ЭПИЗОД ПЕРВЫЙ. МАЛЕНЬКИЕ ДЕВИЧЬИ ХИТРОСТИ.
Собственно, именно в тот раз я на собственной шкуре почувствовала, что такое таможня и как здорово, если она таки даёт добро. А прежде встречала это слово только в фильмах и книгах.
Шёл 1990 год, когда мы ощутили одно из перестроечных благ: теперь простой советский учитель мог спокойно съездить за границу безо всякого блата и обходных путей. Заработанного непосильным трудом и демократии хватило на тур Болгария-Румыния, и то хорошо! Менять разрешали сущую мелочь - что-то вроде 80 рублей. Бывалые туристы консультировали, что-то рекомендовали, новички жадно внимали. Таким образом, мы с Викой везли по поллитровой бутылке самой твёрдой сорокаградусной валюты, по банке индийского растворимого кофе, шоколадные конфеты и положенную сумму. Всё это мы намеревались с пользой втюхать братьям по соцлагерю. По совету своего тренера я прихватила ещё и струны для теннисных ракеток, которые можно было выгодно спихнуть на болгарских кортах.
И мы поехали. Уже в Москве в приватных беседах выяснилось, что 80 рублями ограничиваться никто не собирался, все взяли по 300 - 500, вопрос только в том, как провезти капитал. От белокаменной ехали поездом. При приближении границы вагон занервничал, народ всё чаще начал отлучаться по великим и малым нуждам. Наша четвёрка горячо обсуждала, куда прятать несметные богатства. Девчонки из Темиртау сосредоточенно закопошились в косметичках, но это мне показалось слишком примитивным. Викуля достала из чемодана клетчатую юбку на широкой резинке, задумчиво покрутила её в руках, свернула кровные рубли трубочкой и начала пропихивать их в пояс.
"Какая умница!" - мысленно восхитилась я и вслух тоже похвалила подругу. Резинка моего липового "Адидаса" была не столь удобна, деньги бы туда не влезли. Я заметалась по купе и теперь уже похвалила за сообразительность себя: пачка чая стала прекрасным сейфом для скромных учительских сбережений.
В дверь вежливо постучали. Мальчики-таможенники были дьявольски хороши собой и смотрели на нас так, что казалось, о цели визита уже позабыли. Захотелось сбегать в вагон-ресторан и встретить их с рушником и каким-нибудь подобием каравая.
- Ну, что везём? - многозначительно улыбнулся высокий русоволосый атлет.
- Мы чтим уголовный кодекс! - я сглотнула слюну.
Он ласково кивнул, а жгучий брюнет с пронзительным небесным взглядом, застенчиво улыбаясь, жестом фокусника извлёк с самого дна чемодана Викину юбку и начал её прощупывать движениями опытного фетишиста. Русоволосый тем временем заинтересованно разглядывал стол. Да-да, он явно гипнотизировал мою замечательную коробочку!
- Ребята, может, чайку? - безмятежно предложила я. - Хороший, индийский...
-Да, мы видим...- атлет взял коробочку, внимательно изучил изображённых на ней слонов, вытянул двумя красивыми длинными пальцами мои мечты о разгульном отпуске и туфельках "Томис" и деликатно объяснил, что мы должны пройти в почтовое отделение и сдать деньги. А вот по возвращении на родину снимайте и тратьте на здоровье!
Косметички наших новых знакомых, конечно, тоже выпотрошили.
Должна признаться, потребовалось немало времени, чтобы додуматься до секрета таможенной проницательности. Но нам, бывшим пионеркам и комсомолкам, даже в голову не могло прийти, что купе международных составов оснащены полным комплектом шпионской техники.
Впрочем, что ни делается, всё к лучшему. Контрабанду свою мы благополучно реализовали, отдохнули замечательно, море и в Албене, и в Констанце было волшебным, а обуви "Томис", как выяснилось, румыны и сами в глаза не видели.
ЭПИЗОД ВТОРОЙ. ЗА КОРДОН, ЗА КОРДОН...
Много лет назад я покидала доисторическую родину. В пользу исторической, конечно же. С собой увозила мужа, полуторагодовалую дочь и 3 баула. И ещё флакончиков 20 драгоценного бифидумбактерина, потому как из дисбактериозов мы тогда не вылезали.
Таможенники с неприязнью разглядывали бегущих с корабля крыс и позванивали жёнам - удостовериться, что в кранах ещё осталась вода. Некоторую симпатию и интерес у них вызывали ручная кладь и дамские сумочки. У соседней стойки стояла семья из 6 человек: родители, дети и внуки. Когда подошла их очередь, последовал привычный вопрос:
- Сколько денег везёте?
- 10 000.
- Покажите! Дайте сюда!
Бравый джигит начал пересчитывать, каждую десятую сотню откладывая в сторону - для себя, в качестве премии за проявленную бдительность, видимо. Причём делал это совершенно откровенно и спокойно, убеждённый в собственной правоте. Новые репатрианты мужественно молчали, взглядами прощаясь с нажитым непосильным трудом и понимая: себе дороже.
И тут настало время великих таможенных разочарований - начали обыскивать наш багаж.
- Что это?! - с каким-то брезгливым недоумением спросил таможенник. В его руках безвольно повисли ношеные Машкины ползунки.
- Детские вещи,- пожала плечами я. - Там ещё пакет с новыми есть, а это так, на всякий случай.
Кстати, уже на обетованной выяснилось, что новые я второпях оставила на кровати.
Дело дошло до бесценного бифидума, и глаза господина проверяющего хищно загорелись:
- А где разрешение на вывоз?
Нет! Я задушу этого отожравшегося на немецко-еврейских харчах наглеца, но препарат провезу: где же искать что-то подобное в Израиле? )) И с максимально независимым видом я протянула увесистую Машкину медицинскую карту. Видимо, инструкций на сей счёт не было, и афера прокатила.
- Ну ладно... Сколько денег везёте?
- 2 000.
- Показывайте!
Он пересчитывал и не верил своим глазам. Долго молчал и наконец разочарованно протянул:
- И это всё?!
- Всё, - развела я руками. Это было чистейшей правдой. После продажи двухкомнатной квартиры старого типа, с трёхметровыми потолками и окном-эркером, за 4000 долларов и раздачи долгов 2000 - всё, что у нас оставалось.
Даже сегодня, спустя 23 года, меня разбирает смех, когда я вспоминаю этот полный недоумения взгляд.
Он нас, конечно, отымел, заставив заплатить штраф за несуществующий перевес, но это было уже неважно.
Глава карагандинского Сохнута подбадривал :
- Ничего, ребята, ностальгия меньше мучить будет!
И он таки был прав, наш дорогой Леонид Аронович Лящ! Такие проводы - прекрасное средство от страданий по покинутой родине.
Мы провели в алматинском аэропорту ещё несколько томительных часов, а ранним утром приземлились в в другом - имени Бен-Гуриона. И началась новая жизнь. Но это уже совсем другая история.
Да, а как же бифидумбактерин? А он нам больше не пригодился)
ЭПИЗОД ТРЕТИЙ. БДИТЕЛЬНОСТЬ ПО-ЭСТОНСКИ.
Года три назад я отправилась на рождественские каникулы в благословенную Эстонию. Вообще люблю Прибалтику - она красива и очень уютна. Летела через Турцию, потому как прямого авиасообщения нет. Как человек, для которого ЗОЖ ( в смысле здоровый образ жизни ) = ДСУ (доставь себе удовольствие), в Ататюрке жадно нагребла аж 3 блока гламурных сигарет, обошедшихся мне в 79 евро (в три раза дешевле, чем в Израиле), и поднялась в самолёт с чувством выполненного перед собой долга.
В таллинском аэропорту им. Леннарта в первый день Рождества было тихо, как в раю, и пустынно - все, кто хотел провести сочельник в компании Старого Томаса, уже давно прилетели, и только супостаты - израильтяне не считали великим грехом начать визит в дружественную Балтию непосредственно 25 декабря. Служащие откровенно скучали и кидали недружелюбные взгляды на немногочисленных туристов, лишивших их праздника. Остатки рождественского гуся, окорока, кровяной колбасы и глинтвейна, поглощаемые вот прямо сейчас счастливыми домочадцами, стучали в их зачерствевшие сердца.
Мой чемодан, уже аккуратно составленный кем-то с ленты, умилил. "Европа!" - ностальгически вздохнула я, хотя ни в одной другой стране подобной предупредительности не встречала. Вытянула ручку и повезла за собой поклажу по направлению к зелёному коридору.
- Здра-австфуйте, - протяжно проговорил юный, но суровый викинг. - Пройтите, пошалуйста, на тосмотр.
Я удивилась - багаж мой ещё ни разу ни у кого не вызывал подозрений, но послушно проследовала за молодым человеком.
- Что фы фиесиоте? - хищно глядя, спросила таможенница, лицом, причёской и комплекцией жутко напоминающая канцлера Германии.
- Да ничего... Свои вещи, - простейший вопрос поставил в тупик, потому что контрабанда никогда не являлась моим хобби.
- Орушие, наркотики, алкоколь, тапачные истелия?
Когда на очередной границе расспрашивают об оружии и наркотиках, я постоянно борюсь с искушением приколоться и, честно глядя в ледяные таможенные глаза, доверительно сообщить о парочке "Таворов" и килограмме гашиша. Но Израиль, где проверяют на входе в любой торговый центр, научил не рисковать в определённых местах.
- Есть сигареты - взяла в Турции, у меня и чек с собой ...
- Сколько?
- Три блока.
- Фы мошиете профести только 20 штук. Са остальные притиотся саплатить штраф.
- Ну так в чём проблема-то? У меня 30, доплачу вам за 10. Сколько? - не скажу, что известие вызвало прилив радости, но я поняла, что обойдусь малой кровью.
- Ниет, - терпеливо возразила фрау Меркель, - у фас ние 30, у фас 600...
- Да вы что?! - взвилась я. - Откуда у меня такие деньги?! Подождите... Вы хотите сказать, что я могу провезти всего 20 сигарет?! Одну пачку?!
- Та! - с достоинством кивнула она.
- Ну вы даёте! Это же издевательство! Мне этого на 2-3 дня хватит...
- Инокта мы в пориадке исклиучениа расрешаем провиести 40 сигариет...
- Сеанс невиданной щедрости, блин,- пробормотала я.
- Пройтиете фон ф ту комнату.
"Та комната" оказалась помещением без окон, скудно меблированным столом и стулом. На психику, доложу вам, давит! Здесь мне было велено заполнить декларацию и покаяться в письменном виде. Объяснительную великодушно дозволили писать по-русски. Затем предъявили счёт на 123 евро, с которыми я, с трудом душа рыдания, и рассталась. Сигареты, надо отдать должное балтийским драконам, вернули. В довершение канцлер со товарищи любезно распрощалась со мной, пожелав приятного времяпрепровождения на гостеприимной эстонской земле.
Я вышла из здания аэропорта, блаженно затянулась и злорадно подумала: "Всё равно дешевле, чем в Израиле!"