Раньше я много времени проводил в "старом доме" - так в семье мы называли принадлежавший нам двухэтажный сельский дом довоенной постройки неподалеку от города. Дом не был нашим полностью - в нем жило еще три семьи. Мы владели половиной второго этажа. Были еще подсобные сараишки, да земельный участок в придачу.
В двадцати метрах от задней стены дома с запущенным, густо заросшим шиповником, сиренью и плющом двориком, был обрывистый берег канала, соединяющего реку Гауя с Белым озером. Канал был прорыт в конце девятнадцатого века и использовался для сплава леса.
Это удивительное место, достойное отдельного рассказа - дно при постройке было выстлано толстенной доской, чтобы сплавляемые бревна не зарывались в грунт, берега создатели канала укрепили вкопанными стоймя бревнами. Остатки этих гидротехнических ухищрений частично сохранились до нашего времени и вкупе с успевшими вырасти по берегам вербами и песчаными обрывами, бетонными кольцами посреди русла (так в советское время обозначили здесь трассу для соревнований байдарочников), и выступившим на поверхность донным дощатым настилом, делали это место поистине уникальным. По крайней мере - для меня.
Я очень любил посидеть с удочкой в тени верб, лениво наблюдая за поплавком, крутящимся в темно-коричневой воде омута, где заворот потока выгрыз в дне яму трехметровой глубины. Порой на доброго красного червя здесь брал приличный окунь - самый большой был килограммовый, помниться.
Или осторожно, прячась за кустарником и осокой, выслеживать стаю голавля: местами канал мельчал, и этих осторожных рыб можно было заметить по черным кончикам верхнего пера хвоста. Если под куст, где кормится такая компания, ловко и бесшумно заметнуть насаженного на крючок кузнечика на тонкой лесе без грузил и поплавка, можно рассчитывать на приличный всплеск мощного хвоста и увесистого и упорного соперника.
В этих своих медитациях на берегу я и познакомился с ним. С Лисом - именно так, с большой буквы. Потому что этот зверь явно являлся личностью, причем незаурядной.
Когда я увидел его первый раз, он бесшумно выступил из зарослей крапивы, которой росло по берегам в избытке, и спокойно уселся неподалеку на поваленном дереве, укрыв хвостом лапы и внимательно наблюдая за моим поплавком. На меня он взглянул лишь мельком и продолжал гипнотизировать поплавок. Разумеется, это было чистой воды совпадение, но через минуту при полном безклевье с самого утра, попался приличный окунь. Рассудив, что это явно не моя добыча, я осторожно подкинул улов к лапам рыжего зверька. Лис подарка не принял, многозначительно посматривая то на меня, то на воду. Окунь трепыхался в траве.
Еще через пару минут стало ясно, чего ждал этот хитрован - попавшаяся мягкотелая плотва была принята намного благосклоннее, нежели колючий окунь. Доведя количество поглощенных рыбин до трех, Лис аккуратно взял четвертую в зубы и с достоинством удалился в свои крапивные чертоги.
А потом мы подружились. Лис приходил ко мне практически каждый раз, когда мне удавалось выбраться с удочкой к воде. Сказать, что он приходил только за рыбой, будет неправильно. Иногда да, он с жадностью поглощал мои скромные подношения. В другой раз он приходил сытой, и мы долго сидели вместе на берегу, глядя на воду и думая каждый о своем. Но о прощальном подарке, который забирал с собой, Лис никогда не забывал.
Со временем, как мне казалось, я стал понимать, как и чем живет этот зверь. То, что такое поведение лисам не свойственно, думаю, объяснять нет надобности. Это был необычный лис.
Потом он не пришел и пропал совсем. Наверное, погиб, но мне хочется думать, что перебрался куда-то еще. Ведь он очень любил путешествовать. Сам так сказал.
Сказать, что я сильно скучал, будет не совсем правдой. Но некоторая пустота осталась, и я потихоньку стал записывать коротенькие рассказики о том, какой могла была быть жизнь моего Лиса. Конечно, это вымысел, но, как мне кажется, истина где-то рядом.