Часть 12
Они долго стояли в сенях, не в силах оторваться друг от друга. Им казалось, что если руки их разомкнутся, случится непоправимое.
- Не бойся, я скоро приеду, - как заклинание повторял Андрей, сжимая хрупкие плечи, - с работой разберусь, и приеду, - он, с трудом оторвал ее от себя. - Ты мне веришь.
- Я очень верю, Андрюша, - цепляясь за куртку, хлюпала Лика, - конечно верю, честное слово.
Андрей забросил за плечи рюкзак.
– Тогда держи хвост морковкой, а самовар наготове! - он поцеловал ее в губы. - И, главное, Витька не пускай, а то он ходок известный.
***
ПОсле отъезда Андрея прошло три дня. Не жалея сил Лика готовилась к встрече с любимым: мыла окна, стирала, гладила залежавшееся старенькое белье.
Баба Клава Лику не забывала, заходила утром и вечером. Несколько раз приходила Анна с Семеном и сестры-близнецы из соседнего дома, Таня и Маня, жутко веснушчатые, болтливые и очень смешливые девушки. Они наперебой рассказывали ей истории из деревенской жизни и хохотали, прыская в рыжие кулачки. Лике было с ними хорошо и уютно. И только вечерами, когда деревня погружалась в прохладную дрему, она немного грустила, вспоминая бабулю, деда и родительский дом.
Через неделю томительных ожиданий Лика вдруг подумала, что Андрей больше не приедет. Поняла как-то сразу, выглянув утром в окно. В тот день она долго не могла встать с постели, ворочалась с боку на бок, пялилась в бревенчатый потолок, а в голове, как на пленке, крутилась любимая песня Андрея: «Живет моя отрада в высоком терему, а в терем то высокий нет хода никому…».
***
Марья Семеновна приехала в деревню поздно вечером. Лика в это время уже легла спать.
В цветастом платке, обвешенная сумками и пакетами, она долго стояла в сенях, вдыхая до боли родной запах.
Услышав скрип двери Лика вскочила с постели, и прямо босиком выбежала из комнаты.
- Бабуля, ты? - ахнула она, - да как же ты... почему не сообщила... – Она выхватила у нее из рук сумки. - Как же ты это дотащила? И как ты доехала? Ночь на дворе.
- Т-ю-ю-ю… как доехала, - Марья Семеновна утёрла платком стекающий со лба пот. - Это ж моя родина. Я бы сюда и пешком дошла. - Она скинула растоптанные ботинки и, перекрестившись, переступила через порог. - А ты, как посмотрю, совсем тут освоилась, - довольно улыбнулась она. - Блестит все, будто в музее. – Она присела на лавочку. - Не ругаешь бабку, что в такую дыру тебя отправила?
- Да, что ты, бабуля, - замахала лика руками. - Я тебе так благодарна.
- Ну и, слава Богу, - облегченно вздохнула Марья Семеновна. - Клавдия то навещает тебя?
- Каждый день приходит, утром и вечером. Да еще продукты приносит. То помидоры, то яблоки, то огурцы.
- Раз так, давай чай пить. Я конфет привезла и печенье твое любимое.
- Бабуля, да здесь в магазине все есть, зачем ты все это тащила?
- Продуктов много не бывает, – строго сказала Марья Семеновна. - Ешь, давай, поправляйся. А то смотрю, отощала совсем. А я чайку попью, да пойду к Клавке пойду, навещу.
- Да, куда же ты пойдешь? - попыталась отговорить ее Лика, - она спит уже. - Давай завтра сходим.
- Н-е-ет, - завтра не могу, - запротестовала Марья Семеновна. - Мне в город надо с утра.
- Как с утра?! – опешила Лика.
- А вот так... я ведь украдкой сюда притащилась. Так сказать, хитростью. А потому завтра должна первой лошадью ехать. Иначе рассекретят меня.
- Ну, раз так, - расстроилась Лика. - А как мама, папа, дедуля?
- Все по-прежнему, - махнула рукой Марья Семеновна. - Дедуля в кресле сидит, газеты читает, отец попивает, мамаша, как бензопила, с утра до ночи пилит и пилит. Она, когда узнала, что ты уехала, чуть не прибила меня. Налетела, как коршун, и давай трясти, думала, голова отлетит. Я, конечно, всей правды ей не сказала но, что ты жива и здорова, вроде как, убедила.
- Может, мне вернуться, - неуверенно промямлила Лика.
- И не думай! – грозно посмотрела на нее Марья Семеновна. – А с Лидкой я сама разберусь. Ты мне лучше скажи, где твой ухажер?
- Какой ухажер?
- Известно какой - высокий, видный, чернявый…
- Откуда ты знаешь? – не поверила своим ушам Лика.
- Ты что же еще не поняла, что в деревне живешь? Да я пока до дома добиралась, мне все про тебя рассказали.
- Нет ухажера, бабушка. Нет и не будет. В Москву уехал. Навсегда.
- Это он тебе сказал, что навсегда?
- Это я сказала, - отрезала Лика.
- А бабке своей, может, расскажешь про ухажера? – не унималась Марья Семёновна, пытаясь ее разговорить.
- Не хочу.
- Не хочешь, значит? А чего, так?
- Не хочу и все.
- Обиделась, значит? А на что? – лицо ее стало непривычно строгим.- На то, что с небес на землю тебя опустил, да рассказал, кто ты есть на самом деле, да как теперь жить не тужить, да солнышку радоваться?
Лика бросилась ей на шею.
- И откуда ты все это знаешь?
- А глаза мне старой на что? – подмигнула ей Марья Семёновна. - Я, как вошла, сразу все поняла, - она взяла ее за руку, - ничего, девонька, не горюй, все наладится. Главное – ты к жизни проснулась. А на парня своего зла не держи, не может такой человек исчезнуть без всякой причины, не той породы, видно, тот человек. Я Лика жизнь прожила и людей повидала. И вот что я тебе скажу. Парня этого помни как бы жизнь не сложилась. И благодарной будь, а главное зла ему не желай.
- Да что ты, бабуль, какого зла?!
- Эх, внученька, зло – страшная сила. Не заметишь, как тебя саму и разрушит. – Она подошла к окну, отодвинула занавеску. - У меня ведь тоже любовь была - настоящая да красивая, как первый подснежник. Не уберегла я ее… а подсказать было некому, что любовь на земле и есть самое большое богатство, что ради нее и рождается на свет человек. А без любви – что ж, без нее тоже можно, только без нее человек полузрячий, а другой – так просто слепой. Я всю жизнь с нелюбимым промаялась – с дедом твоим… Ох-хо-хо… а встретила бы сейчас Сенечку моего, хоть слепого, хоть калеку безногого, упала бы перед ним на колени и прощения бы за наши жизни загубленные просила, а позвал бы – пошла не раздумывая. - Она о чем-то задумалась, - ну, и деда с собой бы взяла. Так что, внученька, нельзя любовью бросаться, всю жизнь себе исковеркаешь. И никто не виноват будет, кроме тебя самой. – Она задернула занавеску. – Ой, что-то я раскудахталась. Скажи лучше, как тебе здесь?
- Мне нравится, очень нравиться, – обняла ее Лика, - люди здесь хорошие, добрые. Я уже со многими познакомилась. И с Анной, и Николаем, и с Таней, и с Машей и еще с Виктором.
- И не смей, и не думай даже! – замахала руками Марья Семеновна. - Это ж репей, как привяжется, вовек не отвяжется. Мне Нюрка об нем такое писала... Ты мне лучше скажи, что дальше думаешь делать?
- Не знаю, - задумалась Лика, - но домой возвращаться не хочу. Здесь школа недалеко, может, туда устроюсь.
- Значит, зимовать здесь решила?
- наверное.
- Ну Бог тебе в помощь. Позимуй, внучка. Печка у нас знатная, не замерзнешь. И люди здесь живые, не то что… - она махнула рукой и, подхватив сумку, пошлепала к выходу.
http://proza.ru/2019/08/08/1044