Гл.30
Женщины перемыли посуду после завтрака спортсменов и принялись за стряпню. Лида всё переживала, что горох не настоится, обычно его на ночь заливают водой. Но Раиска её успокоила, будто у неё такой горох хороший, достаточно на час его замочить и запросто можно приступать к использованию.
Через несколько часов всё было готово, кроме оладий, с этим спешить не следовало, чтобы потом подать их горяченькими. За это время Раиска рассказала Лиде историю про то, как однажды ей привезли прошлогодние бобовые, поэтому она с ними долго колотилась, часа по три. А это очень не удобно. Пока суп сварится, а со вторым уже и некогда возиться. После нескольких замечаний начальства, мол, коллектив питается только супами, а запах котлет уже и забыли, Раиска всё-таки додумалась, как исправить положение. Она частями замачивала горох в холодной воде, а когда он разбухал, то перекручивала его на мясорубке и порциями распределяла по пакетам, а потом прятала в морозилку. Милое дело! Первое блюдо, даже если с мясом, поспевало за полтора часа. Ну вот, выход найден в лучшую сторону.
Лида спросила, мол, зачем Раиска наварганила похлёбки огромную кастрюлю, ведь спортсменов всего семеро?! Но Раиска ей объяснила, что всегда надо готовить лишнее, потому что не бывает едоков, прям, тютелька в тютельку.
- Лидок, вечером парни скажут соседям по коттеджу, что идут подкрепляться в забегаловку и обязательно найдутся те, кто тоже захочет отведать нашей кухни. И начальство может подтянуться, а также и нам с тобой кушать что-то надо. У нас, Лидок, привилегия, за питание не платим, а это много значит. Потом получка вся целёхонькая. Ты вспомни свою жизнь до этого, сколько денег уходит на желудок, ведь стараешься себя, любимую, не обидеть. А тут всё задарма.
Женщины уже и наговорились, и сами успели пообедать и даже поужинать, а парней всё не было и не было. Спустя ещё пару часов, в забегаловку явился Егор Иванович, заместитель директора. Лида обычно терялась, когда приходилось сталкиваться с начальством. Не дай Бог, что лишнее скажешь или неправильно себя поведёшь, ведь начальники, они такие все капризные, ну просто до ужаса, угождай да угождай. А этот Егор Иванович, даже невооружённым глазом заметно - одна доброта и только. Он был моложе женщин, но полнота добавляла ему лишние годы. Круглый, как колобочек, глаза такие лучистые, немного детские, что появляется желание подойти и потрепать его за пухлые щёчки. Но Раиска почему-то насторожилась, обнаружив замдиректора в окно.
- Чего ты испугалась? - спросила Лида.
- Я не испугалась, а насторожилась. Странно...
- Чего странного-то?
- Обычно Егор Иванович даже деревьям улыбается, а сегодня какой-то весь расстроенный.
- Что-то случилось?
- Пока не знаю. Но идёт он к нам. Даст Бог, так расскажет.
Грузный мужчина с трудом преодолел высокие ступеньки общепита и, тяжело дыша, распахнул двери помещения. Он кивнул поварам и хотел вслух поздороваться, но из гортани послышалось какое-то шипение, от которого он закашлялся.
- Надо курить бросать. - наконец, промолвил замдиректора.
- Егор Иванович, на вас лица нету. - тихо проговорила Раиска.
- Девочки, у нас несчастье. - коротко отрезал он и схватился за сердце.
- Господи, что ещё? - Раиска кинулась к нему, схватила его за руку и подвела к ближайшему стулу. Они вдвоём молча присели, Раиска и себе подтащила ещё один стул, заодно и Лиде махнула, мол, присоединяйся, ты тоже своя.
- Борис перевернулся на лодке и головой сильно стукнулся о валуны. - как-то отрешённо сказал мужчина.
- Что, насмерть? - громко спросила повариха.
- Ничего никому не ведомо. Его достали со дна, он никакой. По рации передали в райцентр, оттуда уже мчится неотложка.
- Господи, помоги! - перекрестилась Раиска. Замдиректора недовольно на неё покосился. Он ведь коммунист. Да ему, если честно, всё равно, кто верует, а кто нет. Просто не хочется плохих последствий, если ему поставят на вид, мол, у тебя на базе верующие скоро церковь построят, чтобы молиться там круглосуточно. И насчёт спортсменов тоже... Нет, по своей сути, Егор Иванович был добродушным человеком и, конечно же, капитану команды, Борису Кошелеву, с которым знаком уже не один год, он ничего плохого не посулил бы, ни за что в жизни, но если рассудить иначе, то есть повернуть медаль другой стороной - кому нужны негативы на подобных спортивных базах? Естественно, все понимают, что с природой не пошутишь и человеку никогда её не одолеть, а всё равно все бегут на отдых туда, где меньше всего трагических происшествий. Когда однажды тут произошёл случай с одной журналисткой, которая залезла в пещеру, совершенно без понятия, что в прилив туда поступает вода из озера. Вот она и погибла. Так после того, к ним несколько сезонов очень мало людей наведывалось, а у спортсменов, у тех вообще - на первом месте всякие там приметы и тому подобное, которым они верят больше, чем самому Господу Богу.
- Вы его сами видели? - допытывалась Раиска.
- Как бы я его видел, если он за десятки километров отсюда? Рядом с Мышкино.
- Хоть бы выжил, хоть бы не мёртвый оказался... - переживала сердобольная Раиска. Лида молчала, только переводила взгляд на говорящих.
- И я за то. - вторил ей Егор Иванович.
- Он суп заказал нам на вечер и оладушки. Правда, оладьи ещё не жарили, но супа - расстарались, наварганили на всю базу. И что теперь делать, выливать?
- Зачем? Сейчас позову едоков. - выручил замдиректора. - К тому времени будет известно, что там и как с Борисом. Если погиб, то заодно и помянем, нет, так будем радоваться его везению.
- Спасибо, Егор Иванович. - поблагодарила Раиска. - А оладьи жарить?
- Жарь, поедим. - он с трудом поднялся со стула. - Веришь, Рай, ноги у меня, словно одеревенели.
- Пройдёт, Егор Иванович. Это от стрессовой ситуации. У меня сколько раз такое бывало.
- Будем надеяться. - кивнул он и направился к выходу.
На ужин пришло больше двадцати человек, еле уместились все, Раиска даже из кухни табуретки приносила, не хватило тех, что в зале. Кушали молча, хотя никто точно не знал, как там дела у Бориса, возможно, его уже поминать пора, а, возможно, и наоборот. Все ждали завхоза. Он уехал в Мышкино по делам, а параллельно, в приёмном отделении больницы, собирался узнать об интересующих его фактах.
Все давно разошлись, поблагодарив женщин за вкусный ужин, а те принялись убираться в забегаловке: мести, протирать полы и мыть посуду. К девяти вечера снова заглянул к ним Егор Иванович и сообщил радостные новости. Борис в реанимации, но живой. И сразу у всех появилось настроение. Как же это страшно, когда с утра смотришь на живого человека, на кого никогда бы никто не подумал, что с ним скоро, в этот же день, произойдёт большое несчастье.
Так и шли дни за днями, недели за неделями. Лидия уже сильно тут привыкла, вроде на базе находилась множество лет, а ведь по существу - ещё и года нету.
Как-то Раиска явилась на работу вся довольная и какая-то загадочная. Надо сказать, что её тоже поселили в коттедже, директор был против, чтобы повара ночевали прямо в забегаловке. Раиска несколько дней лила слёзы, мол, привыкла и эту комнатку уже считала домом родным. Но на жалость надавить у неё не получилось, поэтому пришлось переносить вещи туда, куда указал ей Егор Иванович.
Раиска думала о чём-то своём, не замечая подругу, и, даже кому-то, невидимому, улыбалась.
Лидия терпела до обеда, а потом не выдержала:
- Раиска, мне сегодня с тобой скучно. - обиженно проговорила она. - Что ты всё молчишь и что-то пережёвываешь в уме? Или секрет?
- Да нет, Лидок, никаких секретов. Вчера, уже поздно, к нам геологи приплыли. Ой, Лидок, там один такой красавец, он у них старший. Высокий, статный и мужественный.
- Откуда известно, что он мужественный?
- Это я так решила. Разве может подобный быть трусом и подлецом?
- Всякое случается... Ну и что дальше, ты это к чему?
- Понравился мне сильно этот мужчина, понимаешь?
- Вот как! А лет ему сколько?
- Они все, наверное, как и мы. Их пятеро человек. Стучались ко мне, завхоз послал. Заказали завтрак. Вот придут, всё сама внимательно разглядишь.
Но геологи не пришли, их срочно вызвали в Мышкино. Раиска вся извелась, даже у завхоза поинтересовалась:
- Аркадий Сергеевич, а те геологи что, уже к нам не вернутся?
- Да скоро нагрянут, куда им деваться? Они тут надолго приземлились в наших краях, что-то обследовать будут, а нынче их начальство вызвало на консультацию. А чего спросила?
- Дык, завтрак заказали не хилый, а платить кто будет, Пушкин? - выкрутилась Раиска.
И точно, мужики катером приплыли назад и, первым делом - в забегаловку. Раиска просто бисером сыпалась перед ними, уж угождала, так угождала. Но их старший и внимание на неё не обратил. Вернее, они общались между собой, но если мужчине нравится женщина, то он ведёт себя совсем иначе. Когда геологи удалились, Лида сразу сказала:
- И что ты в нём хорошего нашла? Да обыкновенный...
- Нет, он просто чудо, Лидок. - Раиска загрустила.
- Ага, чудо. Только в перьях. Здоровый, как медведь. Ты ему и до плеча не достаёшь. - пыталась как-то подбодрить её Лида. - А вот тот чернявый, что рядом с ним сидел по правую сторону, тот и то покрасивее.
- А ты ему тоже до души, он с тебя глаз не спускал.
- Ты тоже заметила?
- Да как такое не заметить? Ты красивая, Лидок, ни то, что я. Потому, тот старшой, и побрезговал мною.
- Рай, а зачем он тебе? Может, у него дома семья. Побалуется и до свидания.
- Ну и что. Пусть недолгое, но счастье. И оно моё. Ну что мы тут особенное видим? Для других живём, а не для себя.
- Нас сюда на аркане не тянули, сами прикатили, каждая в своё время.
- Да то понятно, Лидок, ты права. Но годы идут. Скоро совсем сморщимся, ну кто тогда обернётся?
- Рай, ты не обижайся, но мне необходимо тебе кое-что сказать...
Раиска с удивлением уставилась на товарку, но не произнесла ни звука.
- Рай, о том, что тебе приглянулся тот великан, об этом узнала вся его команда.
- Почему? - нахмурилась Раиска.
- Ты так ему стелила, уж так задом виляла перед ним, я думала, что и цыганочку из-за печки ему забабахаешь. Раечка, дорогая моя, мужик должен бабу добиваться, но не наоборот. Они никогда не откажутся от того, что плохо лежит, но уважение питают, исключительно, к той, которую берут, словно какую-то крепость.
- Сильно грамотная? - огрызнулась Раиска. - Чего ж сама до сих пор одна? Ага, профукала всё на свете, а других поучает.
Первый раз между подругами получился разлад.