Муж иностранки

 
Мари Поттер


Эпизод 1

О чем думал кот-кастрат, смотря на гостью своего холостого хозяина
 
В 1997 году, когда Сильвии было всего 17 лет, в доме у Эда собралось большое количество людей. Знакомых и незнакомых. Эду было около тридцати. И его гостям тоже было давно уже не семнадцать.  Поэтому, как только стемнело, они буквально вытолкали Сильвию из квартиры со словами: «Бегом домой». Девушка, конечно же, отправилась домой, но прежде еще раз окинула взглядом всю эту компанию взрослых дядечек и тетечек, остановилась на одном из них, однако тут же прогнала заставившую ее покраснеть мысль. «Нет, он мною не заинтересуется. Да и с женой пришел, иностранкой. Ничего так. Симпатичная». Сильвия ушла и больше не встречала мужа иностранки, хоть и круг общения у них был общий.  Встретила лишь спустя 20 лет, возможно, совсем случайно. 
В 2018 году, когда Сильвия была уже в статусе замужней женщины и мамы пятилетнего мальчика, неожиданно ей на глаза попался фильм с участием того самого мужа иностранки.  Мысль, когда-то заставившую ее покраснеть, она уже прогонять не стала и перед сном вдохновенно мастурбировала, представляя его.  Обычно, Сильвия доставляла себе это удовольствие, смотря на изображения Бредли Купера или Бурака Озчивита. Но поскольку в этом случае образ был более чем реальный, поэтому и оргазм фееричным, не такой как от Купера. Спустя некоторое время Сильвию посетила мысль, что при желании можно в любой момент увидеться с мужем иностранки. Хотя для этого ей нужно было бы преодолеть расстояние в 2000 км.  Так она и поступила, спустя полгода после первого оргазма, вызванного образом мужа иностранки.
Встретиться с ним было легко, куда сложнее было дать понять, что она его хочет, и что ему за это ничего не будет. На это Сильвия убила еще дней 10 и все-таки оказалась ночью, в его холостяцкой квартире.  Иностранки не было. Вместо нее был кот. Кастрированный волосатый эгоист с суицидальными наклонностями, так ей по крайней мере показалось, когда она видела его стремление вылезти из окна квартиры, расположенной на четвертом этаже.  Впрочем, лучше кот, чем жена-иностранка.
Сказать, что это был лучший секс в ее жизни – это ничего не сказать. Пьер Вудман ему даже в подметки не годится. Муж иностранки продемонстрировал все чудеса сексуального искусства, где нежность сочеталась с жесткостью и при этом он не утрачивал способность слушать и слышать ее.  Вел ее и одновременно шел за ней.
- Тебе хорошо? 
- Очень, но ты не испытал оргазма…
-  Разве это важно?  Мне сам процесс доставляет удовольствие, Оргазм я могу испытать и сам, без чьей -либо помощи.
В этот момент Сильвия вспомнила, как испытала первый оргазм, смотря на него на экране планшета и тихо захихикала.
Но дальше история эта разворачивалась не так беззаботно, как поначалу набросала для себя Сильвия.  Кто бы что ни говорил, женщины живут и руководствуются сенсорикой. Сенсорика часто мотивирует их поведение.  Как сказала моя одноклассница, которая стала очень успешным психологом, все проблемы у женщин – в голове.  И действительно, женщины, сами придумывают себе проблемы, накручивают себя, тратят уйму энергии и времени, чтобы их преодолеть.  А потом применяют ту же самую неверную схему в другой ситуации.
 И вот, пожалуйста, Сильвия. Женщина, которая мастурбировала, глядя на изображение мужа иностранки, которая преодолела тысячи километров, замужняя женщина, которая убедила его, что «ничего ему за это не будет», теперь сидит с вытаращенными глазами с телефоном в руках и боится набрать его номер телефона, боится предложить встретиться. Боится услышать «Нет».
 Потом на мгновение в ней опять просыпается та смелая Сильвия, которая звонит, договаривается, а другая - трусливая до самого вечера скачет по квартире с улыбкой до ушей и ждет встречи…
 Всего шесть встреч, разбросанных посреди жарких летних месяцев.  Шесть свиданий, в присутствии четвероногого свидетеля.
- Я буду по тебе скучать, немного, - сказала Сильвия, в последнюю их встречу.
- Так и поверил, что немного, - улыбнулся он, - Я тоже буду скучать, честно.
-  Ну, тогда встретимся через год, если, конечно, ты все еще будешь один.
-  А если я буду не один?
-  Я это и имею ввиду.  Если будешь один…
- Нет, ну я же не могу все время быть один.
- И я так думаю, скорее всего кто-то будет рядом. Конечно же, чисто из эгоистических побуждений я бы хотела, чтобы ты был один….
- Эгоистка.
-  Но мы же на связи да? – спросила она с улыбкой, - Хотя, ты же писать не будешь…
- Нет, но если ты напишешь, я отвечу…   
Что это значит? Что творится в голове у человека, который уже в который раз повторяет, что первым писать не будет?  Не показывает своей привязанности? Не хочет ставить в неловкое положение несвободную женщину?  Подсознательно осуждает ее за эту «вылазку»? Не видит смысла в поддержании каких-либо отношений на расстоянии? Все эти вопросы подходили к данной ситуации и выбрать из них один самый подходящий было просто невозможно.  И чем больше она пыталась разобраться в этом, тем больше погрязала в болоте тех скрытых чувств, которые переполняли ее.
Это любовь? Возможно. Но пока эта любовь не переросла в одержимость, надо приглушить ее. Замкнуть в границах этих шести свиданий и не выпускать за пределы холостяцкой квартиры.
Когда входная дверь захлопнулась за Сильвией в последний раз, кот даже не вышел в прихожую проводить ее. «Интересно, что он думает? Он осуждает меня?», - подумала Сильвия и легкая улыбка скривила ее печальное лицо

Глава 2

Письмо, которое никогда не напишу

Сильвия так и не узнала, что подумал кот. Ей важнее было, что думает он, муж иностранки.  Теперь, когда она далеко, а поддерживать связь на расстоянии он категорически отказался, ей ничего не оставалось делать, как расставлять свои страхи и переживания вряд на белом электронном листе лучшего изобретения человечества – приложения Microsoft Word.
Бывало иногда, что она начинает строчить сообщение в телефоне, тщательно его редактируя, но потом стирает, оставив лишь ничего не значащие: «Привет, как дела?». 
Интересно, понимал ли ее возлюбленный, позвольте, я буду его называть так, правда Сильвия все еще отгоняла это слово от себя.  Так понимал ли ее возлюбленный, что она чувствует?  Думал ли он о ней?  Этот последний вопрос больше всех остальных тревожил ее.  Сильвия опасалась, что муж иностранки перестанет вспоминать о ней. От одной только мысли об этом глаза ее наполнялись слезами и весь мир переставал существовать для нее.
Сильвия никак не могла отвлечь себя от мыслей об этом мужчине. Поэтому писала ему письма, но ни одно из них не послала. А некоторые даже не решалась написать, только обдумывала их, перечитывала в уме, но боялась быть настолько откровенной сама с собой, чтобы придать этим мыслям какую-либо письменную форму.
«Ты думаешь обо мне? - начинала она свое письмо, которое никогда не напишет. - Конечно думаешь, мы же недавно расстались, ты не можешь меня так сразу забыть.  Хотя, может не забыл, но не думаешь.  А вдруг ты сейчас пьешь пиво и вспоминаешь как мы закусывали его черными консервированными оливками? А еще хочу, чтобы ты вспоминал меня, когда берешь в руки гитару. Нет, слишком банально. Ну ведь что-то, кроме оливок должно же тебе напоминать обо мне? О! Трусы.  Да, да. Я подарила тебе трусы.  С принтом разрезанного авокадо.  Надеюсь, ты их не передарил...».
Тут я позволю себе прервать мысли Сильвии. Известно ведь, что мужчины очень не любят, когда им дарят носки, трусы, галстуки, потому что носки, трусы галстуки дарят тогда, когда нет времени выбирать подарок либо дарят их для галочки. Но, если эти мужские аксессуары были куплены специально для него – расскажите ему об этом, или соврите так, чтобы единственное, что он мог ответить это было бы слово «Вау».
История трусов от Сильвии тоже не отличалась особой оригинальностью. Через день после того, как она испытала оргазм мастурбируя представляя воображаемого тогда еще мужа иностранки, девушка случайно наткнулась на прилавок с мужскими аксессуарами в одном из торговых центров. Так как времени было мало, а завтра нужно было возвращаться домой из недельного отпуска с ребенком, она, недолго думая накупила трусов для мужа, одного очень близкого друга и еще одни взяла для мужа иностранки, на всякий случай.   
Раздав дома все подарки, она посмотрела на последние оставшиеся, с принтом разрезанного авокадо, положила обратно в фирменный пакет и на всякий случай убрала в чемодан, который спустя полгода будет собирать для поездки в другую страну, за 2000 км, чтобы встретиться с тем, кто давно, в 1997 году заставил ее покраснеть. Точнее не он, а мысли о нем.
Эти полтора месяца, на протяжении которых Сильвия встречалась с мужем иностранки она периодически вспоминала про трусы, но подходящего случая подарить их не было.  Случилось как-то даже, что она взяла их с собой, но не решилась подарить. Не хотела выглядеть глупо.
Но в день прощания она готова была позволить себе все. Даже расплакаться хотела, но не получилось. Он пел под гитару, а она выдавливала из себя слезы, но ни одна слезинка так и не появилась.  «Неужели я такая бесчувственная?   Почему мне не плачется?   Я же растрогалась, когда в прошлый раз глядя мне в глаза он пел очень нежную песню?  Может эта песня была для меня?  А по правилам последнего свидания надо бы поплакать», - думала она. 
Когда после очередного лучшего секса в ее жизни они опять приземлились на кухне за банкой пива с оливками,  Сильвия  все-таки решилась и начала рассказ о том, что как она смотрела фильм с его участием (почему-то опустила момент мастурбации, посчитав, что это будет не к месту), как потом пошла  в торговый центр, как выбирала трусы, как хранила их полгода, чтобы вот сейчас привезти их с собой и подарить ему.
- Вау, какие крутые, - сказал муж иностранки.  Правда, это «вау» можно было отнести как к его непревзойденному актерскому таланту, так и к умению Сильвии удивлять. - Они реально крутые.  Я люблю очень трусы с веселым принтом. Спасибо. Так ты этот монолог прочитала, чтобы мне трусы подарить?», - сказал он улыбаясь. Сильвия чуть было не расстроилась, но потом быстро вернулась в реальность. Тратить последние минуты на расстройства было бы транжирством бесценного времени с ее стороны. Надо было впитывать каждую секунду, ловить каждое движение.
 «…. Нет, думаю трусы ты не передарил. Будешь надевать и вспоминать мой глупый монолог.  К счастью, ты никогда не прочитаешь этого письма. Этот монолог показался бы тебе куда более странным. Особенно, после того как я с легкостью согласилась, что у нас просто восхитительный секс. Конечно, конечно, говорила я, а что еще кроме секса может быть между нами?  Да ты вообще, о чем подумал? Я никогда кроме как о сексе не думала, представляя тебя.  С тобой вообще никак нельзя сообщаться, если нету секса. Тьфу ты, дурак. Просто страхуешься. Понимаю, но так хочу, чтобы вся эта договоренность полетела коту под хвост. Все равно какому, даже твоему.  Хочу звонков, общения, неожиданных встреч… Ну не зря же ты меня называл роскошной женщиной».
На этом фантазия Сильвии иссякала. Чтобы она дальше ни думала– все было повторением ранее сказанного. Поэтому, это письмо она никогда не напишет.  Напишет много других писем, о погоде, о том, как она скучает, о новой книге, что начала читать.  Напишет, но не пошлет. Потому что связь у них была исключительно физической. Это был просто секс роскошной женщины с восхитительным мужчиной, лучшим мужчиной в ее жизни.
«…. Интересно, может коту не понравились трусы?», - подумала Сильвия, но опять не написала.   


Глава 3

Назад в сказку

«Ну что ты потеряешь, если все узнаешь», - пел герой Олега Табакова - Али Баба в одноименном мюзикле.  Сильвия задумалась на мгновение: «А ведь действительно, что будет, если я позвоню ему и все узнаю. Что я теряю?».
Ей, как всегда, просто не хватило смелости, чтобы все узнать, потому что терять ей действительно было нечего. 
Когда, спустя месяц, Сильвия сидела за бокалом шампанского в компании очень привлекательного гостя из Германии, она уже не думала о муже иностранки.  И в компании с другими мужчинами она не думала о нем.  Может его вообще не было. Может она его выдумала. «Это была сказка, которую я сама себе рассказывала», - нашептывала она как мантру слова, пытаясь отскоблить пластилин с деревянного пола.
- Михаэль!!! Сколько раз тебе повторять не раскидывай пластилин по квартире, - привычно раздраженным голосом причитала Сильвия.
 Мальчик ничего не отвечал. Он знал, что в такие моменты лучше молчать. Посердится мать немного, но потом все пройдет, она забудет, отвлечется.  Сильвия вообще легко возгоралась, но и особых усилий потушить этот огонь не требовалось.
Искра, которую зажег в ней муж иностранки тоже легко воспламенилась, но горела недолго.  Слишком много обстоятельств были задействованы в ее тушении: муж, ребенок, хлопоты.  Пламя захлебнулось в болоте бытовой повседневности.  Единственное, что невозможно было отнять у Сильвии и вычеркнуть из ее памяти – это ощущение сказки, которую она прожила в далеко уже не юном возрасте.  Кто-то может назвать этот фейерверк чувств запоздалой любовью. Сильвия предпочла назвать это сказкой, чтобы в любой момент, пусть даже мысленно вернуться в нее. А туда она точно вернется и не раз. Да и реальность какой-то примитивной стала.
- Пошалим? - спросил однажды Сильвию один очень несимпатичный давний ее знакомый. Вопрос вызвал вялую, но в тоже время искреннюю улыбку на ее лице.
- Пошалим? – повторил он, не услышав ответа.
-  Мы доехали, останови вот здесь. Нет, шалить не будем, - вежливо ответила она.
- Но неужели у тебя не было желания сделать что-нибудь такое сумасбродное, что- то такое, что могло бы просто поднять настроение…
- Да, спеть песню, стоя на крыше какого-нибудь жилого здания.
- Эдакая ты шалунишка! Может все-таки пошалим?
Они оба рассмеялись. 
Сильвия вошла в комнату, где тихо посапывал ее сын, посмотрела на него, потом поцеловала в нос.   
«Пошалим?», - вспомнила она вопрос своего знакомого и опять улыбнулась.  В этот момент ей почему-то очень захотелось задать этот полу шуточный вопрос мужу иностранки, о котором, как ей казалось, она перестала думать. Хотела спросить, а не хочется ли ему сделать что-то такое сумасбродное, что может поднять ему настроение.  Хотела, но не спросила.
Было глубоко за полночь. Нагретый за весь день солнцем дом не давал воздуху пошевелиться.  Сильвия не могла уснуть. Она взяла свой ноутбук, уселась на неудобном табурете на кухне, широко распахнула окно, вдохнула удушливое лето и начала стучать по клавиатуре.  Курсор послушно двинулся вправо.  На белом электронном полотне появилась надпись: «Муж иностранки».
 Похоже, Сильвия возвращалась в сказку, которую когда-то замкнула в пределах шести свиданий, в стенах холостяцкой квартиры. Возвращалась, наверное, чтобы узнать, что же все-таки подумал кот.