Печка
Дедушка мой был печником, и сам сложил в доме печь, о которой рассказала мне мама.
Это была печь- голландка. Я представляю ее большой, красивой, беленой, занимающей половину стены бабушкиной кухни.
Топка для дров закрывалась чугунной дверцей с литыми узорами. Над топкой, за раздвижными железными створками, устроена была большая варочная камера, где бабушка готовила.
Слева - встроенная духовка, в которой томилось в чугунке топленое молоко – румяное, с толстой коричневой вкуснейшею пенкою, да пеклись самые вкусные в мире бабушкины ватрушки и пироги.
А какая аппетитная, рассыпчатая, душистая, пшенная каша получалась в этой духовке!
За духовкою устроен был подтопок, который топили холодными вечерами. В этом подтопке, открыв дверцу, детвора наперегонки поджаривала хлеб, нанизав его на ножик. До чего же вкусное лакомство!
«Груба» - теплая стенка, в которой находились согревающие ее дымоходы, выходила в соседнюю комнату, и под нею стояла кровать, на которой спали мама с сестрой. В уютном тепле под этой стеночкой, при свете лампы, девчонки и засыпали с книжками в руке.
Над подтопочком дедушка наладил лежанку, выложив ее изразцовой плиточкой. Как же здорово было детворе, после зимних игр во дворе, замерзнувшей так, что штанишки- колом, варежки- ледышками, пальчики не шевелятся, придя домой забраться по приступочкам и усесться там на этой лежанке, согреваться и млеть от уютного, живого, домашнего печного тепла.
А тут и самовар поспевал. Большой, серебристый, пузатый, нагретый щепками и древесными углями он стоял на круглом столе возле деда. Дедушка открывал витой кран, разливал чай, и все пили его, наливая в блюдца, вприкуску с колотым кусковым сахаром. «Янтарные» куски этого чудного лакомства красовались в стеклянной вазочке со щипцами, которыми дедушка колол сахар на мелкие части.
И ничего, казалось, не было уютней и милее, чем этот вечерний чай, собиравший за круглым столом всю семью, эти тихие разговоры родителей, смех и шутки детей.
Все эти картинки маминого детства, как живые, вижу я сейчас. Они согревают мою душу ласковым светом чего-то родного, исконно моего.
Этот свет и это тепло хочется передать детям и внукам, как крепкий кирпичик – частичку их души и основу жизни.