... Ах, как хочется вернуться,
Ах, как хочется ворваться в городок.
На нашу улицу в три дома,
Где все просто и знакомо, на денек.
Наверное, у каждого, ну или почти у каждого человека в жизни был такой вот Городок. Маленький, тихий, зеленый, утопающий в солнечном лете. Мне повезло больше - я родом из такого городка. И сейчас, оборачиваясь назад, я понимаю, что мне очень повезло.
Устинов затерялся на границе двух областей. Затерялся в прямом смысле этого слова: железная дорога проходила в 10 км от города, а на станции электрички останавливались всего 4 раза в день. Добраться от станции до города можно было на стареньком автобусе, который всегда ждал даже опаздывающие электрички. До нашего и соседнего районного центра несколько раз в день также ходили автобусы с центральной площади. Еще автобусом можно было добраться до нескольких соседних деревень.
С одной стороны к городу почти вплотную подступал лес,с другой - тянулись поля, пахотные земли и выпасы, которые разрезали две реки: Устиновка и Иля. Больше половины взрослого населения работали в сельском хозяйстве: у нас было три крупных фермы КРС, молочный и мясо-молочный комбинат, а также зерноводческое хозяйство. Этим и жили. Была у нас еще очень старая и маленькая церковь, колокола которой можно было слышать из любого дома и даже на самых дальних полях, школа, библиотека, несколько магазинов, рынок и детский сад. Еще был большой парк с пляжем, летний театр и клуб, работающий только в холодное время года. С мая по сентябрь все культурные мероприятия проходили в парке на открытой сцене.
А еще у нас были люди. Настоящие. Добрые.
Улица моя, правда, насчитывала целых 5 домов, нумерация которых магическим образом начиналась с 17-го. А еще она была единственной, состоящей из пятиэтажных домов. Остальные были в 2 и 3 этажа, с 1 или 2 подъездами. Наша семья жила на 5 этаже, в угловой квартире с двумя балконами. С одной стороны из окон открывался вид на лес, а в хорошую погоду ночью можно было увидеть мерцание огней райцентра. С другой стороны - наша улица, утопающая в зелени ясеней и кустов сирени, соседний дом, купола церкви, и крыши, крыши, крыши других домов.
Во дворе у нас стояли несколько лавочек, большой деревянный стол, за которым обычно справляли шумные дни рождения или играли по вечерам в лото, а также качели и беседка. А еще почти всегда играли дети.
До школы дорога занимала минут 7, и о школьных годах я вспоминаю всегда с особенным теплом. Мне повезло и с классом, и с учителями. В начальной и средней школе у нас в классе было 25 человек, и мы знали друг друга с детского сада. Всегда были дружны и всегда старались быть вместе. Вместе мечтали, вместе сбегали с уроков, вместе летом помогали родителям, собирали ягоды, купались, думали о будущем. Учителя у нас были все в возрасте, а из молодых - только учительница обществознания и биологии. Однако, это не мешало им учить, а нам - учиться. С первого класса учителя не просто давали нам знания. Нет, они учили нас понимать, думать, говорить, чувствовать, слышать и видеть. Они открывали и закрепляли в нас тягу к наукам, к знаниям, к чему-то новому и хорошему. Учительница географии рассказывала нам о странах и городах, где она была в годы своей молодости с мужем, о морях, океанах, бескрайних степях и лесах. Часто рассказы сопровождала личными фотографиями. Учительница русского языка и литературы влюбляла нас в героев рассказов, увлекала в мир поэзии: мы не просто читали, мы проживали то, что читали и становились участниками всех событий. Учитель истории переносил нас в то время,когда миром правили императоры и фараоны. Мы любили историю за возможность окунуться в прекрасное прошлое, в грустное прошлое, в военное, поэтическое или политическое прошлое. Мы прошли все эпохи, и стали настоящими друзьями с мыслителями, диктаторами, правителями, императорами и бунтарями.
У нас почти не было отстающих в классе, а если кому-то не давался предмет, то учителя оставались после уроков и объясняли тему, помогали с домашним заданием. Каждый понимал ценность учебы по-своему, но все признавали ценность знаний и того теплого отношения, которые мы получали.
Где без спроса ходят в гости,
Где нет зависти и злости.
Милый дом,
Где рождение справляют
И навеки провожают всем двором.
Мы были дружны и очень. Домом, дворов, городом. Может быть, потому, что мы жили в своеобразной "изоляции" и выбора у нас не было. А может потому, что природа и само место располагало к такому доброму и соседскому образу жизни. Двери мы закрывали только если на ночь и на обычную щеколду. Даже если уходили на рынок или еще куда, дом оставался открыт: могли зайти соседи за солью, могли прийти друзья и просто подождать хозяев. И так было у всех моих друзей и знакомых.
Зимы я помню плохо уже. Но помню, как вкусно пах морозный воздух. Помню, что зима всегда начиналась и кончалась вовремя, была снежной, холодной, настоящей. Никто тогда не говорил об "аномальных морозах". Мы радовались, когда температура опускалась ниже -30 потому, что можно было не идти в школу. Радовались, когда всю ночь мела метель потому, что наутро было так здорово помогать взрослым чистить снег на дорожках. Радовались редкой оттепели, радовались солнечным и ярким выходным. Новый год почти всегда отмечали большой компанией, а после полуночи шли гулять. Катались на санках, с горок, водили шумные хороводы вокруг елки на главной площади, играли в снежки, строили крепости и лепили снеговиков. И дети, и взрослые.
А лето... Каждое лето - это была целая жизнь, полная приключений. Это речка, рыбалка, походы за грибами и ягодами, легкая работа на ферме, катание на фермерских лошадях на рассвете. Лето - это костры по ночам, вкусные пикники, танцы по субботам в летнем театре. Мы могли сутками пропадать где-то, но всегда были сытые и счастливые. Домашним сыром и хлебом нас кормили пастухи утром, обедать нас звали чьи-то родители, а ужинать мы могли свежепойманной рыбой и раками, сваренными на костре. Сейчас это все кажется какой-то далекой и нереальной, фантастической утопией.
И да, рождение мы отмечали всем двором, всей улицей и хорошо, если не половиной города. Как и провожали навеки. Я помню, когда умерла бабушка. Три дня у нас были постоянно гости. Люди приходили выразить соболезнования, приходили помочь, готовили, накрывали стол для поминок, подавали бесконечный чай, вспоминали, плакали, поддерживали, уходили и снова приходили. Знакомые, не знакомые, друзья, друзья друзей, сочувствующие... Казалось, наше личное горе стало общим для всех. А может, так оно и было. Может, тогда люди умели сопереживать. Умели понимать. Любить. Ценить.
Время, время кружат снега,
И разъехались соседи, кто куда.
И когда дома сносили,
Мы с тобой, мой друг, шутили: Не беда.
Дома, правда, у нас не сносили. Но разъехались многие. Так сложилось. После 11 класса я отправилась поступать в институт на факультет иностранных языков в областной центр. Никто не верил в успешность моей идеи, но поступить мне все же удалось. Занималась я много сама по книгам, а каждые выходные дополнительно весь 10 и 11 класс ездила в райцентр к преподавателю. Одна из моих подруг поступила в филиал педагогического института в райцентре, другая - в медицинское училище, третья - в соседнем райцентре в аграрных колледж. Собственно, с выпускного вечера мы больше не виделись. Пока я училась, домой приезжала редко. А когда закончила учебу - мне предложили работу на другом конце страны. Переводчиком при дипломатическом центре. Я не долго думая согласилась. Во-первых, получить работу сразу после института - это мечта многих. Не просто работу: работу по специальности. Во-вторых, новые места, новый и большой город, возможность совершить такое путешествие и увидеть страну. В-третьих: рядом всегда будет море и горы. Я уехала.
С друзьями и родителями постоянно переписывалась. Это было время без интернета и его вседозволенности. Письма в бумажных конвертах, пахнущих дорогами, приносил почтальон. Они были долгожданные. А потом, вечерами, после работы, мы писали такие же долгожданные ответы. Это была важная и нужная часть жизни. Даже издалека я все еще ощущала причастность к той, далекой и настоящей жизни. Я расстраивалась, узнав, что учительница литературы умерла и что часть парка отгородили под дачную застройку. Я радовалась, узнав, что у молочного комбината новое руководство и будут теперь хорошие зарплаты и перспективы для развития в целом. Я извинялась за то, что не смогу приехать на свадьбу, поскольку много работы и принимала такие же извинения от друзей, когда она не смогли приехать на мою свадьбу. Я читала письма, и слышала бесконечные ночные трели соловьев в кустах сирени у дома, видела нас, детей, сидящих у костра и мечтающих о чем-то, видела изгиб реки за мостом, чувствовала запах свежескошенного сена и вкус того самого домашнего хлеба, которым нас угощали пастухи. Это было и грустно, и приятно, и тепло, и уже очень и очень далеко. Так далеко, что грань между былью и небылью почти стерлась.
Раз в году письмо скупое,
Поздравленье с рождеством И долгих лет.
Ровно восемь диких строчек
И другой какой-то почерк,
Все, привет.
Так случилось. Жизнь, та, которая взрослая, затягивала все больше. И в ней, видимо, не находилось места для воспоминаний или рассказов о наболевшем. У всех появились семьи. Родители мои после долгих уговоров продали квартиру в Устинове и переехали к нам с мужем жить. Плюсы - у них теперь был большой свой дом и сад, возможность больше времени проводить с внуками, гулять по набережным и просто жить для себя. Минусы - тяжелое расставание с тем, что долгие лета было домом. Однако, как я поняла из рассказов мамы за бесконечными чашками чая, Устинов за последние годы очень изменился. И от того города, который я помнила, осталось очень мало. Двери теперь закрывали на ночь на несколько замков. Соседи друг друга не знали. Смерть или рождение закрылись внутри одной семьи.
Лишь во сне приходят лица,
Не узнать и половины,
Ярок свет.
Год прошел, почтовый ящик
Открываю - две газеты. Писем нет.
И так тоже случилось. Однажды. Письма просто перестали приходить. Да, уже появились мобильные телефоны и интернет стал частью жизни многих, но ... Так случилось, что друзей-своего-детства мне найти не удалось. Не знаю, почему. Из одноклассников меня внезапно нашла Света Мышкина. Мы не были лучшими подругами, но были дружны. Она свалилась на меня долгими рассказами про свою жизнь, про жизнь общих знакомых, воспоминаниями, планами и каким-то уже забытым человеческим теплом. От нее я узнала, что моя некогда лучшая подруга после педагогического института уехала в соседний областной центр, вышла замуж, родила двойню и ушла с работы. Иногда занимается частным репетиторством, в Устиново не приезжает потому, что это - "деревня" и далеко. Хотя с одноклассниками какое-то время отношения поддерживала. Еще одна подруга после аграрного колледжа и института уехала куда-то на север, заниматься улучшением почвенных условий или как-то так. Домой она приезжала в отпуск, всегда счастливая и с рассказами о прекрасной природе северных краев, но вот уже несколько лет от нее нет ни весточки. Кто-то даже говорил, что она попала в аварию и умерла. Так это или нет - узнать невозможно. Родителей ее нет в живых, а брат после армии уехал в Казахстан, и связь с ним потеряна.
И таких новостей много, очень много.
А потом случилось такое, что мне выпала командировка. В город, находящийся всего в 150 км от Устинова. После 10 часов перелета через всю страну - 150 км - это уже рядом. И я решила. И я приехала. Пусть и на день.
Станцию полностью перестроили, но поезда все также останавливались несколько раз в день. От станции до города можно уже было доехать на такси, а с центральной площади автобусы теперь ходили в нескольких направлениях. Машин в городе стало больше, но за все годы появились только два новых многоэтажных дома. Школу перестроили и объединили с детским садом. Два разных крыла, два разных входа. В школьном дворе спилили почти все ели и каштаны, поставили скамейки, уже поржавевшие, и несколько клумб. Впрочем, то, что это клумбы, можно было угадать только по форме. Цветов там не было. Открылись в городе новые магазины, появились детские площадки, но ушло былое очарование и атмосфера. Люди куда-то спешили по своим делам, говорили по мобильным телефонам, выгуливали собак... Но никто ни с кем не здоровался. А еще не было слышно детского смеха во дворах.
Около моего дома спилили почти всю сирень, освободив место под парковку машин. Там, где когда-то стоял стол и лавочки, теперь красовался киоск со всякой всячиной: от газет до овощей. А вместо леса, подступавшего раньше к самой дороге, теперь были дачные участки, обнесенные высоким забором.
В парке стало пасмурно и грустно. Уже не было детских качелей, летний театр почти полностью развалился, а пляж зарос высоким камышом. Тенистые дорожки петляли между кустов и деревьев, но по ним уже никто не гулял. Зато было несколько летних кафе, продающих все виды шашлыка и с громкой, неуместной музыкой...
Напоследок я поднялась на холм, с которого когда-то открывался самый лучший вид на город. Был виден изгиб реки Или, коровники с пестрыми коровками, дальний лес с две соседние деревни. А внизу, у подножия холма, в зелени терялись крыши домов. Все изменилось. Изгиб реки все также был виден, но теперь с одной стороны к нему подступали все те же закрытые дачи. Большая часть коровников теперь стала складами, а те, которые еще использовались по прямому назначению, казалось, вот-вот развалятся под гнетом тяжести и личных воспоминаний. Внизу крыши домов, среди которых редко проглядывали оставшиеся в живых деревья.
Я просидела до вечера. В термосе уже закончился чай, но уезжать не хотелось. Где-то в роще с другой стороны холма вдруг запел соловей. Один. А потом также вдруг замолчал. И все погрузилось в тишину. Невыносимую. Липкую и вязкую тишину, которая бывает в доме, где кто-то только что умер.
Пора домой.
P.s.
стихи Ю.Варум.