Глава 33. Последний общий Магнит

 
« Сеанс окончен! Маэстро! Урежьте марш!»
  (Михаил Булгаков)

      В лагере Дианы было поспокойнее, чем у главного костра.
     Андрей и Гера быстро поставили палатку, и после этого Андрей пошёл к «Дедушке», набрать воды, да так и пропал. Гера, поскольку его-то никто ниоткуда не прогонял пока, решил пробраться в «лагерь неприятеля», разведать обстановку.
      Там, за столом, теперь сидели Евграфий и Эльмира, и, как всегда, призывали к «единой космической работе».
    - И кропоткинцы, которые посылают всем любовь, и больше ничего не умеют, и мы, ставропольцы, которые запутали всех своими сложными конструкциями, должны объединиться, ведь самое важное – это объединение. А оно будет, если закончатся разброд и шатания, а  закончатся они – лишь при железной дисциплине.  Нужен сильный руководитель, и я предлагаю Евграфия, - прислонясь к тому самому дереву, на котором висел вечевой колокол, убеждала всех Надежда.
     - Ну…Я, конечно, согласен, так сказать, координировать всех, если Учителя помогут, - Евграфий сделал вид, что смущается.
     - Конечно! Если не вы – то кто? – взволнованно вопрошала Матушка Мария.
    - Мы много ссоримся в последнее время. Понятно, что это - происки тёмных. Тем не менее, нам следует сплотить ряды и отбросить распри. Это касается и руководителей разных групп, между прочим, - сказал  Евграфий. - Мы между собой не находим общего языка, а люди всё это видят.
   - Надо посвятить Магнит всеобщему единению и согласию, - предложил Вадим.
   - Но, вы же не согласитесь на моё им руководство? – спросил его Евграфий.
   - Почему же? Ради общего объединения, я согласен на всё, - ответил тот.
  - Хорошо. Тогда, я объявляю на сегодня важный, объединяющий, огненный Магнит!
    «Ну, вот, мы и приплыли! - прислонясь к дереву и наблюдая за происходящим, подумал Гера. - Должно быть, раньше сюда приезжали, чтобы отдохнуть духовно и физически... Но, всё меняется прямо у меня на глазах. Слишком близкое слияние сознаний и душ грозит теперь или тоталитарной сектой, или – шестой палатой. На Поляну кинулись все, кто потерял веру, ориентиры; у кого выбит стул под ногами. Имя им – легион...
   И почему всё, что попадает на эту многострадальную почву, рождает здесь раздоры, войны; любая доктрина вырождается в секту… Хотят взять всё и всех под контроль – и в результате получают упёртых сектантов и одержимых. А свободные, знающие люди вынуждены скрываться или бежать от тоталитарных российских «апостолов» и непрошибаемой тупости управляемых ими толп.
   Даже усиление энергий, данных на самораскрытие - вредоносно здесь. Поскольку, ученичество не может быть массовым. Особенно, если Учителя с большой буквы вытеснили всех учителей с маленькой, человечных и слабых. Для них…не осталось ни места, ни сочувствия. А веру в единение постепенно заменит диктатура».

   Когда Андрей убежал за водой к "Дедушке", у костра, около Дианы, остались только её пациенты: Тая, Виктория с детьми и Александр Евгеньевич, а также заглянувший на огонёк Сан Саныч и бабушка Валентина, которая недавно переселилась поближе к Диане, подальше от большого костра. Диана сосредоточенно и молча пила чай, будто рассматривая что-то на дне стакана.
    - Диана! Ты обещала вчера рассказать нам, кто такой Люцифер, - внезапно напомнила Тая.
    - Значит, вы хотите знать всё о добре и зле? И хотите выяснить, наконец, кто он такой? - загадочным голосом, спросила её Диана.
    Тая смутилась.
    - Это очень просто... Я вам сейчас всё объясню, - продолжила Диана тихо. И, после некоторой паузы, проведённой в задумчивом сосредоточении, начала:
    - Перед некоторыми людьми и сущностями судьба ставит позитивные вопросы: помочь ли другому, пожертвовать ли собой, посвятить ли себя любимому делу... И - подобные этим. И, отвечая на них утвердительно, человек становится положительным героем. Или, даже - спасителем своего народа. Но, гораздо чаще перед людьми ставятся совсем другие вопросы... Предлагающие выбрать не явный позитив или явный негатив, а совершить гораздо более сложный выбор. К примеру: предать товарищей, чтобы близкие люди остались жить - или умереть вместе с близкими, никого не предав. Или: оставить семью ради веры и пуститься в дальний путь, - или же  пахать на своих родственников, севших тебе на шею, до конца жизни. Из чувства долга отступиться от мечты - или всё же выбрать долг... Разный бывает в жизни выбор. И многие делают его вроде бы неправильно. Предают, чтобы жить. Уходят от родственников ради духовной практики. Ставят искусство выше жизни. Это - выбор Люцифера. Выбор свободы от обстоятельств, от обязательства перед кем-то. Потому что именно этот выбор предполагает внутреннее развитие, что бы ни говорили об этом окружающие.
     И, кроме того, парадокс заключается в том, что Бог заранее знал о выборе, который будет сделан Люцифером, потому что знал всё о его внутренней сути. Люцифер же выбрал бросить человечество на произвол судьбы - и быть свободным от связывающих пут. Конечно, став при этом нелюбимым. Но думаю, что Бог может только позавидовать Люциферу в этом отношении: ведь Бога так любят! А что может быть обременительней чужой, ненужной тебе, любви? Тем более что люди требуют от любимых многого: чтобы и они нас любили, чтобы соответствовали нашему представлению о них, чтобы вели себя определенным образом и соответствовали нашим идеалам. Того же самого мы хотим и от Бога. А чего мы требуем от Люцифера? Сгинь, нечистый? Отвернись от нас? Смешно! Он это давно уже сделал: и отвернулся, и сгинул. И - устремился мыслью к звёздам. Люцифер - означает "несущий свет". Чтобы быть собой, он позволил себе уйти от людей. За это человечество его и не любит.
   - А что вы предлагаете людям? - спросил Сан Саныч.
   - Просто, сделать свой собственный выбор - и открыто посмотреть судьбе в глаза. Выбор этот был предопределён заранее, внутреннюю суть поменять невозможно. Нужно только иметь смелость её проявить. Выбор между тем, чтобы вечно нянчиться с другими, стирая чужие пелёнки. Но тогда уж с полной отдачей, не раскаиваясь и помня о неизбежности этого выбора. Который означает медленный путь развития... Или же тем, чтобы полностью игнорировать этот мир. По возможности, отдалиться от него, заботясь лишь о своём личном духовном росте. Не стесняясь средств. Без всякого дальнейшего раскаяния и горечи. Это будет очень болезненный путь, но это - путь быстрого духовного развития. То есть, надо выбрать или путь смертного человека - или путь Люцифера, - ответила Диана.
   - А не кажется ли вам, что сатана и Бог - это только два теоретических абсолюта человеческой психики? А человек же не может и не должен выбирать между крайностями, поскольку находится посередине. Его психика - человечна, а не абстрактна, а жизнь - сложнее, чем идеальные образы и абстрактные категории? - спросила вдруг, всегда такая молчаливая, бабушка Валентина.
    - Но должны же мы рано или поздно сделать прыжок за человеческий уровень? - ответно спросила Диана.
    - Должны. Но - не этим путём. Ницше ошибался. Мы не станем богами. Этот путь ведёт лишь к безумию. Мы - серые: не белые и не чёрные. А вернее, мы - разноцветные. Как радуга. Наш выход за пределы человеческого сознания - это не прыжок к одной из крайностей. Там обретаются другие сущности, - возразил Сан Саныч.
   Никто не заметил за разговором, когда именно подошёл Андрей, но сейчас он стоял чуть позади Дианы.
   - Да, выход на другой уровень – это просто обретение иного понимания. Между минус бесконечностью и плюс бесконечностью есть ещё иррациональные числа. Наш выход "за пределы человеческого сознания" состоит в понимании их сути. Мы будем понимать, мыслить, чувствовать и видеть в происходящем гораздо больше, чем сейчас. И от этого мы не станем ни богами, ни демонами, -  поддержал Сан Саныча Андрей. - Кроме того, как вы считаете, бездействие в мире - это зло, идущее от дьявола, а действие - обязательно благо, и направляется Богом? А может, стоит поменять знаки на крайне противоположные? - неожиданно резко спросил он.
    Диана развернулась к Андрею всем корпусом и посмотрела удивлённо.
    - Непростой вопрос: о действии и бездействии, - сказала она.
    - И весьма неоднозначный, - мягко продолжил Андрей. - Существам из высших миров очень сложно снизойти до материи плотной. Это мы, поднявшись выше материи и выше наших страстей, можем достигнуть лишь краешка, нижнего порога горних сфер. Боги неучастием спасают наш мир. И у них есть иные дела. Но, как только они вмешаются - здесь камня не останется на камне. Этот мир уже не выносит божественного света. Зато силы зла явно прорубили сюда дорожку. И для них людской мир - просто курорт. Предел достижения. А потому, они хотят ввести сюда свои законы, своё понимание, поработить и захватить этот мир. Они очень даже действенны. И силам зла очень нравится здесь!
   После этих слов, почему-то наступила долгая тишина.
    - Андрей, мне кажется, что вы меня не совсем понимаете. И, с самого начала, с нашего знакомства на Поляне, вы меня старательно избегали. Разве это - целесообразно? Ведь, любая встреча - не случайна, она посылается нам для чего-то... Для развития души, по большому счёту, - немного погодя, вкрадчиво сказала Диана. - А вы, во всяком случае здесь, на Поляне - какой-то одинокий. Вы отдалились ото всех, работая со всеми понемногу - но ни с кем конкретно.
    - А что вы мне предлагаете?
    - Объединить самых ответственных, и поработать с энергиями. Я, кстати, хорошо чувствую людей. Могу дать совет, кого включить в группу. А, создав  собственную группу, можно будет достигнуть высокого уровня взаимодействия. Если не допустить в ряды случайных, тёмных.
     - Диана! Неужели и вы делите людей на светлых и тёмных? Ведь вы очень близки к тому, чтобы видеть. Действительно видеть, а не индульгировать на заданную тематику, как многие... А вы когда-нибудь ощущали чёрные и белые ауры? Два сорта людей?
     - Это же - только метафора... Кроме того, и в Агни Йоге, и в других подобных ей последующих книгах, приводится постоянно термин "тёмные".
    - Да. Но, к этому никогда не добавляется: " люди".
    - Что вы этим хотите сказать?
    - Только то, что уже сказал. Вам, как экстрасенсу, если вы говорите, что видите ауры, рано или поздно придётся столкнуться с их полным отсутствием. Отсутствием аур у некоторых... предполагаемых "людей". Ну, и с другими явлениями. Не будем сейчас ещё и одержимости касаться.
    - Вы говорите, как Алексей. Это он всё бегает кругом со своей рамкой, да ищет тёмную, вредоносную энергию...
    - Ищет. И - находит. И чистит людей, между прочим.
    - Что же, и в Магните, как он считает, с нами работают только тёмные... "структуры", как он говорит?
    - Диана! Вы - неглупый человек. Кто и с кем работает, бывает по-разному. И Магнит Магниту рознь... Вы рано или поздно разберётесь в этом сами. А сейчас я говорю лишь о том, что не бывает "тёмных" людей. К тому же, мне не нравится, что на Поляне есть старожилы, которые «заняли» для себя места получше, и прочая дедовщина.
     - Можно подумать, что вы никогда не делите людей на "своих" и "чужих". А вы сам - что, со всеми подряд работаете? Нет, у вас, похоже, даже больше градаций, чем просто "свои" и "чужие". Со мной вы, допустим, стали работать. Но "своей" я для вас всё равно не стала. Вы держитесь всё время от меня на расстоянии. Зато, постоянно выбираете неких "избранников", удаляетесь с ними подальше, бродите по лесу. Таким образом, вы проповедуете знание только для избранных! - сказала Диана напряжённо.
     - А знание всегда для избранных, Диана. Так было, есть и будет. Передать толпе что-либо невозможно. Только - отдельному человеку. Знание достигается собственным трудом и собственным страданием, усилием и следованием по своему пути. Иногда кто-то может сорвать и дать человеку плод. Но, всё равно, получивший должен будет потом отработать этот подарок. В одиночку.
    - Как и всё человечество... Отрабатывает познание изгнанием из рая, - задумалась Диана. - Неужели, любое полученное знание надо отрабатывать?
    - Да. Быть может, библейская легенда именно об этом: любое знание, даденное даром, надо потом отработать. И - начать с нуля. Новое знание даёт иной уровень энергии и восприятия, иной образ мыслей. А судьба… возвращает к началу пути. А если знание было дадено лишь на время и утрачено человеком - трудно смириться с таким возвратом. С падением. Иногда, осознание такого падения толкает на неверные поступки. Или, и вовсе приводит к безверию. А потому, человеку нельзя давать слишком инородное знание, которое он не сможет самостоятельно охватить. Лучше, задавать лишь направление поиска, давать лишь толчок к дальнейшему самостоятельному развитию. И главное - не ошибиться в человеке.
     - Так вы... Отказываетесь вместе со мной возглавить часть людей на Поляне и работу с ними?
     - Это не моё. Да и, не получится. Сами увидите. Но, я пообещал поработать с вами лично – и обязательно поработаю.

    Объединяющий Магнит, с согласия всех лидеров групп, назначили на полночь. Закатное солнце в этот вечер тонуло в кроваво-красных облаках и казалось зловещим. По краям предполагаемого Магнита и в его будущем центре, у большого Камня, разожгли огромные костры. Люди сгруппировались вокруг костров, в центре Поляны.
      Евграфий важно отдавал последние распоряжения. Матушка Мария загодя совершила ритуальное омовение в реке. Вадим ушёл на маленькую полянку и сосредоточенно пытался ловить послание с Ориона. Диана уединилась ото всех и крутила пассы. И даже Владимир Сергеевич решил поучаствовать, и ходил теперь от костра к костру, посверкивал на всех ярким светом глаз, устремлённых в бесконечность. И даже, надел по такому случаю белые брюки.
     - По белым одеждам узнаете их! – произнёс он, обращаясь к кому-то, и высоко поднял вверх палец.
    Около  рукотворного, бетонного «Камня» Поляны, из которого торчала металлическая труба с надписью, когда-то оставленной управлением бурения, теперь горел огромный центральный костёр. Непосредственно перед самым Магнитом, на Камне зажгли несколько больших свечей, разложили портреты Учителей и иконы.
    Было обговорено, что на построение всех расставит Вадим, но возглавит Магнит Евграфий. А вместе с Евграфием, в центр станут Эльмира и Матушка Мария. Людей в этот раз было особенно много; Вадим образовал из них три круга, и сам, закончив построение, стал во внешний, защитный круг. И почти сразу же, Эльмира начала читать веления громким, высоким и почти срывающимся на писк голосом:
    - Призываем Великих Учителей, элементали, силы Огня и Земли, Воздуха и Воды! Вселенная да услышит наш зов!
   - Призываю лучи света, Я-есмь-Присутствие, пронизать меня всю, прочистить все каналы и протоки, уничтожить всё тёмное, что во мне есть, и заменить светлым! - продолжила матушка Мария.
     И вновь зазвучали веления, призывы, обращения к Учителям…
     Но даже Гера, который лишь второй раз за всё время стал в Магнит, - почувствовал, что что-то пошло не так. Казалось, в воздухе застыла некая напряжённость. Тяжело было передвинуться, оторвать ноги от земли, и даже дышать. Гера всмотрелся, что же происходит в центре. И увидел, прежде всего,  обращённого к нему лицом Евграфия, который показался ехидным и глумливым участником загородного пикника, перенесенным сюда по роковой случайности. В отличие от Эльмиры и Матушки Марии, повёрнутых лицом к камню, Евграфий развернулся к участникам Магнита. Довольно потирая толстое брюшко, как после сытного обеда, он сейчас откровенно всех разглядывал. Внезапно, неожиданно для себя, Гера «увидел» ...
     И то, что он увидел, ему не понравилось.
     За Евграфием теперь находилось серое, хищное, толстое существо, с кровавыми глазами и с рожками. Оно сладострастно приплясывало, глядя вокруг с жадностью. А над самым центром Магнита, над костром и Камнем, висело огромное нечто, похожее на тяжёлое, свинцовое облако. И оно росло, заполняя пространство. Будто, некий сгусток зловония, полный хоботков, присосок и щупалец, готовых присосаться и впиться в каждого, кто почувствует страх… А вокруг Магнита, за пределами последнего круга, обретались,  хаотически передвигаясь, всяческие мерзкие твари… Странный хоровод теней.
     Гера поискал глазами Андрея. Пришёл ли он на этот Магнит? Да, Андрей тоже был здесь, но его фигура, как показалось Гере, стала абсолютно белой и бесплотной, в то время как тёмные сущности за пределом круга обрели почти вещественные очертания. Андрей стоял во внешнем круге, и судорожно, крепко сжимал в руке свой посох. Его лицо оставалось сосредоточенным и спокойным.
    Голоса матушки Марии, напевно читающей молитвы, и Эльмиры, которая судорожно пыталась воспроизвести по памяти веления, звучали всё тише и прерывистей, будто увязая в плотном, тяжёлом воздухе. И потому, Матушка Мария, сбившись в очередной раз и помолчав немного, начала читать призывы собственного сочинения. Сумбурно и сбивчиво:
   - Постарайтесь! – строгим голосом начала она. - Постарайтесь вместить в себя то, что Вселенная не имеет ни конца, ни начала, и что множество миров этой совершенной Вселенной бесконечно: добро и зло, лёд и огонь, мрак и свет... Через всё надо пройти и всё постичь, все формы и сущности имеют одинаковое право. Всё проистекает по велению Творца. И нет никаких в мире противоречий. Проводим канал соединения всех миров – и заякоряем его здесь, в нашем Магните!
    - Заякоряем! – эхом подхватила  Эльмира и стала напевно повторять, раскачиваясь из стороны в сторону, странную мантру:
    - Ом, мара, рам, радж, оаум, оаум, оаум, оаум!
   Затем она попыталась запеть что-то о Кришне и гопи, и закончила и вовсе непонятной какофонией звуков. А потом, похоже, полностью онемела.
«Наосаждались уже и заякорили… Шестая им раса, блин… Во всей красе, - подумал Гера. – Будут здесь и представители Ориона, и Вознесённые учителя… Всё будет... По уровню среднего сознания. По тем отношениям между собою, что здесь начались»…

   - Все танцуют! Через танец легче выражать свои чувства! - воззвал неожиданно Евграфий.
   Началось всеобщее метание - кто танцевал, кто плакал, кто раскачивался или судорожно дёргался. Некоторые пытались напевать что-то невнятное и невразумительное.
   Неожиданно Евграфий сдвинулся  со своего места и подошёл к девушке с длинными чёрными волосами… К Насте.  И, резко выдернув её  из первого круга, поставил  в самый центр, очень близко от костра.
   - Все повторяем за ней! Танцуем, как она! - провозгласил Евграфий. А сам пошёл в обход костра и камня, описывая круг.
   Налетел порыв ветра, задул все свечи.
   Настя, как сомнамбула, закружилась в танце, будто кто-то невидимый двигал её за верёвочки… Она лишь механически выполняла движения, полностью отключив сознание.
  «Неужели, никто и ничего не видит и не чувствует? Они - что, здесь все заснули, заторможены, заморочены?» - с ужасом подумал Гера.
    «Прорыв инферно! Паталический план! - жёстким голосом, как ему показалось, ответил ему голос Андрея. - Массовая одержимость». Но, Андрей же был далеко…Он не мог его услышать. Или - мог?
   Гера заметил тонкий лучик, уходящий вверх, над головой Насти. Он  постепенно таял, как задуваемая свечка.
    И в этот момент, над камнем появился большой светящийся кроваво-красный крест.
   - Это - что? Жертвоприношение? – Холодные, пробирающие до озноба, слова Геры, казалось, повисли в плотном воздухе… И, не находя слушателя, ледяными осколками опали на землю. Ужас сковал его сердце. Сковал - и не отпускал больше. Будто не было больше никого вокруг, одни лишь серые, кружащиеся твари, тянущие к людям свои костлявые, когтистые лапы. Откуда-то от деревьев отделилась старуха в чёрном одеянии и пошла по направлению к девушке. Лица под капюшоном у неё не было. И веяло от неё могильным холодом. А с другой стороны Камня к девушке вновь приближался Евграфий. Но…будто окаменевший, и с остекленевшими, выпученными глазами. В его руке блеснул нож.
    - Господи! - хрипло, через силу, преодолевая сковавший его холод, выдавил Гера. - Святый Боже, святый и крепкий, святый и бессмертный, помилуй нас! «Андрей! Андрей! Андрей! Заклинаю тебя всеми силами Света! Помоги! Только ты сможешь этому противостоять!» - воззвал он мысленно. Сам он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, будто оцепенел.
  « Я призван, и я иду!» - неожиданно осознал он ответ.
  И тут же Андрей вышел из своего круга - и ворвался в самый центр вихря, в зону омертвения… Где, казалось, даже время застыло, оледенело, и будто злой хохот сотрясал землю.
   Андрей перекрестил мрачную фигуру Евграфия, и тот выронил нож, а потом и сам, как столб, грузно рухнул в траву.
   Гера не знал, видит ли кто-нибудь то же, что и он…То, что происходило, было абсолютно нереальным, фантастическим…
    Он увидел, как Андрей, окружённый бледным сиянием, наносит удары посохом и отсекает от центра стремящихся туда страшных и уродливых тварей. Затем Андрей перекрестил дальнюю чёрную старуху, которая тут же вмиг исчезла, как лопнувший шарик, оставив после себя только облачко зловония… А потом, единственный боец приготовился встретить щупальца и присоски, тянущиеся сверху. Он  начал уничтожать их, одно за другим, отбиваясь посохом. Но казалось, что их не становилось меньше…
    И тут сверху, с небес, полился лучезарный голубой свет. Тонкий лучик следовал теперь всюду за Андреем, а он устремился к  Насте. Наконец, луч прожёг насквозь огромную свинцовую тучу, что нависала над девушкой.  Части перерезанной надвое тучи скукожились, смялись, превратились, наконец, в серое месиво - и оно постепенно оседало рваными клочьями на землю. Теперь Андрей наносил удары посохом, отсекая от девушки эту субстанцию. Вдруг голубой луч расширился, и стал широким, белым столбом света, который осветил и Настю, и Андрея, и  Камень.
    А мир вновь начал приобретать некоторые реальные очертания.
    Многие из магнитчиков теперь лежали на траве, в беспамятстве. Матушка Мария судорожно крестилась. Евграфий поднялся с земли, но застыл на месте, временно превратясь в соляной столб: казалось, он ничего не видит и не слышит. Кто-то во внешнем круге Магнита кричал и бился в истерике, а кто-то катался по земле, как в припадке.
     Андрей, стоя рядом с  Настей, обратился лицом к серой, хищной фигуре, которая пряталась за Евграфием. Она становилась всё более расплывчатой, отошла в сторону, в тень, но всё ещё следила за девушкой.
  - Ты хотел жертвы? Получи! – воскликнул Андрей - и  запустил в тварь своим посохом. Страшная фигура, вызванная бог знает кем, из каких миров, издала леденящий душу крик. И, наконец, исказилась, скривилась, скрючилась - и стала растворяться. Андрей, подхватив девушку на руки, вынес её из опасного участка, наполненного зловонием и едким дымом.    
     Настя открыла глаза. Андрей опустил её ноги на траву. А сам закружился в бешеном, ритмическом танце. Настя, став на землю, вдруг тоже закружилась вокруг Андрея, плавно и грациозно. Тогда Андрей подал ей руку - и вот они  вальсируют, почти не касаясь земли. В танце обходят, описав круг, вокруг костра и камня. И вот, они уходят на ещё более широкий круг, и в танце входят прямо в огонь одного из потухающих четырёх костров. Вальсируют прямо в его центре, быстро ступая по углям босыми ногами. Стремительно, две фигуры, абсолютно не тронутые пламенем, оказываются на другой стороне костра. Танцуя ещё более широким кругом, обходят теперь весь Магнит по краю: медленнее, медленнее, и ещё медленнее...
    Едкое зловоние постепенно заглушили запахи ночи, деревьев и трав.  Остался лишь дымный запах костра… Центральный костёр вдруг вновь вспыхнул с ярой силой, озарив Поляну.
   - Я о таком только читал… Хождение по углям. Его йоги практикуют, - сказал кто-то.
    Гера понял, что полностью приходит в норму. Его видения исчезли. Были только костры, Камень, люди вокруг…
   «Что это было?» - спросил он сам себя. Никогда он не был видящим. И теперь знал, что и не хотел быть... Но также, Гера знал и то, что после этой ночи больше никогда не будет прежним.
   «Что видели остальные? Кажется, ничего. Они не видели ничего…А танец? Кто-то же видел этот танец…И - проход через пламя. Так, это всё – было?»

- Мы - не тело... Мы - пламя. Мы - память.
Мы проходим сквозь огонь.
Мы проходим сквозь годы,
Сквозь жизни, сквозь миры.
Мы уходим в вечность у вас на глазах.
Мы не возвращаемся никогда.
Мы вбираем пламя внутрь себя –
И становимся пламенем.
Мы пройдём сквозь огонь, сквозь пламя.
И пройдём сквозь вас.
Но вы не заметите этого,
Как не замечаете ничего,

 - громким речитативом, в полной тишине, сказал Гера. Затем он медленно приблизился к костру – и вошёл в догорающие угли.
   - Отче наш, иже еси на небесех, - начал Володя. Молитву подхватил Сан Саныч и немногие другие.
   - Смотрите! – воскликнул кто-то, когда закончили молитву, - Крест стал звездой!
   И действительно. Над камнем, где раньше многим виделся кроваво-красный светящийся крест, теперь сияла голубая звезда. С неба на неё изливался белый столб света, который очищал и омывал всё в округе.
   Андрей остановился вместе с Настей, протанцевав с ней за пределы внешнего круга, и мягко посадил девушку на траву. Она выглядела слабой, но больше не была бледно-восковой.
  - Ты…Оттанцевал девушку, - шепнул ему Гера, который неожиданно оказался рядом.
  - Надо сказать спасибо не мне, а Николаю, хранителю потока. Без него я не справился бы, - сказал Андрей непонятные для Геры слова, и отошёл в сторону. Потом, кинув последний взгляд на камень и костёр, Андрей зашагал прочь, куда глаза глядят. Ему необходимо было сейчас побыть одному. Ноги сами вынесли его на грунтовку, идущую вдоль реки. Андрей пошёл по ней в сторону дальнего, а не ближнего посёлка. Он брёл и брёл вдоль дороги, пока неожиданно не увидал под деревом человека, одиноко сидящего на пне.
   «Странно… Только что здесь, на дороге, не было никого», - подумал Андрей. Он подошёл ещё ближе - и узнал в человеке того самого парня из местных, который угощал его пряниками. Как сейчас говорят, «лицо кавказской национальности». Этот парень имел свойство двигаться совершенно бесшумно и появляться неожиданно.
   - Присядь, отдохни немножко. Я уступаю тебе этот пень, - предложил он Андрею.- А где твой посох?
   - Я его потерял. Только что, - ответил Андрей.
  - Обязательно найди. Он тебе ещё пригодится.