В канун Нового года позвонил коллега Игорек Немучинский, корреспондент одной из наших городских газет, с несколько неожиданной просьбой: «Напишите для нас «письмо себе, 16-летнему», вспомните, о чем мечтали, что любили…». Я задумался. Не то чтобы просьба застала врасплох, но уж слишком много времени прошло, и как уложить прожитое с его радостными удачами и горестными потерями в полторы страницы газетного текста? Но грядущие праздники все-таки накатили волной воспоминаний…
Представляю, как ты удивишься, достав из своего почтового ящика вместе с новогодними открытками друзей это письмо… Мне сейчас в принципе столько же, сколько тебе, просто надо переставить цифры в возрасте. И я даже знаю (помню), с кем из друзей ты будешь встречать новый год. Знаю, что тебя волнует. Полгода до выпускных экзаменов, а потом вступительные в МГУ, на журфак. Ну и… возьмем этот новогодний рубеж 1966-67 за точку отсчета.
Из твоего далекого будущего пишу я это письмо, из того будущего, в котором уже давно ясно, что сбылось-не сбылось, а сколько осталось мне, сегодняшнему, не знает никто. Да и не надо об этом знать, просто столько еще предстоит…
Осень 1967 года. Мой (твой) первый очерк в газете «За коммунизм» назывался «Счастливого пути, «Рубин»!". Всего несколько месяцев по завершении твоих 16-ти. В сентябре 1972 года ты начнешь работать в этой газете и опубликуешь более тысячи заметок, корреспонденций, репортажей, очерков, интервью. Не меньше Российского энциклопедического словаря. Заведешь дружбу со многими столичными изданиями, с пришествием электронной почты уже не выезжая из Дубны.
Станешь своим в лабораториях ОИЯИ, где на тебя как на журналиста перестанут обращать внимание: да он же наш! Особенно полюбишь бывать в лаборатории ядерных реакций, где тихой сапой вотрешься в доверие к академику Флерову. Вместе с ГН в четыре руки исполнишь гимн ядерным фильтрам, твое боевое крещение – брошюру "Эти вездесущие ионы", которая выйдет в Дубне в 1998 году…
В 1993 году окажешься ренегатом: оставив родную газету, прослужишь три года главным редактором "Дубненского телевидения". Научишься держать в руках микрофон, переводить дыхание на других и не косить глазом по сторонам, когда мимо проходит кто-то знакомый. Благодаря телекамере вдруг поймешь, что волосы на макушке начинают редеть. И это станет существенной причиной взяться за следующую книгу, "Беседы о Дубне", которая выйдет в 2003-м.
Часто будешь ловить себя на том, что рассказываешь молодым коллегам, как много работал во времена своей молодости, насколько было труднее, чем сейчас, и вспоминать разные курьезные случаи из газетной жизни. То же – и с внуком. И как-то подумается, а что ему оставить? И оставишь книгу, "Записки островитянина. Письма, дневники, беседы". О том, кем и чем тебе предстоит стать, ты мог бы немало почерпнуть из этой книги. Жаль, что новогоднее наше мистическое соглашение с редакцией одной из дубненских газет ограничено определенным объемом. А может, это и хорошо – попади к тебе в руки эта книга, причинно-временные связи могли бы сыграть с тобой злую шутку.
Да и письмо это исчезнет так же неожиданно, как и появилось мистическим новогодним чудом в твоем почтовом ящике. А я, «итожа то, что прожил», так и не смогу тебе ничего посоветовать. Тем более что многое из того, о чем ты мечтаешь, все-таки сбылось. Правда, трудно теперь узнать тот город, уголки которого остались на твоих фотографиях, сделанных еще новенькой тогда «Сменой-6». Тот город, который таки будет упомянут в последнем абзаце «Записок островитянина» вместе с благодарностями всем – живущим и ушедшим. Отцу (он уйдет в мае 1992-го) – за то, что многое сохранил. За его наследство, его характер, который он сумел нам передать. Маме – она рано оставила нас, подарив эту жизнь… Жене, дочери, зятю, внуку, маленькой еще внучке, брату, с которым мы простимся навсегда в 2010-м, – всем, с кем сроднился по крови и по душе. Друзьям-мушкетерам, уже пятьдесят лет спустя. Девушкам, которых любил когда-то, вдохновлявшим на стихи и иногда прозу (в письмах). Учителям. Коллегам… И городу, с которым так или иначе связаны все эти люди, годы, жизнь. Сначала это было гнездо, потом плацдарм, а пройдет несколько лет, и, надеюсь, он станет для меня и моих ровесников тихой пристанью. Будут гудеть, проходя мимо нашего острова по Волге и каналу имени Москвы, корабли. Будут все так же шуметь своими кронами окрестные леса. Родятся и придут новые люди. И, надеюсь, у нашего внука будет что рассказать им о Дубне, о которой он узнал от деда…
А твои строки, уже написанные в том далеком 66-м, я помню до сих пор:
Цыплят по осени считают,
А я не буду их считать!
Пускай мне враг копает яму –
Ему не буду я копать!
Я буду жить один на свете
И буду сказки сочинять,
И чьим-то посторонним детям
Их страшным голосом читать…
И словно за спиною крылья,
Вдруг сказка явится на свет
О том, что где-то жили-были
Колдун, принцесса и… поэт.
Дубна, декабрь 2011.