Каждый раз, когда жена приносила из магазина замороженную треску, и обещая, каким-то только ей известным способом, приготовить рыбный шедевр, да так, что Кузьма Петрович, будет помнить вкус сей трески всю оставшуюся жизнь, не забывая при этом восхищаться кулинарными способностями жены - муж испытывал некоторую неловкость.
Петрович при этом всегда изображал радость на лице, сглатывал, якобы, набежавшую во рту слюну.
Ну, не хотел он расстраивать жену, ел с наслаждением то, что называлось треской, и просил даже добавки, в виде шкварочек со сковородки.
Но, однажды, после семейного застолья по поводу Дня Военно-Морского Флота, закусывая водочку заливным из судака, Петрович решил просветить собравшихся - как они на Севере ловили треску. Эх...если бы не водочка и заливное...
- Так то была треска…не то, что это ваша заливная рыба, - начал вспоминать любитель рыбки...
Стояли мы как-то на якоре, ждали дальнейшего приказа из штаба дивизии противолодочных кораблей. Но Полярный, где находился штаб дивизии, молчал.
Погода была на редкость ясная, солнечная, на море штиль.
В миле от нас малые рыболовные траулеры свои полные «кошельки» рыбы свозили на матку – Большой морозильный траулер.
Сигнальщик на мостике перемигивался морзянкой с рыбаками.
Кто был свободным от вахты, вышел на палубу позагорать, используя редкий шанс - как ни как, а макушка лета на Севере.
Даже летом Баренцево море не часто радует такой хорошей погодой.
Переговариваясь с рыбаками сигнальщик узнал, что те по локатору заметили на глубине ста метров большой косяк трески, который двигался в нашу сторону.
Новость взбодрила отдыхающих, появился шанс поесть свеженькой рыбки.
У боцмана оказался моток толстой лески, но ни крючков, ни грузил - не было.
Решили использовать гвоздь сотку, чуть изогнув его, в качестве грузила и крючка.
Лески хватило на три удочки.
Один конец лески наматывали на кисть в брезентовой рукавичке, чтобы не пораниться, а второй опускали прямо с борта в море.
Косяк трески на своём пути хватал всё, что не попадётся, а гвоздь, видимо, воспринимался рыбинами за маленькую блестящую кильку.
Вскоре палуба была завалена треской разных размеров.
Тут уж заработал на полную мощь камбуз, куда коку отправились в помощь добровольцы.
Жареную, только выловленную, рыбу экипаж ел, что называется - от пуза.
Петрович, прервав воспоминания, налил себе ещё рюмку водки.
- Можете вы себе представить какой была нереально вкусной та треска? Не можете, - с грустью, рыболов поставил на стол пустую рюмку.
- А что же ты, мой дорогой муженёк, нахваливал треску, которую я тебе готовила? – с хитрецой в голосе, спросила жена.
- Дык, это…, - было растерялся с ответом Петрович, но быстро нашёлся, - я же ел по памяти!
- Как это?
- А так! Ем нынешнюю магазинную треску, а представляю, что это та, что только барахталась на палубе.
- Да…память – она такая, - почему-то с грустью произнесла жена.