21 - 22июня 1941 года.
Ранее автором была написана статья «Блицкриг», в которой наряду с описанием действий руководства СССР в первые часы войны, было уделено основное внимание пониманию, что название «молниеносная война» было не просто гитлеровской агиткой или бравадой. Это был стратегический замысел, единственно возможный путь победы германской армии над Советским Союзом. Немецкое командование прекрасно понимало, что в затяжной войне победить такую громадную державу с неограниченными материальными и человечески ресурсами невозможно. Поэтому внезапность нападения и скрытность подготовки к нападению, а затем максимально возможное быстрое продвижение вглубь территории противника лежали в основе немецкого плана. Как известно Гитлер в этом переиграл Сталина.
Но, оставался вопрос - что это было? Ошибка СССР или великое искусство Вермахта. И если это ошибка, то почему она произошла? Поэтому после публикации статьи «Блицкриг», осталось чувство недоговоренности, незаконченности, недоисследованности проблемы разгрома обороны СССР в начальный период войны. Было решено продолжить осмысление тех событий, путем просмотра имеющейся открытой информации о подготовке гитлеровской Германии к нападению, наличие этой информации у руководства СССР и реакция на нее. Было решено использовать воспоминания или мемуары некоторого, но немалого, количества, открыто опубликованных работ различных авторов, имеющих самое прямое отношение к поставленной проблеме.
Речь идет о молниеносной войне, когда даже один час упреждения противника, создает условия для многократно меньшего разгрома своей армии, скорейшей остановки превосходящих сил противника. А то, что противник был подготовлен и вооружен лучше, не вызывает сомнения. Это была вся Европа. А значит, отступление на первых порах было бы, наверное, неизбежным. Но оно было бы не на ту глубину территории, которая оказалась в действительности. Соответственно советские потери в живой силе, технике и экономике страны были бы несоизмеримо меньшими.
Из всех использованных мемуаров, приводимые факты, взяты за период около двух суток до рокового момента - 04 часа 30 мин. 22.июня 1941 года.
Хочу подчеркнуть еще одну особенность мемуаров, написанных профессиональными военными высоких званий. Они сохраняли, по возможности, законы военной чести и старались не перекладывать вину за произошедшие события на других или на другого. Однако приводимые ими факты, говорят о многом.
Приведенные выдержки из их воспоминаний, с целью краткости изложения по возможности сокращены, но при этом была цель сохранения сути информации.
ПОПЕЛЬ НИКОЛАЙ КИРИЛЛОВИЧ, ГЕНЕРАЛ - МАЙОР
За несколько дней до часа «Х» в штабе армии возник спор между командармом Рябышевым и начальником штаба полковником Варенниковым. Рябышев показал нанесенные на карту всё пребывающие к советской границе германские дивизии и сказал, что Гитлер готовит войну. Варенников безапелляционно возразил: - Ручаюсь - еще год, войны не будет, даю руку на отсечение.
Кроме сосредоточения гитлеровских войск, подозрительно часто нарушалось воздушное пространство немецкой авиацией, и оживилась «бандеровщина» в областях Западной Украины. Варенников же ссылался на сообщение ТАСС.
Корпус был не готов к боям. Не закончены переформирования, не была полностью получена новая техника и т.д. Все это заставляло руководство армии отгонять мысль о войне в столь невыгодных условиях.
В 4 часа 30 мин было сообщено, что германские войска по всей границе ведут артиллерийский огонь, расстреливают прямой наводкой Перемышль, местами переходят границу. Одновременно пришло предупреждение – на провокации не поддаваться, по германским самолетам огня не открывать. Ждать приказа.
Все охвачены тревогой за семьи.
И лишь в 10 часов 22 июня стали поступать какие-то приказы по действию армии.
Вечером 21 июня 1941 года ни командование 4 –ой армии, ни командиры частей и соединений, ни советские и партийные организации Брестской области не были предупреждены о возможном вторжении германских армий. Поэтому никаких мер по приведению войск в боевую готовность, вечером 21 июня 1941 года не проводилось.
На вопросы участников пленума обкома ВКП(б), проходившего в те дни, можно ли отправить семьи из Бреста на восток, секретарь обкома ответил, что этого не следует делать, чтобы не вызывать нежелательных настроений.
В 2 часа ночи 22 июня 1941 года прекратилась проводная связь штаба армии с округом и войсками. Связь была восстановлена в 3 часа 30 минут, после чего поступил приказ о приведении войск в боевую готовность.
В 4 часа 20 минут 1941 года поступила Директива №1. (полностью приведена в статье «Блицкриг»)
Военный городок южнее Бреста, где дислоцировалась 22-я танковая дивизия, северный военный городок в Бресте, где размещались корпусной артиллерийский полк и некоторые части стрелковых дивизий 28-го корпуса, подверглись массированной артиллерийской обработке в течение часа
Одновременно с артиллерийской подготовкой немецкая авиация произвела ряд массированных ударов по аэродромам 10-й смешанной авиационной дивизии. В результате этих ударов были сожжены почти все самолеты штурмового авиационного полка в районе Высокое и 75% материальной части истребительного авиационного полка на аэродроме в Пружаны вместе со всем аэродромным оборудованием
САНДАЛОВ ЛЕОНИД МИХАЙЛОВИЧ, Начальник штаба 4-й армии Западного фронта.
Вечером 21 июня 1941 года ни командование, ни командиры соединений и частей, ни советские и партийные организации Брестской области не ожидали вторжения Германии. Поэтому никаких мер по приведению войск в боевую готовность вечером 21 июня не проводилось.
На вопросы участников, проводимого в эти дни пленума, можно ли отправить семьи из Бреста на восток, секретарь Обкома ответил – что этого не следует делать, чтобы не вызвать нежелательных настроений.
В 2 часа ночи 22 июня прекратилась проводная связь штаба армии с округом и войсками. Связь была восстановлена в 3 часа 30 мин. После чего было приказано привести войска в боевую готовность.
В 4 часа 20 мин в штаб армии поступила пресловутая Директива №1. (Полностью текст и комментарии приведены в статье «Блицкриг»)
ЖУКОВ ГЕОРГИЙ КОСТАНТИНОВИЧ. Начальник генштаба и заместитель министра обороны СССР.
К Сталину обратился посол Германии Шуленбург с просьбой разрешить нескольким немецким группам провести поиски могил военнослужащих Германии, погибших в первую мировую войну. Сталин предложил Генштабу проследить, чтобы немцы не нарушали разрешенную зону поиска. Жуков Г.К. и другие члены Генштаба были возмущены как наглостью Германии, решившей произвести разведку местности, так и непонятной доверчивостью Сталина. ( Но возразить, никто не дерзнул. Автор - А.К.)
Последнее время участились глубокие облеты немецкими самолетами советской территории. Генштаб предложил сбивать их. Сталин возразил, поскольку посол от имени Гитлера объяснил это тем, что в немецкой авиации много молодых летчиков, которые еще плохо ориентируются в воздушном пространстве.
И.В. Сталин для всех нас был величайшим авторитетом, и никто тогда и не думал сомневаться в его суждениях. (Все, кто мог об этом даже подумать, были уже уничтожены. Оставшиеся не хотели разделить их судьбу. Автор – А.К.)
В 1941 году Генштаб считал, что основной удар гитлеровцы нанесут с западного направления. Однако Сталин посчитал, что немцы направят главный удар на Юго-Западном направлении, с целью захвата плодородных земель, промышленных и сырьевых центров. Таким образом, в прогнозе направления главного удара противника он допустил ошибку.
Сталин понимал, что мы опаздываем с перевооружением, реорганизацией, с созданием государственных резервов и мобилизационных запасов. Накануне войны в Красной Армии почти не осталось командиров с академическим образованием. Основная масса не кончила даже военных училищ и была подготовлена в объеме курсов командного состава. Нельзя было не считаться и с моральными травмами, которые были нанесены массовыми репрессиями.
В начале июня Сталин приказал отменить распоряжение начальникам укрепленных районов (УР- ов) занять предполье на границе Украины, Авторов этого распоряжения предписано наказать.
К концу дня 21 июня 1941 года нарком обороны Тимошенко заявил о необходимости дать директиву войскам пограничных округов о приведении их в полную боевую готовность. Сталин, прослушав текст, заметил – такую директиву давать преждевременно. Нужно дать указание о возможных провокационных нападениях. Войска пограничных округов не должны поддаваться на провокации, чтобы не вызвать осложнений.
После долгих обсуждений такая Директива № 1 была отправлена в пограничные округа в 00 часов 30 минут 22 июня 1941 года.
22 июня 1941 года. А в 4 часа 10 мин этого дня Западный и Прибалтийский округа доложили о начале боевых действий немецких войск.
22 июня 1941 года в 4 часа 30 мин в кабинете Сталина собрались члены Политбюро, Тимошенко С.К. и Жуков Г.К. Тимошенко С.К. доложил о бомбежке городов Украины, Белоруссии и Прибалтики.
Надо срочно позвонить в германское посольство, сказал Сталин И. В., обращаясь к Молотову В. М. Из посольства ответили, что посол граф фон Шуленбург просит принять его для срочного сообщения. Прием посла был поручен Молотову В. М.
Молотов В.М. отправляется на встречу.
Первый заместитель начальника генштаба Ватутин Н.Ф. сообщает, что сухопутные войска немцев Западного и Северо-Западного направлений перешли в наступление.
В кабинет входит Молотов В.М. - Германское правительство объявило нам войну. Наступила длительная, тяжелая пауза.
БИРЮЗОВ СЕРГЕЙ СЕМЕНОВИЧ Генерал - майор. Командир стрелковой дивизии 13 армии на Западном фронте.
19 июня 1941 года мне напомнили, что международная обстановка с каждым днем становится все более напряженной и не исключена возможность нападения Германии на Советский Союз. Нас поставили в известность, что Сталин категорически запретил открывать огонь по германским военным самолетам, которые с начала 1941 года местами нарушали установленный режим, проникали вглубь советского воздушного пространства и, несомненно, вели аэрофотосъемку.
С утра 22 июня 1941 года дивизия, расположенная в районе Полтавы, проводила спортивный праздник, и только в 12 часов по радио было передано правительственное сообщение о нападении Германии на Советский Союз.
Мне известно, что начальник Генштаба Б.М. Шапошников вносил предложение о дислокации войск в Западных военных округах и держать их на старой границе за линией мощных УР-ов.
Части, расположенные у новой границы, находились в состоянии формирования.
Трагедия Западного Особого Военного Округа состояла в том, что на него в первый же момент обрушились самые сильные удары авиации и бронетанковых войск Германии.
Беда, а не вина Павлова заключалась в том, что он строго выполнял директивы Наркомата Обороны, написанных по личному указанию Сталина, до последней минуты не отдавал распоряжения о приведении войск в боевую готовность, хотя был осведомлен о концентрации немецких дивизий у нашей границы. Большую долю вины за непринятие решительных мер нужно отнести на Генштаб. Жуков Г.К., сменивший Шапошникова Б.М. не вник в смысл его предложений, и не настоял на их осуществлении.
ШТЕМЕНКО СЕРГЕЙ МАТВЕЕВИЧ. Оперативное управление Генштаба. Подполковник. Август 1941 полковник, июнь 1942 Генерал – майор.
Штеменко С. М. пишет - страна проводила колоссальную работу для создания вооружения всех видов, комплектования армейских соединений, обучение военного состава всех уровней. Конечно, большим несчастьем для нашей армии и страны в целом было то, что накануне Великой Отечественной Войны, мы лишились многих опытных военноначальников. Молодым пришлось трудно. Они приобретали необходимый опыт уже в ходе боев и, нередко платили за это слишком большую цену.
5 октября 1940 года рассматривался оперативный план сосредоточения и развертывания Вооруженных сил. Докладывали Сталину И.В. - Нарком Обороны Тимошенко С.К. и начальник Генштаба Мерецков К.А. В плане было предусмотрено, что Германия основной удар направит в западном направлении. И.В. Сталин высказал мнение, что Германия основные усилия направит на Юго-Западном направлении, чтобы захватить наиболее богатые промышленные, сельскохозяйственные и сырьевые районы.
Генштаб исправил свой план в соответствии с этими указаниями.
РОКОССОВСКИЙ КОНСТАНТИН КОНСТАНТИНОВИЧ. Генерал- майор. Командир 9-го механизированного корпуса в Киевском Особом Военном Округе. (КОВО)
В приграничном районе КОВО происходили невероятные вещи. Через границу двигалось население туда и обратно. В этой же полосе свободно разъезжали на машинах, переодетые в штатскую форму немецкие офицеры, получившие разрешение от нашего правительства на розыски и эксгумацию захороненных якобы здесь немецких военнослужащих, погибших в 1-ой мировой войне.
Нередки были случаи пролетов немецких самолетов. Стрелять по ним, было категорически запрещено. В районе Ровно произвел вынужденную посадку немецкий самолет, который был задержан нашими солдатами. В самолете оказались 4 немецких офицера и оборудование новейшей фотоаппаратурой, а также пленка с заснятыми мостами и ж. д. узлами Киевского направления.
Об этом было сообщено в Москву. Из наркомата обороны поступило распоряжение - самолет с экипажем немедленно отпустить, в сопровождении до границы двумя нашими истребителями.
Около 4-х утра 22 июня дежурным по штабу мне была вручена телефонограмма из штаба 5-ой Армии, с распоряжением о вскрытии особо секретного оперативного пакета с директивой немедленного приведения корпуса в боевую готовность.
ВАСИЛЕВСКИЙ АЛЕКСАНДР МИХАЙЛОВИЧ, Генерал – майор Генштаба. В должности заместителя начальника оперативного управления.
….. Германия, особенно последний месяц, по существу, открыто осуществляла военные приготовления на наших границах, точнее говоря, это было то самое время, когда следовало проводить форсированную мобилизацию и перевод наших пограничных округов в полную боевую готовность, организацию жестокой и эшелонированной обороны.
Сталин И.В. оказывавший огромное влияние на внешнюю и внутреннюю политику партии и правительства, видимо, не смог уловить этого переломного момента. То, что Сталин не смог во время принять такого решения, является его серьёзнейшим политическим просчетом.
Одним из них был факт, что начальник разведывательного управления , являясь одновременно и заместителем наркома обороны, предпочитал выходить с докладом о разведданных непосредственно на Сталина, минуя начальника Генштаба.
Если бы Жуков Г.К. знал всю важнейшую развединформацию, то при его положении и его характере, он, наверное, смог бы сделать более точные выводы из нее. А, значит более авторитетно представлять эти выводы Сталину И.В. И, тем самым, в какой - то мере повлиять на убеждение Сталина И.В., что мы в состоянии оттянуть сроки начала войны.
МЕРЕЦКОВ КИРИЛЛ АФАНАСЬЕВИЧ. Генерал Армии. Заместитель наркома обороны СССР по боевой подготовке.
В конце мая 1941 года начальник оперативного отдела штаба округа Генерал – майор Баграмян доложил мне обстановку. Дело приближалось к войне. Немецкие войска сосредоточивались у нашей границы. Он назвал весьма тревожную цифру, постоянно возрастающую. Познакомившись с положением на западной границе и выслушав Павлова, я убедился, что именно здесь Германия сосредотачивает свои силы.
Современный читатель может задать вопрос: чем объяснить, что в деятельности командного состава Красной Армии было много недостатков?
Во-первых, к концу 1940 года наши командные кадры в большинстве своем были очень молодыми. Некоторые командиры в течение предыдущих двух-трех лет прошли несколько служебных инстанций и командовали округами, соединениями, руководили штабами по несколько месяцев. Они замещали военачальников выбывших из строя в 1937 – 1938 годах. Вновь назначенные командующие, командиры и начальники штабов в своем абсолютном большинстве обладали высокими качествами, многие приобрели опыт в боевых действиях в Испании, на Халкин-Голе и в финской компании. Однако, они только осваивали свои новые обязанности, что порою приводило к упущениям.
Наркомату обороны к исходу 21 июня 1941 года стала ясной неизбежность нападения Фашистской Германии на СССР в следующие сутки. Нужно было побыстрей оповестить войска и вывести их из под удара. К сожалению, в оставшиеся до начала войны 5- 6 часов Наркомат обороны и Главный штаб не сумели решить этой задачи. Только в 00 часов 30 минут 22 июня 1941 года и Москвы была передана в округа Директива о приведении войск в боевую готовность. Пока Директива писалась в Москве и отправлялась в войска, прошло много времени, и началась война.
(Сама директива № 1, а также последующие – 2 и 3 приведены в статье Блицкриг)
Еще один важный факт. Генерал – лейтенант Е.П. Сафронов сообщил, что его очень беспокоит судьба семей комсостава. За несколько дней до начала войны по указанию командования округа семьи комсостава вывезли в тыл. Но 20 июня из наркомата обороны пришло категорическое распоряжение – немедленно возвратить их всех на старые места. И вот теперь судьба семей комсостава неизвестна. Скорее всего, они в плену у врага.
БАГРАМЯН ИВАН ХРИСТОФОРОВИЧ. Полковник. С 12 августа 1941 Генерал – майор. Начальник оперативного отдела Штаба Юго – Западного фронта.
Еще ранней весной 1941 года стали поступать данные о том, что по ту сторону границы немцы оборудуют множество полевых аэродромов, прокладывают железнодорожные ветки, а бесчисленные грунтовые дороги тянут прямо к нашей границе. С апреля началось интенсивное передвижение немецких войск. Что это – маневры? Но любые маневры имеют начало и конец, а переброска немецких войск к границе не прекращается и, наоборот, с каждым днем нарастает. Сейчас ежедневно в приграничные с Украиной районы прибывает до двухсот эшелонов с войсками и военным имуществом.
Немцы заняли на территории Польши все гражданские лечебные учреждения под военные госпитали, прислали туда свой медицинский персонал. Всех поляков, занимавших на железных дорогах ответственные должности, гитлеровцы заменили своими чиновниками. Теперь все немецкие эшелоны к границе идут только в сопровождении усиленной немецкой охраны. На территории «генерал – губернаторства», как гитлеровцы именуют оккупированную Польшу, введено военное положение.
Мы только получили новые данные: немцы повсюду начали заменять свои пограничные войска полевыми. А у самой границы, в районе западнее Перемышля и Радымно, они сосредотачивают огромное количество мобилизованных крестьянских подвод…
Я отдал командующим армиями приказ занять небольшими подразделениями войск полевые позиции, подготовленные в предполье. Это позволит нам в случае внезапного нападения гитлеровских войск, поддержать боевые действия гарнизонов укрепленных районов и этим обеспечить подготовку и развертывание полевых войск прикрытия к отражению возможного наступления. Нам, как известно, было приказано подготовить все корпуса, находящиеся в глубоком тылу округа.
Не прошло и суток после обсуждения на Военном совете новых мер по повышению боевой готовности войск, как поступила телеграмма из Москвы. Генеральный штаб запрашивал: на каком основании части укрепрайонов получили приказ занять предполье? Такие действия могут спровоцировать немцев на вооруженное столкновение. Предписывалось это распоряжение немедленно отменить.
Помнится, только в войсках нашего округа к маю 1941 года недоставало более 30 тысяч человек командного и технического состава. Большие надежды в 1941 году, как я уже говорил, мы возлагали на майский выпуск военных училищ. Но молодые лейтенанты попали в части всего за несколько дней до начала войны и, конечно, не успели освоиться, изучить своих подчиненных.
ВОРОНОВ НИКОЛАЙ НИКОЛАЕВИЧ. Генерал - полковник Артиллерии. Зам. Наркома обороны. Впоследствии Главный маршал Артиллерии
В апреле, мае, июне 1941 года в Генеральном Штабе составлялись документы большой важности. В них сообщалось о больших оперативных перевозках немецких войск к нашим западным границам с перечислением номеров корпусов, пехотных и танковых дивизий. Авторы этих документов не делали четких выводов, а ограничивались лишь констатацией фактов, Было ясно, что генеральный штаб не рассчитывал, что война может начаться в 1941 году. Эта точка зрения исходила от Сталина И.В., который верил заключенному с фашистской Германией пакту о ненападении, всецело доверялся ему и не хотел видеть нависшей грозной опасности.
Наши войска, стоявшие на западных границах, не выводились на свои рубежи обороны в приграничную полосу из-за боязни спровоцировать войну. Но вместе с тем в это время осуществлялись большие оперативные перевозки войск из глубины нашей страны к западным границам. Шли сюда небоеспособные части, которые нуждались в людских пополнениях, оснащении вооружением. Вдогонку им двигались многочисленные транспорты с техникой и боеприпасами. Это большое оживление на железных дорогах легко могло быть вскрыто агентурой противника и его воздушной разведкой.
Воздержимся от подробных комментариев, представленных выше материалов.
Интересно добавить, для полноты картины, выписку из дневника начальника Генерального штаба сухопутных войск Германии Генерал - полковника Франца Гальдера
Вот, что записал в своем дневнике начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии, генерал-полковник Франц Гальдер в этот день
"22 июня 1941 года, (воскресенье), 1-й день войны.
Утренние сводки сообщают, что все армии, кроме 11-й (на правом фланге группы армий "Юг" в Румынии), перешли в наступление согласно плану. Наступление наших войск, по-видимому, явилось для противника на всем фронте полной тактической внезапностью.
Пограничные мосты через Буг и другие реки всюду захвачены нашими войсками без боя и в полной сохранности. О полной неожиданности нашего наступления для противника свидетельствует тот факт, что части были захвачены врасплох, в казарменном расположении, самолеты стояли на аэродромах, покрытые брезентом, а передовые части, внезапно атакованные нашими войсками, запрашивали командование о том, что им делать.
Возникает в основном один вопрос.
Сталин никому не верил.
Он не верил тем, с кем делил тюремные нары в ссылках и в тюремных камерах царского режима.
Он не верил тем, с кем воевал с белыми армиями.
Он не верил тем, с кем вместе громил троцкистов.
Он не верил тем, кого по подписанным им спискам вели к расстрельной стенке, в последнюю минуту кричавшим «Да здравствует великий Сталин». Когда ему это докладывали, он называл их лжецами.
НО ПОЧЕМУ ОН БЕЗОГОВОРОЧНО ПОВЕРИЛ ГИТЛЕРУ?
При анализе начала войны, пытаются анализировать сведения, поступающие от разведки, находящейся на территории врага, Зорге и других. Как мы видим в приведенных мемуарах, достаточно было послушать грохот немецких танков, приближающихся к советским границам, нарастающим с каждым днем, и множеству других признаков.
Самое бесполезное занятие, при анализе исторических событий, прибегать к сослагательному наклонению. Эти события уже являются свершившимся фактом, не подлежащим пересмотру. Но если мы хотим, чтобы "ИСТОРИЯ" нас хоть как- то, чему - то учила, иногда полезно проинтерполировать возможные варианты событий. В данном случае интересно рассмотреть одно допущение – как события могли бы развиваться, если бы директива о приведении Красной Армии в полную боевую готовность к обороне была выпущена за пять дней (условная величина) до часа "Х".
От Гитлера пришло бы гневное письмо с обвинениями в неверие подписанным ранее соглашениям, в нарушении договорных. обязательств о дружбе, о подрыве доверия и прочих грехах. Ведомство Гебельса конечно же постаралось бы изобразить этот факт очень красочно и убедительно. Ну, а что могло быть далее? Могло быть два варианта.
Вторжение состоялось. Наши танкисты и летчики несут круглосуточное дежурство на своих постах. Боевые соединения выведены из казарм в полевые укрепления. Семьи военнослужащих эвакуированы. Проведены мероприятия, перечень которых лучше знают военные специалисты. Но "блиц" сорван, Германия втягивается в затяжную войну в самом начале. Поскольку на стороне Германии стоит большая часть Европы, хорошо обученная, вооруженная идеологически подготовленная армия, допускаем, что СССР терпит поражение в первый период. Но уже с самой границы немцы ощущают нарастающее сопротивление, и их наступательный порыв истощается задолго до подхода к Москве. Насколько меньше могло бы быть человеческого и материального ущерба, может прикинуть каждый.
Наиболее вероятное развитие событий – Гитлер отменяет вторжение.
Главная беда не том, что Сталин ошибался, не ошибаются только бездельники. А его преступление в том, что он создал вокруг себя систему всепожирающего страха. Систему, при которой никто не посмел возразить ему, даже проявить малейшее сомнение в его указаниях. Малейший намек на несогласие с вождем, был чреват не просто уничтожением сомневающегося. Но это уничтожение будет сопровождаться гнусными обвинениями в предательстве и в шпионаже, ответственность за которые, кроме осужденного, будут нести и жены, и дети.
Они это пережили в предвоенные годы. Несомненно, что уничтоженные военноначальники, были связаны службой с теми, кто избежал репрессий. И последние понимали неразборчивость карающего меча НКВД и шаткость своего положения. И именно эта запуганность не дала им возможность оспаривать, даже в самой малой мере, решения вождя.