У нас в Посольстве нет своего парикмахера. Вроде бы и не проблема это вовсе, когда на голове аккуратная причёска. Но волосы ведь до того вредные, что растут и днём, и ночью. Ты спишь, а они растут. В выходные и праздники ты отдыхаешь, а они опять продолжают расти. И уже через месяц голова твоя похожа на запущенный сад, который скучает по рукам опытного садовника. Есть, однако, у нас несколько человек, которые избавлены от этой напасти. Они с улыбкой смотрят на наши заросли, гордо протирают свою "пустыню" и лучезарно шествуют дальше.
В поисках опытного садовника, то есть парикмахера, пришлось нам с супругой совершить вылазку в столицу Северной Кореи. Пхеньян - город большой и многоликий. Раскинулся вольготно на берегах широкого Тедонгана. По моему мнению, каждый уважающий себя город должен иметь реку, либо рядом, либо в своих пределах. Здесь наблюдается некая закономерная взаимность: они украшают друг друга. Я с удовольствием вспомнил про наш родной Муром и про Оку, которая как бы обнимает город с востока. Правда, Ока покрасивей, побыстрей, и, уж точно, почище. А Тедонган медленный, ленивый и мутный. Хотя, для местных жителей, он, наверное, кажется самой-самой замечательной рекой на всём белом свете, да и небелом тоже.
Корейцы - народ добродушный, можно без опаски ходить по городу и днём и ночью. А если выходим в город с детьми, так отбою нет от кореянок. Так и норовит каждая погладить по светлым головкам: то младшую двухлетнюю Катю, то старшего Матвея. Впрочем, об этом расскажу как-нибудь в следующий раз.
В парикмахерской нас встретили полупоклоном и обаятельной улыбкой. Хозяйка пригласила сесть в уютные кресла перед телевизором, налила по чашке ароматного цветочного чая, извинилась за задержку и ушла достригать предыдущего клиента. Мы не спешили, да и чай благоухал заманчиво. Скользнув по стенам помещения, взгляды наши автоматически уткнулись в телевизор. Там показывали какой-то концерт, причём это происходило на берегу реки на закате дня и сверху, видимо с вертолёта, открывалась живописная панорама набережной, излучины реки и белого моста вдалеке. Я про себя отметил, что, пожалуй, Ока-то наша выглядела бы получше, поэффектней. Как-никак я всё же рыбак, все мели на своей реке знаю, особенно в районе города. Бегущей строкой корейские иероглифы, похожие на пляшущих человечков, переводили звучащую песню.
А тут и моя очередь подошла. Через несколько минут, когда процесс стрижки уже был в разгаре, за ширмой, где осталась моя жена, раздался её удивлённо-радостный возглас:
- Саша, так это же Муром, это наш ромашковый праздник!
- Да ну, не может быть?! - не поверил я и вместе с накидкой побежал к телевизору. Кореянка с ножницами наперевес, протестуя, побежала за мной. И вот теперь, внимательно вглядевшись, я увидел и нашу набережную со старинными фонарями, и "Илюшу", и мелькнувший в стороне железнодорожный мост, и "Николу мокрого", и многое другое, такое красивое, дорогое и далёкое. А потом над зеркалом реки засверкал фейерверк, на мгновение закрыв дымом нам и город и многочисленных зрителей. У нас в душе тоже был фейерверк, который чуть не сжёг эту парикмахерскую.
Я сел в кресло, всё таки надо достричься. Сидел и смотрел в зеркало, из которого на меня смотрел широко улыбающийся тип. А потом мы шли обратно через мост и я мысленно пытался найти слова утешения для этой корейской реки. Хотя, если вспомнить школьную программу и закон о сообщающихся сосудах, то в водах Оки, конечно же, присутствует Тедонган, и наоборот. Я помахал рукой в сторону реки, до сих пор где-то внутри искрило. Корейская бабушка, проходя мимо, с удивлением посмотрела на меня. Пришлось и ей махнуть.