Размышляя о прожитой жизни в душевном спокойствии своего родного города Калининграда, Сергей Петрович Волгин нащупал разгадку своих успехов и выхода из всех труднейших ситуаций, в которые попадал. Он чувствовал, что являлся частичкой всего загадочного, которое происходит в его жизни.
Эти необычные явления находили Сергея Петровича в книгах и статьях, помогали ему в течение всей жизни при общении с людьми и в работе.
Так, когда-то в одном из журналов он вычитал о странных вещах, которые происходят с людьми, находящимися непосредственно рядом со смертью, то есть в окопах, где убить человека могут в любой момент. Так вот, там писалось, что один офицер во время атаки, когда он шел впереди своих солдат, пуля попала ему прямо в сердце, но он, несмотря на это, продолжал идти вперед, командовать, махать пистолетом и упал только тогда, когда они прошли первую и вторую линию обороны противника. Сергею Петровичу тогда казалось, что он так же, как и тот офицер, смог бы все это пройти.
Он все старался понять связь того необычного события, которое произошло с майором В.Шехлачевым. Тот сфотографировал самого себя, сделал несколько снимков своим фотоаппаратом, а потом, когда проявил пленку, то увидел, что он на этих снимках вышел без головы. Нет ее у него, что, впрочем, сильно удивило майора. А через несколько дней, он покончил жизнь самоубийством, из-за национальной несправедливости латышских властей, выстрелил в себя, сидя в машине, из ракетницы, то, когда к машине подбежали люди, они увидели его труп, но без головы. Видно, есть все же здесь какая-то взаимосвязь.
А вот случай, происшедший с Федей маленьким, проработавшим год с Федей большим, и примерно через год после смерти Феди маленького, встречает Федя большой Сергея Петровича и в страшном волнении говорит ему: — Ты знаешь, сегодня ночью приснился мне Федя, он как живой, встретил меня на даче и говорит: — Что ты мучаешься? Иди ко мне. Мне с тех пор не по себе.
Потом Сергей Петрович в течение нескольких месяцев начинал работу с выяснения, каково состояние Феди большого. Все вроде обошлось.
А товарищ по работе Сергея Петровича имеет привычку приходить на работу точно по времени, или немного припоздав, и, когда он слишком припозднится, то Сергей Петрович думает, что у того, видно, что-то случилось.
Вот раз заходит тот позже установленного времени, а Сергей Петрович уже чувствует, что у того что-то дома произошло, и он бросает, как бы мельком сочувственно: — Женя? Опять у тебя что-то случилось?
А тот как-то грустно посмотрел на него и сказал:
— Да. Погиб сын жены.
Сергей Петрович что-то примерно это и ждал.
Или вот такое, какой-то неизвестный заставляет окружающих его людей говорить страшные вещи, чтобы он разрешал им эти проблемы, вселял им долю своего оптимизма.
Как-то, поздравляя своего товарища по работе с юбилеем, он вручил ему и свой подарок, часы - брелок, сказав при этом: — Это тебе на долгую жизнь. Они будут идти, не останавливаясь, больше года и будут тебе жизненным талисманом.
Сергей Петрович потом понял, что, может быть, этим подарком он спас тому товарищу жизнь. Ведь человек с шестидесятилетием вступает в свой новый период жизни. Для многих — это понятие своей дальнейшей никчемности, да при том при современной обстановке, социальной незащищенности, невозможности, если человек уйдет на пенсию, вносить нормальный бюджетный вклад в семью, тут уже накладывается мнение жены, что ты уже никчемный человек, все это заставляет многих мужчин душевно надломиться.
Вот идет как-то раз Сергей Петрович с этим человеком мимо доски объявлений завода, где только что вывесили извещение о смерти ветерана завода, а тот бросает ему: — Ты меня сюда не вешай. Запомни.
А Сергей Петрович чувствует, к чему это, и в ответ:
— Не вздумай и не выдумывай. Мы еще поживем с тобой, у нас много дел еще впереди.
На следующий; день ему звонок, — работает ли сейчас Евгений Леонидович?
— Нет. Сегодня он отдыхает, взял отгул.
Потом, спустя час, снова звонок.
— Он ничего Вам не говорил, что сегодня будет делать?
Сергей Петрович сразу понял, что к чему.
— Он должен быть в деревне. А что такое?
— Жена час отсутствовала, пришла, а дверь открыть не может, она думает, что с мужем что-то случилось.
Сергей Петрович успокаивает ее: — Не может этого быть, — ведь в голове его ничего не екнуло, значит, все в порядке.
Так потом и произошло. Он был в другом месте.
А потом Сергей Петрович был прямо сражен. Он прочитал в газете заметку «Выпал из автобуса», где говорилось, что работник одной из городских нефтебаз, бывший военный, возвращался домой на троллейбусе, но туда он не попал, его нашли с тупой черепно-мозговой раной рядом с одной из троллейбусных остановок.
- Вот это да! — подумал он, — здесь что-то не то. Этот случай запал ему в голову, но он не предполагал, что уже этим же вечером он будет иметь разговор по нему. Один из знакомых, встретив Сергея Петровича на улице, говорит: — Сергей Петрович, я хочу с тобой посоветоваться.
— А что такое?
Тот мнется, но потом продолжает: — Понимаешь, у нас на работе чепе, пропал человек, бывший военный, пять дней назад исчез. Утром, в тот день, жена говорит ему: — Я во сне тебя видела убитым. Не ходи никуда. Он с ней жил не очень дружно, ругались иногда.
— Да брось ты. Выдумала. Ничего со мной не случится, — и ушел, как оказалось, навсегда.
И вот этот знакомый продолжает.
— Он у нас работал на нефтебазе и в то утро пришел на работу получить отпускные. Получил он много денег, а наши товарищи ему говорят: — Надо обмыть, а он в ответ: — Надо, конечно, но вы на службе. Потом, — и ушел.
Сергей Петрович спрашивает своего собеседника:
— Дипломат был у него?
— Да, был.
— Он выпал из троллейбуса, как написано в сегодняшней газете.
Вот почему этот человек обратился к Сергею Петровичу? Видно, он предчувствовал, что тот может разрешить эту загадку. Не понимает Сергей Петрович, почему он такой?
С самого раннего детства что-то оберегало Сергея Волгина, хранило, а также влияло на состояние его окружения, их жизнь и здоровье.
Он никогда не болел и не принимал лекарств. Он на себе проверил, что нельзя ему их принимать. Раз у него заболела голова, и жена дала полтаблетки анальгина, а вторую половинку бросила себе в рот. Так вот от той половинки через пятнадцать минут он уже лежал без сознания, и привели его в чувство только врачи скорой помощи.
Мать Сергею всегда говорила, что у него два сердца. Она всегда удивлялась его живучести.
Так, в начале лета сорок первого года, когда еще не было войны и ему было только два года, он упал в маленький, но глубокий ручей, протекающий у его дома, откуда родители брали воду для приготовления пищи, долго барахтался в нем, но не утонул. Его достали, и он даже не заболел и в тот же день продолжал играть, как ни в чем не бывало, хотя все родные были от этого случая в ужасе.
Выжил даже в блокаду Ленинграда, когда уже голодная смерть смотрела в глаза, и он перестал ходить.
В семилетнем возрасте, упавшая острая крышка немецкого мусорного ящика отрубила ему треть большого пальца левой руки. Правой рукой он поднял крышку, взял державшийся на коже остаток пальца, приложил к пальцу и, никому не говоря, кругом были ребята, побежал в дом, там в этот момент никого не было, достал бинт и крепко перевязал палец, конечно, было больно, он как-то все это терпел. Мать, брат, ребята даже не обратили внимания на его перебинтованный палец, а спустя какое-то время все зажило и прошло, но остался только на всю жизнь толстый шрам и исковерканный ноготь.
Сергей Петрович долгое время был военным, и все время имел дело с оружием, но ни он сам, ни те, кто его окружал, никто не стрелялся и не погибал.
Уже, будучи командиром нескольких частей, в Армении, Германии и Прибалтике, его подчиненные, а они всегда имели под рукой оружие, так как стояли в воинских караулах каждый день, никогда не применяли его друг против друга, хотя до и после Сергея Петровича в этих частях происходили убийства, ранения, а при нем - нет.
Он помнит, как плотник части сержант Деркульский отрезал пилой себе три пальца левой руки. Тот прибежал с ними к Сергею Петровичу весь в крови, и пока другой солдат заводил автомобиль, он его успокаивал, говорил, что все будет в порядке, пальцы прирастут, и, при этом, Сергей Петрович соединил пальцы с кистью руки и крепко перевязал их. Подошла машина и отвезла солдата к врачам, которые действительно срастили его пальцы, и он потом возвратился в часть с целой и хорошо работающей рукой.
А немного позже был более серьезный несчастный случай, когда малые передние колеса пятитонного автопогрузчика переехали солдата по тазобедренным костям, и Сергей Петрович вышел к нему перед отправкой в госпиталь, посмотрел на него, дотронулся до лба, а тот как-то воспрянул, открыл глаза. Тогда Сергей Петрович сказал ему: — Не волнуйся, все будет в порядке, еще послужим. И солдат как-то ожил и ответил: — Да. Я это знаю. Я верю только Вам.
Сергей Петрович знал и всем говорил, что солдат поправится и будет потом служить, но этому никто не верил, а через два месяца самая строгая медицинская комиссия определила, что он здоров и годен для продолжения солдатской, строевой службы. Все были удивлены, а солдат бегал, прыгал, нес нормально солдатскую службу, стоял с автоматом на посту.
Когда-то, в далекие шестидесятые годы, Сергею Волгину один мудрый бурят в своем селении, где он застрял с водителем на машине ввиду болезни того и попросил у него помощи, то он ответил: — Нет. Ты сильнее меня своими внутренними силами и я, поэтому, ничем тебе помочь не смогу.
Примерно такой же ответ он услышал и в восьмидесятые годы от одного экстрасенса, который попытался снять у него головную боль.
— О! Сейчас все пройдет, — сказал он и начал медленно водить руками вокруг его головы, но потом внезапно одернул руки и произнес в замешательстве:
— Нет, Сергей Петрович. Твое биополе сильнее моего, не могу я тебе помочь, ты сам справишься со своей болезнью.
Он в эти чудеса не верил тогда, а знал, что только сон лечит его, и сном всегда лечился.
Сергей Петрович сам непроизвольно снимал недуги у других, прикасаясь своей рукой ко лбу больного или беря его руку в свою.
- Успокойся. Все пройдет у тебя. Усни, — говорил он солдату, потом отходил от заболевшего, а тот, проспав, поднимался и вставал в строй, как будто и не болел, был весел и бодр.
Сергей Петрович не замечал в этом ничего сверхъестественного, но люди удивлялись этому быстрому выздоровлению.
Примечателен случай с солдатом Зарубяном. Тогда Сергею Волгину казалось все это естественным, некоторые расценивали, как везения, а многие просто недоумевали. Он ушел с поста в раннее летнее утро, сложив в углу постовой вышки аккуратно автомат, подсумок с двумя снаряженными магазинами и штык-нож. Целый день вся часть искала этого солдата, думали даже, что уехал в свою Армению, но вечером, когда еще было ещё светло, Сергей Петрович сел в стоящую перед штабом машину, приказал водителю ехать, и стал показывать тому, куда двигаться. Они проехали по проселочной дороге дачный поселок, это в километрах пяти от части, после этого Сергей Петрович приказал солдату поворачивать назад, только быстро. Въехав снова в поселок и сделав поворот налево, как петляла дорога, они неожиданно натолкнулись на него, Зарубяна. А ведь они только что ехали здесь, а того - не было.
— Садись, — говорит ему Сергей Петрович.
Тот садится на заднее сиденье.
— Что случилось с тобой?
— Устал стоять, ведь через день это делать очень трудно.
— Ну, ничего, — говорит ему Сергей Петрович и трогает непроизвольно его руку. Он чувствует, как она дрожит, — успокойся, все будет хорошо.
Солдат перестает дрожать, взял себя в руки. Они приезжают в часть, где его сослуживцы встречают доброжелательно, но с укоризной, а потом еще целый год Зарубян честно и добросовестно служит и затем с чистой совестью уезжает в свою родную Армению.
А сейчас — бегут они, бедные, бегут.
Бьют их бедных и бьют из-за того, что ты русский или латыш, знаешь ли ты государственный язык или нет.
В силу своей служебной необходимости Сергею Волгину пришлось много поездить на машинах, сидя рядом с водителем. Да и самому пришлось когда-то провести тяжелый ЗИЛ по маньчжурским дорогам, от самой Читы до самой границы с Китаем, это пятьсот километров. Потом он не садился за руль и не стремился купить машину, хотя все его окружение родных этого желало. Видно, судьба его хорошо оберегала в этом опасном увлечении и занятии, но случаев, связанных с опасностью для его жизни, было много.
Вот, к примеру, был и такой. Прапорщик-пьяница, которого он когда-то за это посадил на гауптвахту, при отъезде к новому месту службы перевернул свою койку в присутствии провожающих и сказал:
— Пусть и командир так перевернется.
И Сергей Петрович перевернулся спустя неделю на автобане Лейпциг — Берлин в снежно-дождливый осенний день. Его легковой УАЗ сделал полный оборот: лег на бок, потом на крышу, затем снова на другой бок и, наконец, встал на колеса. Все это происходило медленно, как в замедленном кино, да еще притом машина сделала оборот на 180 градусов и носом стала смотреть в обратную сторону.
Дверь, где сидел Сергей Петрович, открылась, и он силой инерции вылетел на придорожную траву, но быстро вскочил, рванулся и машине, открыл заднюю дверцу, где должен быть сын. Тот смотрел на него, судорожно держась за спинку переднего сиденья.
— Папа, не волнуйся, со мной все в порядке, — вымолвил он, но Сергей Петрович уже искал глазами водителя, нашел его лежащего в промежутке между сиденьями водителя и старшего, но с закрытыми глазами, в полном отключении. Сергей Петрович влез на свое место и стал тормошить солдата, а потом хлопать его по щекам. Тот открыл глаза, они были туманны, но постепенно восстановили свое осмысленное выражение.
— С тобой все в порядке? Выйди, походи, — приказал он ему.
Они вместе вышли, а по трассе громыхали машины, с которых проезжающие немцы с удивлением смотрели на машину, на офицера и солдата, понуро стоящих возле нее.
Солдат стоял, курил, был в страшном волнении. Сергей Петрович взял его за руку, сжал ее и произнес: — Ничего, все будет хорошо, — потом немного погодя, - надо ехать, поехали.
Они садятся. Водитель пробует завести машину, работает стартер, а двигатель молчит.
— Посиди. Подожди немного.
Они сидят, смотрят на дорогу. И потом, как в кинокартине «Майор Вихрь», Сергей Петрович произносит: — Спокойно. Давай, заводи.
Тот поворачивает ключ зажигания вправо. Опять журчит стартер и, о боже! — начинает фыркать двигатель, а затем он восстанавливает свою привычную работу
И вот они едут теперь не вперед, а назад, к себе домой, как поставила их судьба. Мерзкая погода, нет стекла, мокрый снег слепит глаза. Через час такой езды они уже у себя в части, а жена в этот день, так и не дождалась мужа и сына, ей днем раньше была сделана сложная операция, а Сергей Петрович спешил к ней на встречу.
И только на следующий день после этого случая Сергей Петрович узнал, что неделю назад он был заклеймен на данный переворот прапорщиком переворотом кровати.
Но его ангел-хранитель с6ерег Сергея Петровича. И так было всю жизнь.
Все же надо сказать, что тот прапорщик потом сам погиб в автокатастрофе.
Порой Сергея Петровича что-то тянуло поиграть в азартные игры, попытать так называемого быстрого счастья. И вот, когда это что-то звало, то всегда, как это обычно говорят, в руку шло счастье.
Года три назад шел он со своим «бережливым» соседом мимо пункта спортлото у Матвеевского рынка и говорит ему:
— Зайдем, сыграем, выиграем, — а тот в ответ:
— Нет, Я никогда не играю. Баловство все это. Я знаю, что выиграть невозможно.
— Возможно. Хочешь, покажу?
— Не верю.
— Сейчас увидишь, — говорит Сергей Петрович и достает один рубль, показывает его соседу, — вот смотри, сейчас возьму один билет и выиграю.
— Давай, — смеется тот. Сергей Петрович отдает продавцу рубль, берет, не глядя в корзину, билет, раскрывает его, а там написано: «пятьдесят рублей», по сегодняшнему курсу — ох, как много, даже и не сосчитать.
У того и смех пропал, и лицо стало совершенно другое.
А вот совсем недавно был такой случай. Привезли Сергею Петровичу на воспитание шестилетнего внука. Пошли они с ним в парк, где много всяких детских развлечений, видят в углу парка стоит небольшой деревянный домишко, а там - игральные аппараты, все, кто там бывает - уходят зачастую в плохом настроении. Зашли они туда и видят, как у этих красочных, сверкающих автоматов стоят молодые люди и дергают находящиеся на боку их длинные ручки, ждут, когда посыпятся жетоны — будущие деньги.
Купил Сергей Петрович пять таких жетонов, бросил один в прорезь автомата и говорит внуку: — Дергай. Тот рванул эту ручку, ничего не посыпалось. Сергей Петрович вкладывает еще один жетон, а внук без предупреждения уже тянет ручку вниз — снова ничего.
Тогда Сергей Петрович отстраняет внука от автомата, бросает в прорезь все оставшиеся три жетона, говорит: — Смотри, — и сам дергает эту проклятую ручку. На табло все крутится, а потом появляется сначала одна доминошная семерка, потом вторая, а затем и третья. И тут посыпалось. Внук хватает эти жетоны руками, а они все падают и падают, у него глаза блестят, он страшно рад:
— Давай еще, дед, — говорит он.
— Нет, — отвечает Сергей Петрович, в такие игры играют только один раз. Он помнит, что Герман, в «Пиковой даме» Пушкина, играл каждый вечер только один раз.
Да что далеко ходить, пошли вот на днях они с женой на рынок, закупить продукты, а цены на нем — сумасшедшие. Встала жена в очередь за рыбой, треской, а Сергей Петрович устроился в стороне, ждет этой покупки и видит, как шустрая бабенка-продавщица вся в своей стихии: вес рыбы завышает, умножает вес на стоимость — получается у нее больше.
— Вот, зараза, не дай бог и мою жену обжулит, — думает он.
Подходит очередь жены. Она выбирает рыбу, потом подает деньги, а Сергей Петрович смотрит в это время на торговку, та отсчитывает сдачу, отдает её жене, и начинает заниматься отовариванием следующей растяпы. Жена отходит от прилавка, держа в руках остатки денег, потом начинает их пересчитывать, а затем говорит в изумлении.
— Да здесь намного больше, надо пойти отдать.
— Конечно, больше и ты хочешь отдать их, ни в коем случае. Я видел, она тебя обдурила на весе — грамм на двести и обсчитала при том, так она каждого охмуривает. Наберет и в конце этого торгового дня сама удивится, как «правильно» работала.
В жизни случалось, что этот дар предвидения помогал Сергею Петровичу находить быстро мелких преступников.
Дело было в Армении. Пропали как-то у солдата-водителя Мирзояна права, которые лежали в шинели. В горах летом ночи холодные, и солдаты часто укрывались дополнительно шинелями. Утром Мирзоян встал, а документа нет, но ему надо выезжать, привезти продукты.
- Никак они не могли пропасть, здесь где-то они, здесь, - думает Сергей Петрович.
И вот стоит строй солдат, сотня человек. Сергей Петрович спрашивает: — Кто видел права солдата? Может, знает, где они? Все молчат, сочувствуют. Но, надо что-то делать. Искать. Сергей Петрович просит трех самых лучших солдат начать поиски.
Спустя какое-то время приходит к нему один из этих трех и говорит:
— Простите. Это я взял выпавшие из шинели Мирзояна права. Они утром лежали на полу, у его койки. Я же знаю, что вам известно, что это я взял. Вы бы не выбрали, так без подозрения на меня, искать эти права.
— Да, конечно, — подтвердил того догадку Сергей Петрович, — мне нужно было, чтобы ты сам сознался и возвратил эти права. Спасибо тебе за честность, за то, что ты не стал подлецом. Будем считать, что ты их только что нашел.
Далеко ходить не надо. Сергей Петрович иногда замечал, что когда он наденет что-то темное, то будет на работе у кого-то неприятность, а если совсем черное, то там совсем плохо, жди смертельный несчастный случай.
Что и говорить, в жизни все бывает.
Эпилог-исповедь начался с описания случая об офицере, уже убитом, но выполнявшим до конца, даже в таком состоянии, приказ.
Он будет закончен случаем, описанным В. Пикулем в рассказе «Есиповский театр», поразившим Сергея Петровича основательно, в котором рассказывалось об Александре Федоровне Каховской, дворянке Казанской губернии, по свидетельству современников начала девятнадцатого века: — «...природа ошибкой создала Каховскую женщиной, наделив ее всеми качествами мужчины. Она была смела и отважна до безумия, для нее совсем не существовало чувство страха. Каховская просто не понимала — как можно чего-то бояться!».
Буря, с вспышками молний, ударами грома, проливным дождем заставила ее при поездке к брату, а это было не случайно, остановиться в пустом доме помещика Есипова.
Староста деревни, горничная и лакей явно тряслись от ужаса при упоминании о доме своего помещика и отговаривали ее от ночевки в этом доме.
«Нет, — отвечала Каховская, — ведите прямо туда, где являлось привидение. Страсть как желаю с ним познакомиться!».
И она осталась в доме одна с пистолетом, книгой и горящей свечой.
Все было спокойно, уже начал одолевать сон, время близилось к полуночи, взошла луна... Зевнув, Каховская отложила роман и решила уснуть, но случайный взгляд, брошенный на окна веранды, заставил ее невольно ужаснуться.
— Кто ты! — шепотом спросила она.
В дверном проеме веранды стояла женщина, вся в белом, при ярком свете луны она излучала какое-то небесное сияние. Но тут Каховская заметила, что призрак женщины слабым движением головы как бы призывает ее следовать за собой.
— Хорошо... Я иду, — согласилась Каховская.
Она поднялась с дивана, левой рукой взяла шандал со свечой, в правой держала пистолет, — и тронулась следом за призраком, невольно покоряясь явственному призыву.
Наконец привидение остановилось, словно указывая цель пути и... тут же исчезло. Александра Федоровна оставила на этом месте шандал с погасшей свечой, вернулась в есиповский дом, легла и сразу очень крепко уснула.
А поутру она велела раскопать то место, где стоял шандал, а там лежала убитая девушка, как рассказывал всем помещик Есипов, сбежавшая от него.
Странно, страшно, загадочно, но все-таки человек зачастую посвящается кем-то в тайны природы.
Природа тоже приоткрыла частичку этих тайн Сергею Петровичу, и он благодарен ей за это.