерь.
- А причем тут егерь?
- Он был сопровождающим. Мы потом пошли скучать в охотничий домик за лесом. Туда идти довольно долго, но дорога хорошая, легкая.
- И ты все в том же составе там скучал?
- Даже в еще большем. К нам присоединились Мария Иосифовна с Ильей и Вячеслав Михайлович с Катей.
- Да, я тебе сочувствую, тебе стало гораздо скучнее, – засмеялась Алевтина. – И что вы там увидели, в охотничьем домике?
- Лично меня потряс камин. Громадный такой камин-очаг, с вертелами, на которых можно зажаривать дичь. Конечно, приличная коллекция охотничьего оружия и принадлежностей. Чучела разные везде. И стоят, и лежат, и висят. Картины про охотников и охоту. И всякие там шкуры животных вместо ковров.
- Наверное, это все-таки интересно, – мечтательно произнесла Алевтина.
- Мне казалось, ты слишком любишь приятные ароматы, чтобы предпочесть такую экскурсию посещению розария.
- Возможно, ты и прав, – удивленно заметила Алевтина.– А что, в воздухе чувствовалась такая большая разница?
- Да уж, можно было ощутить, – сокрушенно ответил Костя, и они оба приглушенно рассмеялись, стараясь не потревожить своих соседей в их послеобеденном отдыхе.
- Вам понравилась ваша сегодняшняя прогулка? – неожиданно спросил Вячеслав Михайлович Алевтину за ужином.
- Да, – коротко ответила она и бросила быстрый взгляд на Костю. Тот слегка наклонил голову, чтобы скрыть набежавшую улыбку.
За длинным общим столом кроме Эммы никто не имел постоянного места, и на этот раз за ужином Алевтина оказалась сидящей рядом с Вячеславом Михайловичем.
- А ваша экскурсия как? Интересно было? – вежливо поинтересовалась она в ответ.
- Вопреки ожиданию, да. Но цели мы не достигли – времени не хватило.
- Что вы имеете в виду? – изумилась Алевтина.
- Мы с Катюшей хотели попасть на конюшню, но, к сожалению, сегодня не было сопровождающего именно туда. А с егерем после охотничьего домика уже не успели – время обеда.
- А я тоже люблю лошадей, – кокетливо вступила в разговор Стелла, – они такие теплые, – томным голосом добавила она, глядя прямо в глаза Вячеслава Михайловича.
- Мы завтра все туда пойдем, сразу после завтрака, – пообещала Эмма, – там завтра будут жокеи, и они устроят для нас небольшой заезд. А потом желающие могут покататься на лошадях.
- Как здорово! – восторженно воскликнули близняшки.
- А у меня завтра этюды, – подал голос побледневший вдруг Илья, – да, мам?
- Конечно, – понимающе улыбнулась Мария Иосифовна, – мы как-нибудь потом…
- А как же виноделие? – не утерпел Михаил Григорьевич. – Хотелось бы и погребок посетить, я давно о нем наслышан. Районированные сорта и все такое прочее. У нас с Татьяной есть свой интерес, далеко не праздный.
- Ах, как вы мне подпортили сюрприз, – шутливо стала сокрушаться Эмма. – Теперь это будет просто сообщение: после ужина идем на дегустацию местных вин. А у кого возникнут деловые вопросы, поговорите с менеджером там же, на месте.
- Мы с Ильей, с вашего позволения, это мероприятие вообще пропустим, – теперь уже с несколько извиняющимся видом сказала мамаша будущего чемпиона. – Надеюсь, вы меня понимаете. Вы, не беспокойтесь, мы сами найдем себе занятие на это время.
- А вы можете подождать нас в Большой беседке. Знаете где это? – спросила Эмма и после того, как Илья с мамой кивнули, добавила: – После дегустации мы все придем туда и вместе проведем приятный вечер. Надеюсь, пятнадцать минут вам на сборы хватит, – обратилась она уже ко всем остальным. – Встречаемся на террасе: путь через парк самый короткий.
Алевтина встала и почувствовала, что Вячеслав Михайлович отодвинул ее стул и подал ей руку, помогая выйти из-за стола.
- Благодарю, – тихо проронила Алевтина и, взяв Костю под руку, направилась к себе в комнату.
- Мне уже ревновать? – наклоняясь к Алевтине, пошутил Костя, когда они поднимались по лестнице на балюстраду.
- Да что ты, он вчера то же самое сделал для Стеллы, – нарочито равнодушным тоном ответила Алевтина.
- А ты заметила?
Алевтина почувствовала, что краснеет, но все тем же тоном произнесла:
- Как-то сегодня жарко. Надо бы переодеться во что-нибудь легкое.
Но когда Костя зашел за ней, чтобы идти на дегустацию, она сидела в кресле с растерянным, если не сказать расстроенным, лицом и все в той же одежде, что и за ужином.
- Что-то случилось? – обеспокоенно спросил Костя. – Ты себя плохо чувствуешь?
Алевтина отрицательно покачала головой, но продолжала сидеть все с тем же видом.
- А давай я попробую угадать, в чем дело. С трех попыток.
- Попробуй, – сделав кислое лицо, согласилась она.
- Тебе, как и всем женщинам в подобном случае, нечего надеть. Так?
- Не угадал. Это, во-первых. А во-вторых, я – не все женщины. Я – это я.
- Извини. Тогда ты просто не хочешь идти.
Брови Алевтины взметнулись вверх.
- О! Как же тебе это удалось? Я, действительно, не хочу идти и не знаю, как теперь быть.
- Все очень просто, ты сама даешь в руки ключ к разгадке. Ты и в самом деле, не такая, как все. Во-первых, ты не любишь вино, а во-вторых, ты быстро устаешь от людей, тебе нужен частый отдых от них, пусть даже кратковременный. Так?
- Так. Мне очень жаль, извини. Ты, если хочешь, иди. Наверное, там будет и весело, и интересно. А мне лучше побыть здесь или в гостиной.
- Аля, я почти не употребляю алкогольные напитки, только в особых случаях. Что же касается твоей неприязни к вину, могу тебя успокоить: в этом нет ничего удивительного, ведь, например, в красном вине содержатся вещества, которые, действительно, могут вызвать очень сильную головную боль. Я сейчас спущусь и предупрежу Эмму, чтобы нас не ждали, а потом мы придумаем себе какое-нибудь развлечение.
Алевтина облегченно вздохнула.
Глава 20
- Вот скажи мне, Аля, что тебе больше нравится: открывать что-то новое для себя или довольствоваться устоявшимся, привычным? – спросил Костя, когда они, по-детски взявшись за руки, спускались с лестницы, выйдя из комнаты Алевтины.
- А я как-то никогда над этим не задумывалась.
- Ну, все же?
- Наверное, это зависит от настроения.
- А что тебе твое настроение говорит сейчас?
- Сейчас? – Алевтина остановилась. – Пожалуй, мне нравится уже известное, но с элементами новизны. Я хорошо сказала?
- Прекрасно, – улыбнулся Костя и поцеловал ей руку. – Тогда мы сейчас пойдем в парк той дорогой, которой шли на осмотр поместья, а гулять будем по незнакомым аллейкам. Хочешь?
- Хочу, – улыбнулась ему в ответ Алевтина. – Ты поэтому спрашивал?
- Конечно, – кивнул Костя. – А ты что подумала?
- А я ничего не думала. Я над твоим вопросом думала.
Костя многозначительно хмыкнул, и они вышли в парк.
Гуляли долго и почти все время молча. Со стороны могло даже показаться, что каждый занят своими мыслями. Но Алевтина как раз старательно избегала всяческих раздумий. Она полностью отдалась восприятию теплого летнего вечера, созерцанию тихих укромных уголков парка, и с наслаждением вдыхала запахи, то исходившие от травы и деревьев, то приносимые слабыми взмахами воздушных потоков из соседнего сада, ближайшей рощи или с расстилающегося внизу луга.
Дорога привела их к уже знакомому мостику через Отраду. Они вошли на него и, перегнувшись через перила, долго смотрели на тихо журчащую воду.
- Не устала? – спросил Костя, обнимая Алевтину за плечи.
- Отдохнула, – отозвалась она. – Теперь можно и в Большую беседку, да?
- Как скажешь, – согласился Костя.
Большой беседкой в усадьбе называли самый просторный, с огромными арочными, в стиле самого дома, окнами павильон. Окна эти выходили на украшенную вьющимися растениями и цветными фонариками террасу, окружающую павильон со всех сторон.
- Хорошо продуманное сооружение, – сказала Алевтина, когда они подошли поближе.
- Что ты имеешь в виду?
- Одновременно много людей могут укрыться и от ветра, и от солнца, и от дождя, оставаясь в то же время на свежем воздухе и в комфортабельных условиях. Вот видишь, – показала рукой Алевтина, когда они по ступенькам поднялись на террасу и остановились на пороге павильона.
Большое прямоугольное помещение было обставлено мебелью дачного типа: длинные столы, стулья и скамейки, а также буфеты, расставленные в простенках между окнами. Не вписывался в этот интерьер только небольшой современный бар с музыкальным центром, полукруглой стойкой и высокими круглыми табуретами с кожаными сиденьями, располагавшийся в дальнем правом углу. А зона левого дальнего угла была приспособлена под бильярдную. Под горизонтальными кронштейнами с укрепленными на нем светильниками с широкими колпаками стоял обтянутый зеленым сукном бильярдный стол, который на почтительном расстоянии окружали стулья для болельщиков.
Костя с Алевтиной вошли в павильон и осмотрелись.
Столы были накрыты льняными скатертями, и на них стояли маленькие вазочки с цветами, а на барной стойке большие вазы с фруктами и широкие тарелки с высокими прозрачными крышками, сквозь которые были видны разнообразные канапе и нарезки.
За одним из столов сидели Илья и Мария Иосифовна, которая читала небольшую книжку в мягком переплете. Илья решал шахматную задачу. Он сидел лицом ко входу и первым заметил вошедших.
- Экскурсия уже закончилась? – оживился он.
- Скорей всего, нет, мы с Костей не были на дегустации, мы гуляли, – ответила Алевтина, подходя к Илье.
- А-а, – протянул Илья и посмотрел в сторону матери.
- Тебе что, скучно? – тихо спросил Костя, тоже посмотрев в сторону Марии Иосифовны.
- А вы умеете играть в шахматы? – вместо ответа спросил Илья.
- Немного умею, но, конечно, не так, как ты, – сказал Костя.
- А можете со мной поиграть? Мне тренироваться надо, – жалобно вздохнул Илья.
Костя посмотрел на Алевтину. Та согласно кивнула и сказала:
- Поиграйте, а мы пока с Марией Иосифовной посидим. Заодно у меня ноги отдохнут.
Костя с Ильей перешли за другой стол, расставили шахматы на доске, и вскоре стало совсем тихо.
Мария Иосифовна молча наблюдала за шахматным турниром и вдруг, придвинувшись к Алевтине, еле слышно заговорила:
- Завидую я вам, Алечка, вас любит такой обаятельный мужчина, мечта любой женщины.
Алевтина оторопела, но быстро взяла себя в руки и спокойным тоном ответила:
- Да, вы правы, мне повезло.
Но обрадованная возможностью поговорить Мария Иосифовна продолжала:
- Вот-вот, это как выигрыш в лотерею – кому-то повезло больше, кому-то меньше, а кому-то вообще ничего не досталось. Я, например, долго не выходила замуж, не за кого было. А потом встретила человека на двадцать лет старше и была даже счастлива. Илью сразу родила, в первый же год, не тянула с ребенком. Да и тянуть было нельзя, все-таки тридцать четыре года для родов – это возраст. Ребенок быстро растет, но оказалось, что мужчина стареет еще быстрее. Оглянуться не успела, а мужу уже под семьдесят. Я же себя старой никак не ощущаю. Мне ведь нет еще и пятидесяти. Но ничего не поделаешь, остается только потихоньку завидовать другим. Вы не обиделись на меня?
- Что вы, конечно, нет. Может быть, это покажется вам удивительным, но я вас так понимаю.
Мария Иосифовна дотронулась до руки Алевтины и слегка пожала ее. Они улыбнулись друг другу, и уже обе стали наблюдать за шахматистами.
Однако эта идиллия длилась недолго. Не прошло и четверти часа, как снаружи послышались оживленные голоса и смех. Теперь по лицу Ильи, раньше, казалось бы, ожидавшего появления группы, пробежала тень недовольства, но Костя жестом успокоил его, и они продолжали играть.
А Большая беседка постепенно заполнялась людьми. Шествие возглавляли Эмма и Михаил Григорьевич с Татьяной. Последними вошли Стелла, Катя и Вячеслав Михайлович. Увидев, что Костя поглощен игрой, а около Алевтины есть свободное место, он сразу направился к ней.
- Вы позволите? – вежливо осведомился он у дам.
- О, пожалуйста, – растаяла Мария Иосифовна и убрала книжку, лежащую возле нее, но Вячеслав Михайлович сел рядом с Алевтиной. Та растерянно посмотрела на Костю, но тот все еще сражался с Ильей.
Между тем под руководством Эммы накрывались столы: на них появились принесенные экскурсантами из погребков бутылки с вином, фрукты и закуски из бара. Из буфетов доставалась посуда. Кто-то включил музыку, и близняшки пытались уговорить на танец Яна и Виктора. Во всеобщее оживление включилась даже Мария Иосифовна, которая накрыла и их стол, и теперь сочно хрустела яблоком, продегустировав вино из темной бутылки.
- А вот эта ваша экскурсия, кажется, удалась, – заметила Алевтина, обращаясь к Вячеславу Михайловичу.
- Я узнал много нового и интересного для себя. Может быть, напрасно вы не пошли со всеми.
- Я не жалею. Мы славно провели время. А как прошла дегустация? Вам понравились вина?
- Я их не пробовал. Я вина не люблю. По своему образу жизни я просто обязан в них разбираться, но не обязан их любить. Я пошел туда ради Кати, но не был разочарован.
- Вот как, – рассеянно произнесла Алевтина. – Я рада за вас. Прошу меня извинить, – и она встала навстречу Косте, который, наконец, проиграл Илье. Но на пути к Алевтине его перехватила Татьяна Алексеевна, к которой присоединилась и Жанна, и они принялись настойчиво приглашать Костю на танец. Костя шутливо отбивался, но местное вино значительно прибавило дамам смелости, а их глазам – блеска. Неизвестно, чем бы кончилась эта атака, если бы вовремя не подоспела Алевтина. Костя обнял ее и, приглашая танцевать, тут же стал покачиваться в ритме музыки. Алевтина, натянуто улыбаясь, послушно приникла к нему. Рядом уже танцевали Жанна с Виталием и Стелла с Михаилом Григорьевичем, к которому она все время обращалась с какими-то вопросами. Мимо степенным шагом прошли и направились к выходу Мария Иосифовна и Илья. В руках у матери гения была начатая бутылка вина, накрытая перевернутой рюмкой, и тарелочка с канапе. Алевтина тоскливо посмотрела им вслед.
- У меня ощущение, – наклонившись к ней, произнес Костя, – что твое хорошее расположение духа наигранное. Это так?
Алевтина едва заметно кивнула.
- Остается надеяться, что дело не во мне. Успокой меня.
- Что ты, Костя, конечно же, нет. Просто, видимо, сегодня, как говорится, не мой день.
- Может, ты хочешь уйти?
- Пожалуй. Только пусть это будет как-то так, чтобы не казалось, что мы весь вечер пренебрегаем обществом людей, которые нам ничего плохого не сделали и с которыми нам еще долго быть вместе. Ты меня понимаешь?
- Ты ведешь себя чисто по-женски, это я тебе как психолог говорю. Поэтому, во-первых, не надо так смущаться, а во-вторых, мне это нравится.
Он поцеловал Алевтине ладонь и, продолжая танцевать, повел ее к выходу. Через минуту они вышли на террасу и, обнявшись, стали спускаться по ступенькам. Тихая звездная ночь встретила их и сопровождала до самого дома.
- Безумно хочу спать, – простонала Алевтина, как только они вошли в ее комнату.
- Моя помощь нужна? – спросил Костя.
- Спасибо, милый, ты мне и так уже очень помог. Уверена, что без тебя я не смогла бы даже дойти до комнаты. Спокойной ночи? – спросила Алевтина, целуя его.
- Спокойной ночи, Аля, – отозвался Костя и прошел к себе.
Алевтина облегченно вздохнула. Она только сейчас поняла, что ей требовалось – побыть одной, собраться с мыслями. Наскоро умылась и, выключив свет, легла на спину, широко раскинув руки. Так она в юности любила мечтать, а позже – обдумывать что-то.
Алевтина отдавала себе отчет в том, что ее могло ожидать во время отпуска – новые люди, с которыми придется общаться и вместе жить, новые места, новые впечатления, неизведанные ощущения, непредсказуемые реакции на непредвиденные обстоятельства… Она сознательно готовилась к этому целых три месяца и, зная себя, свой характер, свои возможности, готовилась серьезно. Это не было какой-то ломкой личности, отказом от привычек и своих жизненных установок. Скорее, она училась гибкости, более правильному и быстрому восприятию всего, что происходит и может происходить вокруг, скорым и адекватным ответам на это. Хотя бы в течение одного месяца. И как будто все началось неплохо и приносило ей радость, но почему-то на этом приятном фоне стал ощущаться какой-то сбой в настроении. Что-то, как заноза, мешает ей наслаждаться беспечным отдыхом. Что же это? Что-то неприятное из прошлого, о чем она запретила себе помнить? Но что? И каким образом это могло добраться до нее сюда, в этот земной рай? Как ей найти ответы на эти вопросы?
Алевтина старательно попыталась перебрать в памяти свои занятия с психологом, но скоро поняла, что сейчас ей это ничего не даст. Разве что воспользоваться главнейшим правилом: первое, что надо сделать – заглянуть в себя. Все, что с нами происходит – исходит из нас самих. Такая вот игра слов.
Что ж, Алевтина готова признать, что она меняется. И не к худшему. Самое важное для нее то, что она практически перестала раздваиваться: она поступает так, как ей хочется, она смеется, когда ей хочется, она на виду у всех позволяет молодому красивому мужчине ухаживать за ней, не реагируя на чужие колкости. Она не делает того, что ей не нравится. А сегодня в разговоре она оборвала Костю, чего никогда раньше себе не позволила бы. Она с наслаждением и раскрепощенно занимается сексом. Она перестала скрывать свое настроение. Ну, почти перестала. И с интересом слушала рассказ Марии Иосифовны. А раньше она старалась избегать подобных разговоров, особенно с малознакомыми людьми. Теперь же…
Алевтина глубоко вздохнула.
А теперь она даже посочувствовала ей в душе. В самом деле, какая идиотская ситуация: быть замужем, но без мужчины. И что хуже всего, если женщина свободна, у нее больше шансов добрать свое, чем у замужней, которая скована своим браком, его условностями и его бытом.
«Вот, никогда не надо сетовать на свои обстоятельства, – усмехнулась Алевтина, – всегда может быть что-то хуже. Вот, пожалуйста, у Марии Иосифовны есть и мужская грудь, и мужское плечо, на которое она ночью может положить свою голову, но она вынуждена каждую ночь лишь слушать его храп, а каждый день тревожиться за него – вдруг с ним что-то случится. Так это в том случае, если она его все еще любит. А если это не так? А тогда тем более мучительно терпеть эту ситуацию».
Вот и получается, что у Алевтины есть что-то очень ценное по сравнению со многими другими – свобода.
«А что? – подумалось ей вдруг. – Люди за чужую свободу шли на смерть, а тут такая красота – делай, что хочешь, иди, куда хочешь, люби, кого хочешь, а не хочешь – не люби, не делай и не ходи на всякие там дегустации ради кого-то».
Вот оно! Алевтина встала так резко, что почувствовала легкое головокружение и прижала ладонь ко лбу.
«Так вот что мне портит настроение! Вот, оказывается, что мне мешает! Я что, ревную? Неужели этот мужчина не только притягивает меня, но я еще и ревную его к этой молоденькой девочке со стройной фигуркой и большими глазами? А какое у меня на это право? А почему?»
Алевтина снова легла.
Да не почему. Потому что Олежка и Жоржик, потому что Николай и Игорь. Потому, что, не успевая расстаться с одной женщиной, они уже встречались с другой, и в ее, Алевтининой памяти это закрепилось навеки.
Стоп! Алевтина легонько хлопнула себя по лбу той самой ладонью, которой она только что лоб гладила.
- Аля! Ты в отпуске, плохие воспоминания здесь не нужны. И вообще, пора спать, – негромко уговаривала она себя.
Повернувшись на бок, она сладко зевнула и тихо прошептала:
- Спокойной ночи, Аля!
Глава 21
Как ни странно, на конюшню пошли все, и даже Илья с Марией Иосифовной. Он изо всех сил старался быть невозмутимым, но бледное лицо и капельки пота над верхней губой выдавали подавляемое им чувство страха.
Алевтину не очень занимала эта экскурсия. Она осознавала, что, несмотря на вчерашние долгие мысли перед сном, она все же не конкретизировала их и не сделала никаких выводов, не приняла для себя никакого решения. Обычно она, во всем любящая порядок, поступала именно так. Но вчера ей для этого просто не хватило времени, поэтому теперь надо только дождаться того удобного момента, когда появится возможность опять остаться наедине с собой и своими мыслями. Что поделать, так уж она устроена. Плохо было только то, что такое состояние мешало ей сосредоточиться на происходящем вокруг.
Алевтина рассеянно слушала рассказы конюхов о лошадях, об уходе за ними, об их именах, породах и возможностях. Вместе со всеми переходила от стойла к стойлу с дежурной улыбкой на губах и согласно кивала головой, когда ей казалось, что с рассказом обращаются именно к ней. И только не проходящая бледность Ильи тревожила ее все больше и больше. Поэтому, когда она оказалась у стойла смирной на вид молодой лошадки с пафосным именем Эвелина, взяла из заботливо укомплектованной Марией Васильевной корзинки несколько яблок и, получив молчаливое согласие улыбчивого конюха, обратилась к Илье:
- Подержи, пожалуйста, – сказала она и протянула ему часть яблок. Тот послушно кивнул и прижал яблоки к груди, стараясь не рассыпать их.
Алевтина подошла к лошади и предложила ей яблоко на раскрытой ладони.
- Это тебе, – негромко сказала она.
Ноздри Эвелины затрепетали. Она приподняла верхнюю губу и осторожно взяла яблоко. Алевтина погладила ее теплую морду и повернулась к Илье.
- Хочешь ее угостить? Давай, она хорошая.
Илья приблизился к лошади и, затаив дыхание, так же поднес ей яблоко. Эвелина снова осторожно приняла угощение и смачно захрустела.
- Погладь ее, – сказала Алевтина, – ей это нравится.
Илья осторожно провел ладонью по мягкой морде лошади и улыбнулся.
- Хорошая, хорошая, – повторял он, продолжая гладить лошадь. Эвелина благодарно кивала головой.
- А можно еще? – спросил Илья у Алевтины.
- Давай, еще какую-нибудь угостим, здесь так много лошадей. Посмотри, какая тебе нравится?
- Они все хорошие, – ответил наконец-то порозовевший Илья, – и все очень добрые, – вдруг вполне серьезно добавил он.
Наблюдавший эту сцену Костя тактично отвернулся и предложил руку Марии Иосифовне. Вместе со всеми они двинулись дальше. Корзинку с яблоками, хлебом и кусочками рафинада оставили Алевтине и Илье, которые собрались продолжить так понравившееся им занятие.
Когда старший конюх провел их потом к трибунам небольшого ипподрома, заезд из шести лошадей, управляемых невысокими худощавыми жокеями, был в самом разгаре. Распаленные азартом уже знакомые лица казались неузнаваемыми. А все дело было в том, что, как объяснил поджидавший их у входа Костя, были сделаны ставки, и теперь каждый болел за свою лошадь. Алевтина почему-то подумала, что победит та лошадь, на которую поставил Вячеслав Михайлович, но уже через несколько минут все поздравляли его Катю. Алевтина посмотрела в ту сторону, но, увидев, что Вячеслав Михайлович обнимает выигравшую, принимая вместе с ней поздравления, отвернулась и присела на длинную ипподромную скамеечку.
- Тебе не кажется, что сегодня душно? – спросила она у Кости.
- Наверное, будет гроза.
- Ты так думаешь? – оживилась Алевтина.
- По народным приметам выходит, что так.
- А ты знаешь народные приметы?
- О, только самые известные, – рассмеялся Костя, – вроде летающих низко ласточек, падающего давления и затишья перед самым дождем.
Между тем конюхи вывели из конюшни несколько лошадей и прогуливали их по кругу.
- А вы, Костя, как, не желаете поучаствовать в верховой езде? – раздался вдруг рядом голос Татьяны Алексеевны.
Алевтина вздрогнула от неожиданности. Она не слышала ее шагов, увлекшись разговором с Костей.
- Боюсь, я не в той весовой категории, – мотивировал свой отказ Костя, – здешние лошади мой вес могут не выдержать. А вот это совсем другое дело, – и он показал рукой в сторону гарцующих наездников – Кати, Яна и близняшек. На некотором расстоянии от них на спине смирной старой лошади сидел, вцепившись в ее гриву обеими руками, поддерживаемый конюхом Илья. Увидев его, Алевтина не смогла удержаться от тихого смеха.
А всадники уже мчались по ипподрому, и впереди всех Катя. Она прекрасно держалась на лошади и умело управляла ею. Юная, стройная, грациозная, с длинными развевающимися волосами она напоминала мифическую амазонку. Ну, тем, кто когда-нибудь видел хотя бы их изображения. Алевтина посмотрела на Вячеслава Михайловича. Он стоял, сложив руки на груди, и откровенно любовался девушкой. Лицо его было восторженным, помолодевшим и – с ума сойти! – даже счастливым. Чувствовалось, что он не просто любит эту девушку, но еще и гордится ею.
- Красиво, – сказала Алевтина и неожиданно для самой себя добавила: – Но запах лошадей в такую духоту меня уже утомил. Интересно, скоро ли обед?
- Мы можем пойти до обеда освежиться, – предложил Костя.
- На озере? – вдруг спросила все еще стоящая рядом Татьяна Алексеевна.
- Зачем же на озере? Конечно, в душе, – все в том же тоне ответила за Костю Алевтина и чрезвычайно вежливо добавила: – Встретимся за обедом.
Она взяла Костю под руку и поискала глазами выход. В полной уверенности, что их никто не замечает, они все же помахали всем руками и направились к дому.
Почти не принимая участия в живейшем обсуждении утренней экскурсии, Алевтина быстро пообедала и, ссылаясь на легкое недомогание еще со вчерашнего дня, поднялась в свою комнату. Костя пожелал ей хорошо отдохнуть, ушел к себе и прикрыл дверь так, чтобы не мешать Алевтине, но быть рядом.
Алевтина не раздеваясь прилегла и глубоко вздохнула. Может, и в самом деле пойдет дождь? Дышалось трудно, да и голова была тяжелой. Или не выспалась из-за вчерашних думок? На чем, кстати, она вчера остановилась? Алевтина нахмурилась и повернулась на бок, подперев подушку плечом.
Ах, да! Эта девочка, Катя… Удивительно, но сама она не вызывает в Алевтине никаких неприятных чувств. Хорошенькая, воспитанная, естественная, не глупая. Несмотря на то, что отдыхает с таким спутником, она не выпячивается, но и не отходит в тень. Почему же Алевтине так плохо от ее присутствия? И не просто плохо, а почти больно. А вот если бы Катя была бы с подполковником или с Вадимом Павловичем, то, наверное, никакого огорчения из-за нее у Алевтины не было бы. Значит, дело не в Кате, а в ее спутнике, для которого она так молода. Пожалуй, даже слишком молода. Хотя его самого старым уж никак не назовешь.
Алевтина снова вздохнула и повернулась на другой бок.
Как странно, ведь неделю назад она даже не знала о его существовании, а теперь ей почему-то приходится разбираться с какими-то внутренними проблемами, связанными с ним. А почему? А потому, что ей хочется быть с ним рядом, смотреть на него и ловить на себе его взгляды. Хочется быть ему необходимой и улавливать его настроение, знать его мнение обо всем, что ее интересует и слушать его мягкий ровный голос, его спокойную сдержанную речь. Ей хочется, чтобы он думал и помнил о ней, искал ее общества…
Алевтина беспокойно заворочалась и повернулась на спину.
Ну почему это происходит с ней и именно сейчас? Почему на человека, которого она совсем не знает, у нее такая реакция, будто они длительное время втайне ото всех находятся в очень близких отношениях? Наверное, это и есть тот случай, когда на подобные вопросы не найти ответа. Тогда надо решить, как быть дальше.
Алевтина не сказала бы, что все это ей нравится. Наоборот, это даже как-то портит ее отпуск, мешает ей наслаждаться спокойным отдыхом. А если отбросить ненужные эмоции и подключить к этой проблеме разум, то решение можно найти легко: незачем губить свой единственный, по сути, настоящий отпуск, к которому она так долго и тщательно готовилась – фитнес-клуб, солярий, косметический кабинет, стилисты, занятия по этикету и регулярные посещения психолога. Ведь через какое-то время вся группа разъедется, и ни видеть его, ни знать его она уже не будет. Проблема исчезнет? Скорее всего, да. Тогда можно решить ее здесь и сейчас – перестать его замечать. А если он сам вдруг будет проявлять попытки к общению? Ну, вот вдруг? Ведь нельзя же ни с того, ни с сего игнорировать человека. Значит, решение сформулировано неправильно. Надо не перестать его замечать, а перестать на него реагировать – ведь нет же у Алевтины подобной реакции, скажем, на Михаила Григорьевича или Юрия Ивановича. Вот ведь как, оказывается, просто. Дело за малым – осуществить такое решение на деле. Ну что ж, значит, надо постараться.
Раскаты далекого грома проникли в комнату. Приближалась гроза. Все-таки Костя оказался прав.
Алевтина встала и подошла к приоткрытой двери, прислушиваясь к звукам, доносящимся из соседней комнаты. Судя по шороху страниц, Костя читал. Алевтина улыбнулась, предвидя его удивление, и, постучав по двери, вкрадчивым голосом спросила:
- Можно войти?..
Несмотря на то, что гроза была непродолжительной, духота все же спала, воздух посвежел, а еще не успевшее зайти солнце подсушило и умытую листву, и промокшую землю. Это радовало тех, кто во время дождя приуныл из-за перспективы провести остаток дня в доме. И за ужином они стали строить планы на предстоящий вечер.
- А вы что собираетесь делать? – неожиданно громко через весь стол обратилась Татьяна Алексеевна к Косте.
- Мы собирались пойти на озеро покататься на катамаране. Да? – ответил Костя, глядя на Алевтину.
- Да, – улыбнулась она и зачем-то взяла его под руку.
- Как замечательно! Я тоже мечтала об этом, – восхищенно глядя на Костю, сказала Татьяна Алексеевна и по-детски захлопала в ладошки.
- Надеюсь, вы не откажете мне в удовольствии сопровождать вас и составить вам компанию, – хорошо поставленным голосом вступил в разговор подполковник, с обожанием заглядывая в глаза Татьяны Алексеевны.
- А меня возьмете с собой? – с надеждой спросила у них Жанна.
- Жанночка, мы пойдем с вами. Правда, Виталий? – повернулась Стелла к своему спутнику. Тот молчаливо кивнул, допивая сок.
- А меня вы что, бросите? – удивленно вскинул брови Вадим Павлович.
- Ни в коем случае, – кокетливо улыбнулась ему Стелла, – вы тоже идете с нами.
- Давайте все туда пойдем, – раздался голос Татьяны, – так веселее будет, скажи? – обратилась она за поддержкой к мужу.
- Конечно, – живо подтвердил тот.
- А катамаранов на всех хватит? – вдруг подал голос Илья и посмотрел на Эмму.
- Хватит, – улыбнулась она. – А сейчас маленькое сообщение. Завтра у наших сестричек день рождения, и мы все будем его праздновать. Подарок от хозяев дома – праздничный ужин в любом месте, которое укажут именинницы. У меня же есть предложение поздравить их так, чтобы этот день девочки запомнили надолго: где они его провели, с кем и как. Думаю, в этом помогут ваши оригинальные подарки. Лучше всего, если они будут сделаны своими руками. А возможно, это будет необычное поздравление или еще что-то в этом роде. Короче, – заканчивая свою речь, добавила Эмма, – у вас есть целый вечер подумать над этим и целый день на выполнение замыслов. Нет-нет, – прервала она тех, кто хотел похлопать, – никаких аплодисментов и поздравлений заранее, примета плохая. Все будет завтра, – и она посмотрела на смущенных притихших сестричек.
Все стали выходить из-за стола, благодаря за ужин Марию Васильевну, как всегда находящуюся в столовой.
Уже гораздо позже, засыпая в своей излюбленной позе – на правом боку и подперев подушку плечом, Алевтина невольно прыснула от смеха. Ей показалось очень смешным все, что последовало за обращением Татьяны Алексеевны к Косте. И ее восхищенный взгляд тоже. Хотя, конечно, в последнем ничего смешного нет. Костя не может не вызывать восхищения – прекрасный образец молодого, красивого, воспитанного и образованного мужчины. К тому же легкого в общении, здравомыслящего, рассудительного, но способного на яркие поступки человека. И с очень тонким чувством юмора…
Лежа с блаженной улыбкой на губах, Алевтина снова и снова думала о том, как ей повезло. А вот если бы она сама была бы столь притягательна? Что было бы? Возможно, ее жизнь сложилась бы иначе. Хотя, наверное, не в этом дело. Достаточно овладеть искусством флирта, и ты уже на коне. Наверняка это не так уж и трудно, было бы желание: сначала всякие там взгляды, которые должны быть обязательно замечены, потом жесты, позы и все такое, что должно заманивать и привлекать, а потом уж и слова: ах, какой ты симпатичный, какой умный, какой сексуальный, ах, ах, ах! И все!
Но вот как развязаться потом? Чем-то ведь все это должно закончиться? Флирт – это только начало, а что будет после? Возможно, начнутся какие-то отношения. Это, конечно, приведет к более глубокому узнаванию друг друга, и вот здесь могут пойти трещины. Либо ты сама захочешь от него отделаться, и окажется, что это будет трудно, если он не захочет тебя отпустить, либо и тебе самой будет больно, когда выяснится, что порвать отношения стремится он.
Алевтине почему-то вспомнились загрустившие на озере сестрички: Ян с Виктором ушли на «ню-пляж», а близняшки, конечно, не решились увязаться за ними. Ничего, завтра у них праздник, и все будет хорошо.
На этой оптимистичной мысли и закончился еще один день последнего отпуска Алевтины.