Мы давно догадались, что сцена поимки Жар-Птицы – это центральное событие сказки «Конёк-Горбунок». Попытаемся обосновать, отчего это так.
Для того, чтобы поймать Жар-Птицу, Иван
... кряхтя, подлез
Под дубовое корыто
И лежит там как убитый.
Так же, как в стихотворении А.С. Пушкина 1828 года «Ворон к ворону летит…»
В чистом поле под ракитой
Богатырь лежит убитый.
В тексте сказки нет запятой перед «как» (как убитый), и мы думаем, что это правильно, правильный вариант именно такой, – то есть, Иван лежит под дубовым корытом в качестве убитого, - так же как богатырь под ракитой. Корыто (почти анаграмма «ракиты») здесь ведь очень напоминает гроб. Мало того, что гробы было принято сравнивать с корытами (у Бунина, например, - «Видят в поле корыто простое, Наезжают — ан гроб, да большой»*), так оно ещё и дубовое! Из дуба же делали как раз гробы, - а вовсе не корыта (для которых дуб слишком дорогое дерево).
То есть, Иван лежит под корытом (крышкой гроба)как труп. Точно так, как лирический герой «Пророка» лежал в пустыне. Пророку явился шестикрылый серафим, - огненный ангел (серафим – пламенный), - тоже своего рода «жар-птица»…
В этом месте сказки снова сближаются в одно событие – поимку Жар-Птицы – два факта жизни Поэта, - как и в случае с Кобылицей. Там объединились два (или даже три) начала, - начало осознания себя как Русского Поэта, связанное с Пожаром Москвы (1812) и начало осуществления себя как профессионального Поэта, как только Поэта, связанное с поездкой на саранчу (1824). (Ну, и начало "взрослой" литературной деятельности, связанное опять же с Кавказом, - и выраженное в поэме "Кавказский пленник").
С Жар-Птицей связана духовная миссия Поэта. Здесь соединены «Пророк» (1826) и … можно сказать, принятие поэтом на себя Креста (1826 -1830). То есть, между осознанием себя Пророком и принятием себя таковым прошли четыре года...
Уже в «Евгении Онегине», - в Седьмой, - «московской» - главе, -
Уж белокаменной Москвы,
Как жар, крестами золотыми
Горят старинные главы.
Кресты горят, как жар.
Наши жар-птицы так же связаны с крестом. Потому что, – скорее всего, - слетаются они из созвездия Лебедя (Креста), и сами являются звёздами, ставшими гусями-лебедями…
Когда Иван видит их, он говорит:
Эк их, дряни, привалило!
Словом «дрянь» Пушкин называл вдохновение: «когда находила на него такая дрянь (так называл он вдохновение)»… («Египетские ночи»).
«Путешествие в Арзрум» Пушкин предваряет вступлением о том, почему он печатает эти заметки и, в частности, рассуждает о вдохновении. Оппонент его предполагает, что поэт поехал в Арзрумский поход искать вдохновения. И, хотя Пушкин опровергает это предположение своим высказыванием о том, что вдохновения не сыщешь, - оно само должно найти поэта, - но факт всё равно остаётся фактом – поезда в Арзрум – поездка за вдохновением. Только, может быть, не в обывательском, не в романтизированном ( то есть, пошлом) его виде (не той Жар-Птицы, которой от Пушкина ожидали). Дотошный исследователь «конькового» вопроса Сергей Ефимович Шубин очень точно отметил разницу между холодным Пером Жар-Птицы и той обжигающе-горячей Жар-Птицей, которую привозит Иван царю. **То есть, Жар-Птицы, - та, что потеряла Перо и та, которую поймал Иван – разные…
«Вдохновенье – признак Бога», - пишет Пушкин. В слове «вдохновенье» присутствует Дух. Дух же – всегда огненный.
Проявлением Божьего Духа нисходили на апостолов огненные языки в день Пятидесятницы. Наши птицы уподоблены этим языкам. Не случайно их «чай, десятков с пять!». Это – указание на Пятидесятницу, Духов День. Птицы – как те пламенные языки. Один из них поймал Иван-Пушкин, - как Звезду России. Звезду её Предназначения.
Продолжение: http://www.proza.ru/2019/08/14/1046
*"Святогор и Илья".
**С.Е.Шубин. Ну-ка, бабушка, пошёл! http://www.proza.ru/2017/10/19/918