Вообще-то мы не материмся. Почти совсем. Но тут, как говорится, сорвалось…
Сели так чинно-блинно к ужину: картошечка отварная, салатик из свежих овощей, селёдочка кусками нарезана… Разговариваем, кажется, о театре. Но рыбку, тем не менее, берём руками, по-домашнему. И внезапно какая-то особо коварная селёдкина часть вырывается из пальцев и шлёпается за край стола.
– Б….! – вскрикивает Андрюша, пытаясь уловить на трико скользкий кусок селёдочного тела, в то время как я помираю со смеху, глядя на его сконфуженное лицо.
– Андрей, это не б…., это селёдка, – еле выговариваю я.
– Да? – качает головой Андрюша. – А ведёт себя как б….
– Тебе виднее, – тут я сползаю на диванчик в новом приступе смеха. Мы хохочем то вместе, то попеременно, заводясь друг от друга, забыв об ужине и интеллектуальных беседах…
Отдышавшись, я наконец решаю уничтожить причину нашего бурного веселья, решительно беру последний кусочек и… не донеся до рта, роняю эту заразу как раз не мимо штанов… Андрей внимательно смотрит, навострив уши… Но нет, не дождётесь. У филолога селёдка всегда остаётся селёдкой. Профессиональная закалка!