Где-то в середине шестидесятых вечная советско-китайская дружба заметно охладела. Но клочки её кое-где уцелели. Вот и я - нашёл на дне фибрового чемодана старую мамину выкройку, которая, как на грех, была вырезана из китайской газеты.
Наверное, из "Женьминь Жибао", потому как других китайских газет я не знаю. Надо ли говорить, что на следующий день я потащил её в школу: ни у кого нет газеты с иероглифами, а у меня есть, от как!
Центром внимания удалось побыть недолго: второгодник Жора тут же разорвал выкройку на две части. Меньшую, с ладошку, оставил мне, а с остальным, радостно вопя "мао-мао-бао", помчался по коридору.
Встретились мы с Жорой уже в кабинете директора. Директор, Ольга Ивановна, гневно, так, что злосчастные иероглифы сыпались на пол, потрясала газетёнкой, а грубая мужская сила в лице трудовика Ивана Семёновича трясла и хлестала по щекам Жору. Меня трясти и хлестать не решились: в отличие от Жоры, у меня был отец. Не знаю, что хуже: отца тут же вызвали в школу.
И вот ведь что обидно: Владимир Владимирович снова целуется с товарищем Си,
а мне только каким-то необъяснимым чудом чудесным удалось откреститься от клички Китаец....