ЧАСТЬ СТО ДВЕНАДЦАТАЯ (1905-1907)
Глава 112.334. СОСЛОВНЫЙ СТРОЙ…
1907 год
В истории революций нет интереснее той части, где описывается, как сама власть, точно ослепшая, подготовляла бунт, усердно работала над крушением общества, расшатывала устои - и вдруг тысячелетняя почва разошлась и в пропасть валились древние установления, пышные титулы и еще недавно твердые, как гранит, законы.
Наша революция не исключение. Она протекает, подобно холере или тифу, по строго определенным "кривым", давно установленным в науке.
Все, кто читал Токвиля [Токвиль Алексис (1805-1859) - французский государственный деятель и историк. Лидер консервативной Партии порядка. Министр иностранных дел (1849). Автор книг "О демократии в Америке" (1835) и "Старый порядок и революция" (1856)] или Тэна [Тэн Ипполит (1828-1893) - французский историк, литературовед. Автор книг "Критические опыты" (1858), "Философия искусства" (1865-1869)], поражаются, до какой степени великая революция пророчески предсказала нашу.
Пятьдесят лет тому назад великодушный царь объявил дворянству, что лучше пусть революция будет сверху, чем снизу. Он не догадывался, что если в то время о революции снизу не было и намека, то "революция сверху" уже шла, бессознательно и безотчетно, движимая всесильным духом века, давлением идей, стремлением правительства отстоять порядок.
У нас, как и всюду в свете, ближайшим деятелем революции явилась интеллигенция - разночинный, междусословный класс, у которого историческое миросозерцание было заменено философским, притом дурного сорта.
Поразительно видеть, до какой степени власть наша старалась о размножении интеллигенции, о демократизации знания, о принижении древнего сословного духа, который вынес Россию - как и другие страны - из средних веков.
В средние века европейское общество сложилось органически, как всякое живое тело, то есть по трудовому типу. Общество было сословно, но сословия были не пустые титулы, как теперь, совершенно бессмысленные, а живые и крепкие явления.
Сословия были трудовыми профессиями, корпорациями весьма реального, необходимого всем труда. Дворянство было органом обороны народным, органом управления. Оно действительно воевало. Рождаясь для войны, оно часто умирало на войне. Духовенство действительно управляло духом народным; доказательство - глубокая религиозность того времени и уважение к священству. Купечество торговало и ничем другим не увлекалось, ремесленники занимались ремеслами, земледельцы - земледелием.
Как живое тело, общество было строго разграничено на органы и ткани, и при всем невежестве и нищете, зависевших от других причин, этот порядок вещей дал возможность расцвести чудной цивилизации, при упадке которой мы присутствуем.
Упадок строения общественного начался очень давно. Почти за сто лет до революции рыцари и судьи народные превратились в придворных - трагическое призвание их подменилось светским распутством и бездельем. Духовенство потеряло веру в Бога. Среднее сословие, продолжавшее работать, выделило нерабочую корпорацию софистов, которые с Вольтером и Руссо во главе подожгли ветхую хоромину общества. Отказ столь важных органов от работы, извращение сословных функций повели к истощению самого туловища нации - крестьянства.
Голодные ткани рассосали в себе атрофированные органы - вот сущность революции. Народ втянул в себя ненужные придатки и старается переварить их, чтобы создать новые. Разве не то же самое идет и у нас?
Что могло бы спасти Россию, это возвращение не к "старому порядку", каким мы его знаем, а к старому порядку, какого мы не знаем, но который был когда-то.
Спасти Россию могло бы устройство общества по трудовому типу. Надо вернуть обществу органическое строение, ныне потерянное.
Надо, чтобы трудовое правительство постоянно освежалось и регулировалось трудовым парламентом, то есть представительством трудовых сословий страны.
Надо, чтобы нелепые нынешние сословия, фальшивые и бессмысленные, были заменены действительными сословиями, то есть, как некогда, трудовыми профессиями, и чтобы эти профессии - подобно органам и тканям живого тела - были по возможности замкнутыми.
Необходимо всему народу расчлениться на трудовые слои и чтобы все отрасли труда были настолько независимыми, насколько требует природа каждого труда.
Начинать нужно с главного очага революции - с бессословной школы.