Осторожно подобравшись к кромке Карасу-озера, всегда найдешь в зарослях рогоза и поглубже, под листом водяного ореха неподвижно торчащие в засаде хищные щучьи носы с едва заметно шевелящимися плавниками. Охотники то сами греются на солнце, то подкарауливают выплывшую погреться жертву, стремительно атакуют, ударив хвостом и спугнув стайку ярко-бирюзовых стрекоз. Вырваться из щучьих зубов не сумеет никто, будь это хоть другая щука.
По выходу из озера, где река широко разливается камышами, или собирается одним ровным потоком, отфильтрованным густыми травяными мочалами, щук еще больше. Если нырнуть в тот поток и пробираться по живой зеленой трубе, мерцающей пробивающимися отвесно лучами и голубым наверху небом, с глубокими тенями под нависающими листами болотоцветника, стрелолиста, с классическим для спокойной воды узором горца, с качающимися колоннами роголистника, пушистыми только на вид и царапающимися на самом деле, щуку можно встретить совсем близко – блеснув пятнистым боком, она исчезает в траве. Из глубины шансов увидеть хищницу больше, снизу ее силуэт лучше заметен на фоне светлого верха, вместе с сорогами и чебаками, перебегающими бестолковыми зигзагами от мочала к мочалу. Воды как будто нет, хочется вдохнуть полной грудью и плыть, в сладком предчувствии ужаса заглядывая под изумрудные чубы мотающихся водорослей.
Тихо, столько жизни кругом и ни одного звука!
Вытянуть щуку спиннингом – красивое приключение, если у тебя есть спиннинг и ты умеешь его кидать, не делая бороды. А есть промыслы попроще.
Снасть первая – майка, традиционная патриотическая, без рукавов. Таких уже не делают, ее преимуществом было то, что она после первой же стирки хорошо раздавалась в ширину, увеличивая коэффициент пользы в глазах опытного второклассника во время летних каникул. Низ он завязывает симметрично двумя узлами, посередине оставляет небольшую щель, размер которой зависит от величины промысловой рыбы. Два рыбака берутся за бретельки, опускают майку ко дну, тянут ее как невод в какую-нибудь тихую заводь и резко выкидывают по команде на берег. Есть щука! Зеленая трепещущая травянка, непонятно как поместившаяся в майке 36 размера. А попавшихся дураков пескарей – обратно в затоку.
Снасть вторая – длинные стебли ситника, который растет по всему берегу. Срезал прут покрепче, убрал зонтик с цветами, аккуратно расщепил кончик и связал в затягивающуюся петлю. Готово. Теперь стал сам, аки ситник, выбрал позицию со стороны солнца, увидел греющуюся на мелководье щуку, м-е-е-дленно подошел, подвел петлю к самому щучьему носу, тихонько продел ее дальше до боковых плавников и резко потянул в сторону берега. Вот и щуренок! Не бог весть какой - шурогай, однако же!
Снасть третья – коньки и жерлица – гнутый из жесткой проволоки крючок для подледного лова на живца. Живцов готовят с лета, запирают в плетеной клетке-мордушке и бросают в проточный омут до зимы. С первыми морозами на озере становится крепкий лед, снега еще нет, по такому льду коньки бегают сами, умей переставлять только ноги. Клевая рыбалка всегда на другой стороне, рыбаки знают. Осторожно разгоняешь велосипед по стеклянной дороге, настолько совершенной, что повернуть на ходу невозможно - нужно или остановиться, выбрав верное направление, или делать поворот с очень большим радиусом - иначе сразу окажешься на льду с пришибленным коленом. Прочертив едва заметную прямую, подкатываешь к месту, пробиваешь лунки на хорошей дистанции, чтобы издалека был виден маячок на примороженном прутике и насаживаешь живцов.
Наконец – коньки в ноги! Подо льдом все на том же месте, где и было летом, вода стала еще прозрачнее. Лед чист во все стороны, а тени под ним кривляются, бегают по дну и живут своей жизнью. Вдруг лед резко щёлкает трещиной с плавающим по озеру эхом и странным убегающим обертоном - до самой заиндевелой рощи и обратно, уже в другом диапазоне. Такие звуки раздвигают озеро до размеров самых космических, склоняют к отвлеченным предметам, побуждают к кустарному свободомыслию, к примеру о том, как бы мог называться чебак* по-латыни?
Вот ондатровые хатки тянутся цепью, как и лунки с прутиками, снаружи выглядят нехитро – куча покусанного рогоза уходит под лед, а что там у них внутри? Наверняка ондатра оттуда все видит и слышит.
Вот раскинулись веером закованные льдом поплавки рогульника, внизу, в донном иле зарылись их рогатые орехи с ужасными перистыми шипами, не приведи создатель оказаться босиком в этом месте! Правда, страшно выглядят только упавшие на дно и окаменелые орехи, а в середине лета они плавают под розеткой листьев, мягкие, вкусом своим собравшим все зеленые озерные ароматы, все болотные свежести, летнее солнце, гудение шмеля, залетевшего зачем-то на ореховые грядки так далеко от берега.
Вот заросли непроходимых угодий кубышки, в жаркий день здесь хорошо собрать, раскинув руки, большую плавающую бороду, взгромоздиться на нее и сквозь сон слушать сухой шелест стрекозиных крыльев.
Блеск по низу! Кого-то спугнули. Вот первый прутик закивал, быстрей, мороз и ветер в уши!
Пусто и живца нет, но день еще только начинается!
*Чебак, лат. Rutilus rutilus lacustris