Летом коров выгоняли на дальние пастбища, скотный двор стоял пустой, с настежь раскрытыми воротами, в непривычной тишине — ни коров, ни доярок, ни фуражиров, только воробьи. В пристройку, где измеряли жирность молока и вели учет, набилось много птиц – сотни полторы, – зачем? – когда лето уже вошло в зенит и обещает тысячи возможностей. Видимо они вылупились и выросли в этом коровнике и не знали, что есть другие коровники, или что можно обойтись совсем без коровников.
Старый ветеринар, живущий по соседству, к моей радости предложил прокатиться верхом на его мухортой кобыле до ближней фермы и выгнать оттуда воробьев. Свое греческое прозвище Пелисед старик получил во времена коллективизации, когда логопедов еще не было, a велосипеды вероятно были и будущий коровий эскулап лопотал об этих пелиседах в три колеса, со звонком на руле.
Я подвел мухортую к воротам, по перекладинам забрался на ее широченную спину, заколотил пятками, чтобы сразу пустить в галоп - напрасно, лошадь топала только трусцой, слегка похожей на рысь. С таким аллюром далеко не уедешь - сидеть на прыгающих костях не каждому по плечу, то есть не каждому по ягодицам. По прибытии к хлеву, я растворил все форточки, двери настежь и начал гонять столпившихся воробьев колючей карагайной метлой, они подняли страшный гвалт, тучи пыли, бестолково метались по пристройке в поисках выхода. Многие попрятались за бидонами, за флягами, за печью, я выметал их по полу, понемногу некоторые стали вылетать в дверь, а открытых форточек как будто не видели. Это были молодые воробьи, с заметными остатками птенячьих желтых клювов, летали неплохо, но быстро выбивались из сил, садились, тяжело дыша и опустив крылья. Пришлось оставить их и вернуться через полчаса, опять с метлой – стая поднялась с криком, но скоро снова села, полоротая. Я стал собирать трепещущих в окне птиц и садить за пазуху, насадил столько, что рубаха хорошо вздулась, воробьи возились и бегали вокруг, щекотались крыльями и острыми коготками. Выйдя за ворота, я поднял руки и раскружился – пленники оказались прижаты теми странными центробежными силами, о которых написано в учебнике по физике для внеклассного чтения и не могли двинуться, вырваться из галактической карусели.
А теперь – Большой Взрыв! – я выдернул рубаху из штанов – воробьи разом выпорхнули и полетели в разные стороны, прижимаясь к земле – признак неопытных летунов, присели поблизости – кто в траву, кто на забор. Сидели, крутили головами, чертыхались, по-детски открывая рты во всю ширину.
Как же на самом деле произошел Большой Взрыв? Кто потянул рубаху?