- Погляди: это последние островки тепла в океане мрака… - прозвучали в голове у Крамера слова отца.
Отхлебнув уже порядком остывшего мятного чая, приготовленного тетей, он поморщился от горечи и посмотрел на небо. Ничего, кроме Темноты.
А ведь он помнил времена, когда на севере еще мерцала Полярная звезда. Лежа на траве он пристально глядел на созвездия, нашептывая знакомые названия. Но все узнать не успел.
Пятилетним он помнил, как мама сказала:
- Грядет время тьмы…
Одна за другой гасли звезды Большой медведицы. Как тростниковый сахар в крепком кофе, растворились Стрелец и Кассиопея.
Уничтожая мир, тьма начала со звезд.
Но не успели погаснуть звезды, тьма густой смолой разлилась по рекам. Деревья серели, будто замерзая изнутри, и вскоре со стекольным звоном рассыпались от порывов ветра.
Крамер поставил пустую кружку на ступеньку и перевел взгляд на забор.
По всему периметру двора в забор были вкручены малиновые, голубые, солнечно-желтые фонарики. Они сияли, играя цветами и оттенками. То вспыхивали, то медленно тускнели и вспыхивали снова. А вместе с ними горел такой же огонек, висящий на шее Крамера.
Если бы вы сидели на ступеньках рядом с ним, подняли голову и пригляделись, то увидели бы, что Темнота вовсе не так безжизненна, как казалось.
Там, наверху, едва перебирая останками своего тела, развевая тлеющими одеждами, парили Существа.
Да, когда-то давно они были людьми. Но перед тем, как погасить звезды и заполнить реки, Темнота захлестнула души.
И тогда один ученый, почувствовавший тьму внутри себя, изобрел свет, способный отогнать Темноту. После чего покончил с собой, чтобы не превратиться в Существо. Люди назвали свет Аметистовыми Огнями.
Крамер взглянул на рыжего пса во дворе, уставившегося на кусты.
Режущий холодок пробежал по плечам.
Он вспомнил, как мама учила его в семь лет:
- Если почувствуешь холодок в коленках – просто вдохни поглубже, - щурила она золотисто-карие глаза, - но если почувствуешь дрожь в плечах, - нахмурилась она, - поскорее беги ко мне.
Прошло почти десять лет, но сейчас это наставление всплыло в голове, будто это случилось вчера.
- Они не смогут проникнуть сюда, - мысленно успокаивал он себя, - свет огней защищает нас.
Но однажды, он готов поклясться, однажды видел, как, будто отодвинув черную простынь, под купол заглянул прокаженный череп Существа.
Несколько секунд они смотрели друг на друга. Крамер не отрываясь глядел в холодные пустые глазницы и прислушивался к лязганию гниющих зубов.
Крамер судорожно искал на шее огонек. И, лишь когда он сжал его в ладони, ему показалось, будто Существо печально покачало головой, вздохнуло:
- Ну и ладно…
И скрылось.
Сначала Темнота захватывала лишь небольшие сады и города. Один из погибающих безумцев, лишавшихся рассудка с приходом тьмы, сравнил ее с быстрорастущим бамбуком.
- В этом он определенно был прав, - вздохнул Крамер.
Тьма разрасталась так быстро, что вскоре остались лишь малые островки аметистового света, сдерживающего Темноту.
Вдалеке виднелся еще один остров.
- Не переживайте, два месяца пролетит – и вернусь по Полярной Звезде, - шутил дядя Крамера про него, перед тем как уйти на Поиски.
С его ухода прошло три месяца. И три года, как ушел отец. Они уходили, чтобы искать людей, которые пока не лишились рассудка. Отец часто говорил, что однажды они переберутся жить в Аметистовый город – огромный плавающий остров с уцелевшими.
Крамер знал – еще год и он сам отправится на поиски дороги в город.
Весь день он боролся с воспоминанием об отце, и сейчас оно уложило его на лопатки, заставив признать свое существование.
Огонек на шее бессильно жалобно замигал.
Тогда Крамер закрыл глаза и сказал:
- Все в порядке. Он должен быть жив, просто не может вернуться…
Огонек уже не мигал, а из последних сил метался и рвался, чтобы не погаснуть навсегда.
Тогда Крамер вздохнул и прошептал:
- Папа не вернется. Его огонек погас, и он присоединился к тем Существам, что летают над куполом света и стучат зубами при встрече с людьми. Но в моих силах не сдаться и не стать одной из этих тварей, которых поглотил страх. Я могу быть храбрым и честным. Я вытащу свою семью отсюда.
И он снова посмотрел на огонек.
Аметистовый свет горел ярко.
- Крамер? – резко одернул тон матери, когда он заходил на кухню, - кажется я говорила тебе, чтобы ты не сидел на улице так долго.
Тетя стояла у плиты. На полу, посреди кухни играли сестра и двое братьев. Бабушка, сидя в старом кресле, накинула шаль на плечи:
- А слышал ли ты, дорогой Крамер, историю о том, почему звезды погасли?
- Что за глупости, мама? – фыркнула тетя.
Но Крамер уже сел на пол и посадил сестру на колени.
- Думаете, звезды – это раскаленные шары газа в небе, - рассмеялась бабушка, - а вот и не-е-ет. Небо – это та же земля, которую просто заполнила тьма. Мы смотрим на нее и видим параллельный нашему мир. А звезды, которые мы могли наблюдать раньше – это хорошие люди, жившие там, - и указала пальцем в потолок.
Тетя снова фыркнула. После ухода мужа она делала так слишком часто.
- Но хорошие люди исчезли, и мы перестали видеть на нашем небе мерцающие огоньки. Но какие бы не были люди там, - она снова подняла палец, - пока наш свет горит, из своего мира они еще могут наблюдать звезды.
- Мама, кажется мы решили никого не обнадеживать зря, - Крамер услышал, как прошипела мама за его спиной, - глупая легенда.
- Почему – не обнадеживать? – удивился он. – Разве у нас сейчас нет надежды?
- Прямо через край, - крикнула тетя от плиты, - с каждым годом тьма сгущается, а наша последняя надежда найти Аметистовый город канула в лету три месяца назад.
- Тетя, еще полгода и я сам смогу пойти искать его!
- Как ты собрался искать город, если вырос под куполом и ни разу не выходил в мир Существ? – усмехнулась тетя.
- Зачем ты смеешься? Время идет, а мы так ничего и не сделали, чтобы спастись!
- Может, хочешь повторить судьбу отца?! – не своим голосом крикнула мама.
Повисла пауза, и вдруг посреди молчания раздался голосок:
- Огоньки, - прошептал маленький Коллин, - огоньки боятся. Они дрожат.
Крамер вышел во двор. За ним – мама, тетя, сестра и братья. Аметистовые огни вокруг дома угасали, как от порывов серого ветра. Некоторые из них вспыхивали, подпрыгивали, как в танце на углях, а потом пропадали во тьме. Это значило, что они не загорятся больше никогда. За пределами купола зловеще зашуршало…
Крамер повернулся к семье, но не смог сказать ни слова.
- Я не буду говорить, что со временем все наладится, - хриплым голосом начала тетя, - но скажу, что все будет в порядке, если мы приложим к этому усилия и будем держаться. А теперь, давайте не будем ссориться и пойдемте-ка ужинать…
Аметистовые огни вокруг дома горели ярко. Тьма за куполом все сгущалась…