Казаки Фофановы

Николай Панов
По рассказам прабабушки Фёклы, её отец Василий Осипович Фофанов был родом из Харкинского форпоста. Так, например, Ревизская сказка Уральского войска 1834 года, показывает, что в Харкинском форпосте проживали только две семьи Фофановых:

№ 9128 Фофанов Степан Савельев, возраст по прежней переписи 29 лет, ныне 47 лет;
У него сын малолетний Осип – 14 лет.
№ 9038 Казака Степана Фофанова жена Матрена – 49 лет;
У него дочери: Евдокия – 10 лет, Варвара – 4, Агафья – 1 (л. 1221).

№ 9135 Фофанов Савелий Никифоров, возраст по прежней переписи 52 лет, ныне 70 лет;
У него сын казак Константин Савельев – 22/40 лет;
Казака Константина Савельева малолетний сын Михаил – 9 лет.
№ 9045 Казака Константина Фофанова жена Агафья – 40 лет;
У него дочери: Матрена – 11 лет, Федосья – 7, Евдокия – 1 (л. 1222).

В более ранней переписи – Ревизской сказке Уральского войска 1817 года обнаружены следующие записи:

№4087 Казак Степан Фофанов, возраст 25 лет;
У него малолетний брат Константин – 17 лет.
№ 3951 Казака Степана Фофанова дочь Екатерина – 1 лет (л. 520).

№ 2068 От(ставной) казак Савелий Фофанов – 55 лет.
№ 1907 От. казака Савелия Фофанова жена Ирина – 40 лет;
У него дочь Алена – 12 лет (л. 792).

По результатам этих двух переписей можно сделать вывод, что главой рода Фофановых в Харкинском форпосте являлся Савелий Никифорович Фофанов, приблизительно 1765 года рождения. Возможно, братья Степан и Константин рождены первой женой Савелия Фофанова, потому что они записаны вместе. Возраст Ирины – 40 лет, говорит, что она вторая жена у казака Савелия Фофанова. Хотя, для той поры ранние браки, особенно для девиц, не были редким исключением. В виду того, что в переписи 1817 года у Степана записана только годовалая дочь, а жена не показана, можно предположить, что она умерла при родах. Матрена 49 лет, указанная в переписи 1834 года, была вторая жена Степана Савельевича Фофанова.      

Сохранилась предыдущая перепись – Список имянной Яицких казаков 1773 года, в котором также отразились результаты более ранней переписи – генеральной ревизии 1765 года.

В 8 дес. 5 сот. 2 тыс. были записаны следующие лица:

Казак Фофанов Терентий Семенов сын, отставной, по переписи 1765 года его возраст 73 лет; умер в 1772 году.

Казак Фофанов Иван Терентьев сын, возраст 50/57 лет; при городе;
У него малолетние сыновья: Иван – 15 лет/умер;
Яков – 2 лет/9 лет, при отце.

Казак Фофанов Никифор Терентьев сын, возраст 30/37 лет; при городе под арестом;
У него малолетний сын Савелий.

Казак Фофанов Ларион Терентьев сын, возраст 25/32 лет; при городе казаком;
У него малолетние сыновья: Андрей – 3/10 лет; Петр – 1/умер; Федор – 2 лет; оба при отце.

Казак Фофанов Иван Терентьев сын, возраст 21/28 лет; при городе казаком;
У него малолетние сыновья: Василий – 1/8; Василий – 6; при отце (л. 192).

По переписи 1773 года видно, что казак Фофанов Никифор Терентьевич был активным участником Яицкого казачьего восстания 1772 года. Какое наказание получил лично он, неизвестно. По первоначальному приговору 11 человек были присуждены к смертной казни через четвертование, 40 человек – к повешению, трое – к отсечению головы, рядовые участники восстания – к наказанию «нещадно плетьми» и ссылке солдатами в полки. Но царица Екатерина II смягчила указ Военной коллегии: 16 зачинщиков приговорили «наказав кнутом, вырвав ноздри и поставя знаки, сослать в Сибирь на Нерчинские заводы в работу вечную», ещё, 38 приговоренных к смертной казни, наказав кнутом, без знаков и вырезания ноздрей сослать с женами и детьми на поселение. Известно, что зачинщики восстания сидели под арестом в Оренбурге, а Никифор Фофанов в Яицком городке. Значит, он к числу зачинщиков казачьего восстания не относился.

Емельян Пугачев, под именем царя Петра III, начал свой бунт в форпосте Бударинском, где 17 (28) сентября 1773 года был оглашен его первый указ к Яицким казакам. Основные баталии развернулись под Яицком городке и под Оренбургом, где за крепостными стенами укрылись верные царице Екатерине II войска и казаки. Емельян Пугачев безуспешно пытался взять их приступом, но они выдержали осаду повстанцев.

Харкинский форпост находился в 80 верстах выше Кулагиной крепости, охрану которой несла команда из 100 яицких казаков с одной пушкой. В связи с тем, что тут находилась ставка атамана всей Низовой линии, её иногда именовали Атаманским форпостом. Кулагина крепость была взята отрядом пугачевского атамана М. П. Толкачева в декабре 1773 года и с тех пор, до конца 1774 года, находилась во власти повстанцев. Какое участие принимал казак Никифор Терентьевич Фофанов в Пугачевском бунте, неизвестно. Возможно, он участвовал во взятии пугачёвцами Гурьева – городка в январе 1774 года, или же в осаде крепости Яицкого городка.   

Казак Фофанов Терентий Семенович родился в 1692 году, значит, он был записан в переписи 1723 года, которую произвёл по приказу царя Петра I полковник Захаров. Это была первая перепись яицких казаков, в которой указали не только имена и отчества, но и фамилии казаков.

3 сотня: № 209 Фофанов Терентий Семенов сын, возраст 24 лет; у него малолетний сын Иван – 1,5 лет.
По сказке: Синбирского уезду пригорода Малого Корсуна казаки. На Яике с 181 <1673> года. В казаках 7 лет.

Той же сотни: № 210 Фофанов Иван Фофанов сын, возраст 20 лет. 
По сказке: Синбирского уезду деревни Погорелой казаки. На Яике с 181 <1673> года. В казаках 3 года.

9 сотня: № 881 Фофанов Семен Фофанов сын, возраст 50 лет; у него сын малолетний Иван – 2 лет.
№ 882 Фофанов Сидор Фофанов сын, возраст 37 лет; у него малолетний сын Иван – 20 недель.
№ 883 Фофанов Филипп Фофанов сын, возраст 26 лет.

По результатам переписи 1723 года видно, что казаки Фофановы прибыли на Яик в 1673 году из Симбирского уезда. Глава семьи Фофанов Семен Фофанович, 50 лет, мог родиться уже на Яике, или же был привезён на Яик младенцем. Его отец Фофан Фофанов служил казаком на Корсунской сторожевой черте. Документы свидетельствуют, что Корсунская линия была возведена в 1647 году по указу царя Алексея Михайловича воеводой и стольником Б. М. Хитрово. На 53 верстах «меж рек Барыш и реки Суры для береженья от татарских приходов» построили 3 города – крепости – Корсун, Малый Корсун (деревня Погорелова или Старое Погорелово) и Тальск, а также 4 острога – Сокольский, Тальский, Аргашский и Сурский. Корсун был укреплен и играл видную роль в прикрытии русских границ от татарских набегов. Крепость была земляная, с  6 деревянными башнями. В 1670 году корсунцы приняли деятельное участие в разинском бунте, но скоро были усмирены князем Барятинским. Можно предположить, что служилый казак Фофан Фофанов был сослан на Яик за участие в бунте Степана Разина. Известно, что яицкие казаки не поддержали бунт Степана Разина, и в целом были настроены враждебно к его участникам. На Урале существовало даже своеобразное ругательство: «Разина порода», которым обзывали некоторых казаков. Возможно, тех, чьи предки были выслали на  Яик за участие в разинском бунте. Таким образом, можно констатировать, что «бунтарство» было в крови у представителей рода Фофановых.

Название посёлка Харкин связано с преданием о казаке Харко, который был соратником Степана Разина. После казни атамана Разина казак Харко со своими товарищами перебрался на вольный Яик. Прабабушка Фёкла часто рассказывала это сказочное предание. Так, может быть казак Фофан Фофанов прибыл на Яик в кампании легендарного казака Харко? По всей видимости, учитывая хронологию событий, так оно и было. Значит, можно считать казаков Фофановых старожилами форпоста Харкинский.

Просторечивая форма имени Феофан (от греческого «богоявление») дала жизнь фамилии Фофанов. Фамилия Феофанов тоже существует. Хотя, возможно, свою роль сыграло прозвище Фофан – так обычно называли человека простоватого, нерасторопного, ни на что путное не годного. Была даже пословица: «Ни от камени мёду, ни от Фофану плоду».

Уральский историк А. Б. Карпов в своей книге «Уральцы. Ч. 1» упомянул, найденную в архивах подорожную (проезжую грамоту), отъезжающей из Яицкого войска станицы, с царским рыбным кусом, где было написано:

«1720 году, октября в 12 день, послали мы яицким войском своих яицких казаков станичного атамана Федора Михайлова да есаула Алексея Абакумова с товарищи пятьдесят три человека в Санктпетербург построя про обиход его дому Царскаго Пресветлаго Величества коликое число и со взятыми языки киргиз – казаками и о всяких наших войсковых нуждах битя челом великому Государю и в расстоянии того пути по губерниям господам губернаторам и вице – губернаторам и по провинциям и лстратам и по городам и обер – комендантам и комендантам, по станциям и поселам и по деревням всяким начальствующим людям кому где по указу великого Государя повелено ведать по сей подорожной вышеописанным казакам станичному атаману Федору Михайлову с товарищи давать свободный пропуск без задержания того ради во уверение у сей подорожной Яицкого войска войсковая печать приложена» [Карпов, 1911. С. 606].

При подорожной на особом листе находился и список посылаемым яицким казакам, где в числе рядовых казаков показан Сидор Фофанов (См. там же, с. 607). 

Однако вернёмся в форпост Харкинский. Казак Осип Степанов Фофанов вырос и женился на Полухерии Борисовне (бабака Поля, так её называла Фёкла Васильевна). Она была роста небольшого, но очень крепкая, статная женщина. Последнее упоминание о ней относится к 1914 году, тогда ей уж было 84 года от роду. Её записали в Исповедальные ведомости Спасо – Преображенской церкви Кушумского посёлка под старинным именем –  Полухерия; в православных святцах есть имя Пульхерия – именины 10 (23) сентября. Это была греческая царица, которая стала после смерти святой. Тем более, если Полухерия, то можно сокращённо называть Полей, а Пульхерия – это Пуля или Пуша. Известно, что у Осипа и Полухерии Фофановых было, как минимум четверо сыновей: Трофим, Сидор, Ераст и Василий. Сведений о наличии дочерей, нет. Как правило, казачья дочь, выйдя замуж, уходила из отцовского дома навсегда. «Отрезанный ломоть», говорили про неё.

Весной 1874 года было принято новое «Положение Уральского казачьего войска», затрагивающее не только вопросы военной службы казаков, но и некоторые аспекты экономической деятельности и повседневной жизни в Уральском войске. Летом, когда новое Положение начали претворять в жизнь, казаки некоторых станиц зароптали. Генералу К. Ф. Бизянову была подана «петиция», в которой казаки просили отменить новое Положение. Началось мирное неповиновение уральских казаков, которое вскоре было подавлено, а зачинщики осуждены на различные сроки каторжных работ. Однако, уже, весной 1875 года вышло Высочайшее Повеление, согласно которому несогласные с новым Положением лишались казачьего звания и высылались в административном порядке в Аму – Дарьинский край. Беда не обошла стороной Харкинский форпост и семью Осипа Фофанова.

3 августа был опубликован приказ Наказного Атамана Уральского войска от 28 июля 1875 года за № 404, в котором говорилось, что на основании Высочайших Повелений, последовавших в 24 день мая и 3 день июля с. г. бывшие уральские казаки, в составе 200 человек, были лишены казачьего звания и выселены в административном порядке в Аму – Дарьинский край Туркестанского военного округа. Они отправлены в Оренбург, под особым конвоем, вверенным полковнику Черноморскову. В этой команде было три группы казаков из Харкинского посёлка, в том числе, и Осип Степанович Фофанов (УВВ № 30, 1875).   

Следом вышел приказ Наказного Атамана Уральского казачьего войска от 29 июля 1875 г. за № 435, на выселение ещё 200 человек, среди которых были Вахромей Фил. Фофанов из Кушумского хутора и Яков Степанович Фофанов из Щаповского форпоста (УВВ № 31, 1875). В приказе № 465 от 15 августа 1875 г. числились Меркурий Марк. Фофанов, Василий Осипов Фофанов и Анофрий Марк. Фофанов – все из Сахарновской станицы (УВВ № 33, 1875). Никто из этих Фофановых не был в близком родстве с нашим Осипом Степановичем Фофановым.

По приказу № 481 от 23 августа 1875 г., в числе 200 человек, был выслан Трофим Ос. Фофанов из Харкина форпоста (УВВ № 34, 1875). Следом, выслали ещё 204 человека (192 – административно, 12 – по суду), среди них Елисей и Спиридон Епиф. Фофановы из Щаповского форпоста и Аким Вахр. Фофанов из Кушумского хутора (УВВ № 35, 1875). Наконец, приказ № 574 от 25 сентября определил к выселению 144 человека (120 – админ.; 24 – по суду), среди которых были: Евсей Демен. Фофанов из Щаповского форпоста – административно и Сидор Осип. Фофанов из Кулагинской ст. и крепости – по суду (УВВ № 41, 1875).

По рассказам Фёклы Васильевны, за Осипа Степановича отбывал ссылку его младший сын Василий Осипович Фофанов. Как это удалось сделать доподлинно неизвестно. Вероятно, подмену произвели в Оренбурге или на этапе, за взятку начальнику конвоя вместо отца посадили к арестантам его сына. Более того, Василия Осиповича не отправили в Казалинск по этапу, а повезли по Каспийскому морю на Тюленьи острова. Везли ссыльных на самоходной барже, под парусом. Вероятно, оренбургское начальство было наслышано о богатых рыбой Тюленьих островах, и решило послать туда команду из ссыльных уральских казаков – рыболовов. Летом ссыльные ловили осетров, а зимой били тюленя. На островах было много птицы – уток, гусей, лебедей, и весной ссыльные казаки собирали яйца для своего пропитания. В остальное время года, ссыльных кормили рыбой, из которой приготавливали пельмени, котлеты и другие разнообразные блюда. Но всё же, рыба до того приедалась за год, что весну ждали с нетерпением. Найти птичьи гнёзда в прибрежных камышах было не просто. Обычно, нашедший утиное гнездо ссыльный, выгребал из него всё содержимое. Все дикие утки несёт яйца с середины весны до мая. Они откладывают по одной штуке ежедневно. Когда снесено последнее яйцо (вместе от 9 до 13), утка – самка начинает высиживание. Поэтому часто утиные яйца бывали с зародышами. Не брезговали ссыльные казаки «мартышкиными» яйцами. Мартышками, уральские казаки называли всех чаек. Эти бестии настоящие хищники, они поедают не только яйца других птиц, но и самих взрослых особей. У чаек в гнезде три яйца грязно зелёного цвета с серыми пятнами. Чайки относятся очень агрессивно к разорителям своих гнёзд, нападают даже на человека. Местом обитания ссыльных был остров Кулалы.

В 1898 году газета «Астраханский Листок» писала об островах Кулалы и Долгий: «По близости этих островов лов рыбы продолжается круглый год, но рыболовство далеко ещё не развито, и только за последние годы с вывозом оттуда сельди, число ловцов и перекупщиков здесь увеличилось. Каждую весну начало ловли сельди бывает около этих островов, почему перекупщики и ловцы из Астрахани большей частью весной отправляются туда, а некоторые, уезжают осенью и зимуют там. Зимой преимущественно ловят белорыбицу и бьют тюленя; лов частиковой рыбы не производится, а между тем частиковая рыба около этих островов имеется круглый год. За последние дни близ Кулалов хорошо стала ловиться красная рыба; много ловится тюленя, который попадается в севрюжьи сети. На будущую весну флот всевозможных посуд на Кулалах и Долгом увеличивается; много построено рыбниц и лодок исключительно для этих островов. Уловленный здесь тюлень разделывается, слегка солится и складывается в кучу до весны» (УВВ № 46, 1898).

Приведённый выше очерк показывает, что через двадцать лет, после того, как острова были обжиты ссыльными уральскими казаками, там, во всю, хозяйничали астраханские рыбопромышленники. Эти дельцы захватили не только Тюленьи острова, но часто вторгались в пределы особого района на Каспийском море, принадлежащего Уральскому казачьему войску. Однако благодаря этим астраханским рыбопромышленникам, ссыльных уральских казаков, досрочно отпустили по домам. Ведь, массовый возврат из ссылки уральских казаков начался только после воцарения нового царя – Государя Императора Александра III, во второй половине 1881 года. А наш Василий Осипович был в это время уже женат, и у него, даже, родилась дочь Анна.

По рассказам, ссыльные довезли летом до Оренбурга живого осетра. За это им дали «вольную», и они смогли возвратиться на Урал. Как бы там ни было, а довезти живого осетра летом, через пустынную степь, надо ещё суметь. Уральские казаки знали, как сохранить красную рыбу живой. Её оборачивали рогожей, которую смачивали водой, а в жабры периодически впрыскивали водку. Пьяный осётр лежал смирно на подводе, а мокрая рогожа не позволяла высыхать его жабрам и чешуе. В те годы Оренбургским генерал – губернатором был Н. А. Крыжановский, который осенью 1873 года посетил Гурьев, где местные богатые казаки –  рыбопромышленники организовали ему морскую прогулку по Каспию на быстроходном паруснике Тудакова. Вероятно, тогда же Федот Тудаков и Евграф Васильев Хохлачев впервые предложили высокому оренбургскому начальнику организовать промысел красной рыбы на Тюленьих островах, которые были тогда необитаемы. А начавшийся в следующем 1874 году «мирный» бунт уральских казаков по непринятию нового Положения, только ускорил это мероприятие. Генерал – губернатор Крыжановский первоначально отобрал для переселения на Аральское море 100 уральских казаков – рыболовов. Но когда последние стали «болтать лишнее», то последовало Высочайшее повеление на ссылку всех недовольных, предварительно лишив их казачьего звания. Вот, в этой сутолоке отобрали команду для рыбного промысла на Тюленьих островах, в которую попал и Василий Фофанов. Где бы ещё оренбургское начальство нашло «дураков», согласных за «пайку» (бесплатно) поехать на пустынные острова и вести там, несколько лет подряд, промысел рыбы и тюленя. Тут, вероятно, была предварительная договорённость ссыльных с начальством. По всей видимости, ссылка продолжалась до тех пор, пока возле Тюленьих островов была промысловая красная рыба. Как только её запасы иссякли, то ссыльные рыболовы возвратились домой. О том, что ссылка негласная, говорит тот факт, что о ней нет упоминания в официальной части газеты «Уральские войсковые ведомости», где публиковались приказы Наказного Атамана Уральского казачьего войска на выселение в Аму – Дарьинский край всех несогласных с новым Положением по УКВ.

Итак, отбыв три года в ссылке на Тюленьих островах, Василий Фофанов возвратился на Урал. Его отец, Осип Степанович, в то время проживал в посёлке Красной Яр (Красноярский форпост). Почему он там оказался, догадаться не трудно. Харкин форпост, где его «назначили» к выселению в Аму – Дарьинский край, относился к Кулагинской станице Гурьевского отдела. Канцелярия отдела находилась в Гурьеве, за 200 слишком, вёрст. Красноярский форпост был рядом с Харкиным, но входил в Калмыковский отдел, в списках его канцелярии казак Осип Фофанов не числился, а это значит, что искать его здесь никто не стал бы. Уральские казаки хранили упрямое молчание, и своих товарищей никогда не выдавали начальству.

Почти сразу по возвращению из ссылки, Василия женили на дочери казака Кожехаровского посёлка девице Пелагии Яковлевне Лухмановой, 25 лет от роду. Насчёт сватовства, договорились во время осенней плавни или же, на зимнем багренье 1878 г., в которых участвовали все уральские казаки, не бывшие на службе в полках. Осень и зима – это пора шумных свадеб. Уральский казак, как правило, женился на девице из войскового сословия; редко были браки с иногородними; почти никогда уральцы не женились на киргизках. Хотя, Фёкла Васильевна рассказывала, как её «дядя Яша» взял в жены киргизку, которую догнал на байге (скачках) в киргизском ауле. По киргизскому обычаю, джигит, догнавший девушку на байге, мог взять её в жены. Но на русских, а тем паче, уральских казаков, этот древний обычай степей не распространялся. Однако, молодой казак приглянулся киргизке и она сбежала с ним из аула. Целый год они прятались на хуторах, а когда у них родился сын, то поехали в киргизский аул просить благословения отца беглянки. Тот, хотя, простил дочь, но не велел им попадаться ему на глаза. Молодой супружеской паре пришлось уехать подальше от родных мест.

Лухмановых в Кожехарове было много. К сожалению, сведений о Якове Лухманове нет. Пелагия родилась в 1854 году, когда её отцу могло быть 20 или менее лет от роду, поэтому его нет в Ревизской сказке 1834 года.      

Известно, что у Василия и Пелагии Фофановых было пятеро детей: Анна (1879), Марк (1880), Фёкла (1885), Николай (1887) и Александр (1894). До 1886 года семья проживала в Красном Яре, а потом переехала в Кушум. Ранее туда уехали родители: Осип Степанович и Полухерия Борисовна, со средним сыном Ерастом. По рассказам Фёклы Васильевны, дед Осип, в знак благодарности за отбывание вместо него ссылки, построил в Кушуме большой дом для семьи Василия. Дом стоял на лобном месте, на площади, напротив Спасо – Преображенской церкви. Дом был с подклетом. Первый, полуподвальный этаж – подклет, был каменный, а второй, верхний этаж, из сосновых брёвен. Верхний этаж заказали купцам, которые привезли уже пронумерованные брёвна, а мастера из них собирали сам сруб на месте. В подклете располагалась кухня, столовая и чулан, а на верхнем этаже были спальные комнаты. В подклете стояла русская печь с полатями, а верхний этаж обогревался печью – голландкой.

Отставной казак Осип Степанович Фофанов, как должник по нетчикам в Кулагинской станице, был объявлен в розыск (УВВ № 16, 1887). Из этого, «нетчикового капитала» выплачивалась «подмога» уральским казакам, нанимавшимся на внешнюю службу.

«Ни для кого не секрет, – писал неизвестный автор, под псевдонимом «Уралец», – все знают, всем давно известно и подсчитано до копейки, что выход казака на службу является для него единовременным расходом в среднем около 400 рублей, куда входила стоимость коня, седла, снаряжения, формы, пики, шашки и всего остального, кончая арканом, треногой и фуражной сеткой» [Уралец. Почему казаки обеднели//Великая Россия. М., 1911. Кн. 2. С. 221].

Уральское войско компенсировало часть расходов служилого казака. На этот случай в войске имелся так называемый «нетчиковый капитал», который наполнялся за счет налогов со строевых казаков, не поступивших на службу. В год этот налог составлял 10 рублей с казака. Кроме того, на основании положения Военного совета, также на расходы по исполнению полевых нарядов, взыскивалось с войскового и иногороднего населения в дополнительный акциз за довольствие и прогон скота и за право иметь пастухов. 

«Наёмка» – старый войсковой обычай, из – за которого тоже было много замешательств, – констатировал Короленко. – Не желающие служить вне области нанимали за себя охотников. … это выразилось в налог, который остающиеся платят в войсковую казну, вместо службы натурой (после обязательного срока). Списки ведутся безобразно, и на этой почве много злоупотреблений. Жертва одной из таких «ошибок» была перед нами. Это был старик с совершенно седыми густыми кудрями и тусклыми, когда – то голубыми глазами» [В. Короленко. У казаков. Из летней поездки на Урал].

Вероятно, «бегство» Осипа Степановича Фофанова из родного форпоста, дало повод станичному начальнику злоупотреблять при взимании взносов в «нетчиковый капитал». По сути, Осип Фофанов, 1819 года рождения, ещё в 1869 году вышел в чистую отставку, получив тогда освобождение от взносов в нетчики (Приложении к УВВ № 24, 1870). Конечно, у него могли оставаться и «старые» долги по нетчикам. Известно, что Осип Степанович Фофанов никогда не служил на внешней службе. Однако же, до 1887 года его не объявляли в розыск, как должника по «нетчикам».

Не был на внешней службе и Василий Осипович Фофанов. После ссылки он занялся домашними делами. По рассказам Фёклы Васильевны, её отец откупался от службы деньгами. Ежегодно, он платил в казну по 100 руб., по тем временам, это очень большие деньги. На основании приказа от 12 ноября 1893 г. за № 804, казак внутренне – служащего разряда Василий Осипович Фофанов (Чаганская станица, п. Кушум) переведён в отставной разряд (УВВ № 10, 1894). По выслуге лет в отставной разряд переводили казаков, которые пробыли в полевом разряде 15 лет (21 – 36 лет), потом, ещё, 5 лет во внутренне – служащем разряде (37 – 41 лет). Значит, Василий Осипович был 1852 года рождения, а в исповедальной Ведомости возраст занизили. Например, в Ведомости 1909 года его возраст 55 лет. Такой же возраст указан и у его жены Пелагии Яковлевны.

Важное место в судьбе Фофановых сыграла Спасо – Преображенская церковь, прихожанами которой они стали, приехав в Кушумский посёлок. Пелагия Яковлевна пела на клиросе, а Василий Осипович помогал причту по хозяйственным вопросам. Дети обучались в 2 – х классной церковно – приходской школе. Срок обучения в ней составлял 5 лет и давал начальное образование, необходимое для поступления в гимназию. Например, Фёкла окончила 2 класса ЦПШ с отличием и мечтала продолжить своё обучение в Уральской войсковой женской гимназии. Успешно сдала вступительный экзамен, но, в последний момент, мать не разрешила ей остаться в городе для учёбы в гимназии. Она была маленького роста, щуплая, вот мать и не дала согласия на самостоятельную жизнь дочери в городе. Жалко ей стало дочь. А могла бы Фёкла после гимназии стать народной учительницей. А вот, сын Николай после ЦПШ поступил в Уральское войсковое реальное училище, в котором окончил «коммерческий курс» и работал после этого приказчиком у богатых купцов в Уральске. 

Спасо – Преображенская церковь построена прихожанами за свой счет в 1855 году и освящена 8 июля того же года. Алтарь и передняя часть храма деревянная. Трапезная и церковь вмещает около 900 богомольцев, земли под церковью 36 кв. соток, под оградой 257 кв. соток. Колокольня и ограда каменная. Церковь вообще крепкая и тёплая. Для предания тел умерших земле имелось особо отведённое кладбище, окопанное рвом. Церковь не была застрахована. Причту положено по штату священник, диакон и два псаломщика. Место одного псаломщика праздно (свободно). Священнику полагался годовой оклад 160 руб. и квартирные 80 руб; диакону – 100 и 50; первому псаломщику – 60 и 30; второму – 40 и 20 рублей, соответственно. Добровольные пожертвования от прихожан около 600 рублей. Земли при церкви ни пахотной, ни сенокосной не имелось. Причт был из войскового сословия и мог пользоваться угодьями наравне с другими казаками. В 1909 году в церкви служили: священник Николай Евдокимович Белугин (13 дек. 1873 г. р.) – сын псаломщика; диакон Андрей Азовсков; псаломщик Пимен Зарубин (ГА ЗКО, ф. 237, оп. 1, д. 26, св. 14, лл. 1 – 3).

Семья Фофановых на новом месте занялась хлебопашеством. Землю они распахивали на Жильной Балке. После пасхи Василий запрягал верблюда в телегу – тагарку, куда складывал сельскохозяйственный инвентарь, личные вещи, кухонную утварь и, обязательно, бударку. Любил Василий рыбачить на степных озёрах и речушках. Однако, его жизненным принципом стала смешная поговорка: «Кто охотничает и удит, у того ничего не будет». Рыболовство на Урале становилось с каждым годом всё хуже. Уральские казаки в конце ХIХ века называли зимнее багренье «коровоженьем», приносящим убытки. На осенней плавне тоже ловилась, в основном,  лишь, чёрная рыба: судак, сазан и жерех. Того изобилия красной рыбы, что было в Урале раньше, уже не было. Поэтому многие казаки низовых посёлков стали заниматься разведением скота и хлебопашеством. Хлеб всегда был в цене. Недостатка в работниках тоже не было. В Николаевском уезде было много переселенцев из Малороссии. Хохлы с удовольствием нанимались на работу к казакам. Они были очень хорошие хлеборобы, а своей земли не имели. Уральскому казаку давали по 20 десятин пашни, но он не знал, как её обрабатывать. Вот, и совпадали деловые интересы хозяев и работников. Семья Василия Фофанова брала к себе в наём по 2 – 3 работника – хохла, на сезон. Фофановы и их работники проживали в специально построенных землянках, с плоскими крышами из камыша, обмазанные красной глиной с добавлением лошадиного помёта.

Надо заметить, что Русско – Японская война (1904 – 1905), а после неё и начавшаяся революция в России, увеличили число уральских казаков на внешней службе. Молодёжь в посёлках осталась без присмотра и начала безобразничать. Газета «Уральские войсковые ведомости» писала: «Кражи в посёлках, совершаемые «холостягами» не по нужде, а для пьянства, заставляют жителей принимать против этого зла радикальные меры. В Кушумском посёлке 9 – 10 января ворам, обнаруженным посредством «пристрастия», произведена на сходе генеральная порка. Принимателей краденного также сильно избили. Одному казаку, который хотел скрыть от экзекуции двоих своих сыновей, выбили два зуба, а сыновей взяли и выпороли. У изобличенных в краже вывозили со двора рыбу, раскидывали по посёлку – бери, у кого украли» (УВВ № 6, 1907).

К сожалению, позорная экзекуция не обошла стороной и Фофановых. Сын Николай, приезжая домой на каникулы, любил порыбачить в запретных местах на Урале. Его неоднократно ловила речная стража, и, однажды, он был подвергнут публичной порке на площади. В 1907 году за потаённый лов рыбы (браконьерство) ужесточили наказания: большой штраф, арест и тюремное заключение до 1 года.

О том, что к 1907 году зимнее багренье становилось убыточным, говорил следующий факт: «По случаю полного незалова рыбы на презентном (для царя) багренье, – телеграфировал генерал Дружинин Наказному Атаману УКВ Родзянко, – по приказанию г. вр. И. д. Наказного Атамана (г – м Дружинин) постановлено: в понедельник, 3 числа сего декабря, разбагрить для презента «Упор», а во вторник, 4 декабря, произвести багренное  рыболовство на себя» (УВВ № 93, 1907). До конца XIX века, на презентное багренье отводился один день. В декабре 1899 года царское багренье чуть было не закончилось казачьим бунтом. Казаки возмутились, что Атаман нарушил старинный обычай, и приказал разбагрить для презента новые ятови (ямы с красной рыбой). Конфликт замяли, но с того года для презента царю всё чаще отводили лишний день. Казаки понимали, что рыбы становилось меньше в Урале, и войсковое начальство разрешило начинать лов неводами раньше обычного срока.

«Согласно правил производства рыболовства, издания 1905 года, стр. 16, пунк 9, тягу неводами по р.Уралу на пространстве между г. Уральском и Калёновским посёлком разрешается произвести с рассветом 8 января 1908 года» (УВВ № 1, 1908).      

Старшая дочь Анна в 1901 году вышла замуж за казака Кушумского пос. Якова Корниловича Сластина (1880 г. р.). Его отец Корнила Яковлевич Сластин в 1891 году, по выслуге лет (возраст – 41 лет) вышел в отставку (УВВ № 13, 1891). У молодых супругов родилась дочь Варвара (1902 г.), а через год Якова призвали на действительную службу, где он сначала стал приказным, а потом получил чин младшего урядника. Так, приказом  от 15 марта 1906 г. за № 328, приказный 3 Уральского казачьего полка (3 УКП) Яков Корнилов Сластин (1901 г. п.) – Чаганской ст. Кушум. п., за хорошее поведение и усердие в службе, был произведён в младшие урядники (УВВ № 22, 1906). Службу в полку Яков закончил в чине старшего урядника. В приказе от 26 февраля 1907 г. за № 194 сказано: «Спущенные из 3 УКП на льготу в войско старшие урядники: Яков Корнилов Сластин, пост. 1900 г., Чаганской ст. Кушумского пос. …, за знание службы и хорошее поведение производятся в вахмистры» (УВВ № 18, 1907).

С 1 сентября 1909 году вахмистра Якова Сластина назначили старшим станичным инструктором в Бударинскую станицу (УВВ № 75, 1907), и он с семьей уехал к новому месту службы. Там, у Сластиных родилась дочь Клавдия (27.12.1909 г. р.), а 1 января 1910 года, на крестинах племянницы присутствовали Фёкла и Николай Фофановы, стоявшие восприемниками у купели. Запись в Метрической книге Бударинского пос. 1910 года, Спасо – Преображенской церкви, гласит:

«№ 2 Род. 27 декабря 1909 г.; Крещение 1 Января; Имя: Клавдия; Родители: Чаганской стаицы Кушумского поселка урядник Иаков Корнилиев Сластин и законная его жена Анна Васильева; оба единоверцы.
Восприемники: Чаганской стан. Кушум. п. казак Николай Васильев Фофанов и вдовая казачка Чаганской стан. и  пос. Фёкла Васильева Джеляманова» (ГА ЗКО, ф. 237, оп. 1, д. 38, св. 20, л. 2).

В 1912 году у Сластиных родился сын Григорий. В конце того же года они возвратились в Кушум. В Приказе по УКВ от 18 декабря 1912 года за № 1245 говорилось: «Старший станичный инструктор Бударинской стан. вамистр Яков Корнилов Сластин (пост. 1901 г., Чаганской ст. Кушум. пос.) за слабое поведение, качества несоответствующие должности инструктора отчисляется от таковой с 1 января 1913 г. на льготу (УВВ №  1, 1913).

В Исповедальной ведомости Кушумской Спасо – Преображенской церкви 1913 года семья вахмистра Якова Корниловича Сластина была записана в следующем составе:

«№ 106 Сластин вахмистр Иаков Корнилиев, возраст 34 лет;
Жена его Анна Васильева – 33 лет;
Дети их; Варвара – 10 лет; Клавдия – 4 лет; Григорий – 1 лет»            (ГА ЗКО, ф. 237, оп. 1, д. 26, св. 14, л. 174).

В Кушуме, 12 ноября 1913 года у Сластиных родился сын Александр. У купели, 17 ноября т. г., его восприемниками стали Флор Алексеев Сластин и Мария Авраамиева Фофанова (жена Николая Васильевича) (ГА ЗКО, ф. 237, оп. 1, д. 57, св. 32, л. 329/19). Его называли Александр – старший, а сына родившегося после него, называли Александр – младший. Оба брата выжили в молохе Гражданской войны, но героически погибли на фронтах Великой Отечественной войне. Александр – младший был офицером.

10 сентября 1913 года, прожив всего 4 года, умерла дочь Клавдия от младенческой болезни; 11 сентября её похоронили на местном погосте (См. там же, л. 351/41).      

Старший сын Марк, также с полковой службы вернулся урядником. После службы он женился на дочери казака Каменской ст. Асерчевского посёлка девице Анне Васильевне Пиуновой. У неё там жили братья: Фёдор (жена Анастасия Алексеевна), Агапий (жена Евдокия Ивановна), Евсегний (жена Марфа Ефимовна). С 1907 по 1911 гг. они проживали в Кушумском пос., в родительском доме, а потом уехали в Асерчев. Например, 21 апреля 1913 года, при крещении в Зеленовской церкви племянника Георгия Агапиевича Пиунова, Анна Васильевна Фофанова записана, как казачья жена Камен. ст. Асерчевского пос. (Га ЗКО, ф. 237, оп. 1, д. 62, св. 36, л. 310).

В Метрической книге Кушумского посёлка 1909 года есть запись № 13 о родившейся девочке Евдокии; 1 Марта, крещение 5 Марта т. г. Родители: Кушумского пос. урядник Марк Васильев Фофанов и законная жена его Анна Васильева, оба единоверческого вероисповедания.
Восприемники: Кушумского пос. казак Николай Васильев Фофанов и 1 го Чаганского пос. вдовая казачка Фёкла Васильева Джеляманова (Там же, д. 34, св. 18, л. 345).

Вторую дочь, Фёклу Васильевну (7.10.1885 г. р.), выдали замуж за казака Чаганской ст. и пос. Ивана Максимовича Джеляманова, и она уехала из Кушума в 1 Чаганский посёлок. Вскоре, там у молодой супружеской пары родились сыновья – погодки: Иван и Пётр, а её мужа Ивана призвали на службу. Семья Джелямановых была богатой и пользовалась авторитетом в Чаганской станице. По рассказам Фёклы Васильевны, они «весь фарфос в руках держали». У Ивана были сёстры: Феодосья, Ольга и Екатерина.

Феодосья Максимовна была замужем за казаком 1 Чаганского посёлка Агафоном Осиповичем Серебряковым. 1 ноября 1903 года у супругов родился сын Александр, а 3 ноября, во время крещения, восприемниками были Иван Максимович Джеляманов и девица Александра Осиповна Серебрякова(Там же, д. 12, св. 6, л. 607/33).

Ольга Максимовна вышла замуж за казака Владимирского посёлка Скворкинской станицы Афонасия Евфимовича Симбиркина. 31 марта 1908 года у супружеской пары родилась дочь Мария, восприемницей у купели была девица дочь казака Екатерина Максимовна Джеляманова (Там же, д. 31, св. 17, л. 268/11).

Казака Ивана Джеляманова отправили служить в Санкт – Петербург, в Уральскую лейб – гвардии Его Императорского Величества казачью сотню. Молодой казак оказался отличным наездником, занимал призовые места на конных смотрах. Часто стоял на «часах» в Зимнем дворце, у двери царской спальни и других высокопоставленных чиновников. За усердие в службе и хорошее поведение, его определили в полковую школу, окончив которую, он собирался остаться в сотне, но уже урядником сверхсрочной службы. Фёкла одобряла выбор мужа, и также стала готовиться к жизни в столице. Однако, планам Ивана Джеляманова не суждено было сбыться. На смотре конь под Иваном неожиданно встал на дыбы, и казак ударился кобчиком о луку седла. Сначала, думали что ушиб, делали примочки, но болезнь прогрессировала. Собрали консилиум врачей, и казака отправили домой, а через полгода Иван Джеляманов умер (1.03.1909).

«С удовольствием отмечаем, – писала газета УВВ, – что гвардейская сотня в настоящее время несёт службу – одна часть сотни в Царском селе, при Особе Государя Императора, а другая – в Гатчине, при вдовствующей Императрице Марии Фёдоровне» (УВВ № 22, 1906).

Фёкла Васильевна рассказывала, что Иван служил около царя, который любил охотиться с лодки, а по обоим берегам реки его охраняли уральские казаки. Плывёт рыжий царь в красной рубашонке по речке, постреливает уток, а ушастая собачонка таскает их ему в лодку. В последнее время, Иван пристрастился к чтению книг. Даже, домой со службы он привёз целую укладку книг. Но болезнь быстро «поедала» Ивана изнутри. Он сильно исхудал, ничего не ел, кроме запеченных яблок. В Метрической книге 1 Чаганского посёлка 1909 года сохранилась запись о его смерти:

«№ 6  1 Марта 1909 г. Казак 1 Чаганского пос. той же станицы Иоанн Максимов Джеляманов, 24 лет, от продолжительной болезни. Отпевание 2 Марта; священник Геннадий Белугин, псаломщик Павел Чуреев; погребен на общественном кладбище» (ГА ЗКО, ф. 237, оп. 1, д. 34, св. 18, л. 296).

После похорон мужа Фёкла часто ездила в Кушум к родителям. Об этом свидетельствуют записи Метрических книг Кушумского и Бударинского посёлков. Вероятно, она периодически проживала у родителей до второго замужества, т. к. её не записывали в Исповедальные ведомости Спасо – Преображенской церкви. По документам она числилась, как проживающая в 1 - ом Чаганском посёлке, в доме своего свёкра Максима Джеляманова.

Вероятно, в 1912 году Максим Васильевич Джеляманов овдовел, потому что 11 октября 1913 года он повенчался вторым браком с вдовой казачкой Скворкинского посёлка Феодосией Филипповной Сальниковой, у которой тоже было второе замужество (Там же, д. 57, св. 32, л. 257).

В 1910 году вдовая казачка Фёкла Джеляманова похоронила, одного за другим, своих сыновей. Иван и Пётр умерли от дифтерита. В те годы эта болезнь была одной из причин высокой детской смертности. К сожалению, в Уральском госархиве не сохранились Метрические книги Чаганского и Кушумского посёлков за 1910 и 1912 годы, поэтому невозможно сказать, когда Фёкла вышла вторично замуж за вдовца, казака Чаганского посёлка Анания Петровича Черноярова. Вероятно, это произошло в январе 1912 года, потому что 6 (19) ноября того же года у Чернояровых родилась дочь Александра (баба Шура). Более подробно о них будет рассказано в главе «Чернояровы».

Второй сын Фофановых, Николай Васильевич (1887 г. р.), на каникулах любил порыбачить. У него была какая – то маниакальная страсть к этому занятию. Он, то ставил сети на Кушуме и часами перебирал их в холодной воде, то рыбачил на жерлицы, выставляя их на озере – ильмене. Ему, даже, не столько была нужна рыба, а просто его захватывал азарт добытчика. Во всех этих забавах рядом с ним всегда присутствовала его сестра Фёкла. Во время каникул они были почти неразлучны. Однако на Урал он сестру не брал. Опасно было. По берегам Урала ездили патрули речной охраны, или полесовщики, которые следили за лесом и рекой, одновременно. Летом к Уралу запрещалось подходить, а не то, что рыбачить. Запрет с 1 июня до начала осенней плавни. А зимой разрешали лов баграми (багренье), после которого шли с неводами, а потом до середины марта можно было ставить режаки и сижи. Зимой на багренье, Василий Осипович брал с собой детей. Фёкла наблюдала с берега, а Николай принимал непосредственное участие в багренье. Очень часто над рекой раздавался его крик: «Скоро!». Это был условный сигнал, что казак подцепил на багор осетра или другую крупную рыбу и просил помощи своих товарищей – артельщиков. Чужие помогать не будут, всем некогда, у всех «жар» (лов баграми) идёт на реке.

После окончания Уральского войскового реального училища, точнее, его  дополнительного коммерческого класса, Николай поступил приказчиком на работу в магазин в доме Карева к богатому уральскому купцу. Сначала  заведовал отпуском мануфактуры, а потом купец стал поручать ему вести свою бухгалтерию. Николай быстро осваивал коммерческое дело, которое стало для него смыслом жизни. Его уже не прельщала запретная рыбалка на Урале, за которую могли выпороть прилюдно, или хуже того посадить в тюрьму. Он с головой ушёл в коммерцию.

В 1910 году Николай женился на дочери казака 1 Чаганского пос. девице Марии Абрамовне Голуновой (1890 г. р.), а уже в следующем году у них родился сын Вениамин. Запись в Метрической книге Кушумского посёлка 1911 года, гласит:

«№ 10 Рождение: 27 Марта; Крещение 29 Марта. Имя - Вениамин. Родители: Кушумского пос. казак Николай Васильев Фофанов и законная жена его Мария Авраамиева; оба единоверческого вероисповедания.
Восприемники: Кушумской Спасо – Преображенской церкви псаломщик Василий Михайлов Мерзлов и жена Нижегородского мещанина Мария Алексеева Харитонова» (ГА ЗКО, ф. 237, оп. 1, д. 41, св. 23, л. 6).

Согласно записям в Исповедальных ведомостях, в 1912 – 1914 гг., Николай находился на военной службе (Там же, д. 26, св. 14, л.л. 146, 176, 209). Где он служил, неизвестно. По рассказам Фёклы Васильевны, её брата Николая откупил от полковой службы отец Василий Осипович. Поэтому остаётся загадкой, служил ли на самом деле Николай, или уехал из родного посёлка с глаз долой.

В метрической книге 1 Чаганского посёлка 1904 года имеется запись о рождении № 39; 2/10 Октябрь; дочь Зинаида; родители: казак 1 Чаганск. посёлка Авраамий Иоаннов Голунов и закон. жена его Вера Семеонова, оба единоверцы. Восприемники: казак Константин Михайлов Жигалин и жена казака Марфа Васильева Голунова (Там же, д. 16, св. 8, л. 223/31).
Вероятно, это родители и младшая сестра Марии Абрамовны Фофановой.

Младший сын Александр Васильевич Фофанов (1894 г. р.), в детстве часто болел. После ЦПШ, он поступил в Уральское духовное училище, после окончания которого, собирался поступать в духовную семинарию. Однако его мечтам не суждено было сбыться. Он, вскоре, умер от чахотки, ещё, молодым и неженатым человеком (после 1914 года).

Василий Осипович Фофанов ежегодно ездил на озеро Индер за солью. От Кушума до Индера путь был неблизкий. Обычно, он запрягал в тагарку верблюда. Этому степному исполину не требовалась вода в пути, а тяговая сила его, была куда больше, чем у лошади. Путь занимал несколько дней. На ночлег останавливались у знакомых или родственников в посёлках. Но большую часть времени в поездках, Василий Осипович проводил в родных местах, в Харкином посёлке, где проживали троюродные братья: Андрей и Нифонт Михайловичи Фофановы (ГА ЗКО, ф. 237, оп. 1, д. 15, св. 8, лл. 62, 68). В другом, Красноярском посёлке, проживали племянники Павел и Яков Петровичи Фофановы. Например, Яков Петрович был женат на Александре Акимовне, дочери казака Акима Севастьяновича Жагулина (Там же, д. 11, св. 6, лл. 8, 14, 20). Благодаря харкинским братьям, которые имели связи на солевом прииске, Василий всегда быстро загружался солью на озере. Они же, братья, помогали ему вытягивать тяжело груженный воз, по крутому взвозу на степную дорогу. Соль грузили вручную работники – киргизы, которым приходилось доплачивать, чтобы насыпали в рогожные кули соль, а не солёную воду. Те, кто жалел отдать лишнюю копейку этим киргизам, увозили в кулях не соль, а тузлук, который по дороге не цедился через рогожу, а вытекал ручьями. Домой привозили не соль, а пшик. Фёкла ездила несколько раз с отцом за солью, ещё до замужества. Один раз они, даже, навещали родственников в посёлке, следующим за Пятимаром, который стоял в глубине Кушум – Самарских разливах. Вероятно, посёлок тот, назывался Бородин, где проживала семья Петра Лухманова.

Пелагия Яковлевна Фофанова, урождённая Лухманова, родилась в 1853 году в форпосте Кожехаровском. Про этот посёлок Фёкла Васильевна тоже часто рассказывала. Особенно запомнился её рассказ, как две казачки из Кожехарова ходили пешком на богомолье в Киево – Печерскую лавру и по другим святым местам. В начале ХХ века в Кожехаровской церкви служил священником Тихон Фофанов, но был ли он с кушумскими Фофановыми в близком родстве, неизвестно. За то, в Кожехаровском посёлке проживал родной брат Пелагии, Куприян Яковлевич Лухманов, с сыновьями.

В Метрической книге Кожехаровского посёлка 1904 года была обнаружена запись № 21 о рождении 4 марта 1904 г. дочери Александры. Родители: Кожехаровского пос. казак Киприан Иаковлев Лухманов и его законная жена Елена Софониева, оба единоверцы.
Восприемники: Того же пос. казак Павел Иаковлев Сосновцев и казачья жена Иустиния Софониева Синильникова (ГА ЗКО, ф. 237, оп. 1, д. 17, св. 9, л. 541).               

Необходимо рассказать о семье Ераста Осиповича Фофанова, которая также проживала в Кушумском посёлке и упоминается в Исповедальных ведомостях прихожан Спасо – Преображенской церкви 1909 – 1914 гг. Например, за 1909 год, запись № 127 гласит:

Фофанов казак Ераст Иосифов – 58 лет;
Дети его: Андрей – 19;
                Глафира – 13;
Иоаким Ерастов – 26;
Жена его Александра Евфимиева – 25;
Мать их Полухерия Борисова – 83 (ГА ЗКО, ф. 237, оп. 1, д. 26, св. 14, л. 62).

Из данной записи видно, что Ераст Осипович в 1909 году был вдовцом, и с ним проживала его престарелая мать. В ведомости 1910 года возраст его матери Полухерии Борисовны указан 80 лет, что вероятно, соответствует действительности. У сына Акима Ерастовича записаны дети: Елизвой – 2, Александр – 1 лет (Там же, л. 90). В следующем, 1911 году, не записана жена Акима – Александра Евфимиевна (вероятно, она умерла в 1910 году) (Там же, л. 118). Потому что в ведомости 1912 года женой Акима Ерастова записана Марфа Калентьева – 25 лет. Ниже, к детям записана и приводная дочь урядника Пелагия Матфеева Салмина – 5 лет (Там же, л. 146). В 1913 году у Акима записана ещё дочь Параскева – 1 лет. Андрей Ерастович – 23 лет, записан с женой Матреной Спиридоновой – 25 лет (Там же, л. 174). В ведомости 1914 года, вдобавок к бывшим там лицам записана дочь Андрея Ерастовича, Ирина – 6 мес. (Там же, л. 208).

Известно, что Аким Ерастов Фофанов служил во 2 Уральском казачьем полку и был награждён серебряной бухарской медалью, которую ему разрешили носить (УВВ № 50, 1908).

Женился он ещё до службы. Об этом есть в МК запись № 6 от 25 января 1904 года: Урал. Войска казак Иоаким Ерастов Фофанов, единоверец, первым браком, 21 лет; Урал. Войска дочь казака девица Александра Евфимиева Кирясова, единоверка, первым браком, 21 лет; поручитель по жениху: Василий Иосифов Фофанов (ГА ЗКО, ф. 237, оп. 1, д. 17, св. 9, л. 416).

14 октября 1908 года у супружеской пары родился сын Елизвой (Там же, д. 31, св. 17, л. 282), а ровно через год, 14 октября 1909 года родился второй сын Александр (Там же, д. 34, св. 18, л.). Вскоре, жена казака Александра Евфимиева Фофанова скончалась. К сожалению, Метрические книги за 1910 год отсутствуют, поэтому точную дату и причину смерти, назвать, невозможно.

Аким Ерастович Фофанов не долго вдовствовал. Он женился вторично, на вдове с ребёнком. Так, у него появилась падчерица Пелагея Салмина.

В Метрической книге Кушумского посёлка 1911 года есть запись № 13; бракосочетания 15 июля: Уральского войска казак Иоаким Ерастов Фофанов, единоверец, вторым браком, 26 лет;
Того же войска вдовая урядница Марфа Калентьева Салмина, единоверка, вторым браком, 24 лет.
Поручители по невесте: Василий Иосифов Фофанов (Там же, д. 41, св. 23, л. 37).

В МК Кушумского посёлка 1913 года есть запись № 3 о бракосочетании 28 января т. г. казака Андрея Ерастовича Фофанова, 21 лет и дочери казака, девицы Матрены Спиридоновой Чернояровой, 25 лет; один из поручит. по невесте: Василий Иосифов Фофанов (Там же, д. 57, св. 32, л. 335/25). 4 мая 1913 года у супружеской пары родился сын Николай, который умер 6 мая т. г., от слабого рождения (недоношенный) (Там же, л. 321/11).

В Исповедальной ведомости 1914 года, запись № 128 гласила:

Фофанов казак Ераст Иосифов – 63 лет;

Дети его:  Иоаким Ерастов – 31 лет;
жена его   Марфа Калентьева – 27 лет;
дети их:    Елизвой – 6 лет;
                Александр – 5 лет;
                Параскева – 2 лет;
Приводная дочь урядника Пелагея Матфеева Салмина – 7 лет.

                Андрей Ерастов – 24 лет;
жена его   Матрена Спиридонова – 21 лет;
дочь их     Ирина – 6 мес.

                Глафира Ерастова – 18 лет.

Мать его:  Полухерия Борисова – 84 лет.

Когда армия атамана Толстова начала отступать от Уральска под ударами подошедшей 25-й стрелковой дивизии, многие семьи казаков засобирались в отступ вместе с полками Уральской армии. Муж Анны Сластиной, Яков, который был в то время сотником, забрал семью с собой. Запрягли быков в тагарку, нагрузили её всяким домашним скарбом, сзади привязали корову и отправились в путь. На первых парах отступали в степь на Бухарской стороне, думали пересидеть, где – нибудь в киргизском ауле, но киргизы уже не выказывали того дружелюбия, какое было раньше. К зиме, и вовсе, они стали открыто нападать на кибитки отступающих казаков. Грабежи и убийства казаков происходили каждодневно. Отступать приходилось в неизвестность. Начиналась эпидемия тифа. Дорога на Гурьев была усеяна трупами людей, умерших от возвратного тифа.

Как уходили уральские казаки в «отступ», красноречиво свидетельствует заметка «Поп – грабитель» в большевистской газете «Яицкая правда» (ЯП):
«При бегстве белогвардейских казачьих банд из М. Чагана Лбищенского уезда местный поп Парфелин занимался грабежом. Он ходил с обысками по домам родственников советских работников и красноармейцев и отбирал всякое имущество, попавшее ему под руки: пальто, тулупы, белье, серебряные ложки и т. д. Всё награбленное поп увёз с собой» (ЯП № 102, 21 августа 1919 г.).

По рассказам Фёклы Васильевны, казаки забирали с собой всё ценное, что было в доме: деньги, драгоценности, одежду, посуду, скотину и др. Однако большая часть, из того, что везли с собой казаки, было разграблено в степи разбойниками – киргизами, которые повсеместно нападали на безоружных стариков, женщин и детей. Многие, кого ограбили киргизы, возвращались с полпути в родные посёлки, тем самым, сохранив жизни себе и детям. На полпути к Гурьеву была ограблена киргизами Анна Васильевна Сластина. У неё отобрали быков с тагаркой, корову и всё имущество. Муж погиб, а она с детьми вынуждена была возвратиться в Кушум, где их большой дом был сожжен красноармейцами. На пепелище Анна построила землянку, в которой проживала до середины 1960 – х годов.