- Так поздно... кто это может быть? - спросила Гульнара.
- А мы сейчас это и узнаем, - ответил Паша, подойдя к входной двери.
За порогом стоял Александр Фёдорович, с алюминиевой чашкой в руках.
- Здравия желаю, товарищ полковник, - приветствовал его Паша.
- Вольно. Здравствуй, Павел, можно войти? - спросил Александр Фёдорович.
Да, конечно проходите, товарищ полковник, - ответил Паша, пропуская гостя в квартиру.
Тот прошёл на кухню.
- Лидочка, вы для детей готовили, а забрать забыли. Вот, подумал, что они наверное голодные, - смущаясь, сказал он.
- Да, простите, что Вам пришлось побеспокоиться. Спасибо, - кажется, я смущалась не меньше его.
Конечно, дети не догадывались, что между нами было, но мы то знали.
- Вы как раз вовремя, товарищ полковник, мы только недавно пришли и ужасно хотим есть. А Вы проходите, давайте, я на кухню занесу, - взяв чашку из рук Александра Фёдоровича, сказал Паша.
А я волновалась, как юная девушка, то краснела, то опускала глаза, под ласковым взглядом полковника. Я быстро прошла следом за Пашей, Катя уже нарезала хлеб и я выложила жаркое на большое блюдо.
- Так в Ташкенте едят, с общего лягана, ещё руками, особенно плов. Я пробовал, правда, плохо получалось, но так вкуснее, правда-правда, - сказал Александр Фёдорович.
- А мы тоже с Катькой так ели, когда жили в Ташкенте, правда, баба Халида? - сказал Паша.
- Ну какая же она тебе баба, Павел? - строго сказал полковник.
- Я... это... просто мы привыкли так её называть, виноват, товарищ полковник, - искренне смутился Паша.
- Они с детства так меня называют, я привыкла, ничего, - сказала я.
- Отставить. Молодая, красивая женщина, называй её, как в Узбекистане, холажон(тётушка), - полушутя-полусерьёзно, сказал Александр Фёдорович.
Паша с удивлением посмотрел на него, потом перевёл взгляд на меня.
- Есть, называть холажон, товарищ полковник. Только кто здесь услышит, не поймёт. Как есть охотаааа... - произнёс Паша, поглядывая на ляган с макаронами.
- Садитесь за стол, Вы тоже, Александр Фёдорович, поешьте с нами, - сказала я.
- С удовольствием, очень вкусное жаркое, - ответил полковник.
Мы все сели за стол, пришлось добавлять, ели все с аппетитом.
- Что же вы, в городе гуляли и целый день ничего не ели? - спросила я, улыбнувшись.
- Мы купили булку хлеба и поели на ходу, - ответила Гульнара.
После ужина, я проводила Александра Фёдоровича до двери.
- Я буду ждать тебя, приходи, пожалуйста, - чмокнув меня в щёчку, сказал полковник.
Я с опаской обернулась.
- Прошу тебя, Саша. Дети увидят, - тихо произнесла я.
- Пусть видят, я и им могу сказать, что люблю тебя, - ответил Саша.
Когда он наконец ушёл, я облегчённо вздохнула и вернулась на кухню. Дети доедали ужин, тихо разговаривая о том, как хорошо провели время в городе. Девочки убрали со стола, а я пошла к себе в спальню. На душе было тревожно, я всё время думала, правильно ли поступила, проведя день с Сашей. Но признавалась себе, что так хорошо мне не было сто лет и от этих мыслей, сладко щемило сердце.
Шли дни, в конце августа, я наконец получила письмо от Даши. Но в конверте было два письма, второе от Абдуллы. И я прочла его первым.
" Дорогая мамочка, здравствуйте. Как вы там все? Очень обрадовался, узнав, что моя дорогая сестрёнка поступила в институт. Об этом уже все родственники знают и передают вам поздравления и большой привет. Если спросите, как мы живём, спешу Вас порадовать, у нас всё хорошо. Дом наш достраивается, Ваш любимый внук Андрюша, ходит в детский сад, вернее, пока в ясли, Анна устроилась работать в пятнадцатую городскую больницу.
А теперь о Вас. Даша мне сказала, что Вы собираетесь выйти снова замуж и спрашиваете моего согласия. Что Вам сказать, мамочка... я знаю Александра Фёдоровича, он был другом отца Анны. Честный, искренний, широкой души человек. Фронтовик, прошёл всю войну. Два года живёт один. Анна говорит, что Вы имеете право быть счастливой, она права, отца не вернуть, уверен, Вы чтите его память. От души желаю Вам счастья. Надеюсь, Вы следующим летом приедете все вместе в Ташкент, уже в наш новый дом. С уважением, Ваш сын Абдулла. Обнимите за меня Гульнару, наш прекрасный цветочек, Катюшу и Пашу. Анна передаёт всем Вам привет", - с волнением читала я.
- Абдулла, сыночек мой... - прошептала я, целуя листок, с почерком сына.
Потом, отложив его письмо, я взяла в руки письмо от Даши.
"Здравствуй, моя дорогая подруга. Если бы ты знала, как я рада за тебя. Абдулла говорит, что этот полковник - прекрасный человек. От души желаю вам счастья. Ты боялась, что твой сын будет против, но нет, он даже сказал, что рад за тебя и будет счастлив, если счастлива будешь ты. Так что поздравляю тебя и жду в гости. Мирза и Замира передают вам с Гулей привет и поздравляют с поступлением в институт. Это здорово, что наша девочка поступила. У Замиры с Салимом тоже всё хорошо, внучку назвали Наргиза, красивое имя, правда? Да, кстати, на днях видела Хадичу, ты же её помнишь? Дочь у неё просто красавица, на Любовь Орлову похожа, говорит, в Москву поедет, артисткой хочет стать. Её сожитель умер, оставив для дочери и для Хадичи хорошее содержание. В общем, она неплохо выглядит, правда, немного постарела, да и мы не помолодели, верно? Ладно, дорогая, целую тебя и Гульнару. Мирза передаёт привет, говорит, соскучился по тебе. Смеюсь... Пока, дорогая, до встречи. И желаю счастья. Твоя Даша".
Читая письмо своей единственной подруги, я плакала, осознав, как соскучилась по ней и по сыну. Соскучилась по внуку, по своим родным, да и по родному городу.
Начало сентября, Паша уехал в своё училище, Александр Фёдорович тоже. Мы с девочками остались одни. За прошедшие дни, я заходила к Саше несколько раз, мы подали заявление в ЗАГС, хотя я и просила не делать этого, но Саша настоял. Правда, совсем переехать к нему, не получалось, я не могла оставить одних Катю и Гульнару, которая с рвением начала учиться. Паша оставался в училище неделю, приезжал только в субботу, после обеда, а рано утром в понедельник, он уезжал обратно. А когда приезжал, постоянно находился рядом с Гульнарой. Я видела их влюблённые глаза, видела, как Паша держал её за руку. Волновалась ли я за них? Скорее всего нет, просто я хорошо знала свою дочь и знала Пашу. Он никогда её не обидит, а она никогда не переступит черту дозволенного.
Саша в училище оставался редко, как он говорил, его тянуло домой, ведь теперь есть я, которую он бесконечно любит. Мы с ним никогда не ссорились, нам было хорошо вместе, будто у нас началась вторая молодость. Ожидая его с работы, я чувствовала, как сильно бьётся моё сердце, как радостно становится на душе, когда я смотрю в окно и вижу, как он смотрит наверх и улыбается. Я любовалась его статный походкой, военной выправкой. Мы с ним люди в возрасте, а встречаясь, обнимались и он неизменно целовал меня меня в губы. Я вновь ощущала себя молодой. Наверное, Господь любит меня, если даровал такое счастье.
Через месяц мы расписались и отметили этот маленьким праздник, накрыв на стол. Было неловко, когда Гульнара и Паша с Катей поздравляли нас и желали счастья, словно мы молодожёны.
Летом, Гульнара закончила первый курс, Паша закончил училище и сдал документы в Высшую военную академию. Июль месяц был свободным для всех и мы решили поехать все в Ташкент. Опять волнение, мы с девочками покупали всем подарки, пусть совсем маленькие, но не забыли никого. Правда, Гульнара перед походом в магазин сделала список, не забыв и детей Хурсандой и дочку Замиры и своего двоюродного братика Андрюшу и даже Салима и Батыра. Решили ехать поездом, как сказал Паша, так веселее. Приготовили поесть на несколько дней, всё упаковали, закрыли две квартиры, свою и Сашину и выехали на вокзал.
Поездка и правда была весёлой, мы заняли целое купе, Гульнара и Катя спали на одной полке, мы с Сашей внизу, а дети залезали на ночь наверх. Еды мы взяли достаточно, покупали только лимонад. Когда проезжали через Казахстан, Саша вышел на станции и вернулся с бутылками кумыса и очень хвалил это молоко кобылицы, говоря, что оно очень полезно и придаёт силы мужчинам. При этом, он посмотрел на Пашу и подмигнул ему.
- Фууу, кислятина. Коровье молоко вкуснее, - произнесла Катя, отхлебнув кумыса, чем рассмешила нас.
Я с волнением смотрела в окно, мы приближались к Ташкенту, где нас уже ждали. С вокзала мы поехали домой к Мухаббат, куда должны были приехать Даша с Мирзой, Абдулла с Анной и моим внуком, ведь мы отправили телеграмму, что приезжаем девятого июля. Если честно, я чувствовала себя неловко, выйдя замуж за Сашу. Было немного стыдно перед родными, когда они вошли в калитку. А ещё, я с тревогой смотрела на Катю и Абдуллу. Но кажется и эти опасение были напрасны, Абдулла обнял Гульнару, спросил, как идёт у неё учёба, потом посмотрел на Катю.
- Катюша, как ты? Выросла-то как, - сказал Абдулла.
К счастью, Катя спокойно ответила, что у неё всё хорошо и я успокоилась. Правда, я говорила Кате, чтобы она просто забыла и не вспоминала о том, что было, рассказав ей, что это произошло в момент кризиса болезни. Рассказала, что профессор из Москвы вылечил его, Катя кажется поняла и согласилась.
Волнение долго не покидало меня, но увидев лица родных и близких мне людей, почувствовав их крепкие объятия, я успокоилась, потому что видела, что они искренне рады за нас. Рады за Гульнару, сказали, что она изменилась, стала ещё красивее.
- Кажется, для Гульнары и жених готов, а? - посматривая на Пашу, сказала Даша.
- От тебя ничего не скроешь, Дашка, да, они любят друг друга. Пусть сначала учёбу закончат, потом видно будет, - ответила я, с нежностью посмотрев на дочь.
- Как доехали, мамочка? Не устали с дороги? - спросил Абдулла, после тёплой встречи, когда мы сидели на топчане.
Мухаббат готовила для нас плов, Хурсандой делала салат ачучук, который мы так давно не ели.
- Хорошо доехали, сынок, конечно, немного есть усталость, но вот отдохнём, плов поедим... будто сто лет дома не была, так соскучилась, - ответила я.
- Немного отдохните и поедем к нам, в новый дом, - сказал Абдулла.
Потом, повернувшись к Саше, о чем-то долго с ним говорил. Я лишь по лицу Саши догадывалась, что беседа у них о делах. Вскоре, Мухаббат в двух ляганах принесла плов, Хурсандой в косушках поставила на хантахту салат, поломали горячие лепёшки и с аппетитом поели. Потом девочки раздали подарки, это всегда приятное дело, даже тем, кто дарит. Подарки Замиры, Салима и Наргизы, Гульнара отдала Даше.
- Передайте от нас Замире опе, - попросила она.
Все от удовольствия улыбались и благодарили девочек. Саша в нашу семью словно влился, непринуждённо со всеми разговаривая.
- Твой полковник просто прелесть. И красавец, - шепнула мне на ухо Даша.
- Ну я тоже вроде ещё ничего, - засмеявшись, ответила я.
- Ты самая лучшая, Халида, вы красиво смотритесь, ты даже похорошела и помолодела, подруга, правда, - сказала Даша.
Абдулле не терпелось показать нам свой новый дом, он торопил меня. Катя и Гульнара решили остаться у Мухаббат, я согласилась, подумав, что так будет лучше.
- Я тоже останусь, мы же ещё месяц в Ташкенте будем, успеем съездить к Вам, Абдулла акя, - сказал Паша, называя отчима только так.
- А мы с Мирзой поедем, видели дом Абдуллы, очень красивый. Просто расставаться с тобой не хочу, Халида, - сказала Даша.
Дом Абдуллы и правда был красивый, оно и понятно, ведь он строитель, а для себя постарался. Пять комнат и большая терраса, мы называем её айван. Во дворе молодые плодовые деревья и виноградник, старательно посаженый Анной у построенного из арматуры и труб сури (поддержка для виноградника). В доме было видно, что всё сделано с любовью и старанием.
- Дай Аллах тебе счастья в твоём доме, сынок. Я очень рада за тебя, - сказала я, легонько похлопывая сына по плечу.
- Мамочка... у меня для Вас ещё одна новость... об этом Вы узнаете первая. У нас с Анной будет ребёнок, я так рад! - взволнованно сказал Абдулла.
- Анна? Это правда? Как же я рада за вас, дорогие мои, - радостно воскликнула я, обнимая Анну и Абдуллу.
- Спасибо, мамочка, мы очень хотели второго ребёнка, - ответила Анна.
На ночь мы остались в доме Абдуллы и Анны, мужчины легли во дворе, на топчане, а мы спали в доме, на террасе, открыв настежь окна.
Весь месяц мы с Сашей оставались в доме моего сына, кажется, он и Абдулла очень подружились, они подолгу разговаривали, даже несколько раз готовили вместе ужин. Несколько раз мы съездили домой к Мухаббат, хотелось и с ней побыть до отъезда. Но нужно было возвращаться, у Саши начиналась работа, хотя и девочки, и я были свободны. А Паша должен был сдавать экзамены в Военную академию.
- Лидочка, если хочешь, можешь с девочками ещё на пару недель остаться в Ташкенте. А мы с Пашей возьмём билеты на самолёт, - сказал Саша, когда до отъезда оставалось три дня.
Услышав это, Гульнара радостно посмотрела на Катю, та пожала плечами.
- Хорошо, но как же ты один... - растерянно произнесла я.
- Две недели буду обедать в офицерский столовой, обещаю, - полушутя ответил Саша.
И мы с Абдуллой проводили его и Пашу, оставшись ещё на две недели, но я вернулась к Мухаббат, где были Гульнара и Катя, которая наотрез отказалась ехать домой к Абдулле, а Гульнара не захотела оставлять её одну. Правда, она пару раз съездила домой к брату.