"Безумная! Зачем приехала сюда одна? Укокошит меня сейчас и даже, куда спрятать есть! И не докажешь ничего, скажут - сама утонула!" - мелькали мысли одна страшнее другой. Анфиса вжалась в стену, ожидая своей участи. Страх настолько парализовал ее, что она никак не могла догадаться выйти из дома. Секунды, когда силуэт обрел четкую форму, показались ей вечностью.
Она смотрела на него широко раскрытыми глазами и хватала ртом воздух.
- Я напугал вас! Простите!
Анфиса смотрела, как он приближается, и ее глаза раскрывались все сильнее. Такого вселенского ужаса, который плескался в синеве ее глаз, делая их все темнее с каждым мгновением, он никогда в жизни не видел. Казалось, что она сейчас потеряет сознание.
Мужчина отступил.
- Вас кто-то когда-то обижал? - спросил он с сочувствием.
- Что вы со мной хотите сделать! - произнесла пересохшими губами девушками.
Он скорее догадался по шелесту ее сухих губ, чем расслышал слова, которые она произносит.
- В первую очередь, хочу напоить вас чаем!
- А потом? - выдавила она.
- Потом хотел бы поговорить с вами! Я так давно ни с кем не разговаривал по душам!
Мужчина завернул за угол и она услышала бряканье стаканов.
Анфиса осела, сползая по стене. Ее ноги больше не могли выдержать такого напряжения. Слезы брызнули из ее глаз, и солеными потоками лились и лились.
Он слышал, что она плачет, но не выходил к ней и не произносил ни слова. Еще в первый раз, когда они приезжали смотреть участок, он был поражен тоске, плескавшейся в ее взгляде. Было что-то внутри этой девушки такое, что не давало ей жить. Какая-то очень сильная боль, пережитая когда-то, но пережитая не до конца. Видимо, она когда-то она спрятала ее глубоко-глубоко. С этими слезами сейчас выходила частичка той, прежней боли.
Алексей сел на табурет. Ее слезы рвали ему душу. Что с ней могло случиться? Наверняка, что-то связанное с мужчинами. Возможно, ее хотели изнасиловать, а может... Об этом он думать не хотел. "Не буду спрашивать! - решил мужчина.- Захочет, сама расскажет."
Анфиса все плакала, не в силах остановиться. Слезы текли, по щекам, по подбородку, по шее, скатывались на грудь, а она даже и не думала вытирать их. Перед глазами стоял дверной проем, а за ним звездное, звездное небо, свежий, морозный воздух, и главное, свобода!
Сегодняшний ее испуг и на сотую часть не отражал того ужаса, который парализовал ее тогда. Метр до свободы! Как отчаянно она пыталась преодолеть его! Как была, как тигрица, которая порвать любого. И она бы выбралась, непременно выбралась, если б не тот самый ужас. Именно он сковал ее волю, ее движения, когда она не смогла преодолеть этот метр в третий раз. Силы оставили ее в один миг. Она в мгновение превратилась в тряпичную куклу. Ватные ноги, ватные руки, ватная голова. И только безумный страх. Если бы ей только удалось добежать до окна, она бы не раздумывая бросилась в него. Пусть бы она вся изрезалась, пусть бы она летела, не понятно куда. Но только там! Там, где звездное, звездное небо, свежий, морозный воздух и главное, свобода!
За ту свободу она легко продала бы дьяволу душу!
Потом, когда она шла по улице, волоча за собой шапку за длинную завязку с помпоном (как головной убор оказался у нее в руке, Анфиса не помнила), она не могла надышаться. Еще никогда воздух не был таким сладким. Она жадно глотала его, словно куски сахарной ваты, и он таял у нее во рту. Слез тогда совсем не было. Голова была совершенно пустая. Наверное, так судьба уберегла ее от того, чтобы не сошла с ума. Кроме ужаса она больше ничего не помнила. Как будто-то кто-то щелкнул выключателем, погрузив все в мрак. Анфиса знала, что с ней произошло, но кто-то очень милостивый, избавил ее подробностей. Последнее, что она помнила это был шарф, который все туже стягивал ее шею. Она успела задрать голову и увидеть звездное небо в проеме маленького окошка. Следующим воспоминанием было то, как идет по улице. Как ни странно, Анфиса была в шубе, хотя она совершенно точно из нее вывалилась, оставив ее в чужих руках. Если б она была тогда чуточку проворнее, то ей бы удалось преодолеть тот, проклятый метр. Метр до свободы.
В душе, как и в голове была зияющая пустота. Анфиса наклонилась и зачерпнула снег рукой. Он был какой-то не белый, с темными пятнами, но она все равно положила его в рот. До этого она не знала, что у снега соленый вкус. Следующей пригоршней она протерла лицо. Колкими иголками защипало его. Вдруг вспомнилось, что сегодня тридцать градусов мороза. Анфиса удивилась тому, как изменилась погода, с того часа, как она вышла из дома. Тогда и в правду был трескучий мороз. А сейчас... Как на улице сейчас, Анфиса понять не смогла. Не смотря на то, что идти до дома было минут пять, сколько длился ее путь, она не знала. Не меньше вечности. Когда она была уже совсем близко, в свете фонаря появилась чья-то фигура. Тогда-то она и поняла, что если это случится еще раз, она умрет. Сразу. Наверное, от разрыва сердца. Второй раз ей не пережить. В этом сомнений не было. Он шел, а она лежала в сугробе. Не шевелясь, просто ожидая своей участи. Сколько времени она там пролежала, уже не узнать. Каким чудом ей удалось тогда не замерзнуть, никому не известно. Видимо, сильные у нее ангелы-хранители. Она лежала и смотрела на звездное небо. Прямо над ней была большая медведица. А еще малая. Ее сынок. Медвежонок. Быть может, спас ее будущий сын. Внезапно, она захотела, чтоб и у нее появился такой маленький, мягонький медвежонок. "Я хочу сына!" - поняла Анфиса. Она вошла в свою комнату, спрятала зимнюю одежду под кровать и рухнув на нее, заснула. Только успев укрыться так, чтобы торчал только нос.
Как ни странно, но никто ничего так и не узнал. Ни сестра, с которой она делила комнату, ни родители, мирно спавшие в тот момент, когда были нужны больше всего. Проснулась она днем, и в первую очередь осмотрела себя. Никаких повреждений она не обнаружила. Только продольная, маленькая, но глубокая рана, на лучезапястном суставе и запекшаяся кровь на нем. Где она могла так порезаться, Анфиса не представляла. Шея была чистая, без синяков и полос.
"А если я забеременею?" - возникла мысль, от которой она вмиг покрылась липким потом. Но почему-то Анфиса точно знала, что этого не случится. В голове возник голос. Ее голос. "Хватит!" - крикнул он. Девушка почувствовала резкое облегчение. Больше ничто не давило на нее. Она встала.
Дальше снова был провал в памяти. Что было до этого, девушка вспоминать не хотела, а что после этого, не могла. Смутно и размыто чудилось, будто ей подали шубу, и даже казалось, что ее на нее надели. Конечно, это был бред. Такого быть не могло.
Анфиса вздохнула. Воспоминания того дня пытались прорваться наружу. В голове было что-то похожее на трансформаторную будку, в которой что-то трещит, и сыплются искры. Щелчок и перед глазами темное небо, усыпанное звездами. Щелчок и фигура, в свете от фонаря. Щелчок и снег с пятнами. Только сейчас, через столько лет до не дошло, что соленый вкус у снега был привкусом ее крови. Щелчок и она ощущала, как кольцо шарфа все туже сжимает ее горло. Щелчок и она закричала: "Хватит!" Мгновенно все прекратилось. Она ощутила легкость больше ничего не давило на нее.
Алексей бросился на ее крик. Пришло время. Теперь можно было и подойти. То, что она могла выплакать, уже было выплакано. Так думал он. Но как же он ошибался.
Анфиса вскочила и бросилась к нему. Алексей испугался, ему показалось, она сейчас ударит его. Но вместо этого девушка упала ему на грудь и зарыдала. "Я второй раз не пережила бы! Я просто бы умерла!" - шептала она.
"Тише! Тише! Тише! Все хорошо! Не волнуйся; все хорошо! Тебя никто не тронет! Успокойся! Не плачь!"
Он гладил ее голову по шелковым волосам и все шептал ей о том, что все хорошо!
"Понимаете, он единственный на всей земле знал об этом!" - сказала она, вскинув на него свои огромные глазищи. Она искала понимания в его глазах. Он ничего не понимал, но шептал о том, что понимает.
"Никто не знал. Ни одна живая душа в мире! Кто бы знал, чего мне стоило пережить это! И я ведь смогла жить, и даже не сошла с уму. Только шарахалась от каждой машины. Но не явно. В душе. Сколько раз у меня были приливы этой паники! Со всем справилась сама. И что вы думаете он мне сказал? Несколько раз, подчеркиваю, несколько раз, он заявлял мне во время ссор, что читал статью о том, что девушки, пережившие это, часто становятся гулящими. Не так, конечно, говорил. Прямее. Грубее. С намеком. У меня в голове не укладывалось! Какой только реакции я не ожидала от него, думала, он разыщет и убьет. Думала, обнимет и пожалеет! А он!"
- Какой кошмар!"- искренне ответил Алексей, до которого стало доходить, что речь, скорее всего идет о муже.
- А однажды мне это надоело! И я ответила, что для того, чтобы иметь право судить, нужно сначала пережить это, выжить, и не сойти с ума! - с жаром произнесла она.
- Помогло?
- Да. Я, видимо, это так сказала, что он до него дошло, чего мне стоило пережить это.
- Зачем же вы вышли за него замуж, вы же рассказали раньше!
- Рассказала раньше. Должна же я была как-то объяснить... Тогда он промолчал. Просто промолчал. Долго думал.
- Зачем же вы вышли за него, если ожидали другого? Что он пойдет мстить, или хотя бы пожалеет.
- Любила. - просто ответила она. - А еще у него алкоголизм в крови. Передается по наследству.
- Зачем же тогда вышли?
- Мне все говорили, что не надо. Что мы слишком разные.
- А вы не слушали?
- Слушала.
- Почему же все-таки? Надеялись, что он изменится?
- Я его и сейчас люблю. - ответила она.
- Даже не смотря на то, что он так вам сказал.
- Он боится, что это был способ скрыть о том, что у меня были связи.
Алексею очень хотелось, чтоб связи до этого были. Очень уж ему не хотелось, чтоб это было первым ее опытом. Анфиса казалось ему той беззащитной девчушкой, которая смогла в одиночку пережить то, что на нее навалилось.
- Вы думаете, это все? Как бы ни так. А один раз меня чуть не убили.
Она взахлеб рассказывала ему историю, от которой мороз продирал по коже.
- И что бы вы думали, он мне сказал?
- Что? - Алексей даже представить не мог о том, что бы сказал он, если б увидел свою окровавленную жену.
- Он мне потом сказал. Когда я поправлялась уже.
"Сама виновата! Нечего было по ночам ходить!"
А я к нему шла! Встречала с работы. Боялась, что уйдет пить с друзьями. Не такая уж и ночь была. Около половины первого. Хорошо, что все обошлось. Сынишка еще совсем маленький был. Спал в кроватке.
Каким чудом он не проснулся... Нас ведь после больницы до утра почти в милиции продержали. Надеялись поймать по горячим следам.
- Поймали?
- Поймали. На следующий день. Но не посадили. О, это такая долгая история, книгу написать можно о том, как работает наша доблестная милиция. Скажу одно, хорошо, что я была потерпевшая, а не свидетель. Видит Бог, свидетелям оказаться в тюрьме куда проще, чем преступникам. Они законопослушные. Сидят себе дома. И их ловить не надо. Пришел и забирай себе тепленького! А у настоящих отморозков алиби. Он дома с мамой был. Да, что там говорить! Слава Богу жива и хорошо!
- Вы счастливы? - спросил вдруг Алексей.
- В браке нет, а так, да.
- Я так и думал! - многозначительно сказал мужчина и подошел к плите. Он налил воды в чайник со свистком и поставил его на плиту.
- Я обещал вас напоить чаем!
- А кофе есть? - спросила она. Почему у нее был упадок сил.
- Для вас я достану его из-под земли!