В папином Москвиче зимой постоянно замерзал замок, и однажды меня послали от Москвича обратно в коммуналку, чтобы я ненадолго украла у соседей висящую на стене общей коммунальной ванной комнаты грелку. Грелкой замок как-то так отогрели, и я сходила повесила грелку на место.
Стены коридора коммуналки были ветхие, покосившиеся, заставленные какой-то не нужной соседям мебелью под самый потолок; там же под потолком висел почему-то непременно висящий во всех коммуналках велосипед. Уборная была страшная, грязная, и прежде чем взяться за склизкую ручку её двери, я задерживала дыхание, как будто это могло мне помочь не испачкаться. Впрочем, дыхание я задерживала правильно: запах в уборной был ещё тот. Ванная тоже была как после вражеского налёта. Эта ванная - мы жили на втором этаже - находилась над аркой, и однажды её пол провалился во двор. Мы с мамой, открыв дверь в ванную, потрясённо остановились у громадной дыры в полу, и маленькая детсадовская я смотрела меланхолически сквозь эту дыру, как на протянутой через двор бельевой верёвке сушатся чьи-то штаны. Всё-таки умылись, опасно пройдя по кромочке пола к умывальнику; так опасно ходили умываться несколько дней; потом ванную починили.
В смурную, смогом плывущую по дворам утреннюю рань раздавался под окнами истошный вой - это сигналила мусоросборочная машина. Родители - по очереди, один день мама другой день папа - выносили в этот утренний смог помойное ведро; каким там образом перегружался мусор в машину, я ни разу не видела.
Мама рассказывает - сама я этого не помню - как однажды из-под дверей нашей квартиры через не освещённый чёрный, воняющий чем-то затхлым и потусторонним подъезд - вниз по лестнице со второго этажа - рекою текла брага. Вызывали милицию, она разбиралась.
07-08-2009