Рассказ посвящается 155-летию родного города.
Мой дорогой дневник!
Сегодня я хочу рассказать тебе историю из моей юности. Это случилось в конце десятого класса, когда все контрольные были успешно написаны, и близилось лето. Я планировала усиленно отдыхать и готовиться к выпускным экзаменам.
Тот памятный майский вечер выдался удушливым и влажным - собирался дождь. Я направлялась домой по Аллее Тысячи Сосен. Хотелось видеть и чувствовать уходящий май, потрогать его и помахать на прощание венком из лютиков.
Моя юность бежала босиком по лужам, смело хохоча над всем вокруг. А на плечах болтался школьный портфель, который ещё не разобрали после последнего звонка. Внутри лежало то, что никогда меня не покидало: смех подружек, мамины тёплые руки, запах горячей булочки с повидлом и солнечная гладь речки. Иногда она плакала детскими мечтами, размазывая руками мамину помаду, и вытирая их об отцовскую любимую рубашку.
Эта история о моем друге, который был всегда рядом, показывал тайные тропинки, кормил сладкими сливами и рассказывал истории о себе...
...Ливень хлестал по лицу и рукам, проникал в сознание запахом озона, мочил одежду и делал скользкими сандалии. Убежищем от стихии представились мне двери родной второй школы. Забежав на школьное крыльцо, я обхватила себя руками, так как дрожала всем телом. Переминаясь с ноги на ногу, я заметила высокого худощавого парня. Он стоял на дорожке, подставляя лицо дождю и улыбаясь.
- Эй, ты что?! Простудишься ведь! - я не верила своим глазам.
Позади меня скрипнула дверь, но, обернувшись, я никого не увидела. И в одно мгновение все исчезло: парень растворился в робких лучах закатного солнца и мелких каплях дождя.
Ночью, лёжа в кровати, обнимая свое пушистое одеяло, я пыталась понять, что видела... Или не видела? Не успев толком подумать об этом, уснула.
После того вечера из моей памяти ушел тот размытый дождём силуэт, но улыбка осталась. Я так отчетливо её запомнила: мягкий изгиб арки под звук льющийся из кувшина воды.
Первый день лета пришел, постучался в окно солнечным зайчиком, и теплым ветерком приветствовал город.
Я шла с рынка с небольшим пакетиком клубники. Села на скамейку в сквере и разглядывала лето. Стояла сильная жара. На голову опустилась спасительная тень, и вокруг заботливо зашумел ветерок.
Мимо по дорожке медленно прошла знакомая худощавая фигура. Парень улыбался своим мыслям, и я тотчас узнала эту улыбку - это он стоял под дождём! Он шёл не торопливо, и я, не удержавшись, разглядывала его. Первое что бросилось в глаза - он был босиком. Кто сейчас не носит хотя бы сланцы? Странно. Синие светлые джинсы явно были ему велики, белая футболка переливалась разноцветными пятнами краски. На шее был повязан небесно голубой платок. В руках он нёс мешковатый портфель. Почувствовав, мой взгляд парень обернулся и направился ко мне. Я запаниковала.
- Здравствуй, Катя! - жизнерадостно поздоровался он.
На меня смотрели смеющиеся яркие голубые глаза, а по лицу незнакомца расплылась добрая, но грустная улыбка. Он был старше, чем мне показалось раньше.
- Откуда ты знаешь мое имя? - спросила я.
В его глазах промелькнуло замешательство, прикусив губу, он бросил свой мешковатый портфель цвета хаки рядом со мной.
- Ты сама мне сказала, забыла? - он снова улыбнулся, скрестив руки на груди. - Маленькой девочкой ты заблудилась, сидела на лавочке возле памятника Павлову и плакала. Я тогда немного растерялся, но повёл тебя в галерею смотреть картины. А потом за тобой пришёл дежурный офицер. Помнишь?
Самое удивительное, что я до мелочей помнила тот случай. Его пальцы осторожно вытирали мои слезы, а мягкий голос тихо шептал: "Всё хорошо, Катя, не плачь, мы найдём твою маму".
Когда я подняла глаза, он внимательно меня разглядывал.
- Должен признаться - ты превратилась в красивую девушку, - сказал он тихо. Вытащив из кармана джинсов очки, он надел их на голову
- Э… Да… Спасибо! - я смутилась, но, расправив плечи, спросила: - Те картины…Они твои? Я помню их: Петушок, Дантово ущелье, Источник Пантелеймона, и другие городские места. Такие красивые. Всегда хотела научиться рисовать маслом.
Его улыбка стала грустной. Он снял очки с головы и начал вертеть их в руке.
- Это не мои картины, я не умею рисовать, не пишу стихов и не сочиняю истории о городе. Это делают другие, а я брожу тенью за их спинами, направляя и говоря "спасибо".
Я ничего не поняла. Но он говорил правду, хриплым голосом она вторила летнему ветру. Очки выпали из его руки на тротуарную плитку, он задумчиво их разглядывал.
- Бродишь тенью? Ты - учитель? - я пыталась понять, о чем он говорит.
Он поднялся и встал напротив, в глазах взметнулась зелень, светло-русые волосы пригладил ветерок, а голос напомнил шум листвы:
- Эти картины - мои фотографии, как те рассказы и стихи - обо мне. Знаешь, что такое душа, Катенька? Часто у неё нет имён, но она есть у всего. У тебя, у этого ветра, и у этого города. Я его душа, его история, он - это я и наоборот. Я ещё молод, и ты видишь меня молодым парнем. Пожалев маленькую девочку, я коснулся её, подарив возможность видеть меня. Каждый житель города - мой ребёнок, каждая капля дождя - моя слезинка, каждое животное - мои друг, каждое дерево – волос с моей головы. Мои глаза - озеро. Эта земля - моя память. Я существую, но не живу в подлунном мире. Время залечивает раны, и я наблюдаю как оно меняет меня. Новый дом, или новорождённый ребёнок - моя ответственность. Здесь моя вечность.
По-мальчишески улыбнувшись мне, он поднял упавшие очки и снова сел рядом. Я не могла поверить в его слова. "Такого не бывает!" - кричал здравый смысл, но внутренний голос шептал: "Верь". Ведь она никогда не говорила ему своего имени.
- Хорошо, допустим, ты город и его душа, я тебе верю, - неуверенно улыбнувшись, я посмотрела прямо в его глаза. Там плескалось городское озеро.
- Пойдем, я провожу тебя до дома, - он поднялся. - Мои улицы я знаю лучше, чем ты.
Набросив свой портфель на плечи, он взял меня за руку и повёл по дорожке, незримый для всех.
Когда мы подошли к моему дому, он, сделав прощальный жест рукой, растаял в воздухе.
Я услышала лишь голос:
- Приходи на Петушок, по сидим на гребешке. Когда захочешь, только не опаздывай.
Поднимаясь по лестнице, я вытащила ключи от квартиры и застыла перед дверью: «Я оставила клубнику на скамейке!». Все вылетело из головы. Зайдя в комнату, увидела на стуле мою забытую клубнику. Волшебство без стука ворвалось в мой дом.
Два дня я ходила и оглядывалась, искала его глазами и не находила. И, в конце концов, поняла, что он везде: в ночном свете желтого уличного фонаря, в целебной воде источников. Он - рябь на реке Псекупс. Он - Горячий Ключ. И я знаю, где он меня ждёт.
Когда я поднималась на Петушок, дул сильный ветер и подгонял меня вверх. Дойдя до лестницы в беседку, я увидела своего знакомого незнакомца сидящем на гребешке. Льняной косовороткой на худощавом теле играл ветер, как и с его волосами. Взгляд был где -то далеко, за холмами или на дне голубой речки. Он знал – я пришла.
- Здесь бьется мое сердце, – ветер принес мне его слова, - поднимайся ко мне, сюда, я держу тебя, ничего не бойся.
Обойдя лестницу, я забралась на гребешок и села рядом. Взяв меня за руку, он прогнал страх прочь, стало так спокойно. Ветер стих, птицы не пели, и тишина заполнила собой пространство вокруг. Отступив в тень жизни, туда, где не было звуков, мы наблюдали как на скалу приходили люди. Они сидели в беседке, или стояли возле перил, делая фотографии, или смотрели вдаль, думая о своем. Смотря на мир его глазами, я начинала понимать причину его доброй, но грустной улыбки: он смотрит на наши жизни с высоты своего сердца, оберегая и наблюдая.
Повернувшись ко мне, он наклонился, обнял мое лицо прохладными ладонями, поймал взглядом мои глаза и тихо прошептал:
- Придет время, и ты больше не увидишь это обличие, но я буду рядом. Вокруг тебя, в жизни каждого моего ребенка, кажется ты и так это поняла, да? – его теплое дыхание коснулось моих щёк.
Я смущенно кивнула. Мой взгляд случайно упал на его косоворотку. Там, где должно быть сердце, зиял порез. Он открывал тонкий длинный шрам на загорелой коже.
- Это война. Уже почти не болит, – хрипло раздалось над моей головой.
Когда он снова посмотрел на меня, отступив на пару шагов, в его глазах плясали смешинки. Солнечные лучи гладили светло-русые пряди. Запели птицы и снова зашелестел ветер.
- Ты придешь ко мне на день рождения? Это будет в конце лета? – смущенно спросил он. Сделав шаг со скалы, растаял, пускаясь гладью по реке.
Моя счастливая улыбка была ему ответом.