Как-то с утра, когда меня уже стукнуло четырьмя годами, я перешагнул порог дома в яркий, с высоченным чистым небом день, с волшебным гудением барражирующих шмелей, с перекликами потутулек, записанных в книжках удодами; с легкими дуновениями, раскрашенными волнующими запахами цветущей лебеды, сурепки и еще чего-то безвозвратно неузнанного. Синие небеса покровительствовало всем и всему, хотелось бежать во все стороны, задыхаясь поднимающейся от самых пяток радостью за всех и всё. В руках была сухая репейная дудка, я вертел ею, подкидывал и ловил. Летом репейник* удивлял своими роскошными пушистыми цветами-горшочками ни с чем не сравнимого лилового оттенка, огромными листьями, всегда кого-нибудь укрывающими, но после цветения становился прилипчивым колючим монстром, годным только на сухие будыли.
Провожая на безопасной дистанции строгих горбоносых гусей впереди галдящих гусят, я заметил в дырах плетеного забора блеск нескольких черных глаз. Какой же иллюзионист не желает славы? И я сделал несколько шагов вперед, выделывая разные повороты и зависания своей палкой уже на середине улицы. Палка переломилась надвое, не выдержав рискованной протяжки под коленом, пришлось на ходу вносить поправки в представление. Публика между тем освоилась, перелезла через плетень, сопливая и благодарная, a я жалел, что репей, будучи многолетником, недостаточно надежен для искусства верчения.
Вдруг всех одолело странное беспокойство – нарастающий сверху неровный гул. Подняв голову, я остолбенел – блестящая высоко стальная игла распарывала небо надвое! Бесшумная, опасная, она легко и жестоко резала синеву и только оставленные далеко позади раздвинутые раной половины завывали и грохотали от ярости, слишком поздно понимая, что происходит непоправимое. Небосвод оказался совсем беззащитным, хрупким и был близок к тому, чтобы перевернуться или схлопнуться. Сверху и сбоку от похолодевших печенок шевельнулась мысль – зачем? Мои перепуганные зрители повалили прятаться за листьями лопухов, а я бросил свои палки и полез через погнувшееся ивовое плетенье. Сидевший на нем петух спрыгнул в сторону и уже издали на меня прикрикнул. И я его понял – он, будучи петухом, меня побаивается, но перед катастрофой слипания земли с небом совершенно спокоен, так что же я? Хуже птицы?
К дверям дома я прибежал уже ровным шагом и запах горячего хлеба из печи окончательно вернул прежнее равновесие и мир. А последовавшие потом домашние разговоры об истребителях, о скоростях в воздухе, о реактивных струях снова смущали и пятнали стройную систему сущего.
*Лопух большой (лат. Arctium lappa), репейник, репей — вид многолетних травянистых растений из рода Лопух семейства Астровые. Относится к так называемым рудеральным (мусорным) растениям, растущим вблизи человеческого жилья — у дорог, в огородах, на лугах, в полях.