Есть в одном городе N заброшенное военное училище. Здание его стоит посреди забытого Богом парка подобно призраку. Фантом, который вот-вот развалится на груду камней.
Меня занесло туда весной невесёлого 2014-го года. Помню, что было довольно тепло, солнце припекало изо всех апрельских сил. Пытаясь скоротать пару часов, я оказалась внутри того здания. Я бродила по этажам, в прямом смысле слова рискуя жизнью, – лестницы и пол могли рухнуть в любой момент. Меня пугало осознание того, что сюда ежеминутно может заявиться местная шпана, следы присутствия которой обнаруживались повсюду – бутылки от пива, окурки, семечная шелуха… Но вместе с этим что-то иное тревожило меня. Я всё время ощущала рядом с собой чьё-то присутствие. Было такое чувство, что ребята, чью жизнь забрала первая чеченская, всё ещё были здесь, в этом здании, и во взглядах их читалась нечеловеческая боль и обида… Мне казалось, что вся скорбь солдатских матерей обратилась в некий энергетический сгусток, окруживший меня; что вода, льющаяся через дырявую крышу это не тающий снег, а горькие слёзы солдат и их родных.
Так, сопровождаемая кем-то невидимым, я бродила по зданию, разглядывала транспаранты, заходила в комнаты. В одной из них – двухъярусные кровати, на некоторых ещё лежит постельное бельё… На полу валяются противогазы и тетради… Казалось, что ребята ушли в горы Чечни совсем недавно. Всё вокруг ещё дышало ими, но во всём этом было больше холода и одиночества, нежели юношеской беззаботности и надежды.
Стены, увешанные плакатами, давно выцвели и потрескались, сами лозунги вызывали теперь жалость и опустошённость. Каждый день ребята читали эти лозунги. И уж, наверно, никто из них не думал, что, как бы ты не соблюдал технику безопасности, как бы ловко не собирал автомат, смерть всё равно настигнет тебя на чужой земле, ужасная нехристианская смерть… казнь. Сколько солдатских глаз останавливалось на этом плакате – голубых и карих, весёлых и грустных? Сотни, сотни… Вот мне чудится чей-то голос… Наверное, это я разговариваю сама с собой от отчаяния. Эхо разносится в глубине этой мёртвой холодной пустоты.
Помню, в какой-то момент я дошла до конца коридора на втором этаже и увидела на стене большой стенд с картой Кировской области. Увидела красные метки возле населённых пунктов, линии от которых двигались к фотографиям солдат. Всего несколько фото были прикреплены к стенду, остальные грудой ненужных фантиков валялись на полу. К горлу подступил ком. Как же так? Ребята, убитые ни за что, герои первой чеченской войны... Но никто и не помнит об их жертве и об их подвиге. И память о них самих Государство не желает хранить достойным образом, потому что они – непобедители. Первая чеченская война это позорная страница Российской истории, и груз за весь этот позор Государство возложило на плечи наших юных соотечественников. На каждом фото – чей-то сын, брат и жених. Со всех сторон взирают на меня печальные и мудрые глаза. И вихрем проносятся слова в моей голове: «Не забывайте нас, помните! Мы требуем - не забывайте!».
Дрожащими руками, подавляя слёзы, я собрала с пола фотографии бойцов. Прикрепить их к стенду уже не было возможности. Всё, что я могла сделать – положить их фото на подоконник. За разбитыми пыльными окнами продолжалась жизнь, вбирающая в себя всю силу весны. День – в самом разгаре. Но в этом здании уже никогда не наступит дня; здесь нет жизни; здесь только боль и скорбь среди призрачных теней.
Человеческая жизнь… Вот она. Она – ничто. И память о человеке – тоже.
Наши власти так трясутся над памятью о героях В.О.В., но почему же замалчивается подвиг героев первой чеченской войны? Нам ненавязчиво внушают, что и не было никакого подвига. А сколько таких зданий-призраков разбросано по России? Осознаем ли мы когда-нибудь всё, что тогда произошло? Узнаем ли мы когда-нибудь правду? Перестанет ли нас когда-нибудь мучить совесть и чувство вины? Но если без чувства вины нет памяти, то пусть оно сожжёт нас дотла!
Ноябрь 2018-август 2019.