«В древнейшие дни мир был совсем иным. Не было ни боли, ни страданий, не звенели клинки мечей над просторами выжженных полей, кровь не лилась на священную землю. Еще не высились серые башни людских городов, горные недра еще не знали кирки гнома, и не сверкали в заводях рек прекрасные дворцы русалов. Даже первые алфейны еще не явились на свет.
Лишь Сыновья Эндармира были тогда в юном мире. В то время когда Эндармир разгневался на них за их желание властвовать, весь гнев его ударил о землю, и вырос из земли Черный Цветок. Бутон его был закрыт, а внутри него зрело Первородное Зло. Нашел Эндармир Черный Цветок, и пожалел он о том, что дал волю гневу. Ведь в любой миг бутон мог раскрыться и выпустить наружу все, что хранилось внутри него. Зло погубило немало миров, и Эндармир не желал подобной судьбы Элону. И сорвал Он Черный Цветок, и поместил его в подземных глубинах, где пылало Старое Солнце. И созвал Эндармир Сыновей и сказал им: «Властвуйте в Элоне, но живите в согласии, ибо с первой же вашей ссорой выйдет на свободу Зло». И пообещали тогда Сыновья жить в мире и согласии, не давать волю гневу, однако слова своего не сдержали…
Горделивый Эрвадо был повелителем бурь и ветров. Он был старшим и ставил себя выше своих братьев. Потому желал он, чтобы браться во всем слушались его. Ветра его раскачивали деревья Гондра, ураганы вырывали их из земли. Бури Эрвадо создавали огромные волны в океанах Вара. Свист ветров Эрвадо заглушал грозовые раскаты Ромрогела. И только один из младших братьев, Сур, не желал подчиняться и назло старшему брату гнал свои тучи против его ветра.
Однажды пришел Эрвадо к Суру и сказал: «Брат мой Сур, твои тучи должны подчиняться моим ветрам, ибо я старше тебя. Но Сур ответил: «Твоя пустая гордость не заставит меня счесть тебя главным. Лишь сила может подчинить, но не гордость». И Эрвадо сказал: «Что ж, коли так, давай же разрешим эти разногласия. Я вызываю тебя на бой. Коли ты выйдешь победителем, пусть все остается как прежде. Но коли в схватке выиграю я, тогда пусть тучи твои и облака твои будут покорны ветрам моим». И Сур ответил: «Да будет так!»
Вар, Ромрогел и Гондр узнали о назначенном поединке и пытались отговорить братьев. Говорили они: «Вы преступаете заповедь Отца. Одумайтесь, покуда не поздно, отрекитесь от битвы. Но ни Сур, Ни Эрвадо не смогли пересилить свою гордыню. Ведь отрекшийся от поединка должен уступить в споре, а на это никто из поспоривших идти братьев не желал.
И началась схватка жестокая. Долго длилась она. И сотрясался Элон от схватки той. Много ране нанесли братья друг другу. Равны были их силы, но Эрвадо был быстрее, и он сумел одолеть младшего брата. И сказал он Суру: «За то, что не покорился ты мне по доброй воле, я забираю себе твое могущество!» И Сур ослабел. Последние силы покинули его. Обратился Сур белым облаком и опустился на море своей крови. И стало то облако туманом навеки, ибо лишен был Сур жизненной силы. И поныне лежит тот туман на водах огромного внутреннего моря. Эрвадо же стал еще могущественнее, и никто из братьев уже не решался тягаться с ним силой.
А в глубинах Старого Солнца шевельнулся бутон Черного Цветка. Раскрылся он, и вышло наружу Первородное Зло. Закрепилось оно у Старого Солнца. И породило оно Силу Мрака. Великую ошибку допустили Силы Всевышние. И по сей день не выплачена еще ее цена.
Сразу проведал Эндармир о случившейся битве, и разгневался он на Сыновей своих. Сказал Эндармир: «Не сдержали вы данное мне слово, преступили вы свою клятву. По вине вашей в Элоне появилось Зло. Так живите же отныне в Тивулэ. Закрыт будет для вас Элон. Будете вы властвовать над ним как прежде, но никогда больше не насладитесь плодами моего творения.
И стали Сыновья Эндармира властвовать над Элоном из Тивулэ. Эрвадо правил ветрами. Гондр заботился о лесах и покрывал Элон зелеными лугами, Вар властвовал над водой, а Ромрогел был творцом явлений небесных. А тучи навечно потеряли хозяина. И стали они подвластны ветрам Эрвадо».
Молния расколола небесный купол, и неистовый ливень обрушился на белеющие во мраке стены твердыни. Беспокойство Верховного Мага возрастало с каждым новым раскатом грома. Ноккагар осознал ужасную вещь: он упустил что-то важное, позволил чему-то злому вырваться на волю. Что именно произошло, он знать не мог, однако страшные догадки всплывали в его голове одна за другой.
Что-то пронеслось высоко над головой. Ноккагар посмотрел вверх и увидел дракона в ночном небе. Он был не велик — дракон-карлик, из тех, что не столь давно, во время Войны, были выведены Дардолом. Описав круг над башнями Алката, крылатое создание нырнуло вниз и скрылось за внутренним кольцом стены.
— Извозчик… — почти шепотом проговорил Ноккагар.
Маг Ариорд, который стоял у стены разрушенного здания и поддерживал, раненого Гвидиона, тоже посмотрел в небо, но ему уже ничего не удалось увидеть.
— Дракон? — произнес он.
Верховный Маг утвердительно качнул головой в ответ.
Ариорд долго вглядывался в ночной мрак, но погода не позволяла что-либо увидеть. Вода текла по морщинистому лбу, попадая ему в глаза, и ручьем сбегала по насквозь промокшей бороде на размываемую землю.
— Не нравится мне здесь все больше, — проговорил рыжебородый чародей. — Что-то недоброе творится в этих стенах.
— Уже сотворилось, Ариорд, — вздохнул Ноккагар.
— О чем это ты?
Верховный Маг не давал ответа. Сквозь дождь, капли которого, словно острые клинки разрезали воздух, он напряженно всматривался в темноту — туда, где исчез карликовый дракон. Он смотрел, не отводя взор ни на мгновение, чтобы ни в коем случае не упустить из виду то, что с тревогой ожидал узреть. Вскоре, когда очередной раскат грома разорвал небосвод, со стороны белой башни наместника в воздух взмыла тень.
Дракон-извозчик сделал несколько кругов над шпилем башни и стрелой унесся на восток. Ноккагар лишь успел заметить всадника на его спине.
— Они идут в нашу сторону, — произнес Ариорд. — Справимся?
Верховный Маг отвел взгляд от неба и посмотрел туда, где заканчивалась длинная улица, засыпанная каменными обломками. Несколько громадных фигур выплыли из стены дождя. Фрэги.
— Может, и справимся, — ответил Ноккагар. — Но Гвидион ранен. Нельзя рисковать. Уходим! Они нас пока не заметили.
Осторожно ступая между грудами камней, трое магов двинулись к пролому в крепостной стене и вскоре оказались по другую ее сторону.
— Куда мы теперь без лошадей? — спросил Ариорд, когда башни Алката остались далеко позади, растворившись в густой темноте. — Ежели они и поблизости, в такую погоду нам их все одно не отыскать.
Дождь и не думал заканчиваться, а лишь усилился. Грязь и слякоть затрудняли передвижение. Ноккагар оглядывался в поисках укрытия. Кроны уродливых деревьев не могли спасти от ливня: они были безлиственными и сухими, словно дыхание самой смерти некогда коснулось этих мест.
— Мы упустили Полкворога, — отрешенным голосом проговорил Ноккагар, будто не слышал речей Ариорда.
— Упустили? Он мертв. То был лишь призрак.
— Уже нет…
— Довольно загадок! — не сдержался Ариорд. — Говори уже как есть, мастер Ноккагар.
Глава Тригорья кашлянул и рукавом мантии вытер мокрое от дождя лицо.
— Полкворог возродился в новом теле.
Лицо рыжебородого мага вытянулось от удивления, и рука, поддерживавшая Гвидиона, на мгновение ослабла, отчего раненый маг покачнулся, едва не упав.
— Небесные Силы! — воскликнул Ариорд. — Мы искали трех колдунов, а вместо этого нашли четвертого.
— Выходит, что так, — вздохнул Ноккагар. — Теперь их четыре.
— И что теперь?
— Не знаю. Одно мне ясно — нам не стоит больше задерживаться на землях врага, Ариорд. Полкворогу известно, что мы здесь, а, стало быть, рано или поздно об этом прознает и правитель Омраченного Королевства.
— Мы уходим? — спросил Ариорд.
— Сперва найдем место, где можно спрятаться от дождя. Там поможем Гвидиону прийти в себя, а потом уйдем отсюда.
— Мы сдаемся?
— Нет. Конечно, нет, Ариорд. Тригорский Орден никогда не сдастся. Даже в столь тяжелые для нас времена. Мы лишь временно отступим, чтобы обдумать наши следующие действия.
Три чародея расположились в узкой расщелине между двух крутых взгорий. Нависший над головой кусок скалы надежно укрыл их от дождя, который начал ослабевать лишь к утру. Он уже едва моросил, когда на востоке, над туманными равнинам начало подниматься солнце.
Ноккагар выбрался на открытое место и долго смотрел на обагренный кровавым заревом горизонт.
— Не ожидал я узреть рассвет в Омраченном Королевстве, — послышался за спиной голос Ариорда.
Глава Ордена обернулся и кивком головы поприветствовал рыжебородого чародея.
— Пока мы видим рассветы, надежда не угаснет в наших сердцах, — произнес Ноккагар. — Как там Гвидион?
— Идти сможет, — ответил Ариорд.
— Тогда пора выдвигаться, — сказал Ноккагар. — Чем скорее мы покинем эти земли, тем лучше для нас.
— Стало быть, наше путешествие было бесполезным, — вздохнул Ариорд. — Число колдунов не только не сократилось, но и увеличилось.
Ноккагар промолчал в ответ. Казалось, мысли его были далеко отсюда, и он не слышал слов Ариорда. Верховный Маг был чем-то взволнован, и это что-то вызывало в нем куда более тревожные чувства, нежели осознание того, что один из убитых колдунов возродился.
Продвигались они быстро, вопреки ожиданиям. Гвидион ступал достаточно твердо по искореженному буераками бездорожью. Два других мага шли по обе стороны от него. Дороги следовало избегать: ночью тригорцы применили магию и тем самым довольно ясно заявили о своем присутствии на земле врага; теперь приспешники Вирридона могли их искать. Внезапно что-то стремительно пролетело прямо перед лицом Ноккагара. Чародей не успел ничего рассмотреть, но спустя мгновение на верхушку его посоха сел ястреб.
— Ветерок! — воскликнул Ариорд. — Что ты здесь делаешь?
Ноккагар осторожно взял птицу и увидел маленький свиток, привязанный к лапе.
— Послание от Маангара, — удивленно проговорил Ноккагар.
— Странно, — молвил Гвидион. — Почему он не связался с тобой обычным способом?
— Возможно, ему не удалось, — сказал Верховный Маг, отвязывая свиток. — Темная магия, что витает в этих местах, имеет силу, которую он, должно быть, не сумел превозмочь.
Ноккагар развернул небольшой листок пожелтевшего пергамента и пробежался глазами по наспех набросанным строкам. Спустя некоторое время он опустил руки. Лицо Главы Тригорья было мрачным.
— Что там? — спросил Гвидион.
— Двимгрин в темницах Замка…
— Что? — встрепенулся рыжебородый маг. — Как такое возможно? Где Маангар нашел его? Ведь он оставался в Замке.
— Двимгрин сам пришел в Тригорье, Ариорд.
— Сдался?
— Увы, но нет, — вздохнул Верховный Маг. — Боюсь, Двимгрин пришел в нашу обитель, преследуя лишь темные цели.
И Ноккагар прочел короткое послание вслух:
«Не ищи Двимгрина, мастер Ноккагар. Он попался в ловушку Улгерта и ныне заключен в подземелье, вместе с сообщником. Там же и Валейгар. С тех пор, как он сбежал из Тригорья, я доверяю ему едва ли больше, чем колдуну Двимгрину. Двимгрин же пришел неспроста. Он ни за что не сунулся бы в стены Замка без весомых причин. У меня есть догадки, и они меня совсем не радуют. Возвращайся как можно скорее, мастер Ноккагар. Я не ручаюсь, что темницы Тригорья способны надолго удержать его. Я опасаюсь Двимгрина. Он умен и коварен».
— Он же был в Афройне, в кольце осады!
— Похоже, что уже нет, Гвидион, — сказал Ноккагар.
— Хотел бы я знать, что надоумило его на попытку проникнуть в Тригорье. Какова была его цель.
— Шкатулка… — произнес Ноккагар.
— Шкатулка?
— Шкатулка Вилорна, — повторил Верховный Маг. — Только это могло заставить его пойти на такой риск. Кроме того, он явно знал, что в Замке только один маг, иначе он бы придумал что-нибудь более изощренное, чем просто пробраться в Тригорье. Как он узнал об этом?
— Валейгар? — предположил Гвидион.
— Валейгар не мог его известить, потому как он ушел из Замка намного раньше, — отрицательно покачал головой Ариорд. — Маангар пишет о неком сообщнике… Интересно, кто он?
Ноккагар свернул послание и спрятал за пазуху.
— Узнаем в Тригорье, — сказал Ноккагар. — Нужно немедленно возвращаться.
— Только как? Пешком? — сказал Гвидион. — Тогда дорога обещает быть долгой.
Верховный Маг посмотрел на запад, словно проверял, чист ли путь.
— Ежели доберемся до Феодена, там нам помогут, — молвил он.
— По неторным тропам?
— Придется выйти на дорогу, Ариорд, — сказал Ноккагар и пошел вперед.
Два других мага какое-то время смотрели ему в спину и двинулись следом, осторожно ступая по кочкам и буеракам.
Ястреб Маангара улетел не сразу. Он еще долго кружил над головами чародеев, но однажды улетев ввысь и больше уже не возвратился.
В скором времени они выбрались на размытый после дождя тракт. Местами заросший травой, он казался пустынным и позабытым, каким, впрочем, и являлся последние лет сорок, с того злополучного года, когда королевство Вирлаэсс пало под натиском тьмы, накатившей с горы Ханборун.
Ноккагар обернулся и посмотрел на север. Крепости Алкат отсюда видно не было, но небо в той стороне было едва ли не чернее, чем на востоке, где ныне восседал Вирридон. Однако тракт был пуст, и ничто не предвещало о приближающихся врагах. Верховный Маг отвел взгляд от тьмы на горизонте и двинулся по дороге на юг.
Впереди, через пару-тройку верст, она повернет на запад, огибая последний южный отрог Небоскребущего Хребта, и там, уже за пределами темных земель, можно будет вздохнуть спокойно.