Молодой сербский писатель писал о святых людях. Тема была церковная, а о чём-то другом писать не разрешалось. И казалось молодому писателю, что он один и тот же сюжет переписывает, сюжет о терпении великом и вере непоколебимой. А хотелось ему, чтобы в его произведениях его родную Сербию узнавали.
И стал он понемногу добавлять подробности. То пейзаж, для Сербии характерный, опишет, то князя местного, который, якобы, со святым человеком встречается и о подвигах своих рассказывает.
А уж если кто из князей Церковь построил или дело доброе для культуры или для народа сделал - сам Бог велел об этом упомянуть: богоугодное дело!
Спрашивали его монахи, что он делает, зачем священные идеи искажает мирскими помыслами.
- А вы сами почитайте! – отвечал им писатель и книги свои давал.
И брали монахи книги сурово, начинали читать – и зачитывались! Как живые вставали перед ними Святые персонажи, правда жизни окутывала их, честно скажем, фантастические деяния. Художественное слово честно исполняло свою роль, увлекая и помогая поверить в реальность происходящего, работало не покладая рук на торжество основной, религиозной идеи.
И уходили монахи задумчивые, и ни о каком порицании талантливого автора не было уже никакой речи.
А автору большего достижения и не надо было: он сразу садился писать новую книгу.