Помнишь, как ты учился давным-давно завязывать шнурки? Тоненькие веревочки упрямо перепутывались между собой, обычно послушные пальцы казались такими неуклюжими, а уж этот неровный бантик так и норовил расползтись.
Мама, глядя на мои мучения, купила кроссовки на липучках, как и все прочие мамы из нашей детсадовской группы. И на долгое время проблема была решена.
Повзрослев, я снова решился на покупку кроссовок со шнурками. Мне казалось, что настоящие кроссы должны быть именно на шнурках. Это выглядело круто.
Но проблема с годами почему-то не решилась. Нет, я мог завязать узелок и пресловутый бантик, но это же было неправильно. Я не мог объяснить свои чувства при взгляде на красивый стильный кросс с нелепым бантиком посередине, только ощущал неправильность этой картинки вплоть до абсурда.
Мама сказала, что я чокнулся на своих кроссовках, типа, все так завязывают и нормально. И только я чего-то прицепился к несчастному бантику.
Один из друзей сказал, что где-то читал о существовании специального узла для завязывания шнурков, но не вспомнил ни сам метод, ни источник. Но именно его слова положили начало моего долгого-долгого пути.
Первым делом я пошел в интернет в поисках нужного узла, перечитал и перепробовал сотни узлов: от бабьего до альпинистского, бочоночного и Грейпвайна. Вся моя комната была увешана веревками с примерами всевозможных узлов. Но среди них не было кроссовочного.
У меня появились новые знакомые, тем или иным боком имеющие отношение к узлам: альпинисты, походники, водники, бывшие моряки и даже любители макраме.
Узнав о моем странном хобби, люди почему-то всегда уважительно говорили «О-о-о! Узлы — это круто». Не видел в них ничего особенно крутого, я просто искал тот самый узел для кроссовок.
В очередной тусовке я посетовал, что никак не могу найти правильный способ завязывания, и какой-то хохмач пошутил, что мне нужно обратиться в Университет кроссовочного узла. По приколу я набрал его в строке Гугла и, к моему удивлению, поисковик выдал такой сайт.
Оказывается, в Норвегии, в одном небольшом городке, действительно существовал такой университет, в нем занималось не более пятидесяти студентов одновременно. Обучение было бесплатным при условии знания норвежского языка. До окончания школы мне оставалось всего два года...
Знаешь, как быстро прослыть психом? Сказать, что будешь поступать в норвежский Университет кроссовочного узла. Способ стопроцентный, рекомендую.
Я забросил все общешкольные предметы, занимаясь ими лишь настолько, чтобы не получать двойки. Все время и силы я тратил только на норвежский язык. В нашем городке, как ни странно, не оказалось ни курсов, ни преподавателей этого языка. Учебники я выписал через интернет, нашел несколько обучающих сайтов и приложений, поставил в закладки ссылки на фильмы на норвежском.
Днем я ходил в наушниках с аудиозаписями на этом языке, зубрил слова по карточкам, вечерами — выписывал зубодробительные формы спряжений глаголов. Теперь на стенах комнаты висели листы со словами, таблицы с грамматикой и огромный плакат, на котором я отмечал количество выученных слов. С каждым днем я прямо-таки чувствовал, как утекает отведенное время.
Мама с трудом смирилась с помешательством, уговорив себя, что никуда я не поступлю, зато хоть буду знать редкий язык.
За полгода до окончания школы я направил документы в тот университет с подробным письмом на норвежском языке, где объяснял причины, почему я должен поступить к ним, как долго я об этом мечтал и через что прошёл.
Спустя два месяца пришёл ответ, что я принят. И, как это обычно бывает, не обошлось без маленького «но».
Обучение бесплатное, но проживание в общежитие, питание, учебные материалы стоили немалые деньги, особенно с учётом стоимости евро. Словом, на первые полгода учёбы маминой зарплаты хватит, только если мы вот прям с этого момента перестанем тратить и будем только откладывать.
Мама уже свыклась с мыслью, что ее сын будет учиться в норвежском университете, и даже хвалилась перед знакомыми, случайно забывая упомянуть его полное название. Поэтому она, услышав цифру, вздохнула и сказала: «Ну ничего, мы как-нибудь справимся».
Я начал искать способы заработка. Перепробовал расклейку объявлений, раздачу листовок, поработал промоутером, но там платили сущие копейки.
Тогда я обратился в интернет.
На многочисленных биржах труда постоянно требовались переводчики с английского. Я прямо локти себе грыз, какого черта этот университет не находится в Великобритании? Кому в России нужен норвежский?
Но один раз случайно увидел объявление, что требуется перевод с норвежского, написал заказчику, выполнил лёгкое тестовое задание и обнаружил, что за страницу мне заплатили в три раза больше, чем платят за такой же перевод с английского. Вот оно что! Да, заказов меньше, зато и исполнителей не найдешь. То есть я эксклюзив!
Сразу бросил все копеечные приработки и начал только переводить. За месяц оброс постоянными клиентами и ночами, после школы, переводил с русского и обратно.
Стали всплывать юридические документы, пришлось вгрызаться в узкоспециализированное направление, изучать норвежское право, записывать статьи и законы.
К моменту отъезда необходимая сумма была собрана, причём, я этим очень гордился, половина была заработана мной.
Вглядываясь в план городка и пытаясь определить, где же находится тот самый университет, я шел по улочкам, вымощенным крупным булыжником, вертел головой по сторонам и повсюду слышал знакомую норвежскую речь. Радовался, что понимаю слова, ведь в этот день у меня было назначено собеседование — последняя проверка, после которой я буду официально принят в Университет кроссовочного узла.
- Привет! Ты тоже в университет идёшь? - обратился ко мне на норвежском проходящий мимо парнишка. Внешне он был похож на цыгана: смуглый, с копной чёрных кудрявых волос, только одет в красные узкие штаны, ярко-голубую куртку и полосатую шапку с огромным помпоном.
Я увидел у него в руках такую же распечатку схемы проезда, видимо, ему, как и мне, переслали ее по электронке.
- Да. Я из России, а ты откуда?
- Италия, Рим. А что в России тоже любят пасту? - спросил он.
- Не знаю, - удивился я. При чем тут паста? - Кто-то любит, кто-то нет. По-разному. А ты к чему это?
- Ну как же, ведь ты тоже поступил в университет изучения пасты, верно? - я не успел ничего ответить, как он сразу же продолжил: - У меня отец делает пасту для ресторанов, на заказ. И мне всегда было жутко интересно, почему рецепт пасты всегда практически один и тот же, но формы у нее разные. Ну ты знаешь, букатини, тальятелле, джемелли, фарфалле. И под каждый вид нужен свой соус, свои добавки. И каждый из них особый на вкус. Я долго думал, пробовал, анализировал и решил, что все дело в толщине и соотношении массы к объему. Поэтому я хочу создать идеальный вид пасты, с оптимальной формой, толщиной и объемом, определить срок варки до секунды и назвать ее в честь мамы. Отец меня сначала ругал, говорил, что я ерундой занимаюсь, достаточно делать традиционную пасту, чтобы нормально зарабатывать. А год назад я нашел Университет изучения пасты, здесь, в Норвегии. Правда, странно? Я думал, что такой университет должен быть только в Италии, но никак не на севере.
- Так ты за год научился говорить на норвежском? - спросил я. Он говорил с сильным акцентом и иногда ошибался в глаголах, но за такой срок это очень впечатляющий результат. Я бы не смог.
- Да, было очень трудно, это такой сложный язык. А ты замечательно говоришь, прямо как дикторы на аудио.
Я только было собрался сказать, что кто-то из нас ошибся с университетом, как к нам подошла девушка с длинной русой косой и, тыкая пальцем в наши схемы, спросила:
- Вы в университет? Можно я с вами пойду, а то я совсем не могу понять эту схему. Кстати, меня зовут Мари, я из Франции.
Мы представились. И я, уже чувствуя подвох, спросил, в какой именно университет она направляется.
Мари рассмеялась:
- Да в тот же, что и вы. В Университет лобового пения.
Джустино, итальянец, недоуменно сказал:
- Нет, я в другой университет поступил.
Я перебил его:
- Мари, я слышал про горловое пение, а про лобовое — в первый раз.
- Как? Но вы же туда идете? - удивилась девушка, но все же рассказала. - Я с детства занимаюсь вокалом, изучаю разные методы пения. Горловое пение я также пробовала, но вы знаете, что мы поем не только связками, но еще и резонаторами? Низкие голоса опускают звук в грудные резонаторы, средние — в подглазные, а верхние — в лобовые резонаторы. - видя наши потерянные лица, она пояснила. - Резонаторы — это такие пустоты в костях и между ними. Вот я и решила научиться петь только верхними резонаторами. В консерватории надо мной смеялись, говорили, что я сорву себе голос, но я чувствовала, что ещё немного и у меня получится. Мне нужна была только подсказка. И вот я нашла этот университет через интернет. Кстати, странно, что это именно университет, я думаю, консерватория была бы уместнее. Два с половиной года учила этот ужасный язык, особенно эта «Р». Если бы не мой музыкальный слух, никогда бы не смогла его выучить.
И кстати, если вы не в университет лобового пения, то зачем вы туда идете?
Джустино хотел ответить, но Мари воскликнула:
- А вот и он!
Перед нами оказалось небольшое здание в классическом стиле, действительно, больше ста человек там и не могло бы вместиться. Перед резными деревянными воротами стояло несколько ребят нашего возраста.
Как только мы подошли, двери открылись, вышел мужчина двадцати пяти лет, в строгом костюме и галстуке, с пышно уложенными волосами и небольшой аккуратной бородкой. Внимательно пересчитав нас по головам, он начал говорить:
- Приветствую вас в нашем учебном заведении. Скажу прямо, мы вас немного обманули. Каждый из вас приехал поступать в какое-то особенное место, уникальное, которое должно было ответить на важные для вас вопросы. Ради этих ответов вы усердно учили, скажу прямо, не самый легкий в мире язык, я и сам несколько лет назад учил его по самоучителю. Вы претерпели насмешки окружающих, самостоятельно заработали довольно большую сумму денег.
Скажу прямо, каждому из вас сумма была заявлена отдельная, с учётом состояния вашей семьи, специально для того, чтобы вы либо отступили от вашей мечты, либо начали зарабатывать сами.
Я тихонько шепнул Джустино:
- Я работал переводчиком с норвежского, выучил их административное законодательство наизусть.
Итальянец грустно кивнул:
- А я открыл свой бизнес через инстаграмм: продавал уникальную пасту ручной работы. В виде кошечек, бантиков и букв.
Мари услышала нас и тоже добавила:
- Год пела по ресторанам, приходила домой в три часа ночи. А с утра на учёбу.
Мужчина с бородкой тем временем продолжал:
- Таким образом, вы прошли ряд препятствий и показали упорство, настойчивость, предприимчивость и отличный ум. Именно таких кандидатов и ищут крупнейшие компании мира.
Не переживайте насчёт обучения: вы действительно поступили в отличный университет, где вам будут преподаваться нужные и важные предметы. А по окончании его вы сможете работать в лучших компаниях по всему миру. Скажу прямо, не вы будете стучаться в их двери, а они будут умолять вас прийти работать к ним.
Направление вы сможете выбрать на втором курсе обучения. Мы предлагаем вам более двадцати вариантов, вы сможете прочесть о них в буклетах, а если захотите освоить что-то совершенно особенное, университет пойдёт вам навстречу...
Он продолжал что-то вещать воодушевленным голосом, а я развернулся и пошёл на выход, размышляя, успею ли купить билет на самолет в Россию, и пустит ли меня на ночлег местный парнишка, с которым я переписывался через интернет.
Джустино догнал меня и спросил:
- Ты чего? Это же отличная возможность! Папа будет мной так гордиться.
- Ты как хочешь, а я сюда приехал только для того, чтобы научиться делать правильный кроссовочный узел. И совершенно не хочу учиться у мудаков, подменяющих наши мечты на карьеру в каких-то мифических компаниях.
Итальянец отстал, а я пошёл назад, домой.