О феномене Б.Н. Ельцина сказано и написано немало. Авторы, интересовавшиеся этой противоречивой личностью, отмечают одну важную черту Ельцина – это был человек, рожденный жить и действовать в экстремальных ситуациях, чем-то похожий на Дантона. Он с детских лет не мог жить, ни с кем не конфликтуя, ему постоянно были нужны стресс и адреналин. Он ссорился с родителями, с родственниками, конфликтовал со школьными преподавателями. Так продолжалось и в институте, и в дальнейшем на производстве. Если не было стрессовых ситуаций, он их провоцировал. При этом может показаться нелогичным, что он неуклонно поднимался верх по служебной и партийной лестнице, ловко используя имидж новатора и борца за справедливость. Характер этого человека, во многом неукротимый и плохо управляемый, сыграл злую шутку с народом, который доверил ему свою судьбу. В чем же особенности этого характера?
Неуважение к человеку
Весной 1986 г. в столичном Доме политпросвещения состоялась встреча Б.Н. Ельцина с идеологическим активом г. Москвы. Я был приглашен туда как член лекторской группы МИД СССР.
Это было особое время в жизни нашего государства, время надежд и мучительных ожиданий перемен в духе провозглашенной Михаилом Горбачевым перестройки. Нужно ли говорить, с каким восторгом я и мои коллеги приветствовали первые шаги открытости и гласности, рождение многопартийной системы, утверждение духа состязательности в политической жизни страны…
За время пребывания на посту 1-го секретаря Московского горкома партии Ельцин обрел огромную популярность в самых широких слоях населения. О нем ходили слухи один невероятнее другого. Простым людям импонировало, с какой лихостью он смещал московских руководителей разных уровней. Народ полагал, что Ельцин безжалостно борется с коррупцией и нерадивостью. Иногда его можно было видеть в общественном транспорте, мог он неожиданно появиться и на каком-нибудь предприятии или в магазине, он устраивал длительные пресс-конференции, отвечая на многочисленные вопросы. Ельцин почувствовал интерес простых людей к своей особе и стремился всячески его поддерживать. Одни очевидцы рассказывали о том, что видели его в простой одежде, без охраны в каком-то заурядном гастрономе, где он якобы покупал колбасу; другие рассказывали, что он устроил разнос в некоем обувном магазине, торговавшем дефицитным товаром с черного хода. Словом, Москва напоминала взбудораженный улей…
Не скрою, что я шел на встречу с Ельциным с несколько настороженным чувством, мне не нравилась восторженная реакция толпы на все его порой весьма неадекватные поступки. И, несмотря на все это, я все же шел на встречу с Ельциным как на встречу с надеждой. Появление в Москве такого человека, который сознательно нарушал всем надоевшие порядки, установленные партократией, который запросто общался с народом и не стеснялся предельно откровенно отвечать на самые трудные вопросы, казалось мне тогда похожим на пришествие мессии.
И вот эта встреча состоялась. Уже после нее я пытался анализировать, что я ожидал увидеть и услышать, и что произошло на самом деле. Признаться, меня постигло сильное разочарование, но это было странное чувство, приправленное какой-то надеждой на то, что я чего-то, наверное, не понял и обязательно пойму позже…
Ельцин пришел на встречу с солидным опозданием. Я смотрел на этот трюк спокойно и с пониманием. Давно заметил, что отечественные организаторы массовых мероприятий многое почерпнули из западной практики проведения подобных акций: народ ждет, лидер задерживается, потом распространяется слух, что вот он уже на подходе, страсти накаляются, наконец «солнышко» появляется и всех озаряет своим сиянием. И все счастливы. Не была исключением и эта встреча с Ельциным. Имиджмейкеры постарались на славу.
Ельцин появился не на сцене, а в зале. По рядам пробежал шум, каждый хотел разглядеть нового лидера поближе, кое-кто поднялся из кресел. Ельцин, высокий и статный, величаво, как крейсер, медленно подплывал к сцене, покачиваясь налево и направо в поклонах и рукопожатиях, озаряя зал лучезарной улыбкой. Наконец, торжественное шествие завершилось, Ельцин поднялся на сцену и занял место за расположенным там столиком.
Ведущий огласил, что на встречу с идеологическим активом столицы любезно согласился придти, несмотря на чрезвычайную занятость, сам Борис Николаевич Ельцин. Зал взорвался аплодисментами. Я наблюдал, что пока шло представление Ельцина активу, на сцене стали развешивать различные схемы и карты. Наконец слово было предоставлено главному гостю. Он подошел к стендам и с указкой в руке начал говорить в свойственной ему напористой манере, в которой не было места каким-то рассуждениям вслух или сомнениям о том, как будет развиваться Москва в течение ближайших лет. Для него все было предельно четко и ясно. Оставалось только засучить рукава и ретиво взяться за работу.
Скажу откровенно, все, что он наговорил нам тогда, можно было изложить за 35–40 минут. Между тем Ельцин растянул свое общение с активом почти на 4 часа, перемежая доклад с ответами на вопросы из зала. Всего было задано около 300 вопросов, и на каждый из них он отвечал порой наивно, еще не освобожденный от партийных штампов, но стремился не уходить от трудных вопросов, что, в общем-то, делало ему честь. О разбросе вопросов и ответов можно судить по одной ремарке. Во время этой встречи, мы узнали, например, (помимо планов преобразования столицы), что обувь, которую носил Ельцин, прислали ему «друзья» из Свердловска и стоила она всего лишь 23 рубля...
Все это было пока терпимо. Но потом произошло нечто такое, что повергло меня в недоумение.
Вдруг оратор подошел к краю сцены и впился взглядом в первый ряд партера. Через секунду раздался его зычный голос:
– А Вы что тут делаете? Чего Вы тут расселись? У Вас сейчас на базе картошку разгружают, а Вы тут сидите, понимаешь!
В зале поднялся шум, гомон, люди вскочили с мест, чтобы разглядеть, с кем это Ельцин так сурово разговаривает... Лично я от стыда не знал куда деться. Как выяснилось тут же, гневные слова Ельцина были адресованы первому секретарю Бауманского райкома партии, который пришел послушать своего партийного лидера. После ельцинского рыка этот партийный функционер молча встал и, шатаясь, вышел из зала…
Я хотел понять, что это было, и не находил ответа. Позже мне стало ясно, что Ельцин хотел продемонстрировать, что он знает все, что делается в Москве, что от него не ускользает и такая мелочь районного масштаба, как разгрузка картофеля. …Но как это было подано?! С каким издевательством над совершенно невинным человеком? Таким предстала передо мной одна из самых важных граней портрета Ельцина, которая впоследствии неоднократно подтверждалась. Это неуважение к человеку. Человек для него был лишь кирпичиком в строительстве его властной пирамиды.
Партийный «крестный отец», рекомендовавший Брежневу Ельцина на пост первого секретаря Свердловского обкома партии Яков Петрович Рябов отмечает в своих воспоминаниях, что «Ельцин за поведение в год получал по 7–11 выговоров, ни один из которых не обходился без вызова «на ковер». Ельцин реагировал на поучительные «ликбезы» весьма болезненно. Хмурил брови, тупил глаза и неизменно повторял: «Ну, я же ради дела стараюсь». Ельцин был уверен, что «ради дела» подчиненных «нужно продавливать» – человеческих слов они никогда не поймут.
Стремление к власти и мстительность
Я.П. Рябов вспоминает, что как-то встретился с друзьями и те предупредили его, что, выдвигая Ельцина на ответственные должности, надо быть осторожным, потому что у него очень неуравновешенный характер. Оказалось, друзья учились с Ельциным и знали его со студенческих лет. Они прямо говорили о его амбициях, стремлении к власти любым путем. Имея в виду это предостережение, Рябов перед новым выдвижением Ельцина все же решил поговорить с ним лично о некоторых недостатках его характера. «Что удивительно, – вспоминал он позднее, – вместо того, чтобы осознать свою вину, Ельцин задал мне вопрос: «Интересно, кто же вам, Яков Петрович, мог такое сказать?» Та беседа нанесла чувствительный удар по самолюбию Ельцина. Заноза сидела глубоко и долго, до тех пор, пока Борис Николаевич не вычислил своих «доброжелателей». С этого момента служебный рост бывшим друзьям-однокурсникам был заказан».
В этом эпизоде ярко проявилась еще одна черта Ельцинского характера – мстительность.
Часто можно слышать, что Ельцин легко поднимался вверх по служебной и партийной лестнице благодаря его харизме . Но, как известно, талантливый человек этой харизмой способен управлять, и Ельцин не был лишен таланта манипулятора.
Ельцин ловко играл на низменных чувствах низших и средних слоев населения, в одночасье лишившихся классовых ориентиров и ценностей после горбачевской перестройки. И простые люди, сделав Ельцина своим кумиром, не желали верить ничему дурному о нем. Даже если его видели на публике крепко выпившим и неряшливо одетым, они его защищали, утверждая: «Вот это мужик! Наш человек!»
Вот как говорит Р.И. Хасбулатов в интервью корреспонденту Информационного агентства «Регнум», опубликованному 14 апреля 2014 г. о роли Ельцина в распаде Советского Союза: «Вспомним, что происходило в конце 1991 г. Ельцин тогда три месяца вообще не формировал правительство России. Он отстранил порядочного человека Ивана Силаева, встал во главе исполнительной власти единолично, а потом не дал Горбачеву, легитимному главе тогда еще существовавшего государства, сформировать всесоюзное правительство. Я тогда хорошо видел, что Ельцин фактически держал Горбачева в заложниках. Ельцин боялся того, что в тогда еще единой стране появится новый центр силы, который перетянет все силовые поля на себя и ограничит личное самодурство самого Ельцина. Сразу после августа 1991 г. Ельцин начал наделять себя диктаторскими полномочиями и потом благополучно довел дело до Беловежской Пущи. Примечательно то, что заговор 8 декабря 1991 г. совпал с моим пребыванием в Сеуле. Ельцин понимал: будь я тогда в России, я бы живо разогнал эту шайку».
В этом же интервью Хасбулатов прямо называет Беловежское «соглашение» преступным: «Ельцин уже умер, но живы другие непосредственные участники и соучастники распада Союза ССР. Эти люди всячески пытаются отмежеваться от своих прошлых деяний, но их действия давно стали достоянием гласности. Разумеется, надо дать объективную оценку всем силам, которые в 1991 г. влияли и могли влиять на ход событий в СССР. Давно пора назвать Беловежские соглашения преступным заговором».
Трусоватость
Весной 1999 г., будучи заведующим консульским отделом посольства России на Кубе, я провожал в международном Гаванском аэропорту видного политического деятеля России начала 90-х годов Руслана Имрановича Хасбулатова. Он приехал в Гавану на международный экономический форум по вопросам развития экономики в условиях глобализации в качестве профессора Московского института народного хозяйства имени Г.В. Плеханова. Вылет самолета задерживался на неопределенное время, мы сидели в кафе зала ожидания и вели неспешную беседу. Руслан Имранович с большим уважением и тактом отзывался о Фиделе Кастро, который руководил форумом. По его словам, все вопросы Кастро к ораторам и реплики, которые он иногда отпускал, свидетельствовали о глубоких знаниях в области экономики и права.
Хасбулатов производил впечатление человека уставшего и морально надломленного. Словом, это уже был не тот Хасбулатов, который вместе с Ельциным вершил судьбы огромной страны. Видимо, расстрел Белого дома и отсидка в Лефортово произвели на него удручающее впечатление.
В ходе беседы как-то непроизвольно речь зашла о приватизации в России, осуществленной администрацией президента Ельцина. Я сказал, что надо было иметь мужество и смелость, чтобы провести такую акцию, не побояться народного гнева и стихийных выступлений против власти.
Хасбулатов иронически усмехнулся и ответил: «Это Вы меня спросите, каким он был смелым человеком, наш Борис Николаевич. Он не был смелым человеком, а напротив, был изрядно трусоватой личностью. Накануне его избрания президентом он практически не давал мне спать, звонил на квартиру через каждые 10–15 минут, все пытаясь уточнить, как пройдут завтра выборы, не будут ли какие-нибудь непредвиденные обстоятельства, все ли предусмотрено. Мне это так надоело, что я ему в конце концов сказал: «Борис Николаевич, Вы мне сегодня дадите спать? Я же Вам все объяснил, что все схвачено, завтра утром Вас изберут Президентом России, и я Вас первым поздравлю с этим событием». Нет, смелым его никак не назовешь. Вспомните, как трусливо он каялся на Пленуме ЦК КПСС. Впоследствии свое поведение он объяснял тем, что болел, температурил и т.п. А потом, когда ГКЧП пыталось совершить государственный переворот? Где был Ельцин и что он делал?»
Хасбулатов коротко обрисовал картину панического состояния Ельцина, боявшегося ареста. Этот же рассказ спустя годы я прочитал в одном из интервью Хасбулатова, которое он дал в августе 2009 г. радио «Свобода». Воспроизвожу его полностью: «Я хочу напомнить некоторым, кто, может быть, не знает, дело в том, что утром, когда я прослушал в 7 часов «Лебединое озеро», когда понял, о чем речь. Мы жили по соседству в Архангельском с семьей Ельцина. Я буквально ворвался к Борису Николаевичу, он был совершенно растерян, так спокойно мне говорит: «Ну что, мы с вами проиграли. Сейчас придет Крючков, нас с вами арестует, может быть, вас оставит в живых, а меня точно расстреляют». Я возмутился: «Вы что, Борис Николаевич, мы с вами два года воевали за демократию и теперь так легко хотим уступить? Что о нас история скажет? Одевайтесь, брейтесь. Звоните Назарбаеву, звоните Кравчуку, кого вы знаете из военных, давайте связываться. Будем драться, там видно будет». Так я его буквально вытащил. Потом на вторую ночь в 12 часов он хотел сбежать в американское посольство в буквальном смысле. И когда я отказался сесть в его машину, сказал: «Вы президент, вам надо спасать свою жизнь, езжайте в американское посольство, но у меня здесь 400 депутатов, я с ними буду до конца». Вот тогда он опять пришел в себя. То есть главным организатором победы над ГКЧП был не Ельцин, а именно российский парламент».
«Смелым он стал тогда, – продолжал Хасбулатов, – когда подчинил себе силовые структуры. Тут он развернулся во всю широту своей натуры».
Я отметил себе тогда, что Руслан Имранович не мог из-за личной, скажем, неприязни к Ельцину рисовать его образ черной краской. Впоследствии, знакомясь с другими воспоминаниями авторов о Ельцине, я убедился в правоте суждений моего собеседника. Трусоватость является еще одной неотъемлемой чертой его портрета.
Беспринципность и цинизм
В той же беседе в аэропорту речь зашла о приватизации и шоковой терапии, такой болезненной для нашего народа. Хасбулатов сказал буквально следующее:
– Я разделял мнение, что в России должна развиваться многоукладная экономика. Мы договорились с Борисом Николаевичем, что следует в нашем законодательстве предусмотреть нишу для развития в стране частной собственности, не разрушая сложившегося уклада жизни. Пусть талантливые и предприимчивые люди создают свое дело и пусть конкурируют с государственными и кооперативными предприятиями. Это будет только на пользу народному хозяйству, которое в результате такого соревнования будет интенсивно развиваться. Ельцин полностью со мной согласился, а наутро он принял другое, совершенно противоположное решение, которое привело к грабительской приватизации государственной собственности, к зарождению олигархов и к шоковой терапии.
Выходит, его быстро уломали российские олигархи, поднявшиеся к вершинам экономической власти на грабеже государственной собственности.
Из этого пассажа Хасбулатова вытекает следующая и, пожалуй, главная негативная черта характера Ельцина – мы имели дело с совершенно беспринципным человеком, который ради удовлетворения своих властных амбиций мог совершить любой поступок. Интересы страны и людей, ее населяющих, его мало интересовали. Расстрел Белого дома тому яркое свидетельство, а ведь там находились и его бывшие соратники. И поэтому знаменитая фраза Ельцина «Берегите Россию» представляется мне фразой от лукавого и является верхом цинизма (еще одна грань его личности). Разве он думал о России, когда в Беловежской пуще разваливал Советский Союз, разве он считался с мнением миллионов граждан страны, проголосовавших на референдуме за сохранение Союза?
Когда я писал этот очерк, думал обратиться к Руслану Имрановичу с просьбой разрешить опубликовать основные положения нашей с ним беседы, однако вскоре такая необходимость отпала. Хасбулатов воспроизвел их в недавно вышедшей книге «Полураспад СССР. Как разрушали сверхдержаву».
Некомпетентность
Следует подчеркнуть, что ельцинская беспринципность, как мне представляется, стояла на глиняных ногах некомпетентности. Один из биографов Ельцина – Дмитрий Травин – писал, что Ельцин хорошо видел «светлые перспективы только с танка, но, спустившись на грешную землю, где надо выбирать алгоритм действий не сердцем, а головой, президент оказался человеком слабым, растерянным, плохо улавливающим логику событий». Некомпетентность и была причиной постоянных сдач своих сподвижников – Хасбулатова, Руцкого, Бурбулиса, Гайдара, Скокова, Черномырдина, Примакова, Коржакова… Он бы и Путина сдал, но не успел, развитое чувство самосохранения вовремя подсказало ему, что надо уходить самому, пока не поздно, при этом на весьма престижных и льготных условиях. Итак, некомпетентность как лидера нации – еще одна грань этой личности.
Талант разрушителя
Здесь же надо сказать еще об одной важной черте характера Ельцина. Когда он, расталкивая всех, поднимался на вершину власти, мало кто еще осознавал, что Ельцин не был одарен даром созидателя, но в избытке обладал талантом разрушителя, что в определенных условиях тоже, наверно, важно, если этим талантом не злоупотреблять. Способность все крушить он продемонстрировал в период своего президентства, когда активно способствовал разрушению Союза и едва не развалил Российскую Федерацию, предоставив всем национальным формированиям страны право на суверенитет. Можно сказать, что талант разрушителя является существенной чертой его политического портрета.
Алкогольная невоздержанность
Особая статья в характеристике Ельцина – это страсть к спиртным напиткам, она развивалась тем активнее и острее, чем бесконтрольнее становилась его личная власть.
История «падения» Ельцина с моста общеизвестна. Но вот что поведала Валентина Матвиенко, находясь проездом в Никарагуа в составе парламентской делегации страны, коллективу посольства. Никакого падения с моста не было. Пьяный Ельцин направлялся ночью к одной из своих «избирательниц». Однако у этой «избирательницы» оказался другой «избиратель», мужик покруче Ельцина. Между ними завязалась потасовка, в результате которой Ельцин был побит и увешан синяками. Надо было спасать имидж Ельцина, вот и была придумана версия о его падении с моста.
Американский историк Тейлор Бренч в своей книге сообщает, что однажды экс-президент США Билл Клинтон поведал ему о том, что вытворял Ельцин в алкогольном опьянении. Пьяный Борис Ельцин в одних трусах ловил такси у Белого дома в Вашингтоне. Он уверял, что собирался съездить за пиццей, пишет британская газета «The Daily Mail», которая цитирует книгу Бренча. В другой раз Ельцин, пошатываясь, бродил по подвальному помещению гостевого дома, чем взбудоражил сотрудников охраны, которые приняли российского президента за грабителя. Также в книге говорится о том, что Ельцин все время норовил ускользнуть от своих охранников и отправлялся на поиски приключений.
Главнее всего – пиар
Исследователями жизни и деятельности Ельцина было обращено внимание на то, что он никогда ничего не делал, если за ним никто не наблюдал. Все было подчинено одной цели – неуклонному движению к вершинам власти. А для этого был годен любой успех, сопровождаемый хорошо поставленным пиаром.
Это относится и к достижениям на трудовом поприще, которые сами по себе для Ельцина ничего не значили, если они не работали на его имидж.
По воспоминаниям Я.П. Рябова Ельцин был представлен к награждению орденом Ленина за успехи в строительстве жилого комплекса в Свердловске. Однако перед самым награждением случился скандал – один из недавно построенных домов развалился. Оказалось, что у наспех построенного дома не выдержал фундамент, просто строители не дали бетону времени «схватиться». Благодаря покровительствовавшему ему Рябову Ельцин избежал тогда серьезных нареканий, но орден Ленина не получил.
Рябов вспоминал, что в Свердловске Ельцин постоянно маячил на экранах телевизоров, создавая впечатление заботливого и рачительного руководителя, что, в конечном счете, сыграло свою роль: он превратил телевидение в активный рычаг поднятия своего авторитета в массах.
А вот другой пример хорошо поставленного пиара, граничащего с цинизмом. Известно, что Ельцин не собирался в Санкт-Петербург на церемонию захоронения останков царской семьи Романовых. Однако в последний момент, оценив интерес в стране к происходящему, посчитал, что его появление на похоронах послужит хорошим поводом для поднятия в стране его авторитета, и к недоумению всех, никого не предупредив, появился на похоронах. Более того, произнес на церемонии захоронения «страстное» раскаяние с таким видом, будто не он, руководствуясь карьерными соображениями, инициировал разрушение дома Ипатьевых в Свердловске, где пребывала и была расстреляна царская семья.
Я спрашивал себя, как могло случиться, что во главе нашего государства оказался такой человек, как Ельцин? Анализировал многочисленные публикации, свидетельства людей, работавших с ним и хорошо знавших его, стремился взглянуть на известные факты с различных позиций и пришел к выводу, что феномен политического взлета Ельцина объясняется совпадением ожиданий радикальных перемен в обществе у людей и появлением уверенной в себе личности, которая обещала эти перемены осуществить.
Приход Ельцина был подготовлен всем развитием советского общества в постсталинский период. Загнивание и развращение всех ветвей власти привели к необратимым процессам в общественном сознании. Казнокрадство и коррупция разъедали страну изнутри. Между тем партийные и государственные руководители не понимали критического состояния общества, в котором стало нормой двухпалатное сознание – говорить одно, а думать и делать другое.
Люди поверили Ельцину и, как часто бывает в истории, были жестоко обмануты им. Ельцин их просто предал.
В результате прихода к власти ельцинского окружения в стране резко увеличились коррупция, казнокрадство, преступность, детская беспризорность, дальнейшее обнищание миллионов и обогащение богатых, при этом сильно деградировала совесть. Уже не вечные человеческие ценности стали культивироваться в обществе, а низменный культ денег. Стали размываться и многие другие понятия. То, что раньше называлось «спекуляцией», сейчас пристойно зовут «бизнесом», исчезли понятия «интернационализм» и «дружба народов». Невольно задумываешься и над понятием «патриотизм» – как его теперь понимать? Что значит защищать родину, которую на корню скупили Чубайсы, Абрамовичи и Прохоровы?
Перефразируя Черчилля, который как-то сказал, что «русский корабль затонул, когда гавань уже была видна», имея в виду события 1917 г., можно сказать, что он затонул еще раз в 1991 г., когда до демократического берега можно было дотянуться рукой...
А что же народ? Народ устал от бесконечных политических, экономических и нравственных потрясений, переживаемых Россией, и пока молчит. На ум приходит горькая реплика Гегеля о том, что каждый народ достоин той власти, которую он «терпит». Возможно, это и верно для других народов, но только не для России. Наш народ не инертен, он накапливает силы, он «сосредотачивается» (Горчаков). Все-таки в нас не умерла надежда, что, несмотря на бури и невзгоды, обязательно наступит время, когда русский корабль пришвартуется к подлинно демократическому берегу.