Была пятница. Оксана сидела за компьютером. В комнату вошёл Василий и лег на диван.
- В чём дело? - не глядя, спросила жена.
- Грудь болит.Оксана повернула голову: Солнышко её лежало бледное, со скрещенными на груди руками.
- Что такое, родной ?- встревожилась она.
- Грудь болит, - повторил он.
Уже поседевшая, с морщинками у глаз, но по - прежнему красивая его жена села рядом, ласково погладила руки:
- А помнишь, как Аленка прибежала с фингалом под глазом?
Василий слегка улыбнулся.
-Ты на неё строго посмотрел и недовольно сказал:
- Это что ещё за мода девочкам до синяков драться? Так можно и без глаза остаться…
- Понимаешь, папа, мы с Наташкой шли по безлюдной улице. Вдруг два «бугая» выскочили и потащили Наташку в кусты. Она орёт. Второй стоит наблюдает. Ну, я и кинулась спасать подругу. Парень в одну сторону её тянет, я - в другую. Натка двинула ему в челюсть коленкой. Хотела повторить, но тут…
Горячую речь перебила довольно быстро примчавшаяся «скорая». Фельдшер вспрыснул что - то в рот Василию. С гордостью поколдовал с портативным аппаратом ЭКГ и оптимистично заявил:
-Ничего серьёзного. Но на всякий случай в понедельник сходите на приём к кардиологу. (Слава богу, тогда ещё запись не ввелась, а то можно было прождать своей очереди и месяц. Не удивительно, если и с крышкой над
головой).
Вошёл Василий Георгиевич в кабинет сердцеведа ногами, а уж от него на «карете» въехал прямо в реанимацию. Через несколько часов - в областной кардиологический центр. Все обошлось, поставили стэны, операция прошла
удачно, но оптимизма особого врачи не добавили, объявив, что проживёт 5-7 лет. Огромные Оксанины глаза, услышав приговор, наполнились влагой, которая колыхалась, как море в тихую погоду.
Но Василий духа не терял: делал вид, что вполне здоров. Только возвратившись домой, чаще с женой повышали голос друг на друга по причине, кому можно поднимать ведро воды или охапку дров, а кому категорически нельзя. Перебранки эти были во имя любви. Они боялись друг за друга.
Мир в дом внесли Таня и Люда, примчавшиеся по первому звонку и задержавшиеся у брата на месяц после операции. Как в детстве, он ласкал их, целовал, говорил тёплые слова,благодарил за приезд. Встречались - то редко. У каждого свои дела и заботы. Не отходили от него и любимицы - собачки. Каждый раз заходил в дом с «их печатями на рабочей куртке». Только начнет корм давать, они уже прыгают на спину. Только присядет отдохнуть,
толкаются, кто вперёд на колени хозяина залезет и «расцелует» лицо. Любовь была с обеих сторон беззаветная.
Время шло, участок возле дома отдали соседям: невмоготу стало обихаживать хоть и небольшой,но огород. Младшая дочь Алена с мужем долгое время жили шикарно, домой звонили и приезжали редко, по смартфону высылали фотографии: солидный коттедж, восточный ресторан, официантки в юбчонках чуть не до пупа, красивая природа. Одну дочь завели, Турновым пришлось воспитывать. «Для себя хотим пожить». Год ни слуху, ни духу, а тут свалились на голову. Постаревшие, подурневшие и почему - то унылые.
- В чем дело? - тревожно спросила мать, обнимая непутёвых детей.
- Мы обанкротились!
- Вот вам и шикарная жизнь! - скептически ухмыльнулся отец, - и что же теперь?
- Думаем, поживём у вас немного, работу найдём.
- Конечно, неужели мы вас из родного дома выгоним. Живите, места
много, - подвела итог мать.
Но совместная жизнь вместе им по -разному представлялась. Старшие думали, что дети во всём помогать будут, а младшие решили отдохнуть: утром спать до двенадцати, вечером - в новую кампанию дорогу проторили, а то и без неё вдвоем за вечер с бутылкой текилы,виски, на худой конец водки, справлялись. Деньги кончились, стали «в долг» у родителей брать. Но Василий Георгиевич недолго терпел такое расписание:
- Мы с матерью немолодые, больные пенсионеры. Работали, вроде, неплохо, а пенсию заработали, чтобы только прожить. На вас она не рассчитана. Давайте, детки, устраивайтесь на работу и как хотите, так и тратьте свои деньги. Я нахлебников терпеть не буду.
Надулись оба, недовольные:
- Родители называются, детей из дому гонят.
Но спорить долго не стали, собрали рюкзак - и укатили. Куда? Адрес не оставили: обиделись.Может,к дочери в Италию подались?
Радовали Вика с Ромой. И девчонок вырастили скромных, работящих. Наталья уже юридический институт закончила. Средняя Женя готовилась по стопам родителей пойти. Очень любит читать, занимается гимнастикой. К бабушке с дедом приезжает, часто звонит. За ней самая младшая Ксюша тянется. Турновы обожали славных девчушек.
Оксана часто говорила:
- В деда пошли, сердечные.
- Да ладно тебе расхваливать меня. Обычный мужик, люблю жизнь, всех своих родных, природу. Вот оклемаюсь немного - на охоту первым делом схожу со Стёпкой Белым и его кампанией.
Сходил. Пришёл пустой, но довольный. Во второй раз вернулся
грустный.
- Что с тобой, Солнышко? Сердечко?
- Да какое там сердечко! Я его не чувствую. Дело в другом. Стоял в загоне, вдруг прямо на меня косуля выскочила. Стоим, смотрим друг на друга. Глаза у неё на твои похожи. В общем, ружьё не смог поднять. А она хвостиком подергала и убежала. Как я в молодости стрелял всякую дичь? А сейчас не могу, жалко. Уже многие мои товарищи зачехлили ружья. Возьму - ка и я с них пример.
Оксана обняла его, прижалась.
- Вот и правильно. Вот и хорошо.
А душе так и хотелось запеть «ну, слава богу. Конец "тёмному пятну".
Через некоторое время Оксану депрессия в тиски взяла. Надо было в город на профилактическое лечение два раза в год являться. Всю жизнь Василий мечтал о внедорожнике: за грибами, ягодами ездить, но купил «Японочку», потому что жену надо было в больницу возить. Сам на автобусе ездил в последнее время. Не потому, что денег на бензин жалел,глаза и руки стали подводить: то знак не заметит, то сдаст назад - себе капот помнёт, другой машине фару разобьёт.
-Старею, - грустно говорит Оксане,а у той сердце сжимается.Она хоть и болеет беспрестанно, но Ласточку своего жалеет больше. Она женщина. А женщины сильнее и живучей мужчин.
Продолжение следует…