Грехи наши тяжкие

Всюду деньги, деньги, деньги,
Всюду деньги, господа!
А без денег жизнь плохая,
Не годится никуда…
            *     *     *
В этой жизни есть вещи,
которые не получится ни
понять, ни принять… Их
просто надо пережить…

Катя Никифорова считала себя очень счастливым человеком. Ей так повезло в жизни! У неё было всё, что нужно женщине для счастья – крепкая семья и теплый дом, в котором жила она сама, её муж Саша и их дети – восьмилетний сын Алёша и  красавица-дочка Диночка, родившаяся три года назад.
 Её муж  Александр был владельцем небольшой фирмы по компьютерному обеспечению. Конечно, в роскоши семья не купалась, но  денег вполне хватало и на жизнь, и на скромные развлечения, и даже на домработницу, которая помогала жене справиться с домашними делами.  А Катиной заботой было, конечно, воспитание детей. У мужа не было возможности помочь ей в этом. Он целыми днями был занят своими важными мужскими делами, и видел малышей только вечером, да и то недолго. Хотя детей своих просто обожал, и с удовольствием возился бы с ними целыми днями, будь у него время для этих занятий.
Сразу после окончания школы Катя поступила в Финансовую академию, и через пять лет с блеском окончила её, получив  диплом с отличием и похвалу от экзаменационной комиссии. После вручения ей диплома она очень удачно устроилась в один из небольших банков на должность финансового аналитика, где достойно оценили её блестящие знания и острый ум. Но по специальности девушка проработала недолго, всего несколько месяцев. Всё дело в том, что на третьем курсе она познакомилась со своим будущим мужем, которой в это время оканчивал аспирантуру, и среди друзей и знакомых считался компьютерным гением.  Молодые люди стали встречаться, и сразу после того, как Катя  защитила диплом,  поженились. Мать Кати оставила молодым супругам свою московскую квартиру, а сама уехала за город, купив в одном из полузаброшенных посёлков Московской области недорогой домик.  Но Сашу никак не устраивала жизнь в тесной двушке, и он, взяв ипотечный кредит и выгодно продав квартиру тёщи, купил дом неподалёку от Москвы, где и жила теперь их семья.   
 Уже через год после свадьбы в семье родился сын Алёша, и Катя стала воспитывать его, а заодно занималась домашним хозяйством. Вот тогда-то в помощь жене Саша и нанял пожилую женщину, которая приходила к ним в будние дни, и работала с девяти до четырёх, выполняя всю основную работу по дому. Ну, а кормить супруга ужином  было обязанностью молодой жены. Впрочем, кто тут говорит об обязанностях? Да это было удовольствием для молодой женщины – смотреть, как уставший муж, пришедший с работы, садится за стол, и с удовольствием ест то, что приготовлено её руками, попутно делясь новостями и нахваливая  стряпню жены.
Так и шла жизнь – муж зарабатывал деньги, пропадая в своём офисе с утра до позднего вечера, а Катя занималась домом и маленьким сыном, и с нетерпением поджидала его вечерами, то и дело поглядывая на часы.
Через четыре года молодая женщина призналась супругу, что опять ждёт ребенка. Александр  был не против его появления на свет – детей он просто обожал. Так их семья стала больше на одного человека с рождением дочери, Диночки, маленькой копии своего красавца-отца.
С появлением малышки Катя немного расслабилась, и перевела дух. Ведь она до сих пор не верила, что её муж – такой умный, такой красивый, такой сильный мужчина, любимец дам, любит её, обычную девчонку, не имеющую никаких особых достоинств. Она  совершенно искренне считала, что не отличается ни острым умом, ни особенной красотой (хотя многие могли бы   по этому поводу с ней поспорить), а после рождения Алёшки набрала несколько килограммов, которые не мешало бы скинуть. Ведь по нынешней моде женщина должна быть худой, а ещё лучше – очень худой, с выступающими повсюду мослами. Но дел по дому и с маленьким ребенком стало столько, что подумать о собственной внешности было всё как-то недосуг, да и денег на посещение фитнес-клуба было жаль, а супруг ни словом, ни взглядом не намекнул, что ему не нравятся пышные формы жены, и она отложила занятия собой на потом. Но это «потом» никак не наступало, а там родилась дочка, снова бессонные ночи у её кроватки, кормление грудью, посещение детской поликлиники, занятия со старшим сыном и уход за обожаемым мужем…
И вот теперь, когда у неё было двое детей, Катя чуть успокоилась.
- Ну, не бросит же он меня с двумя детьми! – облегченно вздохнула она. – Впрочем, как я могла думать о том, что мой Саша может бросить меня?! Ведь нет на свете лучшего мужчины – честного, порядочного, красивого, умного, так хорошо понимающего женщину, и дарящего в постели такие умопомрачительные удовольствия…
…Всё было именно так до тех пор, пока Диночке не исполнилось три годика. А потом всё изменилось. Конечно,  не сразу, не в одночасье. Просто любящая женщина почувствовала, что муж стал другим. Да, он ещё вовремя приезжал с работы домой, и проводил с семьёй выходные, гуляя с детьми, а на ночь запирался с ней в спальне, чтобы заняться любовью. Но что-то было не так. А однажды Катя случайно поймала на себе его взгляд. Взгляд этот был оценивающим и совершенно чужим. Таким взглядом человек может смотреть на вещь в магазине – стоит ли брать, или, может, поискать что-нибудь получше – но уж никак не на любимую женщину, мать твоих детей, с которой ты прожил девять счастливых лет в законном браке.
- Это мне показалось! – приказала думать себе Катя. – Такого просто не может быть!
Но в глубине души знала, что её счастливой семейной жизни пришёл конец. Наверняка, возле мужа появилась другая женщина – яркая, целеустремленная личность, и теперь от развода её отделяют лишь несколько месяцев. В эти месяцы её Саша будет изо всех сил бороться с собой, стиснув зубы и собрав в кулак свою волю. Только вряд ли долг перед семьёй и обязательства, которые он взял в отношении неё, Кати, перевесят новое чувство, которое, наверняка, уже целиком заняло всего его, с головы до пят…
…Теперь их ночи, полные нежности и страсти, были так редки, что Катя могла пересчитать их по пальцам одной руки – ну, зачем ему спать с женой, и расходовать на неё свою сексуальную энергию, если эту энергию он может отдать своей любовнице, наверняка молодой и красивой, как богиня, не обремененной детьми и домашними заботами,  и занимающейся лишь собой и своей неземной красотой.
- Ну, что ж! – решила Катя, поняв, что прошлого не вернёшь. – Значит, судьба моя такая. Не я первая, и не я последняя женщина, которую бросает муж. Буду жить с детьми. Надеюсь, Саша оставит нам этот  дом,  станет платить алименты на детей и навещать их, хотя бы изредка. Алёша будет ходить в школу, Диночку я отдам в детский садик, а сама устроюсь на работу. А домработница мне не нужна. Ничего! Как-нибудь проживём…
…Во всех её умозаключениях  верным было лишь то, что у Александра появилась любовница. Но была она отнюдь не молоденькой девчонкой, свеженькой, как не распустившийся бутон цветка, которая помогла забыть мужу жену, уже перешагнувшую своё тридцатилетие, и разменявшую четвертый десяток. Да,   дама была хороша, с этим трудно поспорить. Но была старше любовника на пять лет – несколько дней тому назад ей уже исполнилось сорок два.
Рената Совкова никогда не была замужем, и не имела детей. Вся её жизненная энергия была направлена на то, чтобы стать богатой. И не просто хорошо обеспеченной, а именно богатой – чтобы не отказывать себе, любимой, ни в чем и никогда. Все прошедшие годы она всеми путями сколачивала себе состояние. Ни на что другое у неё не было ни времени, ни сил. А вот когда она достигнет вожделенной вершины, можно подумать и обо всём остальном – о муже, о детях… Впрочем, в сорок два думать о детях уже, вроде бы, поздновато, да и  к чему они, эти капризные создания, но вот выйти замуж – самое оно. Только  в этом возрасте все особи мужского пола, представляющие для дам хоть какой-то интерес, уже давно разобраны и окольцованы предприимчивыми девицами. Ну, а в чем проблема-то? Да увести мужика у какой-нибудь курицы-наседки, которая целыми днями крутится дома, на кухне, в ситцевом халате и несвежем фартуке, в окружении детей – разве это  проблема?!  Проблема в том, чтобы игра стоила свеч, и чтобы намеченный мужик стоил тех усилий, которые будут предприняты для того, чтобы обольстить его и увести из семьи.
Итак,   к сорока двум годам мадам Совкова (пардон, мадмуазель Совкова) добилась намеченной цели. Сделала она это не без помощи своего папочки, чиновника невысокого ранга, который помог ей сколотить ей начальный капиталец, ссудив предприимчивой доченьке деньжонок и познакомив с нужными людьми. Ну, а потом она  развернулась сама, и помощь папули ей стала уже не нужна.
 Ренате не исполнилось ещё и двадцати пяти, когда отец вынужден был покинуть свой пост из-за какой-то некрасивой истории с бюджетными деньгами, которые так и не дошли до адресата, что, кстати, не было редкостью в те смутные времена середины девяностых прошлого века. Так делали все, кто был допущен к «сладкому пирогу», это даже не считалось чем-то постыдным, и было в порядке вещей. «Быть у водицы и не напиться!» - восклицали чуть смущенные демократы и даже «неподкупные» бессребреники-коммунисты, когда нахальные журналисты перед телекамерой пытались выяснить у них, куда же деваются бюджетные деньги, и откуда у скромных «слуг народа», получающих весьма скромные оклады, появились вдруг шикарные загородные дома, фабрики, заводы, банки и акции крупных компаний. После этих слов было абсолютно ясно, что там, «наверху», воруют все.  А попался именно он, Петр Совков! Вот уж, не повезло, так не повезло… Слава Богу, до тюрьмы дело не дошло. Скандал сумели быстро замять, но со своей  непыльной хлебной должностью ему пришлось расстаться. Хорошо хоть, что к тому времени дума отменила эту ужасную статью о конфискации имущества, и всё то, что господин Совков смог заныкать за время службы в одном из муниципалитетов города Москвы, осталось при нём. Только вот, сердце ещё не старого мужика не выдержало такого облома, и в тридцать лет госпожа Совкова лишилась родителя, с помпой похоронив папулю на Ваганькове. Но свою роль он уже отыграл, поэтому дочь  не голосила и не рвала волосы на голове, ссутулившись у гроба дорогого покойника. Она просто стояла, низко опустив голову, и периодически прижимала к сухим глазам носовой платок – в конце-концов, пусть люди видят, как страдает дочь по любимому папочке! Всё должно быть, как у людей…
…После довольно скромных поминок – незачем удивлять людей излишней роскошью, и тратить на бесплатное угощение с таким трудом заработанные деньги -  она с удвоенным рвением кинулась на завоевание своего Олимпа, и через некоторое время капитал её приблизился к заветной цифре с огромным количеством нулей в конце. Конечно, эта цифра пока была  далека от той, что сумела влёгкую «сколотить» себе жена нашего обожаемого мэра, госпожа Затулина, но и  того, что  удалось «сгоношить» Ренате Петровне для себя, любимой, было более чем достаточно. Наконец, пришла пора всерьёз задуматься о личной жизни…
…Итак, на одном из приемов, устроенных в мэрии в честь какого-то недавно назначенного праздника, названия которого не помнит никто, Рената увидела мужчину, при виде которого у неё сладко сжалось сердце. Естественно, на безымянном пальце правой руки у него блестело широкое обручальное кольцо, служившее ему своеобразным оберегом от приставучих дам. Мало того, под руку мужчину держала женщина лет тридцати, довольно хорошенькая, с длинными пепельными волосами, собранными сзади в простенький узел. Увидев эту женщину, Рената сразу решила, что такая  простушка не будет слишком уж непреодолимой преградой на пути к сердцу этого молодого, породистого красавца, лишь бы сам красавец проявил к ней, Ренате, хоть небольшой интерес. Остальное будет делом техники, и не составит особых трудностей…
Только подумав об этом, она ощутила на себе  взгляд понравившегося мужчины, и поняла, что «зацепила» его. Ну, а почему бы и нет? Она заплатила бешеные бабки за то, чтобы её внешность стала такой, какой она хотела – а хотела она многого. Врачам пришлось очень постараться, чтобы привести в порядок довольно непрезентабельную внешность женщины. Но зато, каков результат?!
Да, ничего не скажешь! Женщина была хороша, и в свои сорок два выглядела не больше, чем на тридцать лет, тем более, вечером, при электрическом свете, с профессионально выполненным макияжем, в платье за несколько тысяч долларов и «скромных» туфельках из кожи редкого животного, давно занесённого в Красную книгу…
- Милый, кто этот мужчина, ты не знаешь? – спросила она у своего спутника, который в это время накачивал себя дармовым шампанским, не глядя по сторонам.
- Какой мужчина? – спросил тот, быстро опрокидывая в рот очередной бокал благородного напитка.
- Да вот этот, который стоит недалеко, вон там, а рядом с ним дама в длинном синем платье. Видишь?
- Ах, тот… Если не ошибаюсь, это Александр Никифоров.
- А что он из себя представляет, этот Никифоров?
- Точно не знаю, дорогая. Кажется, он владелец какой-то небольшой фирмы по программному обеспечению, или что-то в этом роде.
- Понятно. Очень прошу тебя, Олег, не сочти за труд, разузнай о нём всё, что можно – где работает, где живёт, где и с кем проводит свободное время. Ну, и о его жене, конечно, тоже. Сделаешь?
Ненавязчивая просьба женщины была равносильна военному приказу, потому как мужчина, стоящий рядом с ней, работал у неё шефом охраны, и просто обязан был знать всё и обо всех.
- Сделаем, не вопрос! Что, парень пришелся по вкусу? - ответил тот, и ещё раз внимательно посмотрел на Александра.
- Угу…
- Да, хорош, ничего не скажешь! Прямо Мел Гибсон в молодости.
Мужчина тяжело вздохнул,  посмотрел на хорошенькую блондинку с широко распахнутыми серыми глазами, которая, вероятно, была женой господина Никифорова, и подумал:
- Да, бедняжке не позавидуешь. Уж если наша кобра взялась за дело, ей никак не устоять. А то, что Ренатка «положила глаз» на этого мужика, не подлежит никакому сомнению…
…Уже к концу следующего дня  Рената увидела на своём столе подробное досье на самого господина Никифорова, его жену Екатерину, и даже на их малолетних детей – Алексея и Дину. Причем, там же лежали фотографии их загородного дома, детей, и даже любимой собаки Александра – двухлетнего стаффордшира Кинга.
- Ну, что ж! Пожалуй, это мне подходит, - подумала госпожа Совкова, придирчиво разглядывая фото детей, как будто хотела их купить.
В сущности, так оно и было. Она собиралась избавиться от жены, но оставить у себя детей. Ведь в досье написано, что отец нежно любит своих отпрысков, и ни за что не согласится расстаться с ними. Ну, что ж! Если так, она постарается заменить им мать. По крайней мере, не пожалеет денег на их образование где-нибудь в Англии или Швейцарии, где полно частных закрытых школ для детей обеспеченных родителей. Вот там им самое место! Они не будут докучать им, и в то же время отца не будет грызть совесть из-за того, что он плохо выполняет свои отцовские обязанности. В результате все останутся довольны.
Ну, а избавиться от жены будет проще простого. У бедняжки нет родственников, которые могли бы заступиться за неё – старая мать, которая живет где-то на окраине Московской области, не в счет. Поэтому им с Александром ничего не стоит убедить органы опеки, что мать малышей плохо выполняет свои материнские обязанности, и не может воспитывать их.
Вот так, без его ведома, была решена судьба самого Александра и его семьи…
…Следующая встреча Ренаты и Александра состоялась уже через два дня. Ну, а чего тянуть? «Время – деньги» - так сейчас говорят.
Конечно, встреча эта была «совершенно случайной», и произошла в том уютном клубе, где любил иногда бывать Александр – там он пропускал рюмочку-другую, встречался с многочисленными друзьями и играл в боулинг, если было на то время и желание.
- Кажется, я видел вас на приеме в мэрии пару дней назад? – спросил Александр, увидев её.
- А у вас хорошая память! – улыбнулась Рената. – Вы правы. Действительно, я была там.
- Как я мог забыть такую женщину? – сделал комплимент даме мужчина. - Позвольте представиться, Александр.
- Рената, - ответила женщина, и протянула руку.
Александр схватил эту руку, и поднёс к губам. Что-то подсказывало, что эта встреча принесёт ему много приятных минут. Но он даже подумать не мог, что женщина, сейчас с улыбкой глядящая на него, станет его наваждением на долгие годы, и кардинально поменяет жизнь, разлучив с женой, которую он любил, и с которой даже не помышлял расставаться…
- Могу я предложить вам выпить чашечку кофе? – спросил Александр, так и не выпустив руку дамы из своих ладоней.
- Да. У меня есть немного свободного времени. Я с удовольствием выпью кофе с таким красивым мужчиной. 
Они сели за столик, и Александр заказал кофе и пирожные для дамы, и  коньяк для себя.
- Хочется немного выпить, - чуть смущенно сказал мужчина.
Рената поняла, что несколько глотков коньяка придадут смелости этому мужчине, и улыбнулась.
- Ну, конечно, я понимаю, и с удовольствием пригублю ваш бокал, - сказала она, и, подняв пузатую рюмку, сделала глоток. – А теперь – вы…
Александр взял бокал из её руки, и поднес ко рту так, чтобы прикоснуться губами к её помаде, чуть испачкавшей хрусталь в том месте, где к нему прикоснулись губы женщины. Увидев это, Рената улыбнулась.
…Кажется, их знакомство состоялось…
…Потом их встречи стали частыми, и через некоторое время переросли в нечто более тесное, чем вечер в элитном клубе…
…В первый раз Александр изменил жене в гостинице, где  снял номер на ночь. Рената не хотела сразу везти его к себе домой. Сначала она хотела убедиться в том, что он неплох и в постели, и может доставить ей удовольствие. Иначе, зачем огород городить? Ведь красота в мужчине – это далеко не главное!
Очевидно, он оправдал самые смелые  ожидания женщины, потому что после первой ночи последовали и другие, ничуть не хуже. Причем, теперь они спали в роскошной спальне Ренаты, увидев которую мужчина застыл в изумлении – он никогда не видел ничего подобного! Наверно, провести ночь в этой комнате не побрезговала бы даже императрица Александра Фёдоровна…
…Уже через несколько месяцев довольно тесного общения Рената намекнула своему любовнику о том, что было бы совсем неплохо, если бы они жили вместе. Ну, зачем  расставаться? Ведь им так хорошо вдвоем…
- Но как, дорогая? Ты же прекрасно знаешь, что я женат. И к тому же дети… Ну, как они без отца?
- Ты что, очень сильно любишь свою жену?
- Наверно, люблю, - честно признался Александр. – Я прожил с ней девять счастливых, спокойных лет, и до сих пор ничего не собирался менять в своей жизни.
- Значит, меня ты не любишь, - сквозь зубы процедила Рената, и потянулась рукой к бокалу с вином.
- Зачем ты так говоришь?! Ты же знаешь, что я потерял голову от любви к тебе, и в твоём доме провожу времени даже больше, чем в своём собственном!
- Тогда выбирай, милый. Время пришло! Я уже не так молода, чтобы годами встречаться с мужчиной, а потом отпустить его от себя. Я тоже хочу иметь семью, и каждую ночь засыпать на плече у любимого.
- Ты прекрасно знаешь, что я свой выбор сделал. Я люблю тебя, и не мыслю без тебя своей жизни!
- И что дальше?
- Ладно. Уговорила! Я завтра же сообщу жене о том, что подаю на развод. Только вот, мои дети… Как я смогу жить, не видя их?
- Но ведь можно сделать так, что дети останутся жить с нами. Поверь, я буду для них хорошей матерью, ничуть не хуже, чем  твоя бывшая.
- Но как мы сможем забрать их? Катя хорошая мать, никто из чиновников не сможет придраться, и сказать, что она плохо относится к детям.
- Ошибаешься, милый! За деньги сейчас можно сделать всё. А у тебя теперь будет очень много денег! Ведь, как только ты станешь моим мужем, все мои деньги станут и твоими тоже… Оцени!
И она написала на бумажке сумму своего приданого, от которой мужчину сразу кинуло в жар. Он знал, что у его возлюбленной есть деньги, но даже не предполагал, что она так богата!
Вот это аргумент! Перед таким аргументом редко кто может устоять в наше время, когда деньги заменили людям всё – любовь, порядочность, человеколюбие  и даже  жалость.
Кстати, за то время, что они встречались, появляясь в обществе вместе, многие узнали, кто теперь числится в хороших знакомых господина Никифорова, и он сразу почувствовал, как изменилось отношение людей к нему. Выгодные заказы посыпались один за другим, а конкуренты почему-то притихли – многие побаивались этой дамы, зная тяжёлую, беспощадную руку госпожи Совковой. И даже здоровались с ним люди теперь несколько иначе –  заискивающе глядя в глаза и чуть наклоняя голову в знак почтения.   
Так он вплотную подошёл к тяжелому объяснению с женой, которое поставит на их отношениях жирный крест.
- Пожалуй, поговорю с ней прямо сегодня, - подумал Александр, направляя свой автомобиль в тот небольшой подмосковный посёлок, где жила его семья. – Дальше тянуть с этим не стоит.
Увидев, что машина мужа подъехала к воротам, Катя выбежала его встречать, и повисла на шее – в кои-то веки муж вернулся домой вовремя! Но потом, увидев его сведенные к переносице брови, поняла, что Саша неспроста приехал сегодня так рано, и впереди у неё трудный разговор.
 - Ну, что поделаешь? – тяжело вздохнула молодая женщина. – Видно, подошел конец нашей семейной жизни, и вскоре нам предстоит расстаться. И  ничего   не исправишь. Он всё уже решил без меня! А сегодня просто объявит о своём решении, и уйдёт к другой.
- Ужинать будешь? – спросила Катя, когда они вошли в дом.
- А что у нас сегодня на ужин?
- Я пожарила лососину. На гарнир картошка и овощной салат. Всё, как ты любишь.
- Ну, что ж! Не откажусь, - сказал супруг, и пошел в ванную, чтобы вымыть руки перед едой.   
Вкусно поев, он поднялся к детям, и провел с ними  весь вечер, как будто оттягивая тот миг, когда останется наедине с женой, и будет вынужден сообщить ей неприятное известие – у него теперь другая женщина, и совсем скоро они должны развестись.
Но вот, наконец,  Катя уложила детей спать, и супруги пошли в свою спальню, разговаривая о каких-то пустяках. Потом, уже лежа в постели, Александр сказал Кате, что им надо расстаться.
- Ну, что ж! Не буду тебя задерживать! Зачем? Насильно мил не будешь, - сказала Катя.
Мужа очень удивили её слова. Он ожидал бурных рыданий, даже истерики, а тут…
- Значит, ты не против, если я завтра же отвезу документы в суд?
- Не против, Саш. Делай, как лучше тебе. Я уже давно приучила себя к мысли, что скоро останусь с детьми одна… Ничего. Как-нибудь проживём!
- Думаю, что детям будет лучше жить со мной, Катя. Пойми, не годится, чтобы Алёшка и Диночка жили «как-нибудь»! Мои дети должны иметь самое лучшее – школу, одежду, еду!
- Так вот  пусть твоя новая жена и родит тебе! И те дети будут иметь всё. А Алёша и Диночка останутся со мной. Это не обсуждается!
- Зря ты так, Кать. Всё равно я тебе их не оставлю. Будет только хуже, поверь!
- Саш, а разве хуже бывает? – горько усмехнулась женщина.
- Бывает и хуже. Не советую тебе узнать, как.
- И всё-таки, дети останутся со мной.
- Это твоё последнее слово?
- Да, последнее.
- Ну-ну!
С этими словами муж отвернулся от неё, и больше не сказал ни слова.
А Катя в эту ночь так и не смогла уснуть, и на следующий день еле-еле смогла подняться, чтобы умыть и накормить детей. Вставать рано утром и кормить мужа завтраком она не стала. С какой стати? У него теперь другая женщина, пусть она и заботится о его желудочно-кишечном тракте. С неё хватит!  Она девять лет ухаживала за ним, стараясь уловить малейшее его желание, и тут же исполнить его. И вот результат! Он оставляет её ради другой. Больше того, он хочет лишить её детей! Ну, есть ли для матери слова страшнее! И как она будет жить одна – не нужная никому – без семьи, без дома, без приличной работы и средств существования?!
Итак, на следующий день Александр отвёз документы на развод в суд.  И уже через полтора месяца становился свободным мужчиной и завидным женихом. Впрочем, пробыть женихом ему предстояло совсем недолго – Рената уже составляла список гостей для  предстоящего банкета, присматривала себе подвенечное платье и подумывала о свадебном путешествии.
А в доме семьи Никифоровых стали происходить чудеса. Вот только делала их, наверняка, не добрая фея из волшебной сказки, а злой джинн, волей госпожи Совковой выпущенный из бутылки. А уж как, и почему это происходило, оставалось только догадываться.
Всё дело в том, что Катя в последнее время сильно изменилась. Она стала какой-то вялой, безучастной ко всему происходящему, а в один прекрасный день  и вовсе потеряла сознание, и пришла в себя только к вечеру, перепугав этим приступом детей и домработницу тётю Нюру.
Со временем такие приступы стали повторяться всё чаще и чаще. Самое главное, как назло,  именно в эти дни в дом наведывались дотошные инспекторши из отдела опеки и попечительства, приходившие с очередной проверкой.
Несколько раз, увидев перепуганных детей, непутёвую мать в полной отключке, и натюрморт на тумбочке около кровати, состоящий из пустой бутылки из-под коньяка и рюмки, инспекторши сделали однозначное заключение – доверять детей этой алкоголичке никак нельзя. Правда, выводы свои они пока держали в секрете, и собирались обнародовать их только на заседании суда, где будет рассматриваться дело о разводе супругов Никифоровых и решаться вопрос о том, с кем останутся дети – с матерью или отцом. Больше того, они собирались лишить Екатерину Никифорову родительских прав. К своему заключению чиновницы собирались приложить красочные фотографии спящей молодой женщины в обществе бутылки спиртного. Так что, участь Кати была уже решена, хотя до развода оставалось ещё около месяца.
Всё это время муж нечасто появлялся в своём доме, очевидно, переселившись в дом будущей жены. Из гардероба пропали почти все его вещи. Но где-то за неделю до суда Александр вдруг ясно осознал, что разрушил собственную семью, и лишает детей родной матери, которая очень любит их, а они любят её. А что будет после развода с Катей, он не мог себе даже представить! И вдруг его сердце наполнилось осознанием вины и запоздалым раскаянием. Ведь с этой женщиной он прожил девять счастливых лет, и за все эти годы ни разу не изменил ей с другой!
Он встал с дивана, и вышел из кабинета, где спал после того, как объявил Кате о разводе, и вошел в спальню к жене.
Катя не спала. Он понял это по тем тяжелым вздохам, которые слышались  в тишине ночи.
- Катя!
- Да?
- Ты… прости меня, если можешь!
- За что ты просишь прощения, Саша? Нельзя заставить любить себя. Ни к чему хорошему это не приведёт. Это понимает даже такая ограниченная женщина, как я.
- Что ты говоришь?! Ты лучшая из тех женщин, кого я знал!
- Я не верю тебе. Если я лучшая, то почему ты бросаешь меня?
- Это просто какое-то наваждение. Я совсем не могу без неё.
- Ладно. Проехали. Но сейчас-то зачем ты пришёл ко мне?
- Ну, ты ведь пока моя жена, и я…
- Пожалуйста, не надо!
- Нет, надо! Прошу тебя, Катенька, не прогоняй меня! Ты так нужна мне   сегодня!
Господи, ну, как она могла прогнать своего любимого мужчину! Пусть он очень обидел её, и совсем скоро  исчезнет из её жизни. Но ведь любовь не проходит так быстро. И пройдёт ещё много дней и ночей, прежде чем она забудет о нём. Впрочем, Катя вполне допускала, что муж так и останется в её сердце навсегда, и она никогда не сможет полюбить другого мужчину,  и уж, тем более, пустить его в свою постель. Так пусть у неё останется хотя бы воспоминание об этой, последней ночи с ним…
…Кто знает, почему так получилось – может быть, они оба чувствовали, что всё это происходит с ними в последний раз, и уже никогда не повторится, только ночь их была сказочно прекрасна. Честно говоря, Катя не могла припомнить, когда ещё муж был так пылок, и дарил ей такие наслаждения. Хотя… Уж лучше бы он этого не делал! Ну, как она будет без него?! Ведь это же совершенно невыносимо…
…На следующее утро перед уходом Александр сообщил жене, что с этого дня будет жить у Ренаты, а с  ней они увидятся через  неделю на бракоразводном процессе.
Катя ничего не сказала на это. А что тут можно сказать? Это конец...
…Через день опять повторился её приступ. Причем, на сей раз она не лежала в постели в обнимку с бутылкой из-под коньяка, а буйствовала в своей спальне. Было похоже, что у неё белая горячка, или какое-то другое психическое заболевание, и без медиков тут никак не обойтись. К счастью, в этот день домработница немного задержалась  в доме. Она и позвонила в службу ноль-три. Иначе, трудно даже предположить, что произошло бы в их доме, где находились только маленькие дети и их совершенно невменяемая мать.
«Скорая помощь» из психиатрической клиники приехала быстро. Санитары профессионально спеленали клиентку, кинули  на носилки, и погрузили в машину…
…О том, что жена находится в психушке, Александр узнал уже на следующий день. Приехав утром в свой офис, он позвонил домой, чтобы узнать, как дети. Трубку взяла домработница. Тётя Нюра с ужасом рассказала о том, что случилось в доме вчера вечером, и о том, что она вынуждена была эту ночь провести с детьми. Ведь не оставишь малышей одних в огромном пустом доме!
- Не волнуйтесь, Анна Даниловна, ваши услуги будут щедро оплачены. А детей я сегодня же заберу. Кстати, вы не знаете, куда увезли Катю?
- Знаю, конечно, - вздохнула женщина. – Записывайте адрес, Александр Алексеич…
Александр решил, что обязательно навестит супругу, и отвезет ей хотя бы  самое необходимое. Ведь наверняка, у неё нет с собой даже зубной щетки!
Потом он стал думать о том, что же могло произойти с его Катей. Она всегда была очень уравновешенной, даже несколько флегматичной женщиной, а тут такой нервный срыв. Неужели на неё так подействовал предстоящий развод?! Этого не может быть…
Наконец, он подумал и решил, что во всём виновата Рената. Ведь мысль подмешать в её кофе сильный лекарственный препарат, а потом сделать соответствующий антураж, приложив бутылку из-под спиртного, и снять всё это на фото, принадлежала  именно ей. А он просто согласился.  Для того чтобы получить своих детей, он способен и не на такое. А Катя… Ну, что Катя? Переживёт в суде несколько неприятных минут, только и всего. Он же предупредил, что так или иначе, но  заберет у неё детей. Но вот о том, чтобы доводить жену до истерики с помощью каких-то галлюциногенов, и речи не было! А,  судя по всему, без наркотиков там дело никак не обошлось!
Вечером, приехав в дом любовницы, он спросил:
- Скажи, это сделала ты?
- Что ты имеешь в виду, милый? Что такое я сделала? – удивлённо подняла красивые брови женщина.
- Моя жена лежит в психушке, в палате для буйно помешанных…
-  Ах, ты об этом… Знаешь, я привыкла всегда доводить дела до конца. Только поэтому и поднялась до таких высот в бизнесе. Наши фотографии пьяных оргий твоей женушки – это, конечно, весомый аргумент для социальных работников. Но мне кажется, что психушка всё-таки лучше! Теперь ей уже не подняться. Или я не права? Так ты скажи…
В это время Александр поднял глаза на Ренату, и увидел перед собой совсем не ту женщину, которую обожал и совсем скоро собирался назвать своей женой, а безжалостного убийцу. Этот убийца для достижения своей цели не остановится ни перед чем. Да она убьёт даже собственную мать, если та встанет у неё на пути! От ужаса, вдруг охватившего его, он похолодел, и покрылся противным липким потом. Было ощущение, что он держит в своих руках ядовитую змею, и это пресмыкающееся может в любую минуту извернуться, и вонзить в него зубы для смертельного укуса. Пауза затягивалась.
- Наверно, ты права, так и в самом деле будет лучше, - с трудом выдавил из себя мужчина через несколько секунд, и увидел улыбку на лице обожаемой женщины, чем-то смахивающую на оскал только что сытно пообедавшей свежатинкой дикой кошки.
Рената чуть заметно перевела дух. Всё-таки, она немного волновалась. Но вот это и произошло! Он влёгкую предал свою жену, с которой прожил столько лет, и теперь будет делать всё, что она прикажет. Ведь поступиться своими жизненными принципами сложно только в первый раз. Во второй раз сделать это будет значительно проще, а потом и вовсе всё пойдёт, как по маслу… Именно такой муж ей и нужен – молодой, красивый, сильный мужик, который делает всё, что она захочет, находясь у неё в полном подчинении. А она, со своей стороны, будет давать ему деньги – много денег. Так что всё баш на баш, без обмана…
…На следующий день, захватив все наличные деньги, что были у него, он поехал в посёлок, где прожил девять счастливых лет со своей Катей, и быстро собрал вещи, которые могли пригодиться жене в больнице, прихватив первое, что попало под руку. Под руку ему попала легкая куртка, висящая на вешалке, и старые осенние ботинки, хотя на улице стояла зима. Положить в кошелёк Кате хоть несколько мелких купюр на билет до дома он не догадался, потому как сам давно общественным транспортом не пользовался, а в дорогих магазинах расплачивался кредитной карточкой.
Приехав в клинику, Александр разыскал лечащего врача.
- Здравствуйте, я муж Екатерины Андреевны Никифоровой. Вчера она была госпитализирована, и сейчас находится у вас.
- Да, есть такая.
- Что вы можете сказать, доктор? Что с ней случилось?
- Мне пока трудно поставить диагноз. Вот пройдёт несколько дней, посмотрим динамику, полечим…
Женщина-врач смотрела на мужика, сидящего перед ней, и думала, неужели он ничего не знает о том, что его бедную жену просто накачали наркотиками, чтобы «сплавить» к ним? И сделала это та красивая расфуфыренная баба, чтобы освободить для себя место подле него – эта сука даже не скрывала своих намерений! Ещё бы! Мужик-то красавец… От такого мужчины никто бы не отказался. Кстати, его пассия хорошо заплатила  за то, чтобы бедняжку подержали здесь пару месяцев, и потом выписали её с соответствующей справкой с синей печатью. А то ещё, чего доброго, очухается жёнушка, и права начнёт качать! А тут… Ну, скажите, кто будет разговаривать с женщиной, только что вышедшей из психушки с серьёзным диагнозом, и стоящей на учёте в психдиспансере?
- Доктор, всё дело в том, что мы разводимся с женой. Но эта женщина дорога мне, и я не хотел бы, чтобы вы пичкали её сильнодействующими препаратами, которые калечат человеческую психику, делая из него полного инвалида.
Женщина, сидящая напротив, подняла на него внимательные, прищуренные глаза. Было ощущение, что она чего-то ждёт. Слава Богу, понять, чего ожидает эта дама, было совсем несложно. В наше время все ждут одного и того же, не делая из этого особого секрета.
- Со своей стороны я готов отблагодарить вас за понимание, - сразу опомнился Александр, и положил на стол солидный конверт с деньгами.
Конверт с невероятной быстротой со стола исчез, как будто растворился в воздухе. Очевидно,  проделывалось это далеко не в первый раз, и в этом действе женщина достигла необходимой виртуозности.
- Хорошо. Сделать это будет совсем нетрудно, - пожала плечами врач, и усмехнулась уголком рта. – Как говорится, любой каприз за ваши деньги!
В конце-концов, по поводу лечения та красивая дама никаких условий ей не ставила. Она просто попросила подержать тут жену любовника месяца два, и при выписке дать заключение о хроническом психическом заболевании, и только.
- Я очень благодарен вам за понимание, - сказал Александр, и облегченно вздохнул. Вот, теперь он сделал для жены всё, что мог. В его груди разливалось приятное чувство до конца выполненного долга.
- Вы, наверно, захотите повидаться с ней, – спросила женщина-врач, причем голос её звучал скорее утвердительно, чем вопросительно. – Вообще-то это не положено, но я могу устроить вам свидание.
- Нет-нет, это плохая идея, доктор. Думаю, Катюше будет неприятно, если я увижу её в таком виде. Просто передайте ей сумку с вещами, которую я привёз, там ещё немного фруктов и сладостей для неё.
Лечащим врачом Кати была довольно привлекательная женщина лет сорока, никогда не бывшая замужем. Одиночество сильно угнетало её, по крайней мере, до сих пор. Но  сегодня, увидев этого мужика, она впервые подумала о том, что лучше уж жить одной, чем с таким вот мужем, который без зазрения совести губит дальнейшую жизнь жены, и при этом заботится о том, как будет чувствовать себя бедняжка при виде него, лежа привязанной к больничной койке!
Поставив сумку для жены на стул, Александр попрощался и вышел из комнаты, а Александра Павловна взяла её, и пошла в палату, чтобы навестить Катю, и передать ей вещи, привезенные заботливым мужем.
- Как вы себя чувствуете, милочка? – спросила врач, глядя на Катю, в глазах которой плескался настоящий ужас.
- Спасибо, доктор, сегодня мне уже значительно лучше.
- Это прекрасно!
- Доктор, что со мной случилось? Я сошла с ума, да?
- Мозг человека так сложен, к сожалению, я пока не знаю ответа на ваш вопрос, - слукавила женщина. - Но мы обязательно постараемся выяснить, что явилось причиной вашего неадекватного поведения. Вы обещаете хорошо себя вести, Катенька?
- Да, обещаю, доктор.
- Тогда я пришлю санитарку, она развяжет вас. И ещё. Я не буду давать вам сильные транквилизаторы, которые калечат мозг человека. Единственно, что вы будете получать, это витамины и легкое снотворное на ночь. Но вы должны пообещать мне, что это будет нашей маленькой тайной, и никто не узнает об этом. Иначе, будет плохо, причем не только вам, но и мне. Это понятно?
- Как мне благодарить вас? – заплакала Катя.
- Лучшим подарком для меня будет ваше примерное поведение. А тут вещи, которые вам необходимы, -  Александра Павловна указала рукой на спортивную сумку, которую привёз муж Кати.
- Господи, откуда?
- Их привез ваш супруг.
- Саша здесь?!
- К сожалению, он уехал. У него совершенно не было времени, чтобы навестить вас.
В этом она была права. Александр, действительно, очень торопился. Сейчас он опять ехал в свой бывший дом, чтобы расплатиться с домработницей и забрать детей. Отныне Алёша и Диночка будут жить в доме его будущей жены, и через какое-то время станут называть её мамой, позабыв свою настоящую мать. По крайней мере, он очень на это надеялся…
…Через  неделю состоялся суд, который развел супругов, и лишил бывшую жену родительских прав на детей в связи с тем, что последняя плохо справлялась с обязанностями матери, злоупотребляя спиртными напитками, а теперь и вовсе находится на излечении в психиатрической клинике. Рядом с такой матерью детям совсем не место! С этим согласились все присутствующие, без исключения. Ни у кого даже мысли не возникло, что всё это ловко подстроено Ренатой Совковой, щедро оплатившей все «симптомы» психического заболевания жены Александра…
…Итак, ровно через два месяца Катя вышла из ворот психиатрической клиники – врачи честно выполнили свои обязательства перед госпожой Совковой, но не стали и на день задерживать молодую женщину сверх обещанного срока.
Катя немного постояла за воротами, думая о том, куда ей теперь ехать, и на чем. На такси денег у неё не было – муж не озаботился кинуть ей в кошелёк хотя бы пару мелких купюр. И всё, что она имела, это несколько десятирублёвых монеток, завалявшихся в кармане куртки, на которые можно  несколько раз купить билет на автобус, или проехать в метро. Так что она, подхватив сумку с вещами, быстро пошла на автобусную остановку, ежась от холода в легкой куртке – на улице, несмотря на то, что по календарю  уже  наступила весна, было очень холодно и промозгло.
Через два часа она стояла перед шлагбаумом, который стоял на въезде в их посёлок.
- Здравствуйте, Катерина Андреевна! С выздоровлением вас! – сказал охранник, завидев её.
Как поняла Катя, весь посёлок был в курсе того, где она провела два последних месяца своей жизни.
- Здравствуй, Костя! Спасибо. Слава Богу, всё закончилось хорошо.
- Вот и славно, - улыбнулся охранник, и пропустил её, хотя знал, что дом семьи Никифоровых закрыт, там давно никто не живет, и Александр Алексеевич выставил его на продажу. Только зачем он будет говорить об этом его жене? И без него найдутся желающие сообщить бедняге эту «приятную» новость – ну, любят наши жители сознавать, что кому-то хуже, чем им…
…Катя подошла к дому, в котором прожила с мужем и детьми последние девять лет, и была счастлива. На воротах висел  большой амбарный замок…
Растерянная женщина выпустила из рук сумку, и огляделась по сторонам, вытирая выступившие на глазах слёзы. Вокруг неё уже собралась небольшая толпа, состоящая, в основном, из пожилых соседей-пенсионеров – в это время все те, кто не достиг пенсионного возраста, ещё сидели на своих рабочих местах. Соседи с интересом смотрели на растерянную женщину, и молчали.
- Что, милая, заперто? – спросила одна из дам.
- Да, вот, нет никого…
- А ты к сторожу сходи, может, у него ключи есть, - предложила та же пожилая женщина.
- Нет, пожалуй, я лучше пойду, - сказала Катя, и тяжело вздохнула – вряд ли у неё хватит денег на то, чтобы доехать до посёлка, где живёт её мать, а топать пешком далековато…
- Постой, Катенька! – сказала одна из соседок. – Пойдём ко мне, отдохнешь немного, а потом и пойдешь.
Катя согласно кивнула головой. После двух месяцев постельного режима она очень устала в дороге, и нуждалась хотя бы в небольшом отдыхе.
Они пошли по направлению к дому, стоящему неподалёку, а остальные соседи стали расходиться – к сожалению, представления не получилось. Брошенная жена не голосила, не рвала на себе волосы, и не каталась в дорожной грязи. Даже неинтересно! Ну, что за бабы пошли? Совсем никаких эмоций…
Катя и соседка вошли в дом, и пожилая женщина спросила:
- Ты откуда, Катенька?
- Из больницы, тётя Клава. А дети мои где? И домработница?
- Значит, не знаешь ничего… Детей отец забрал, домработницу твою он рассчитал, а дом выставил на продажу. Уже несколько раз покупатели приезжали, смотрели. Должно, сговорились уже.
- О, Господи!
- Да… Вот такие дела. Тебе есть, где жить-то?
- К маме поеду. А там видно будет.
- Деньги-то на проезд есть?
- Откуда? Только медяки в кошельке и остались.
- Вот, возьми! – сказала женщина, протягивая Кате тысячную купюру. Извини, больше дать не могу, я теперь не при деньгах – у сына неприятности, как бы самим не пришлось вскоре дом продавать.
- Спасибо, тётя Клава. Я обязательно отдам. Заработаю, и отдам.
- Да ладно тебе! Это такие мелочи. Пойдем на кухню, я тебя накормлю, да поедешь. А то, как раз в часы пик попадёшь, намучаешься в дороге.
Тётя Клава налила в тарелку суп, и поставила её перед Катей, а сама пошла к плите, чтобы  разогреть мясо.
- Спасибо, очень вкусно, - сказала Катя, съев и первое, и второе, и выпив стакан компота. – Давно домашней еды не ела.
- Да уж, на больничной пище не растолстеешь! – вздохнула тётя Клава, посмотрев на сильно исхудавшую Катерину – от её лишних килограммов теперь не осталось и следа.
- Пожалуй, пойду я, а то только к ночи и доберусь.
- Иди, милая. С Богом! – сказала пожилая женщина, и крепко прижала её к себе на прощание.
Выйдя на улицу, Катя ещё раз посмотрела на свой дом, прекрасно понимая, что видит его  последний раз в жизни, и пошла по направлению к автобусной остановке.
Уже через три часа она входила в дом своей матери.
- Ой, доченька, ты что ж, даже не позвонила! – всплеснула руками мать.
- Не могла я позвонить, мама.
- Ну, пойдем! Сейчас поесть тебе соберу, а потом ты  мне расскажешь, почему не могла позвонить матери целых два месяца! Я ж тут извелась вся, даже ехать к вам хотела, да постеснялась – что ж понапрасну людям надоедать, глаза мозолить…
- Я не хочу есть. А рассказать… Почему же не рассказать? Только вот, слушать такое будет тебе не слишком приятно.
- Догадываюсь. А то, по тебе не видно, что не из Парижа прикатила… Что, с Сашей поссорилась, да?
- Типа того, только не совсем.
- Тогда что же? – насторожилась Марья Петровна.
- Бросил он меня, мама. Совсем бросил! И детей забрал.
- Значит, так он с нами, - покачала головой женщина. - Ну, что ж! Не бери в голову, дочка! Проживём… На работу устроишься, квартиру в Москве снимешь, а там и мужчину себе по сердцу найдёшь. Не в нашей же глуши тебе со мной жить, одной век куковать!
- Ты ещё не всё знаешь. Работу найти мне будет  очень трудно.
- Это ещё почему? Опыта у тебя, конечно, маловато. Но образование – дай Бог каждому. Всё-таки, Финансовая академия за плечами, это тебе не фунт изюма.
- Тогда слушай…
И Катя рассказала, что происходило в её жизни после того, как муж объявил ей, что любит другую женщину, и им надо расстаться. К концу своего короткого рассказа она  не смогла сдержать слёз, и вскоре уже рыдала навзрыд.
После этого рассказа мать прижала Катю к себе изо всех сил, и гладила рукой по спине, как будто стараясь перелить в себя хоть часть боли своей любимой доченьки.
- Ничего, ничего, милая, теперь всё позади… Забудь, слышишь? Совсем забудь! Не стоит он твоих слёз.
И рыдания Кати понемногу становились всё тише.
- Значит, так. Пока здесь поживешь. Поможешь мне с огородом. У меня пенсия, картошки целый погреб, проживем как-нибудь. А там дальше, глядишь, и подвернётся что-нибудь. У нас в посёлке, вон, богатеи участки покупают, дома строят. Говорят, экология здесь хороша, воздух чистый и вода целебная. Может, кому прислуга будет нужна. Вот тогда и подсуетимся…
- Да, с красным дипломом Финансовой академии – в прислуги к какому-нибудь бандюгану… Очень свежее, нестандартное решение! – подумала Катя, и горько усмехнулась.
Увидев эту усмешку, мать сказала:
- Понимаю, детка. Конечно, это непросто – взять, и перешагнуть через себя. Но что же делать, милая? Надо как-то жить дальше. Нам надеяться не на кого. Нет рядом крепкого плеча, на которое можно было бы опереться. И потом, не место красит человека, а человек место. Может быть, будешь хорошо работать, тебя и оценят.
- Ну, да! Оценят… Размечталась, мамуля! Да толстосумы своих слуг и за людей-то не считают! Так, крутится под ногами какая-то особь с тряпкой и веником, да и только.
- Что ж делать, Катенька! Всё равно других вариантов у нас нету. Ладно! Пойду, чайник поставлю. Там, кажется, варенье осталось. Чайку попьём, да на боковую. А с утра, может быть, всё покажется не таким уж страшным. В конце-концов, ты жива, здорова, и по-прежнему красива, девочка моя…
…Так и стала Катерина жить в доме матери…
 …Наконец, закончились холода и весенняя распутица. На дворе расцветал май. Весь день, с утра до вечера, мать и дочь проводили в огороде – копали грядки, сажали картошку, сеяли морковь, свеклу и прочие овощи, рассаживали в парнике рассаду огурцов и помидор.
Всё это время Катя старалась уставать так, чтобы в конце дня рухнуть в постель, и сразу уснуть. Потому что иначе ночь превратится в нескончаемый кошмар. Впрочем, сны её тоже были кошмарами. Но даже неспокойный сон позволял  хоть немного восстановить силы для того, чтобы прожить следующий день.
- Ну,  Катенька, ты  молодец! – похвалила её мать. - У меня уже давно  такого порядка в огороде не было. Ну, куда мне одной-то! Возраст, проклятый… Ведь не девочка уже, давно на пенсии. А теперь-то какая красота! Ещё бы погодки хорошей, на всю зиму картошки и овощей хватит. Проживем, дочка!..
…Потихоньку Катя приходила в себя. Конечно, боль никуда не ушла, но стала, как будто, не такой острой, и уже позволяла вздохнуть полной грудью. Правильно люди говорят, что время лечит!
Наконец, отцвёл сиренью месяц май, и Катя почувствовала вдруг некоторые симптомы, которые сначала очень удивили её – этого же просто не может быть! Откуда?! Но потом  вспомнила о той ночи, которую  провела с мужем за неделю до того как попасть в психушку, и поняла, что такое вполне может быть – она снова беременна.
- Вот это номер! Кто бы мог подумать! Ведь врачи сказали мне, что после рождения Диночки детей мне уже не видать. А тут… Господи, неужели у меня будет ребенок?! И никто не сможет  его отнять, потому что  отец просто никогда не узнает, что он родился на свет!
После того как дочка пулей выскочила из-за стола, чтобы успеть добежать до кухни, мать всё поняла.
- Ты что, никак беременна, Катюша?   
- Да, мама.
- От мужа? Или…
- Конечно, от мужа! Неужели ты думала, что я смогу изменить любимому мужчине?
- Ну, может, в отместку. Такое тоже иногда бывает.
- Нет.
- Что делать собираешься?
- Он должен родиться, мама! Я не смогу убить его.
- Ладно, дочка. Выдюжим! В войну люди и не такое переносили, и ничего...
- Спасибо тебе, мамочка! Что бы я делала, если бы не ты!
- Вот ещё,  благодарить она меня будет! Кто ж поможет дочери, как не родная мать! – улыбнулась Марья Петровна. – Ты уж, детка, тяжести не таскай, побереги себя. Да к докторше нашей сходи. Она хоть и  молодая, но опытная. Пусть посмотрит! Срок-то у тебя какой, хоть примерно?
- Почему же примерно? Срок я знаю с точностью до дня. Три с половиной месяца у меня.
- Значит, в середине ноября будем ждать…
…Через несколько дней Катя сходила в амбулаторию, на прием к врачу, и та после осмотра заполнила ей обменную карту.
Полина Григорьевна подробно расспросила свою пациентку обо всём, и Катя призналась, что три месяца назад развелась с мужем.
- Надеюсь, после развода вы не пили сильных седативных препаратов? Это может плохо сказаться на развитии малыша.
- Нет. Разве что, один раз мне сделали укол. Я не знаю, что это было!
- То есть как это? Вам сделали укол, а вы даже не поинтересовались, что вам вкололи?
- Так получилось. В то время я была невменяемой.
- Невменяемой? – удивилась Полина Григорьевна. - А вот об этом я попрошу поподробнее!
После этих слов врача Катя вынуждена была сообщить о том, что произошло с ней в тот день, когда она попала в психиатрическую клинику.
Весь их разговор, от начала до конца, услышала медсестра Шурочка, которая в это время тихонько сидела за столом в углу кабинета, и заполняла отчетные документы.
Узнав секрет этой городской дамочки, неожиданно появившейся в их посёлке, теперь она мечтала о том, как поделится «жареной» новостью с соседями, и станет героиней дня. Это ж надо! Дочка Марьи Петровны – чокнутая, в психушке лежала! Вот это да! И потом, с мужем развелась, а беременна. Тоже неслабо! По крайней мере, дает представление о её высоких моральных принципах. А то, ходит тут по посёлку как монахиня из монастыря кармелиток – недотрога, блин!
С трудом досидев до конца рабочего дня, девушка помчалась домой, горя нетерпением поделиться с односельчанами  новостью…
…С тех пор, выходя из дома, Катя ловила на себе внимательные взгляды соседей. Некоторые из них были осуждающими, некоторые – насмешливыми, иногда просто любопытными, но никогда – добрыми или сочувствующими. И молодая женщина поняла, что её личная жизнь больше  не является секретом для окружающих…
- Вот дура! Разоткровенничалась… Впрочем, какая мне разница, что думают обо мне эти люди! – постаралась успокоить она себя. – Детей  с ними крестить  я не собираюсь!
С тех пор она редко выходила на улицу, предпочитая проводить время в своём саду, сидя под старой яблоней с книгой в руке, или, взяв с собой бутылку воды, шла на речку, которая протекала метрах в пятистах от дома.  Даже в магазин за продуктами мать ходила сама.
Конечно, соседки намекнули ей, что знают секрет дочери.
- А что удивляться-то, бабы? – не стала отпираться Марья Петровна. - Мужа своего Катенька очень любила,  не смогла пережить его измены и ухода из семьи. Вот и попала в клинику с нервным срывом. Тут пожалеть бы её надо, а вы осуждаете. Как-то не по-божески это, не по-соседски! И ребенка она ждёт не от кого-нибудь, а от мужа. Так уж получилось. Можно было бы и избавиться от забот, на десять минут всего и делов-то, да вот, не захотела Катя ребеночка убивать. Что ж в этом плохого?  А вы – вместо того, чтобы помочь, поддержать, насмешничаете. Совсем загнобили бедную! Она уже на улицу не выходит. Не дело это, беззащитного человека обижать! Вы подумайте об этом! Бог-то, он всё видит! Долго терпит, да больно бьёт. Хоть бы Его гнева побоялись!
Соседки опускали глаза, и невнятно бормотали извинения. Действительно, Катьку пожалеть бы надо, а не перемывать ей косточки, встретившись у колодца, или  стоя в очереди в магазине!..
…Время шло. Наконец, закончилось знойное, грозовое лето, началась осень, а с ней – дожди, непролазная грязь и тоска, которая разъедает душу не хуже соляной кислоты.
В начале ноября подошло время родов, и Катю отправили в роддом, который находился в ближайшем подмосковном городке. И уже через несколько часов одуряющей боли на грудь молодой женщины положили маленькой пищащий комочек.
- Доктор, кто?
- Сын у тебя, милая. Отцу-то сообщать будешь? – улыбнулся врач, принимавший у неё роды.
- Не буду. У моего мальчика нет отца. К сожалению…
- Ну, что ж! Бывает и такое, - равнодушно пожал плечами врач, который за время работы в роддоме видел всякое.
Так как и мать, и малыш чувствовали себя неплохо, домой их выписали уже на пятый день. Около роддома дочь и крошечного внука встречала Марья Петровна. В её руках  был скромный букетик из трёх гвоздик  - экономить приходилось на всём, ведь ребенку надо столько вещей! Правда, коляску и кроватку для малыша притащили соседи, которым эти вещи  стали не нужны – их дети давно выросли, а выбросить когда-то купленную вещь не поднималась рука. Конечно, и коляска, и кроватка были старенькими и довольно обшарпанными, но и дочь, и мать были рады и этому – денег на коляску, уж точно, не было.
Итак, расцеловав дочь, мать взяла из рук медсестры малыша, и женщины пошли на автобусную остановку, чтобы ехать домой…
…А в апреле, когда сыну Кати, Стасику, исполнилось пять месяцев, в посёлок прикатил шикарный автомобиль. В нём приехали хозяева огромного трехэтажного дома, который только что закончили отделывать строители и обставили мебелью дизайнеры.
Любопытные деревенские бабы выскочили на улицу, чтобы посмотреть на новых соседей, с которыми им предстояло жить. Они увидели, как из автомобиля вышел шофер, и открыл дверцу для хозяина, высокого дородного мужика,  лет пятидесяти на вид. А тот, выйдя из автомобиля, открыл дверцу с другой стороны, и подал руку молодой женщине, которая вряд ли разменяла четвертый десяток. Дама эта сразу не понравилась местным жительницам – уж очень капризное выражение было у неё на лице – ну, прям принцесса на горошине, да и только!    
  К тому же, пройдя несколько метров по траве на высоченных тонких каблуках, капризная принцесса подвернула ногу, и от боли завизжала как поросёнок, которого силком тащат на бойню. Вот тут-то все окружающие и услышали из её уст, что из себя представляет их посёлок, и узнали,  какой черт занёс её в эту глухомань, и зачем надо было строить тут дом, когда все нормальные люди как-то обустраиваются на Рублёвке, среди людей своего круга, а не среди этих аборигенов, которые сейчас высыпали на улицу, чтобы поглазеть на них, как на диких зверей в зоопарке.
Муж схватил вопящую благим матом жену на руки, и попёр в дом, приказав своему шофёру немедленно разыскать врача, чтобы не оставлять бедняжку без медицинской помощи.
Тот, выяснив у баб, где находится амбулатория, сел в автомобиль, и поехал в другой конец посёлка. Уже минут через десять он вернулся, привезя с собой местного доктора, Полину Григорьевну, с медицинским чемоданчиком в руках.
К счастью, травма молодой дамы оказалась всего лишь небольшим растяжением связок. Такая травма не требовала особого лечения, разве что нескольких дней покоя, но Нелли настояла на том, чтобы ей обязательно прокололи курс обезболивающих средств, без которых она просто не сможет заснуть ночью.
- Полина Григорьевна, это можно будет устроить? – спросил хозяин дома.
- Хорошо, купите лекарство, а я пришлю к вам медсестру, она сделает укол, - сказала врач, выписывая рецепт. – А теперь извините, я должна идти, меня больные ждут!
- Мой шофер  отвезет вас, - сказал Семён Ильич, и сунул в карман молодой женщины купюру.
Та сильно покраснела, и совсем смешалась, но не смогла отказаться от подачки – платили ей тут совсем мало,  лишние деньги не помешают. Нечасто в этом посёлке она получает плату за свои услуги! В лучшем случае, нальют стакан парного молока,  дадут пакет с яблоками или пару пирожков. Да и то сказать, откуда тут деньги? Разве что, теперь станет получше. Этим богатеям тысячи рублей лишиться, что местным трехкопеечной монеты…
…С тех пор в дом Тарасовых каждый день стала приходить медсестра Шурочка, которая с благоговением и душевным трепетом разглядывала роскошные комнаты, задерживая взгляд на невиданных хрустальных люстрах, резной мебели, сделанной в Италии по спецзаказу, и драгоценном старинном фарфоре. Вот уж, как будто в музее побывала!..
…В тот же день Марья Петровна уговорила дочь попытать счастья получить работу завтра же, не оттягивая визита в дом богачей.
- Конечно, молодёжи у нас в посёлке не так уж много. Но как знать? Может, кто и попытается найти в богатом доме себе работу. Так что, ты уж не тяни, девочка. Как бы не опоздать…
…На следующий день после появления в посёлке супругов Тарасовых Катя нажала на кнопку звонка, что была на воротах, и ворота эти тут же открылись.
- По какому делу? – спросил  суровый охранник у молодой женщины.
- Я по поводу работы. Может быть, у вас найдётся что-нибудь для меня?
- Это не ко мне! Прислугу у нас только хозяйка нанимает. Подожди, я сейчас позвоню, - сказал охранник, и схватился за телефон.
- Судя по тому, что этот парень сразу заговорил со мной на «ты», во мне уже никто не видит ту женщину, у которой полтора года назад был свой дом и своя домработница, - горько усмехнулась Катя. – Ну, что ж! К этому надо просто привыкнуть. Думаю,  это отнюдь  не последнее унижение, которое мне придётся здесь перенести!
- Проходи! – услышала она вскоре голос охранника. - Хозяйка тебя  примет. Только имей в виду, что сейчас она не в духе – вчера повредила себе ногу, и теперь срывает зло на прислуге. Мы все тут на цырлах перед ней ходим, и лишний раз стараемся на глаза не попадаться.
- Спасибо за предупреждение, - вздохнула Катя, и пошла в дом следом за охранником.
- Здравствуйте, - сказала Катя, увидев лежащую на постели женщину. Одна нога её удобно устроилась на подушке, а лицо было суровым, как у каменного египетского сфинкса.
- Обращайся ко мне «мадам»! – приказала дама. – Ну, повтори!
- Здравствуйте, мадам!
- Итак, что ты хочешь?
- Мне очень нужна работа, мадам.
- Что ты умеешь делать?
- Всё, что надо, по дому.
- Мне нужна поломойка. Ты видела, какой  огромный у нас холл, там полы из плитки, их надо протирать каждый день. Ну, ещё пылесосить ковры, мыть ванные  и туалеты, подметать дорожки в саду. Сумеешь?
- О, да. Я часто этим занималась, когда жила с мужем.
- Жила? А где он сейчас?
- Он ушел к другой женщине, мы в разводе. А я с сыном живу у мамы. Здесь, в посёлке.
- Понятно. Работать будешь с девяти до пяти, перерыв на обед с часа до двух. Платить буду триста долларов. Устраивает?
- Да, мадам, - сказала Катя.
Такие деньги станут неплохим подспорьем для их семьи – пенсия матери была почти вдвое меньше.
- Тогда завтра приноси свой паспорт,  и в девять часов приступай к своим обязанностям. Моя горничная покажет тебе, где взять тряпку и всё остальное. А теперь ступай. Я устала от дел…
Дама закрыла глаза, и откинула красивую голову на подушку, а Катя вышла из комнаты, стараясь не шуметь, прикрыла дверь, и спустилась на первый этаж.
- Интересно, где у мужиков глаза, когда они выбирают себе в жены таких баб! Да у неё же на лбу написано: «Я – стерва»! – подумала Катя.
- Ну, что? Приняла? – полюбопытствовал охранник, когда Катя вышла из дома.
- Да. Завтра к девяти на работу.
- Ну, удачи тебе, и, главное, терпения, - усмехнулся парень…
…На следующий день, покормив ребенка, Катя пришла в дом Тарасовых, и сразу занялась знакомой работой: тёрла, мыла, скребла, вытирала, чистила и выбивала пыль…
К счастью, хозяйка не вставала с постели, делая вид, что  совсем не может ходить, и не докучала прислуге.  Зато новую уборщицу заметил хозяин дома, который в этот день вернулся из офиса чуть раньше обычного, и застал её за работой.
- О, да у нас новенькая! – сказал он, с интересом разглядывая молодую женщину, которая расцвела после родов, снова набрав несколько килограммов. К тому же грудь её была полна молока, и с трудом умещалась в платье – она ещё кормила ребенка. – Как зовут?
- Катя.
- Ну, что ж!  Не буду тебе мешать. Работай, Катя!
Молодая женщина снова стала возить влажную тряпку по полу, а мужчина стоял поодаль, и внимательно наблюдал за ней. Хорошо, что Катя стояла к нему спиной, и не видела того выражения на лице мужчины, которое появилось у него вдруг. Впрочем, что  изменилось бы, если бы она и заметила этот взгляд? Жизнь не оставила ей выбора. Для того чтобы выжил её ребенок, и не убивалась на непосильной работе мать, она была готова на всё!
На следующий день Катя снова пришла на работу, и сразу занялась делами. Время прошло совсем незаметно, на землю опустился вечер.
- Боже мой, как быстро пролетел день! Мне же надо домой! – опомнилась молодая женщина.
Ведь дома у неё  голодный ребенок. Правда, мать уже понемногу прикармливала его манной кашей, сваренной на козьем молоке. Но Катя считала, что пока есть материнское молоко, надо кормить сына. Ведь это залог его иммунитета, а, значит, и будущего здоровья.
Она уже спустилась вниз, чтобы вылить воду и убрать на место ведро и тряпку, как вдруг увидела, что  дверь открылась, и в дом вошла медсестра Шурочка. Та приходила сюда после приема в амбулатории, чтобы сделать очередной обезболивающий укол хозяйке дома, а попутно  ещё хоть немного полюбоваться на ту красоту, которая  окружала её тут.
- Вы?! – удивленно воскликнула Шурочка, увидев Катю, и её брови полезли вверх. - Что вы здесь делаете?
- А вы не видите? Я здесь работаю!
- Понятно, - сказала девушка, и нехорошо ухмыльнулась.
И Катя поняла, что сейчас хозяйка узнает  всё, что с ней было, да и чего не было тоже.
Она не успела переодеться, как испуганная горничная разыскала её.
- Кать, там хозяйка тебя зовёт. Злющая… Разве что дым и ушей не идёт. Иди быстрее!
- Иду, - сказала Катя, а сердце нехорошо бухнуло в груди. И что за невезуха? Похоже, даже с этой «престижной» работой ей сегодня придётся распрощаться!
Войдя в спальню к хозяйке, Катя увидела, что та по-прежнему лежит в постели, держа больную ногу на подушке,  тонко выщипанные брови её сурово сведены к переносице, а кончик остренького носика аж покраснел от праведного негодования.
- Вы меня звали, мадам?
- Звала. Ты что же не сказала мне, что совсем недавно два месяца отлежала в психушке? Неужели ты думаешь, что я пустила бы в свой дом ненормальную?  Такие работники мне не нужны! Ещё не хватало, чтобы ты начала тут бить хрусталь и крушить мебель! Так что, ты уволена. Пошла вон отсюда!
- Но я совершенно нормальная, мадам! И никакую мебель  крушить  не собираюсь. Это был нервный срыв, тогда от меня ушел муж, и я очень сильно переживала наш разрыв. Поверьте, больше такого не повторится! Я прошу вас! Мне очень нужна эта работа! Без неё нам с сыном не выжить!
- Ну, не знаю… Я сильно рискую, милочка! Мало ли что придёт в голову психически неуравновешенному человеку!
- Я умоляю вас, мадам!
С этими словами Катя упала на колени перед этой избалованной фифой, которая просто обожала издеваться над прислугой, ловя от этого настоящий кайф. Потому как «мадамой» она стала совсем недавно, а до этого была обычной девчонкой из рабочей слободки крошечного городка, и даже мечтать не могла о том, что станет хозяйкой большого дома. Ну, почти хозяйкой, если быть точной…
- Ну, не знаю, не знаю, - сказала Нелли Ивановна, и пожала хрупкими, костлявыми плечиками.
При этих словах  морщинка между бровями у неё исчезла, но лицо приобрело брезгливое выражение, как будто она увидела  перед собой что-то совсем непотребное, чего никак не должна видеть женщина её положения и  достатка.
- Я согласна работать у вас за половину того, что вы мне обещали, мадам! – назвала свой последний аргумент Катя.
- Целый месяц за сто пятьдесят долларов?
Брови женщины теперь полезли вверх от удивления.
- Да… Вот тебе и преимущества деревенской жизни! – усмехнулась Нелли. - В Москве такую грязную работу никто не согласится делать и за тысячу баксов, а тут…
- Ну, что ж! – сказала она через несколько секунд, как  будто приняв решение  после тяжкого раздумья. -  Тогда договоримся так. Ты остаёшься, и работаешь тут до первого замечания. А если что-то пойдет не так, я выгоняю тебя, и это уже без вариантов. Причём, без выходного пособия.
- Я согласна…
- …мадам…
- Да, я согласна, мадам!
…Дома Катя рассказала матери, что произошло.
- Господи, и как же земля терпит таких людей?! Ну, что мы сделали ей, этой Шурке? Как будто мы виноваты в том, что эту дурынду никто не хочет брать замуж!
- Ладно, мам! Устала я. Пойду, лягу!
- Иди, милая! Завтра опять на работу. А я уж тут со Стасиком поиграю, а потом спать уложу нашего мальчика…
В это же время Нелли делилась с мужем тем, что узнала от медсестры Шурочки.
- Ты представляешь, милый! Оказывается, наша уборщица – ну, та, новенькая -  недавно вышла из психиатрической клиники. Прикинь?
- Интересно, кто тебе  рассказал об этом? Или она сама открыла свою страшную тайну?
- Медсестра, конечно! Катерина призналась в этом врачу, а Шура случайно услышала, и рассказала мне.
- И что?
- Я, конечно, сразу хотела выгнать её. Но она так просила! А потом бухнулась передо мной на колени. Вот умора! Говорила что-то про то, что иначе ей не выжить… Я уже не помню.
- Ну, а ты?
- Естественно, я настаивала на своём. Разве можно держать в доме ненормальную?
- Так ты уволила её? – ахнул мужчина.
Он представил себе, как, видно, задавила нужда бедную женщину, что она валялась в ногах у этой дешёвки Нельки, которая, кстати, и сама живет тут на птичьих правах. И в любое время может оказаться на месте той несчастной женщины, готовой на всё ради копеечной зарплаты. Только валяться на коленях Нелька будет перед ним, Семёном Тарасовым, который и является единоличным хозяином этого огромного дома, да и всего остального тоже…
- Нет. Она сказала, что согласна работать у нас за половину суммы, и я разрешила ей остаться. Прикинь? Я буду платить ей всего лишь сто пятьдесят долларов в месяц! Это же абсолютные копейки… Ну, скажи, что я не молодец!
- Ты будешь платить? – спросил Семен, сделав ударение на первом слове.
Женщина немного смешалась, и бросила на него быстрый взгляд. Чего это он так взъерепенился на ровном месте?
- Конечно, деньги даешь ты, дорогой. Но ведь весь дом на мне, и за прислугой тоже слежу я… И всё-таки, скажи, ловко я провернула это дельце?
Молодая женщина хвасталась, не обращая внимания на то, какую реакцию вызвали её слова у хозяина дома.
- О, да! – качнул головой мужчина. - Очень ловко! Сколько ума и изворотливости требуется для того, чтобы отнять последний кусок хлеба у человека, который во всём зависит от твоей прихоти. Я тебе аплодирую, милочка!
- Я что, сделала что-то не так? Но я же пеклась о твоих деньгах, Семён!
- Да брось ты, Нель! Такие деньги ты оставляешь на чай официанту в ресторане и массажисту в СПА-салоне, и не задумываешься, что пробиваешь брешь в моём бюджете. А тут расстаралась… Сэкономила сто пятьдесят баксов! Ах ты, Боже мой! Может, бедная женщина, действительно, дошла до самого края…
- Я что – должна спасать всех сирых и убогих? – по-настоящему разозлилась молодая женщина. – С какой это стати, я могу узнать?
- Да кого ты можешь спасти, милочка, если и сама сирая и убогая! Ну, что ты будешь делать, если я укажу тебе на дверь?
- Как ты можешь говорить такое любимой женщине? – ахнула Нелли, а на глазах у неё навернулись слёзы. Перемешавшись с краской для ресниц,  они проложили две темные дорожки по её щекам. Ведь она всерьёз считала себя его женой, и думала, что венчание в церкви и обручальное колечко на безымянном пальчике уже не за горами.
 - Какая любимая, Нель? Ты о чём? Давай, называть вещи своими именами. Просто я содержу тебя, а за это ты со мной спишь, только и всего. Кстати, я просто уверен, что и ты не испытываешь ко мне нежных чувств. И секс со мной – это просто твоя обязанность, за которую я и плачу тебе. А эту женщину – Катю, кажется? – я советую тебе оставить в покое, и в конце месяца заплатить ей ту сумму, о которой вы договорились – триста долларов. Имей в виду, я проверю!
- Что ж! Чужих денег мне не жалко! – усмехнулась Нелли.
- Вот, это уже больше похоже на истину! Думаю, на этом мы и закончим сегодня нашу интересную дискуссию!
С такими словами он вышел из её  спальни, и пошёл к себе в комнату, по пути думая о том, что с этой вздорной бабой, которая очень быстро превратилась тут в настоящую самодуршу-помещицу, и, кажется, готова уже наказывать плетьми своих крепостных, надо расстаться. Причём, сделать это как можно быстрее. Ну, а пока можно отправить её куда-нибудь за границу на недельку-другую, «подсластив» этим горькую пилюлю расставания…
Потом мысли мужчины плавно перешли на Катю. Почему-то его заинтересовала эта женщина. Даже не потому, что та была довольно хороша собой. Да красивых баб сейчас полно, только оглянись вокруг! Выбирай любую, особенно, если ты ещё не стар, и даже  не перешагнул порога своего пятидесятилетия, и к тому же имеешь деньги. Причём, деньги немаленькие. Нет, это другое. Была в этой женщине какая-то тайна, какой-то душевный надлом. Ему вдруг до умопомрачения, до дрожи в коленях захотелось сжать эту женщину в своих объятиях, и почувствовать её послушное тело в своих руках.
Он представил себе, как занимается с ней любовью, и ощутил такое головокружение, как будто прямо так, из горла, выпил без остановки целую бутылку шампанского. Семён помотал головой, чтобы скинуть с себя  наваждение. Но это не помогло. Чуть испуганное лицо Кати с огромными тёмно-серыми глазами  по-прежнему так и маячило перед ним. Тогда он встал с постели, подошел к столику с напитками, и плеснул себе в пузатую рюмку приличную порцию дорогого марочного коньяка.
Выпив благородный напиток залпом, как пьют алкаши дешевую бормотуху, Семён Ильич почувствовал, что теперь, наконец, сможет уснуть, и лёг в постель. Но молодая женщина и во сне преследовала его. Мужчина понял, что от  этого наваждения есть  единственное средство –  сделать свои мечты реальностью. Ну, а что в этом особенного? В конце-концов, он хорошо заплатит ей. К тому же постарается доставить удовольствие. Так что, она не должна быть на него в обиде. Ведь помани Семён Тарасов любую бабу, которая знает, кто он такой, и та опрометью помчится к нему, только пятки засверкают. А эта Катя – всего-навсего уборщица в его доме…
…Через несколько дней Катя, как обычно, пришла на работу, и охранник, стоящий в дверях, прошептал ей:
- Кать, хозяин мадамку нашу на отдых отправил. Так что, можешь немного расслабиться.
- Как это расслабиться? – удивилась молодая женщина. - Хуже дом убирать, что ли? Так я не смогу!
- Причем тут дом? Просто нервничать можешь поменьше. Я же вижу, ты как в дверь входишь, на тебе лица нет…
- А, это… Да, ведь она обещала уволить меня после первого же замечания.
- Знаю. Поэтому и сказал.
- Спасибо, Вить.
- Не за что.  Характер этой стервы тут все на себе испытали… И как только её хозяин терпит!
- Ну, это его дело! Не нам с тобой обсуждать, какую жену выбирать Семёну Ильичу. У каждого свой вкус и свои пристрастия. Ведь, правда?
- Правда. Только жалко – мужик, вроде, неплохой, а с такой дешевкой связался!
- Смотри, Витька! Чешешь тут языком… Вот, донесет кто, и лишишься ты места! Лучше уж сиди, да помалкивай!
- И то, правда! Заболтался я тут совсем…
- И я вместе с тобой, - улыбнулась Катя. – Пожалуй, пойду, ванны в хозяйских спальнях вымою, пока никого дома нет. А потом уже на первый этаж спущусь, буду пол в холле драить.
- Делай, как тебе удобно, Кать!
Катерина вымыла ванную комнату, которая находилась в спальне хозяйки, пропылесосила ковер на полу, и перешла в спальню хозяина.
Она как раз заканчивала мыть пол в ванной, когда почувствовала на своих плечах руки мужчины, и от испуга выпустила швабру из ослабевших пальцев. Та с шумом упала на пол.
- О, Боже! – с ужасом подумала она, прекрасно зная, что за этим последует. – Не хватало мне ещё этого унижения!
Мужчина развернул её к себе лицом и сжал в объятиях так крепко, что невозможно было вздохнуть – он был очень силён, этот Семён Ильич. Катя не сопротивлялась. Ну, во-первых, она мало что могла сделать в этой ситуации – из стальных рук мужчины не так-то просто вырваться. И, во-вторых,  не могла  позволить себе перечить хозяину. Она прекрасно знала, чем  закончится её сопротивление – её просто взашей вытолкают из дома, лишив возможности заработать хоть немного денег.
Поцелуй всё длился и длился, потом рука мужчины попыталась расстегнуть пуговицы на её платье, но они не поддавались, и он рванул ворот. Пуговицы недолго сопротивлялись. Они сразу покинули ветхую ткань её старенького платья, и весело запрыгали по полу.
- Подождите, Семён Ильич! Я сама… Это даст мне хоть какую-то иллюзию того, что я делаю это добровольно…
Семён выпустил женщину из рук, и уже через несколько секунд получил её всю в своё полное распоряжение.
Он овладел этим прекрасным женским телом, и получил удовольствие, какого не получал, пожалуй, никогда в жизни, хотя баб у него было много. Он даже не мог бы сосчитать, сколько их перебывало в его постели – молодых и не очень, замужних и одиноких, пышнотелых и худых, дурочек и умных, но обязательно красивых. Только ни одну из них он так и не назвал своей женой, почему-то твердо веря, что у него, сорокасемилетнего мужика, всё самое интересное ещё впереди.
- Возьми! – сказал он потом, положив на тумбочку триста долларов – деньги, которые заработает  Катя за два месяца ежедневного тяжёлого физического труда в его доме.
В это время Катя уже надела платье, и теперь собирала с пола оторванные пуговицы, чтобы дома пришить их на место.
- Не надо, - отрицательно покачала головой молодая женщина. – Я не продаюсь.
- Но тогда почему  ты легла со мной в постель? Ты  вполне могла отказаться. Я же не насильник с большой дороги, я не стал бы брать тебя силой.
- Вы просто не оставили мне выбора, Семён Ильич.
- Что это значит – не оставил выбора? Объясни!
- Это значит, что я не могу лишиться  работы, и готова терпеть.
От этих слов Семён Ильич немного оторопел.
- Знаешь, ты первая женщина, которая сказала мне о том, что она только терпела меня. Обычно женщины клянутся мне в любви, и умоляют о следующем свидании. Я умею доставить удовольствие даме в постели. К тому же все они знают, что я умею быть благодарным.
- Простите, если я обидела вас своими словами. Честное слово, я не хотела!
- Ладно. А сейчас иди домой! Да, и зайди на кухню. Пусть повариха, как следует, накормит тебя, что ли!
- Я не нищая, Семён Ильич. И могу поесть дома. А за то, что отпустили  пораньше, спасибо. Знаете, совсем нет времени побыть с ребенком…  Впрочем, это только мои проблемы. До свидания!
- До завтра, Катя!..
…Катерина пришла домой, и сразу прошла в свою комнату, чтобы переодеться. Следом за ней вошла мать.
Увидев, в каком виде пришла дочка, Марья Петровна схватилась за щеку, и тихонько спросила:
- Что с тобой, девочка моя?
- Именно то, что ты думаешь, мама…
- Боже мой, он добрался до тебя! Вот ещё напасть на нашу голову! А как же жена-то?
- А жена сейчас поправляет здоровье на заграничном курорте.
- И что теперь делать?
- А что мы можем делать? Всё, что прикажут… Знаешь, мам, он деньги мне предлагал. Много… Целых триста баксов! Я за эти деньги два месяца пахать должна, как проклятая. А тут за полчаса…
- И ты взяла?!
- Нет. Так низко я ещё не пала.
- Вот и хорошо, дочка! Вот и правильно! Не нужны нам такие деньги!
- Почему-то мне кажется, что сегодняшним днём дело не ограничится. Это только первое действие Мальмезонского балета.
- Тогда беги из этого дома, дочка! Ни к чему хорошему это не приведёт. Как-нибудь обойдёмся мы без их денег.
- Ну, куда бежать, мамочка? Кто меня ждёт? Стасику вон, теплый комбинезон на зиму нужен, у тебя сапоги на ладан дышат…
- А у тебя их и вовсе нет, вон, всю зиму в осенних ботиночках на рыбьем меху пробегала!
- Вот и я о том же. Давай, не будем об этом больше. Голова очень болит…
- Ладно. Я на стол соберу, а ты к Стасику иди. А то сын скоро забудет, как выглядит его мать!..
…Весь этот вечер Катя провела с ребенком, думая о том, как он похож на отца…
…Утром она снова вышла на работу, стараясь закончить уборку пораньше, и успеть уйти домой до прихода хозяина. Но тот  опять явился в середине дня, и, взяв её за руку,  повел свою в спальню.
В этот раз он не стал торопиться, и долго целовал её тело, нежно прикасаясь к нему губами.
- Ты же не станешь говорить, что тебе это неприятно!
- А можно, я вообще не буду говорить?
- Можно. У нас с тобой ещё будет время для разговоров! – сказал мужчина, и накрыл её тело своим. Катя закрыла глаза, и изо всех сил сжала пальцами шелковую простыню… 
…Потом он опять взял её за руку, и повел в столовую.
Сегодня там был накрыт стол с бутылкой запотевшего шампанского в серебряном ведерке, красной икрой, рыбьим балыком и прочими деликатесами. В вазе лежали персики, апельсины и бананы, которых Катя не ела, кажется, лет сто. Чуть поодаль стояла открытая коробка шоколадного ассорти, а на тарелке ждали своего часа её любимые эклеры, покрытые шоколадной глазурью.
Увидев это великолепие, Катя рефлекторно сглотнула слюну.
- Если ты и сегодня откажешься сесть за стол, я, действительно, обижусь, - сказал мужчина, и  буквально силой усадил её на стул.
- Большое спасибо за приглашение, Семён Ильич, но я ещё не проголодалась, честное слово! И, если у меня есть выбор, я бы пошла домой, к сыну. Пожалуйста …
- Можешь считать, что выбор сегодня сделал за тебя я, - сказал Семён, разливая шампанское по высоким бокалам. – Тебе можно пить вино?
- Ну, если совсем чуть-чуть, - сдалась Катя, буквально сгорая от нетерпения ощутить во рту его вкус – она просто обожала шампанское!
- За что пьем?
- А давайте, выпьем за то, чтобы сбылись наши мечты!
- Ну, что ж! За свои мечты выпить не грех, - усмехнулся мужчина, и поднёс свой бокал к бокалу Кати. 
От их соприкосновения дорогой хрусталь тонко зазвенел.
-  О чем же ты мечтаешь, Катенька? Наверно, о прекрасном принце на белом коне? – спросил Семён Ильич, когда шампанское было выпито.
- Отнюдь, - горько усмехнулась Катя. -  Мой принц уже давно ускакал на своей белой лошади, и никогда не вернётся. А другого мне не надо. К тому же выбор претендентов на мою руку совсем невелик – их и нет вовсе.
- Тогда о чём же ты мечтаешь?
- Вы не поверите – я мечтаю найти себе работу!
- Понятно. Должность поломойки тебя не устраивает.
- Знаете, как-то обидно, когда в голове нет ни одной мысли, кроме как где же взять денег, чтобы не подохнуть с голоду, и купить сыну тёплые ботинки на зиму. Это унижает, вы не находите?
- Но я же предлагал тебе денег. Думаю, там хватило бы на ботинки малышу. А ты не взяла.
- Деньги я привыкла зарабатывать.
- Ну, предположим, есть дамы, которые зарабатывают именно так, и ничего…
- Господи, Семён Ильич! Оставьте мне хоть каплю самоуважения! Я же не проститутка, я просто женщина, попавшая в трудную жизненную ситуацию. Ощущаете разницу?
В это время в столовую заглянула горничная.
- Горячее подавать, Семён Ильич? – спросила она.
- Конечно, неси. Что там у нас сегодня?
- Жареная семга с молодой картошечкой, посыпанная петрушкой и укропом!
- О, моё любимое блюдо! Отлично! – обрадовался Семён.
- Надо же! То же самое было любимым блюдом моего мужа, - горько усмехнулась Катя. - Я часто готовила ему жареную сёмгу…
- Очень интересно… Мы обязательно продолжим нашу беседу, но сначала ты должна отведать всё, что стоит на столе. Иначе, ты просто не выйдешь из этой комнаты!
- Это произвол! – чуть заметно улыбнулась женщина.
- Тебе надо чаще улыбаться, Катя. У тебя чудесная улыбка, и очаровательные ямочки на щеках!
- Вполне допускаю. Только вот, не вижу причин для веселья…
В это время горничная вошла в комнату, неся в руках тяжёлый поднос с кушаньями. Катя кинулась, было, ей помогать, но мужчина сказал:
- Сиди! Сегодня ты – моя гостья!
При этих словах хозяина дома глаза у горничной стали огромными, и грозили вот-вот совсем покинуть глазницы – ну, скажите, где такое видано? Самая распоследняя уборщица на равных восседает за столом с крупным бизнесменом, хозяином этого огромного дома! Во дела! Ведь рассказать кому – не поверят! Только не будет она никому рассказывать. Жалко бедняжку! Видно ведь, не по своей воле уселась она за этот стол, и чувствует себя тут не в своей тарелке.
Наконец, ужин был закончен, и горничная принесла кофе.
- Отведай эти эклеры, Катя. И отдай должное шоколаду. Думаю, я не ошибся с выбором? Ты ведь любишь эклеры?
- Господи, да я уже не помню их вкуса!
- Тогда приступай, а я, пожалуй, закурю.
Семён Ильич подошел к окну, и открыл одну створку. А потом закурил сигарету, стараясь сделать так, чтобы дым не попал в комнату. Он специально отвернулся от  стола, чтобы не смущать молодую женщину.
В это время Катя пила кофе, откусывая маленькие кусочки пирожного, а из её глаз текли слёзы. Ну, зачем он показывает ей, как живут люди?! Дразнит, что ли? Ведь дома у неё только два варианта блюд - картошка с капустой или капуста с картошкой. Ну, ещё, разве что, стакан козьего молока на ночь, чтобы лучше спалось. А тут…
Кинув сигарету в пепельницу, Семён Ильич сел за стол, и налил себе кофе. И вдруг заметил, что по щекам Кати текут слёзы.
- Ты что, Катя? Что-то не так?
- Простите, просто вспомнилось, - сказала женщина.
Ну, зачем она будет объяснять этому мужику то, что тот не сможет понять? Ведь не зря говорят, что «сытый голодного не разумеет»!
Выпив кофе, женщина спросила:
- Теперь я пойду?
- Иди, - не стал задерживать её Семён.
Катя вышла из столовой и пошла к выходу. Там её и догнала горничная.
- Кать, подожди-ка! – сказала она, и сунула ей в руки пакет с едой. – Возьми, это тебе! Хозяин приказал.
- Не возьму, Лиз. Вы тут сами съешьте, или назад положите.
- Катька, не дури! – еле слышно шептала горничная. - Ну, кого ты хочешь удивить тут своей гордостью? Пусть твой сын в первый раз банан попробует, и шоколадную конфетку съест. Да и мать, наверно, от бутерброда с икрой не откажется. А от богатеев этих не убудет! У них этого добра навалом!
- Гордость, Лизонька, это единственное, что у меня осталось. Мужа я потеряла, детей у меня отняли, дом тоже, и работы, похоже, вот-вот лишусь…
- Вот и не лезь на рожон! Вроде, хозяин наш мужик адекватный, не чета взбалмошной мадамке. Чего перед ним выпендриваться?  Знаешь, как говорят? «Дают – бери, а бьют – беги!»
В это время Семён Ильич вышел из столовой, и увидел, что происходит в холле. Вот это да! Катя явно отказывалась от его подарка!
Увидев хозяина в дверях столовой, испуганная горничная сунула пакет в руки растерявшейся Кате, и опрометью сиганула на кухню. Семён и Катя остались в холле одни.
- Это не плата, Катя, это просто небольшой презент. Возьми, пожалуйста! Не обижай меня!
- Ну, если так, - растерялась женщина. - Спасибо, Семён Ильич. До свидания!
- До завтра, Катенька!
…Катя пришла домой, и отдала пакет матери.
- Что это, дочка?
- Это подарок. Я никак не могла отказаться, мам.
- Господи, да кому в голову пришло дарить нам подарки? – шептала про себя мать, идя на кухню.
Увидев, что лежит в пакете, Марья Петровна без сил рухнула на стул.
- Кать, ты видела, что тут лежит?
- Нет, а что?
- Да я такого и в хорошие времена не пробовала, а сейчас-то и подавно…
- Ну, тогда садись, и ешь. Не выбрасывать же!
- Скажешь тоже – кто ж такими деликатесами разбрасывается? Тут каждая картофелина на счету – когда ещё свою-то копать будем… Это что же – хозяин от щедрот своих отстегнул?
- Конечно, он, а кто ж ещё?
- Ты бы пригляделась к нему, девочка! Может, он неплохой мужик, поможет тебе устроиться куда…
- А зачем ему это, мама? Ему и так неплохо. Я всегда рядом – бери за руку, и веди. Отказа не будет…
- Он противен тебе, да?
Катя только плечами пожала. Теперь она и сама не знала ответа на этот вопрос. Только сегодня, лёжа с ним в постели, она едва сдерживала себя, чтобы не застонать от удовольствия, которое он щедро дарил ей.
С тех пор так и повелось – вечером они запирались в хозяйской спальне, потом ужинали, а в дверях горничная Лиза совала ей в руки сверток. Правда, продукты там были поскромнее, чем в тот, первый раз – курица там,  кусок мяса, да упаковка детского питания для малыша…
…Это случилось где-то  недели через две, или чуть больше после их первого совместного ужина. Катя, как обычно, пошла вечером домой. В дороге её застал ливень. Несмотря на то, что на дворе стоял май, причём его вторая половина, дождь лил очень холодный. Катя быстро промокла, и  замерзла, хотя идти до дома ей было совсем недалеко.
- Ой, вымокла-то как! – всплеснула руками мать, увидев дочь в дверях. Давай-ка, быстро переодевайся, да к печке. Недавно натопила, должно, теплая ещё!
Катя стянула с себя мокрую одежду, надела сухую, и припала грудью к печке, которая почти остыла.
- Ты ужинать будешь? – спросила мать просто так, для очистки совести. Она была уверена, что Катя поела в господском доме.
- Нет, я сыта, мама! – сказала Катя. – Пожалуй, пойду, прилягу! 
- Иди, милая! Я уж тут сама…
…На следующее утро Катя не смогла подняться с постели. Мать зашла в её комнату, чтобы узнать, что случилось, и увидела её раскрасневшееся лицо. Она подошла ближе, и потрогала рукой лоб дочери. Тот показался ей очень горячим, и женщина метнулась к аптечке за градусником.
Вынув градусник из подмышки Кати через несколько минут, Марья Петровна увидела, что ртутный столбик застыл в самом конце шкалы. Было впечатление, что он мог бы подняться и выше, только вот выше-то уже некуда…
Испуганная женщина схватила на руки ребенка, и помчалась в амбулаторию. Может, войдёт Полина Григорьевна в положение, посмотрит Катеньку. А то ведь, не ровен час…
Узнав, что случилось, Полина Григорьевна, сидевшая на приёме, попросила больных немного подождать, и побежала на срочный вызов.
Положение  молодой женщины вызывало у врача тревогу. Ведь местные жители, месяцами не видящие мяса и фруктов, страдающие от авитаминоза, недостатка белков и витаминов, плохо переносят болезни. И даже обыкновенная простуда может легко свести в могилу ещё далеко не старого человека…
После быстрого осмотра Полина Григорьевна выписала несколько рецептов, но предупредила, что таких лекарств в местной аптеке, скорее всего, нет, и за ними  придётся ехать в Москву.
- И, пожалуйста, поторопитесь! Положение очень серьёзное… Двухстороннее воспаление легких. С этим не шутят!
- Уж, какие тут шутки, - тяжело вздохнула Марья Петровна, и сунула в знак благодарности врачихе последнюю пятидесятирублёвую купюру, что ещё оставалась у неё в  кошельке. Теперь в доме не было денег не только на лекарства, а даже на автобусный билет до Москвы…
Полина Григорьевна ушла, а мать села у кровати дочери,  гладила мокрые от испарины волосы Кати, и с ужасом слушала её хриплое, прерывистое дыхание. Из глаз пожилой женщины без конца катились слёзы, а губы беззвучно шевелились, вознося молитву Господу. Ведь  единственно, кто мог помочь им в этой ситуации, это Господь Бог, и никто больше. Потому как никому на  свете не было до них никакого дела...
- Господи! – просила она. – Не забирай её у нас! Пожалуйста! Ну, кому нужен её бедный ребенок, да и я, старуха. Пропадём ведь совсем, Господи…
Потом заплакал голодный Стасик, и бабушка кинулась к нему, чтобы накормить и сменить штанишки, а Катя по-прежнему металась в жару, скидывая с себя одеяло и задыхаясь от кашля, рвущего её лёгкие. Так и прошёл этот день. Впереди у Марьи Петровны была бессонная ночь у постели умирающей дочери…
Семён Ильич вернулся домой, и, только войдя в дверь, сразу поискал глазами Катю. Но её нигде не было.
- Наверно, убирает второй этаж, - несильно заволновался мужчина, и пошел к себе, чтобы переодеться и вымыть руки перед ужином. По пути ему повстречалась горничная.
- Лиза, а что Катя? Почему-то я нигде не могу найти её!
- Так она сегодня на работу не вышла, Семён Ильич.
- Как не вышла?! Почему?
- Не знаю…
- А где она живет?
- Да тут, в посёлке.
- Где в посёлке? Мне что – заглядывать в каждый дом? Я ведь даже фамилии её не знаю!
Девушка только развела руками. Ну, кому интересно знать, где живет местная жительница, которая работает у них в доме поломойкой!
- Ладно, - сказал мужчина, и спустился на первый этаж, думая о том, что, скорее всего, Катя сбежала от него. Но ведь тут живёт её мать! В конце-концов, он обо всём может узнать у неё. Может быть, ещё не поздно, и он сумеет вернуть её, если поторопится…
Выйдя из дома, он сел в автомобиль, и поехал в амбулаторию – кто, как не врач, должен знать, где живет её пациентка!
Полина Григорьевна уже закончила приём, и теперь собиралась идти домой. Вдруг дверь кабинета отворилась, и в комнату вошёл господин Тарасов.
- Семён Ильич? Вы ко мне? У вас что-то случилось?
- У меня – нет. Я хотел бы узнать, где живет молодая женщина, Катя. Она у меня работает. Вы же должны знать!
- Конечно, я знаю, где она живёт. Как раз сегодня я была у неё.
- Что с ней?
- Заболела Катя.
- Заболела? Как мне разыскать их дом?
- Их дом в другом конце посёлка, метрах в  двухстах отсюда, на левой стороне улицы. Там ещё ёлка под окном растёт. Вы сразу увидите! А фамилия её Никифорова.
- Спасибо. Не смею более вас задерживать, - сказал Семён Ильич, и через несколько секунд снова оказался в машине. Он нажал на газ, и медленно поехал по деревенской улице, попутно ища глазами ёлку в палисаднике.
Уже через пару минут он остановился у старенького дома с покосившейся калиткой.
- Здравствуйте. Я ищу Катю. Она ведь здесь живёт? – спросил он у женщины, которая открыла ему дверь, держа на руках симпатичного полугодовалого малыша.
- Здесь Катя, где ж ей ещё быть? – вопросом на вопрос ответила женщина. – Да вы в дом проходите, что же стоять на пороге!
Семён вошел в комнату. Комната эта была чисто прибрана, но из всех углов на него смотрела настоящая нищета.
- Эх! До чего народ довели! – впервые за эти годы подумал Семён, которому, в принципе, народ этот был «по барабану», как, впрочем, и всем тем, кто смог быстро разбогатеть после крушения у нас социалистического строя.
- Вы в Катину комнату проходите, если хотите её увидеть. Сама она выйти к вам не может. Уж очень сильно  занемогла лапушка моя!
Войдя в комнату, где лежала Катя, он увидел её горящее от жара лицо, и услышал тяжелое, хриплое  дыхание. На лбу у неё лежала аккуратно сложенная мокрая тряпка.
- Что с ней? Что врач сказала?
- Сказала, простыла девочка моя, воспаление лёгких получилось.
- Так лечить же надо!
- А кто же спорит? Надо, конечно.  Вот, Полина Григорьевна рецепты выписала, лекарства разные…
- И где же они, эти лекарства?
- А зачем они нам? – безнадёжно махнула рукой женщина. -  Мы уж народными средствами как-нибудь обойдёмся.
- Какими такими средствами? – буркнул мужчина.
- Святой водой, да молитвой. Что нам ещё остается? Вот, у соседа полстакана водки выпросила, сейчас оботру мою девочку, может, полегчает…
- Да что вы говорите! Какая святая вода?! Прямо средневековье какое-то!
- А вот в этом ты прав, сынок! – вдруг   перешла с ним на «ты» пожилая женщина. – Из развитого социализма нас прямо в крепостничество кинули. Мы теперь и не люди вовсе. Знаешь, как нас теперь зовут?
- Как?
- Быдло. Дожили… А раньше трудовой народ гегемоном называли, фотографии наши на Доску Почета вешали и грамоты к праздникам давали.
- Давайте, эти разговоры оставим на потом. Катю в больницу надо, срочно!
- И кто её в больницу повезёт? «Скорую помощь» вызывать надо, а у меня телефона нет. Ну, куда я побегу с маленьким? Вон, у соседа «Жигули» старенькие есть, так он сам пьяный  в лоскуты с самого утра. А больше и обратиться не к кому. Да, честно говоря, и за бензин платить нечем. Так что, ты иди, сынок, куда шёл. И спасибо тебе за заботу. А мы уж тут как-нибудь, сами…
- Сами, сами…  Умирать будут, а гордостью своей не поступятся, - ворчал Семён Ильич, быстро набирая номер «Скорой помощи» на своём мобильнике. – Ну, что за семья такая – что мать, что дочь! Фамильное это у вас, что ли…
Потом, переговорив  по телефону, Семён Ильич сел на стул, и стал дожидаться кареты «Скорой помощи». Немного  подумав,  вызвал своего шофера – он решил, что поедет в больницу вместе с Катей,  а машину водитель отгонит к дому. А то тут её на раз-два разберут местные «умельцы» - это им как два пальца обоссать.
Вспомнив о чем-то, мужчина достал из кармана портмоне, и посмотрел, сколько там денег. Увидев, что денег вполне достаточно, он достал пятитысячную купюру, и протянул матери Кати.
- Вот, это вам. Надеюсь, на пару дней  денег вам хватит?
- Да что ты, сынок! Что ты! На такие деньги мы месяц втроём живём… А за деньги спасибо. Мне ведь завтра даже хлеба не на что купить. Пенсия-то только через неделю, а я подытожилась – пришлось внуку кое-что купить, без этого никак. Кстати, пойду, посмотрю, как он там, мальчик наш золотой…
Марья Петровна пошла проведать внука, и Семён остался в комнате вдвоем с Катей. Он снял подсохшую тряпку с её лба, снова намочил её в тазике с водой, стоящем рядом и, хорошенько отжав, опять положил на лоб женщины. Та на секунду открыла глаза, но взгляд её был абсолютно бессмысленным. Семён понял, что женщина не просто в забытьи от  жара – она потеряла сознание, и счет идёт на часы, если не на минуты…
…Тут к дому подъехала карета «Скорой помощи». После быстрого осмотра Катю положили на носилки, и отнесли в машину.
- Я поеду с вами, - безапелляционно сказал Семён, залезая в автомобиль, и садясь рядом с Катей.
- Жена? – равнодушно спросил медик.
- Нет, не жена.
 - Ну, как знаете, - сказал усталый врач, и плюхнулся на своё место,              сразу поняв, что спорить с этим мужиком – гиблое дело. К тому же, судя по одежде, этот тип не из местной шелупони, у которой в кармане только вошь на аркане, и, вполне вероятно, отстегнёт им бабла.
- Что скажете, доктор?
- А что я могу сказать? – дернул щекой мужчина. - Дело швах. Вряд ли довезём вашу протеже до больницы…
- Так, может, капельницу надо?
- Капельницу? Капельница, конечно, дело хорошее. Я бы не против. А лекарство где? Кроме анальгина и зелёнки, больше ничего нет. Вот такие дела…
- Тогда у аптеки остановимся, - сказал Семён Ильич, доставая из портмоне тысячную купюру – единственное средство, которое могло спасти молодую женщину от смерти.
Ведь, в принципе, никому не было до неё никакого дела. Равнодушная врачиха в амбулатории – выписала лекарств на несколько тысяч, и была такова. А то не знает, как живет эта семья – с хлеба на квас перебивается! И «Скорая» тоже. Вот, если не дашь  на лапу, даже  не подумают остановиться, чтобы купить лекарство – скажут, времени нет на то, чтобы в очереди стоять, каждая минута на учёте. А уж довезут, не довезут больного живым – какая им разница! Ну, подумаешь, эка беда - станет в нашей стране на одного человека меньше! Хотя, почему же на одного? Скорее всего, с горя умрёт и  пожилая мать Кати, а потом от плохого ухода в заштатном детдоме погибнет и её малыш, если только какая-нибудь сердобольная семья не усыновит мальчика, и не заберёт его к себе…
От этих мыслей по спине мужчины поползли мурашки. Не хотел бы он оказаться одной из песчинок  этой серой безликой массы никому не нужных, совершенно бесправных бедняков!
В это время они проезжали мимо аптеки, и водитель притормозил, чтобы выпустить врача и настырного мужика, который пытался спасти умирающую женщину.
К счастью, в аптеке нашлось нужное лекарство. Врачу «Скорой помощи», выскочившему из машины прямо в белом халате с красным крестом на рукаве и фонендоскопом на шее, провизорша отпустила его  без очереди, и уже через несколько минут в вене Кати торчала иголка от капельницы.
В приёмном отделении больницы пациентку быстро осмотрел врач (кстати, быстрота эта тоже была результатом воздействия купюры, сунутой в оттопыренный карман белого халата эскулапа), и женщину на каталке повезли в отделение реанимации.
И тут Семён добился того, что для  неё открыли одноместную палату, которую открывали только для vip-персон, а потом, с помощью всё того же безотказного метода, остался рядом с ней, собираясь пробыть тут до тех пор, пока не станет ясно, что она вне опасности, и её жизни ничего не угрожает.
В палату вошёл врач, сверил показания каких-то приборов, и поменял пузырёк в капельнице.
- Как она, доктор?
- Пока неясно. К сожалению, организм женщины сильно истощён, пострадал иммунитет. Но будем надеяться. Если что, сигнал с мониторов придёт к нам в ординаторскую, и через несколько секунд мы будем здесь. Так что, бегать по больнице с криком «доктор, помогите!» совсем не обязательно, - улыбнулся врач. – А вы можете отдохнуть. На вас же лица нет! Кстати, кем вам доводится эта женщина?
- Кем доводится? – пожал плечами Семён Ильич. Он и сам не знал, кем она стала для него, эта женщина, которую не так, так иначе сломили жизненные обстоятельства. – Не знаю. Просто она у меня работает.
- Ну, не хотите говорить, так не говорите!
- Почему вы считаете, что я вас обманываю? – удивился Семён. 
- Потому что на обычных сотрудниц   мужики такими глазами не смотрят, голубчик, - усмехнулся пожилой врач, и вышел из палаты, оставив Семёна наедине со своими мыслями.
Вдруг Катя задышала как-то особенно тяжело и надрывно, а потом откинулась на постели и затихла. А прибор, выписывающий синусоиду, стал чертить прямую линию. Это говорило о том, что она покинула этот мир, и что теперь всё зависит оттого, как  быстро в эту палату явятся врачи, чтобы заставить её сердце биться. Ведь счет  шел на минуты. И минут этих было всего ничего. Или реанимация, то есть возвращение к жизни  - это только вывеска на двери, а по сути дела тут обычная палата, где человек может умереть, так и не дождавшись помощи?!
- Да где же эти чертовы врачи? Всё. Жду ещё пять секунд, и иду их искать. И тогда  мало им не покажется! – зло подумал Семён, и встал, чтобы кинуться на поиски.
Тут в палату вошли два врача, и сразу попросили его выйти в коридор.
- Не надо вам видеть то, что будет здесь происходить! – сказал один из них, держа в руках два блина дефибриллятора.
Мужчина не стал спорить, и быстро вышел из комнаты. А из палаты послышались хлопки электрических разрядов, которые должны  заставить сердце Кати биться снова.
Уже через несколько минут врачи вышли из палаты, о чём-то переговариваясь между собой, как будто не произошло ничего особенного,  и не они  только что  спасли жизнь человека, одной ногой уже стоящего в вечности.
Семён Ильич снова вошёл в комнату, и посмотрел на постель, где лежала Катя, а потом – на экраны приборов. К счастью, все они снова выписывали синусоиды. Значит, Катя, слава Богу, осталась жива…
Переведя дух, он прилёг на неудобный диванчик, стоящий напротив постели молодой женщины, и закрыл глаза. Сон навалился на него как-то вдруг, и он провалился в черную пустоту.
Открыв глаза, Семён увидел, что ночь прошла, и на дворе уже утро.
- Тоже мне – сиделка! – заворчал он. – Проспал всю ночь, как сурок!
Он поглядел на Катю, и увидел, что её глаза открыты, и внимательно смотрят на него.
- Где я? – чуть слышно спросила молодая женщина.
- В больнице.
- А  вы…
- Это я привёз тебя сюда. И вот теперь тут, с тобой…
- Спасибо. Знаете, мне показалось, что я побывала на том свете – меня окружал теплый, мягкий свет, играла приятная музыка, я шла по длинному коридору…
- Ты права, Катя. Ещё немного, и… Врачи с трудом спасли тебя.
- Не стоило стараться. Там так хорошо! Главное, нет никаких проблем и забот. Все они остались тут. А там – только покой и музыка…
- Зачем ты так говоришь, Катя? Ведь у тебя маленький сын, и мать, которая любит тебя, и умрёт сразу, как только тебя не станет.
- Вы правы, Семён Ильич. Мне надо взять себя в руки. Только… Как получилось, что вы оказались здесь?
- Ты была очень плоха, Катюша, и твоя мать совсем растерялась. К тому же у неё на руках маленький ребенок. А я как раз оказался рядом. Вот и всё…
- Господи, ну, как вы могли оказаться рядом с моей матерью? Вы же её никогда в жизни не видели!
- Ты не вышла на работу. Я искал тебя…
- Пикантно… Хозяин сам ищет поломойку, которая не вышла на работу! Кстати, теперь ваша жена, скорее всего, меня уволит. Ей, наверняка, скажут, что в её отсутствие я не выполняла свою работу. Это будет прекрасный повод, чтобы избавиться от меня. И за отработанное время платить не станет, как и обещала.
- Глупости не говори! Я никому не позволю распоряжаться в своём доме! А ты можешь считать, что все твои неприятности позади.
- Как это позади? – удивилась Катя. -  И куда же это они все разом подевались, мои неприятности?
- Просто с этого момента все твои заботы я беру на себя.
- Знаете, Семён Ильич, я не ребёнок, мне уже тридцать два, и я не верю в чудеса. Их просто не бывает!
- Мы поговорим об этом потом, ладно? А сейчас ты закрываешь глаза, и пытаешься поспать. Сон для тебя – это самое хорошее лекарство. Ну, а мне надо поговорить с врачами, а потом съездить в свой офис. Сегодня должны состояться торги, которые очень важны для меня. 
- Я понимаю.
- Да что ты можешь понять в этом, девочка! Эти заморочки не для твоей головки.
- Зря вы так говорите, Семён Ильич. Пять лет учебы в Финансовой академии и красный диплом в финале дают мне шанс говорить с вами на одном языке.
- Ты о чем? Я не понял…
- Всего-навсего о своём высшем образовании. Правда, мне так и не пришлось поработать по специальности – я провела в офисе банка лишь несколько месяцев. А потом муж снял  меня с работы, и приказал заниматься воспитанием сына.
- Так этот малыш не единственный твой ребенок? – удивился мужчина.
- Нет, не единственный. У нас с мужем было двое детей – восьмилетний сын Алёша и трехлетняя дочка Диночка.
- И где они сейчас, твои дети?
- Меня лишили родительских прав. Мои дети живут с отцом и мачехой. Впрочем, думаю, она просто сбагрила их в какую-нибудь закрытую школу в Англии. Ну, зачем ей чужие дети? Ей нужен был только мой муж.
- А третий ребенок?
- А Стасик родился уже после нашего развода, и муж ничего не знает о нём. Трудно даже предположить, что он сделал бы, если бы узнал о нём!
- Как же получилось так, что тебя лишили родительских прав? Ведь ты такая хорошая мать…
- Вот именно это и есть самое интересное! После того как муж сообщил мне о разводе, я несколько раз почему-то теряла сознание. И именно в это время к нам домой являлись дамы из отдела опеки и попечительства, и фиксировали моё асоциальное поведение. Кстати, антураж в это время был тот ещё! Я сижу за столом, и сплю, уткнувшись в тарелку с едой, а рядом со мной – несколько пустых бутылок из-под водки и недопитый стакан. Нормально, да?
- Ловко проделано, ничего не скажешь!
- Главное, что тётки из отдела опеки видели всё это своими глазами, и наверняка с пеной у рта доказывали в суде, что такой матери, как я, нельзя доверять воспитание детей.
- А что, разве ты сама этого не слышала?
- Не слышала. Суд проходил без меня. Я в это время была уже в психушке после неожиданного приступа, когда я, в своём безумном бреду, била посуду и крушила всё вокруг. Правда, сама я этого совершенно не помню. Знающие люди в больнице сказали, что меня, скорее всего,  накачали наркотиком. Любимый муж постарался. Обидно…
- И что дальше? Говори уж, если начала.
- А дальше ничего. Через два месяца меня выписали из больницы – в мороз я оказалась на улице в тонкой куртке и легких ботинках, совершенно без денег. Я с трудом наскребла мелочи на дорогу, и приехала в тот посёлок, где был наш дом. Но на воротах висел замок. Соседи сказали, что дом продаётся.
- О, Господи! Да твой муж – настоящий монстр! Его судить надо! Как он мог проделать с тобой такое?! Ведь ты же не сделала ему ничего плохого.
- Думаю, это всё его новая супруга. Она хотела совсем растоптать меня, чтобы Саше не к кому было вернуться. Надо сказать,  это прекрасно у неё получилось! Из хозяйки дома, любящей матери и любимой жены я превратилась в уборщицу. И цену мне назначили соответствующую – полторы сотни баксов в месяц. Наверно, ваша жена права – именно столько я и стою.  Ну, кто возьмёт на приличную работу женщину, которая лишена родительских прав и состоит на учёте в психдиспансере?! Это же как клеймо на лбу, выжженное раскалённым железом.    
- Ну, скажи, зачем тебе устраиваться на работу? Я предлагаю тебе другой вариант, нисколько не хуже. Впрочем, об этом мы поговорим тогда, когда ты выйдешь отсюда. Надеюсь, это будет совсем скоро. А теперь отдыхай, милая! И не думай ни о чём плохом. Не изводи себя дурными мыслями! Вечером я приеду, и привезу тебе фруктов. Чего ты хочешь, скажи?
- Я бы съела чего-нибудь кислого.
- Ладно, уговорила.
Семён Ильич вышел из палаты, и пошел искать ординаторскую, чтобы поговорить с лечащим врачом Кати.
Найдя нужную дверь, он вошел в комнату, и обнаружил  врача. Тот  сидел за столом, и пил кофе.
- Прошу прощения, но я не имею времени ждать, пока вы закончите пить свой кофе. Извините  – дела!
- Ну, что вы, батенька! Это такие пустяки! – сказал пожилой врач, ставя на стол кружку с кофе и откладывая в сторону надкушенный бутерброд.
Он тоже получил приличную сумму из рук богатого мужика, и никак не мог указать ему на дверь, что обязательно проделал бы с родственником какого-нибудь бедняка. – Так о чем вы хотите со мной поговорить?
- Как дела у вашей пациентки, Екатерины Никифоровой?
- Ну, что тут можно сказать? Динамика положительная, лечим. Температура утром снизилась до тридцати семи и восьми десятых. Но воспаление лёгких быстро не проходит, вы же знаете.
- А может быть ухудшение её состояния? Как вы считаете?
- Это вряд ли. Женщина получает сильные антибиотики, они препятствуют развитию абсцесса лёгких. В общем, я считаю, что кризис уже позади.
- Значит, я могу не волноваться за её жизнь?
- Да, волноваться нет причин. Всё будет о’кей, уверяю вас.
- Спасибо. Сейчас я вынужден уехать. Но обязательно вернусь вечером…
- Приходите в любое время, какое вам удобно. Родственники тяжелых больных имеют право не придерживаться режима посещений…
Семён Ильич вышел из корпуса, и поискал глазами свою машину. К счастью, она была рядом. Он сел на заднее сидение, и устало откинулся на спинку – ночь, проведенная в больничной палате, на неудобном диване, давала себя знать.
- Доброе утро, Семён Ильич! – поприветствовал его водитель.
- Доброе утро, Вить.
- Куда мы сейчас?
- В офис, конечно!
- Сделаем, не вопрос! – сказал молодой парень, который недавно пришёл из армии, где служил в специальных войсках. Он был ловким, смелым, хорошо стрелял, и был скорее охранником своего босса, чем его водителем – Семён Ильич и сам неплохо управлялся с баранкой, и любил сидеть за рулём.
Автомобиль мчался по Москве, а Семён Ильич сидел с закрытыми глазами, и думал о том, что совсем скоро его жизнь изменится – он, наконец, станет семейным человеком. Вот, выпишут Катюшу из больницы, и он сделает ей предложение стать его женой. А Нельке купит квартиру, даст немного денег, и пусть катится на все четыре стороны – старосветская помещица, блин… Небось, недолго будет страдать по потерянному счастью! Бабёнка сразу найдёт себе нового покровителя, не вопрос! Уж никак  не светлое, большое чувство держало красивую двадцатисемилетнюю девушку подле него. Он ведь уже в годах, да и не красавец вовсе – вон, и пивной животик  выпирает даже и из-под искусно сшитого дорогого пиджака, и лысина проклюнулась на затылке, да и гипертония привязалась, чтоб её – после стрессов, без которых никак, в голове гудит,  будто кто-то бьёт в церковный колокол!    
- Нет, не буду думать о плохом, - приказал он себе. - А о чем ещё думать? Что  хорошего есть в моей жизни? Работа? В принципе, да. Она приносит моральное удовлетворение и деньги, на которые я могу купить себе всё, что пожелаю. Но… Нет, не то, не то… Ах, да… Катерина!
Да, вот оно - хорошее! Его нежная, застенчивая Катенька,  которую две недели назад он сделал своей любовницей, и теперь каждый день, хоть ненадолго, запирался с ней в своей спальне. И каждый раз ему становилось всё труднее отпускать её от себя. Вдруг пришло понимание того, что именно эта женщина и есть его половинка, с которой он хочет прожить остаток своей жизни, сколько бы её ни осталось. И всё сразу всё встало на свои места, как будто сложился, наконец, в одну картинку сложный пазл, который он собирал уже не один год.
Но вдруг подумал, что Катя может и не согласиться на его предложение! Ну, что он может предложить ей? Себя? Наверно он не слишком нужен ей – некрасивый, немолодой мужик, старше её на пятнадцать лет. Деньги? Так  Катя отказалась от денег, которые он предложил ей, хотя в доме матери нечего было есть. Она отказывалась даже сесть с ним за стол, уставленный деликатесами, хотя он видел, как хочется ей ощутить забытый вкус осетрины и попробовать пирожное. От  мысли, что получит отказ, весь он покрылся холодным липким потом.
- Ну, надо же, как это страшно, когда понимаешь, что любимый человек может отказаться от тебя! И что пережила бедная Катя, когда муж бросил её, не дав забрать из дома даже одежду, и отняв самое дорогое для женщины – её детей…
- Может быть, за то время, что она проведёт в больнице, я смогу стать для неё кем-то большим, чем просто хозяин дома, в котором она работает. Пусть пока только другом, ну, или хотя бы покровителем. А потом я окружу её такой любовью и таким вниманием, что она не сможет от меня отказаться. Просто не надо торопить события. Иногда лучше немного подождать…
…В то время как  господин Тарасов мчался в автомобиле по Москве, Катя тоже думала о нём. Но  мысли её были далеко не так приятны, и радужны, как мысли мужчины. Она думала о том, что ещё задумал этот человек, чего ещё он хочет получить от неё.
- Прошло  уже две недели, как я стала его любовницей. Теперь моё тело принадлежит ему. И больше у меня ничего нет. Но ведь такие люди, как Семён Ильич, ничего не делают просто так, у них на всё есть дальний прицел. Господи, что ему ещё от меня надо? Что он придумал? Ведь не замуж он  хочет меня позвать! – усмехнулась такой крамольной мысли молодая женщина. – Вот, через несколько дней явится с отдыха его мадамка, и всё снова станет, как и раньше! Разве что… О, Боже! Да как же я раньше-то не подумала об этом! Ну, конечно же! Наверняка всё так и есть!
Как-то Семён Ильич сказал, что очень любит детей. А мадамка, наверно,  или не может, или не хочет родить ему сыновей. Сейчас многие женщины не хотят портить беременностью свою фигуру, отполированную изнурительными занятиями в фитнес-клубах, строгими диетами и многими сеансами у дорогого массажиста. Вот,  мне и предложат  выносить ребенка Семёна Ильича, чтобы отдать его в их семью. Господи, вполне возможно, что я уже беременна от него! Хотя, какой теперь ребенок – после  ударного курса антибиотиков! Никто не позволит мне родить его! Но кто помешает ему проделать это со мной ещё раз, когда я выздоровею, и приду в себя?! Но неужели мадамка не будет против того, что муж спит с другой женщиной, и эта женщина рожает от него детей?.. Вот уж паскудные времена настали – ни морали у людей, ни нравственности, ни самой обычной доброты…  Тошно-то как…
От этих мыслей сердце Кати забилось много быстрее обыкновенного,  в висках застучало, а перед глазами поплыли блестящие разноцветные круги.
В ординаторскую сразу пошёл сигнал – с больной женщиной опять что-то не в порядке. Через несколько секунд в палате появился врач, и увидел, что важная больная, за которую мужик отстёгивает им такие бабки, рыдает в голос.
- Что у нас случилось, милочка? У вас что-то болит? – спросил врач, быстро прилаживая манжету тонометра у неё на предплечье. Только пока ничего не говорите! Сначала я должен померить давление и пульс…
Оказалось, что давление у молодой женщины подпрыгнуло до небес,  частота пульса  выражается трехзначной цифрой, хотя в состоянии покоя не должна превышать шестидесяти ударов в минуту.
- Это что ещё такое? Только инсульта нам тут не хватает, - чуть слышно пробормотал врач, быстро вскрывая ампулу, и набирая лекарство в шприц.
Сделав укол в вену, врач придвинул стул к постели больной, и сел. А потом схватил её за запястье, и стал считать пульс.
Через несколько минут лекарство подействовало, и лицо женщины приняло свой обычный цвет, а пульс понизился до восьмидесяти.
- Ну, а теперь говорите, что явилось причиной вашей истерики. Вас кто-то обидел? Ведь не на ровном же месте у вас так подпрыгнуло давление!   
- Никто меня не обижал, доктор. Просто, вспомнила кое-что, и вот, не смогла сдержать себя.
- Ну, ладно. Не хотите говорить, не надо. Только, боюсь, что эти «воспоминания» не доведут вас до добра – вы вполне можете умереть от инсульта, не дожив и до сорока. А вам это надо? Так что постарайтесь вспоминать что-нибудь более приятное!
- Ну, тогда я лучше посплю, - сказала Катя.
И врач понял, что в жизни этой молодой, симпатичной женщины просто нет ничего хорошего, о чём она могла бы подумать.
- Отдыхайте, милая! – похлопал врач ладонью по руке Кати. – А вечером обещал приехать Семён Ильич.
- Да, он говорил мне, что приедет.
- Скажу по секрету, детка, очень он за вас переживает. Наверно, любит сильно!
- Да что вы, доктор! Ну, кто сейчас помнит о любви? В наше время любую женщину можно купить, причем, совсем недорого. И зачем тратить драгоценное время на утомительное ухаживание, подарки и прочие там муси-пуси?!
- Вы неправы.  Не буду спорить - конечно, времена сейчас изменились, люди стали грубее, а человеческие отношения проще – из них совсем исчезла романтика. Но любовь всё-таки осталась. Хотя, вполне допускаю, что со временем она исчезнет тоже. Но это отнюдь не ваш случай! Я уже пожилой человек, и многое повидал в жизни, уж поверьте! Этот мужик по уши влюблён в вас!  Вы бы знали, какие деньги он тратит на ваше лечение! А если бы всё было так, как вы говорите, он просто привез бы вас в больницу, и оставил тут, а сам купил бы себе другую даму – красивую, молодую и здоровую. Ведь, правда?
- Не могу сказать, что вы убедили меня, милый доктор. Но, по крайней мере, вы посеяли у меня в душе семена сомнения. Теперь я уже ни в чём не уверена! Но я надеюсь, что смогу выкарабкаться, как бы тяжело мне ни было. Мне просто некуда деваться. Ведь у меня на руках старая мать и крошечный ребенок. Я не могу оставить их одних на произвол судьбы!
- Молодец, девочка! Так и надо. Знаете притчу о двух лягушках, которые попали в кувшин с молоком? Одна из них сразу сдалась, и утонула, а другая из последних сил боролась за жизнь. Она плавала, быстро перебирая лапками, и уже через несколько часов взбила кусок масла. И тогда, взобравшись на него, смогла выбраться на волю. Вот так.
- Да. Хорошая аллегория, - усмехнулась Катя. - Я действительно лягушка. Только попала я отнюдь не в молоко, а вот уже почти два года барахтаюсь по уши в дерьме. И барахтанью этому нет конца и края. Ведь из дерьма масла не получится, сколько ни бейся!
- Ну, вот! Вы опять! Поверьте, всё будет хорошо! Семён Ильич вытащит вас из любого болота, в котором вы увязли. И вы ещё будете счастливы с ним! Ну, а сейчас я пойду. Больные ждут!
- Спасибо вам, доктор, за добрые слова!
- Не за что, милочка!
Доктор вышел из палаты, а Катя решила, что сегодня же узнает о дальнейших планах Семёна Ильича. И если всё действительно так, как она думает, то просто встанет, и уйдёт из больницы, лечение в которой оплачивает её хозяин. Ей не нужны подачки, за которые нужно платить такую непомерную цену!
Наконец, глаза Кати закрылись, и она окунулась в сон. Видно, в том шприце, кроме лекарства от гипертонии, было ещё и легкое снотворное. Ведь самое лучшее средство, чтобы привести сосуды в порядок – это нормально выспаться, и не нервничать…
…Проснувшись через несколько часов, Катя почувствовала себя несравненно лучше. Кажется, от её повышенного давления не осталось и следа.
В это время приехавший Семён Ильич разговаривал в коридоре с врачом.  Тот специально поджидал его там, чтобы рассказать о том, что случилось с его протеже.
- Вы точно знаете, что её никто не навещал?
- Нет. Поверьте, здесь к ней очень хорошо относятся, у неё нет причин для волнений. Так что, думаю,  причину надо искать в её прошлой  жизни.
- Да уж, хлебнула Катенька по самое «не балуйся».
- Вы уж понежнее с ней сегодня.
- Обещаю. Я не могу потерять её. Эта женщина слишком дорога мне!
- Кажется, она в этом совсем не уверена.
- Так затем я и здесь, чтобы убедить её в своих чувствах!
- Ну, старайтесь, дружок! И, как говорится, «семь футов вам под килем»!      
Мужчины пожали друг другу руки, и разошлись. Врач пошел к себе в ординаторскую, чтобы переодеться перед уходом домой, а Семён Ильич открыл дверь в палату Кати.
- Ну, вот  и я! Как ты себя чувствуешь, Катя? – спросил мужчина, выставляя на стол принесённые фрукты и то, что приготовила специально для неё повариха – куриный бульон, пирожки с мясом, и кусок яблочного пирога.
- Спасибо, у меня всё хорошо.
- Я сейчас встретил в коридоре твоего врача, он сказал, что сегодня у тебя подпрыгнуло давление.
- Не берите в голову. Так… Привиделось что-то…
- Ладно. Об этом потом. Сейчас я буду тебя кормить.
- Вы? Меня? – ахнула молодая женщина. – Кому сказать, не поверят…
- А мы никому не расскажем, - сказал он, и, открыв судок с бульоном, стал аккуратно кормить её.
- Божественно вкусно.
- Тут ещё пирожки с мясом и кусок пирога с яблоками.
- Но я больше не могу!
- Тогда мы продолжим немного позже. Ладно?
- Ладно.
- Катя…
- Да?
- Я очень хочу тебя поцеловать. Можно?
- Зачем вы спрашиваете, Семён Ильич? Вы прекрасно знаете, что вам можно всё.
Семён встал, наклонился над кроватью, и целовал губы Кати, а потом перешёл на то, что виднелось в вырезе её ночной сорочки.
- Я так соскучился по тебе, Катенька! Как бы я хотел оказаться сейчас с тобой в спальне!
- К сожалению, сейчас это невозможно.
- Я понимаю.
- Кстати, когда приезжает из дальних стран ваша жена? Не думаю, что мадамка потерпит моё присутствие в доме, когда узнает, что муж изменяет ей со мной! И что тогда вы будете делать, Семён Ильич?
- Как ты назвала её? Мадамка? – искренне удивившись, захохотал Семён.
- Так зовут её все в вашем доме. Это вырвалось у меня случайно. Простите…  Я должна уважать свою хозяйку…
- Но почему мадамка, Кать?
- Просто она приказывает прислуге называть её «мадам». А так как на «мадам» она явно не тянет, то и получила это прозвище – «мадамка». Народ ведь не обманешь, как ни пыжься… И болонка никогда не превратится в волкодава. Так вы не ответили, Семён Ильич! Когда явится с отдыха ваша жена?
- Я не хотел говорить тебе раньше времени, Катенька, но… Тебе не о чем волноваться. Она больше никогда не появится в моём доме.
- Не поняла… Как это? – удивилась Катя. – И почему?!
- Просто мы с Нелли вовсе не супруги, и  живём, так сказать,  «во грехе». Сейчас это принято называть гражданским браком. Не скрою, иногда было желание сделать её настоящей женой – годы-то идут, хочется, наконец, прибиться к одному берегу. А что? Молодая, красивая, не слишком глупая… Где лучше-то искать?  Все они белые и пушистые только до того момента, как получат обручальное кольцо на правую руку. А думают лишь об одном – как бы запустить руку в кошелёк мужа. Мелкие хищницы, одно слово… Потом подумал, что сделаю ей предложение, когда достроят наш загородный дом, и мы переедем. Но там вдруг появилась ты, и мне стало совсем не до женитьбы...
- Я не знала…
- Так и я сначала не знал! Увидел тебя, аж голова закружилась. Думал, получу тебя, утолю страсть, и всё снова встанет на свои места. Да не тут-то было! Всё стало только ещё хуже. Ты моё наваждение… Помнишь тот день, когда Нелли узнала, что ты лежала в психушке, и хотела уволить тебя? Ты встала перед ней на колени, но она была неумолима…
- Господи, она рассказала вам! Какой стыд…
При этих словах бледное лицо Кати, действительно, сильно покраснело, а на глазах выступили слёзы.
- Это ей,  стерве, должно быть стыдно, а не тебе! Так вот, когда я услышал, с каким удовольствием она смакует то, как издевалась над женщиной, попавшей в безвыходное положение, я твердо решил, что расстанусь с ней. И её поездка за границу – это просто, так сказать, прощальный подарок женщине, которая почти два года прожила со мной в одном доме. Я уже купил ей квартиру в Москве,  положил на её карточку приличную сумму денег, и отвёз  чемоданы с  тряпьём в её новое жилище. Так что, из аэропорта она поедет прямо туда. 
- И вы останетесь один?
- Ну, почему один, Катенька? Ты ведь останешься со мной? Или нет? Только, прошу тебя, не давай ответ сразу. Сначала подумай хорошенько.
- Вы предлагаете мне стать мадамкой вместо Нелли Ивановны?
- Почему же мадамкой? Ты будешь моей законной женой, Екатериной Тарасовой. Если захочешь… Я никому не позволю обидеть тебя, обещаю! И дам тебе и твоим родным всё, что захотите. Тебе не придётся больше заниматься уборкой и питаться одной картошкой всю зиму…
- А как же любовь, Семён Ильич?
- Да, я знаю, что ты не любишь меня. Но вполне достаточно, что тебя люблю я. Мне нужно обычное человеческое тепло и твоя дружба. Ведь дружбу-то ты сможешь мне дать?
- Вы, наверно, захотите детей в браке? – спросила Катя, у которой всё-таки оставались некоторые сомнения в искренности мужчины, и она хотела хоть немного развеять их.
- Не скрою, всю жизнь я мечтал о большой семье. Но, к сожалению, я не могу иметь детей – по молодости сильно простыл, и врачи однозначно сказали, что отцом мне не быть. Если ты позволишь, я стану отцом твоему Стасику. Но раз ты заговорила о детях, значит ты… согласна? Или я ошибаюсь, Катенька?
- Да, я согласна. Я буду вам хорошей женой, и никогда не заставлю страдать по моей вине. Только обещайте, что не будете требовать от меня больше того, что я смогу вам дать, Семён Ильич!
- Обещаю…
С этими словами Семён достал из кармана бархатную коробочку, и вложил её в руки своей будущей жены.
- Это тебе, Катя. Я купил его, ещё не зная твоего ответа. Но в любом случае оно стало бы подарком, даже если бы ты мне отказала. А теперь пусть оно будет залогом нашего обручения.
- Боже мой! Как давно я не носила бриллиантов! Не прошло ещё и двух лет, а кажется, что позади уже целая жизнь…
- И на этом мы поставим жирную точку. Пусть прошлое остается там, где ему положено быть – далеко позади, и не мешает настоящему, и, тем более, будущему.
- Вы правы. Не стоит каждый день царапать едва зарубцевавшиеся раны. От этого никому не будет лучше. Я постараюсь забыть о том, что случилось. Ведь вы поможете мне сделать это? Правда, Семён Ильич?
- И ты ещё сомневаешься в этом?! Только… Почему Семён Ильич, Катя? Ведь с этой минуты ты - моя невеста, и вполне можешь сказать мне «ты», и назвать просто Семёном. Ну, или как тебе больше нравится.
- Хорошо. Я постараюсь, Семён Ильич. Только, пожалуйста, не торопите меня! А теперь вам пора ехать. Ведь завтра вы будете весь день решать проблемы в своём офисе. Вам надо как следует отдохнуть. Вы же наверняка плохо спали сегодня ночью на этом узком, неудобном диванчике!
- Господи! Первый раз в жизни кто-то позаботился обо мне! Не скрою, это приятно. Ты права, мне и в самом деле пора ехать. Что привезти тебе завтра?
- Ничего не надо, у меня всего более чем достаточно!
Катя посмотрела на стол, где стояли несколько пакетов сока, фрукты и сладости.
- Хорошо. Тогда я сам решу, чем побаловать тебя!
Семён снова наклонился над постелью Кати, и долго не мог оторваться от  её губ.
- Выздоравливай милая! – сказал он, и вышел из палаты…
…Благодаря нежным заботам Семёна Ильича, дорогим лекарствам и полноценному питанию Катя быстро пошла на поправку. Уже через три недели жених забрал её из больницы, и привёз в свой дом.
К этому времени Катя  была с ним на «ты», и называла Сенечкой, что приводило мужчину в восторг – так нежно и тепло  звучало это имя из её уст.
Приехав домой, Катя с помощью Семёна Ильича сразу поднялась в спальню жениха, которая теперь становилась и её спальней тоже, и легла – такие нагрузки были ей ещё не по силам.
- Ну, чего ты хочешь, дорогая? – спросил Семён, садясь рядом с ней. – Может быть сок? Или стакан минералки? А может, ты хочешь принять ванну? Я скажу горничной, она поможет тебе помыться. Конечно, я с удовольствием сделал бы это и сам, но, боюсь, мне не выдержать этой сладкой пытки…
При этих словах жениха бледные после болезни щеки Кати покрылись нежным румянцем – молодая женщина поняла, о чём он хочет сказать ей. Да и сама она видела, с каким трудом он заставляет себя оторваться от её губ, и как хочет оказаться в её спальне…
- Сенечка, больше всего сейчас я хочу увидеть маму и своего сына. Я так соскучилась! Ты можешь попросить Витю привезти их сюда, хоть ненадолго? Прошу тебя…
- Никуда не надо ехать, Катенька! Стасик спит в соседней комнате, и Марья Петровна задремала тоже. Я не стал будить их. А как только наш проказник проснётся, оба сразу явятся! Они ведь тоже соскучились по тебе!
- Господи, какой ты молодец! – сказала Катя, и вдруг, совершенно неожиданно для себя, притянула к себе его голову, и поцеловала.
- Ты разрешишь мне сегодня ночевать в этой спальне, или мне переночевать в комнате для гостей? – спросил Семён, когда Катя выпустила его из своих объятий.
- Ну, как я могу прогнать хозяина из его собственной спальни?! – улыбнулась женщина.
- Вот и славно, - облегчённо вздохнул Семён. – Теперь осталось дождаться ночи. Кстати, повариха там хлопочет вовсю!
- А что? Разве сегодня какой-то праздник?
- Конечно, праздник! В доме, наконец, появилась хозяйка!
- И все, конечно, знают об этом?
- Ну, прости. Не удержался!
- Да ладно! Какая теперь разница!
- Ты не представляешь, как все обрадовались, что хозяйкой дома станешь ты! Я даже не предполагал, что все тут так ненавидели Нельку.
- А знаешь, что я подумала, когда в первый раз увидела её?
- Что?
- Где глаза у мужиков, когда они женятся на таких стервах…
- Ну, самое главное, что я вовремя исправил ошибку, и избавился от этой женщины! Кстати, как ты смотришь на то, чтобы завтра поехать в ЗАГС, и оставить там заявление? Ты сможешь выдержать эту поездку?
- Всё зависит оттого, милый, смогу ли я хорошо выспаться этой ночью, - улыбнулась Катя, и бросила на Семёна быстрый взгляд.
- Ну, в конце-концов, несколько дней с этим можно и подождать, правда? – улыбнулся в ответ мужчина, который знал, что вряд ли сможет заснуть в эту ночь, если рядом будет его Катя…
В дверь постучали, и через секунду Катя уже обнимала мать, и целовала сына. А Семён вышел из комнаты, оставив дам одних.
- Как ты, девочка моя? – спросила Марья Петровна, глядя на похудевшую  дочь.
- Нормально, мама. Семён Ильич уже сказал тебе?
- О чем, детка?
- Он сделал мне предложение стать его женой, и я приняла его.
- Вот и славно. Думаю, он будет тебе хорошим мужем и отцом нашему мальчику. Только вот мадамка… С ней-то как быть? Ведь просто так она его не отпустит, проклятая!
- Они не были мужем и женой, Нелли просто жила в его доме. Теперь Семён Ильич купил ей квартиру, дал денег, и это всё…
- Тогда всё в порядке. А то я боялась, что будет развод, и там  на тебя опять выльют целый ушат грязи. А ты после болезни, вот нервы-то, не дай Бог, и не выдержат…
- Теперь с моими нервами всё в порядке. Сеня сказал, что все мои заботы берет на себя.
- Как ты сказала? Сеня?
- Ну, да…
- Значит, всё между вами сладилось, раз Семён Ильич превратился для тебя в Сеню. А то, думала, может, скрепя сердце, от безысходности замуж идёшь, чтобы сына поднять.
- Нет, мамочка. Нравится он мне, и чем дальше, тем больше. Такого мужчину просто невозможно не полюбить!
- Слышала я, он тебя от смерти спас.
- Да. Если бы не он…
- Будь благодарна за это, девочка.
- Постараюсь, - улыбнулась Катя, подумав о предстоящей ночи, которой с таким нетерпением ждал Сеня…
…После ужина все остались сидеть за столом.
- Ну, что? – сказал хозяин дома. – Свадьбу дома будем устраивать, или в ресторане?
- Ой, Сенечка… Не надо никакой свадьбы, прошу тебя!
- Как это не надо, а?! Я хочу, чтобы все узнали, какую женщину подарила мне судьба!
- Вот именно этого я и боюсь. Ты  человек публичный, твоё имя часто появляется на страницах газет. Наверняка этой свадьбой заинтересуются какие-нибудь папарацци из желтой прессы. Они начнут копаться в моём прошлом, и обязательно тиснут статейку о том, что жена бизнесмена Тарасова меньше двух лет тому назад отлежала пару месяцев в психушке, а потом работала в его доме уборщицей. Все твои знакомые будут показывать на меня пальцами, и смеяться нам вслед. Мне этого не пережить… К тому же эта газета может случайно попасть в руки моего мужа, и неизвестно, что предпримет  его новая жена…
- Понял. Что ж! Тогда мы отметим наше бракосочетание в кругу своей семьи. Лады?
- Лады, - согласилась Катя.
- Только фата и белое платье обязательны. Согласна?
- Ну, конечно, согласна.
- И венчание в церкви, чтоб на всю оставшуюся жизнь.
- Да, милый. На всю оставшуюся жизнь!
От избытка чувств Семён схватил Катю за плечи, и поцеловал в зарозовевшую от смущения щёку.
- Ты что, Сенечка? Мы же не одни…
- Ладно, молодежь, не смущайтесь! – улыбнулась Марья Петровна. – Мы с внуком на улицу пойдём. Погода хорошая, немного погуляем перед сном, чтобы лучше спалось.
- А ты, Катенька, чем сейчас займешься? – спросил Семён Ильич.
- Я бы прилегла, Сенечка. После месяца в больнице устала немного.
- Пойдём, я помогу тебе лечь, - сказал будущий муж, и, скрывшись в спальне, уже не вышел оттуда до утра.
Утром они встали поздно. Конечно, о том, чтобы Семёну Ильичу ехать в офис, не было и речи. Быстро позавтракав, они сели в автомобиль, и поехали в Москву, чтобы оставить в ЗАГСе заявление на регистрацию брака.
- Ну, а теперь куда? – спросил Семён у Кати, которая с этой минуты стала его официальной невестой – через месяц, в середине августа, они вернутся сюда, чтобы стать мужем и женой.
- Наверно, домой. Куда же ещё?
- Поехали. Но по дороге мы заглянем ещё в одно место, - предложил мужчина.
- А можно узнать,  что это за место?
- Ювелирный магазин, конечно. Нам надо купить обручальные кольца. А свадебный подарок я куплю тебе сам. Не возражаешь?
- Господи! Каким чудесным образом изменилась моя жизнь! Золотые кольца, подарки… А ещё пару месяцев тому назад я не могла мечтать даже о паре  зимних сапог!
- Кстати, о сапогах и всём остальном. Как только ты немного окрепнешь, мы обязательно опустошим какой-нибудь магазин. Моя жена должна иметь только самое лучшее. А пока напиши, что нужно купить Стасику. Я пошлю в магазин своего шофера. Витька парень понятливый, к тому же у него сын чуть постарше нашего. Думаю, должен справиться. И про мать не забывай. Ей тоже не помешает обновить свой гардероб.
- Я не спрашиваю, насколько ты богат, Сенечка, только скажи, это не пробьёт брешь в твоём бюджете? Ты что-то очень размахнулся сегодня. А ведь совсем недавно столько денег вбухал в этот дом, да ещё квартира мадамке…
- С этого момента деньги не должны волновать тебя, Катенька. Знай только одно - я сумею достойно содержать жену и ребенка. К тому же, скажу по секрету, тех денег, что я уже заработал, хватит нам, Стасику, и даже нашим внукам!
- Имей в виду, что я выхожу за тебя замуж вовсе не из-за денег.
- Правда? – улыбнулся мужчина, и взглянул на будущую жену. – А из-за чего?
- Просто хочется иметь рядом настоящего мужчину, рядом с которым можно почувствовать себя  слабой женщиной…
- Ну, что ж! Я рад, что в твоих глазах кажусь настоящим мужчиной. Это дорогого стоит!
- Сенечка…
- Да?
- Я тебя обманула.
- Это как?
- Я выхожу за тебя вовсе не затем, чтобы иметь опору в жизни, хотя и это, конечно, здорово. Просто мне очень хорошо с тобой.
Услышав такие слова от любимой женщины, Семён  свернул на обочину, и остановил автомобиль.
- Значит, я всё-таки сумел завоевать тебя, моя королева? – спросил мужчина, заключая её в объятия.
- Да, я недолго сопротивлялась…
- Знаешь, пожалуй, ювелирный магазин может подождать. Поехали домой! У нас до обеда будет время на то, чтобы немного побыть наедине… Ты не против?
- Как я могу быть против? Я и сама с нетерпением жду ночи, чтобы  утонуть в твоих объятиях…
С трудом выпустив Катю из рук, Семён нажал на газ, развернулся на повороте, и помчался в посёлок…
…Так и шла их жизнь. Через месяц Семён и Катя тихо расписались, и стали супругами. А потом священник обвенчал их в местной церкви. Теперь Семён Ильич оформлял усыновление маленького Стасика. 
Со временем супруги всё больше узнавали друг друга. К счастью, ни он, ни она не находили в своих половинках ни одного качества, которое было бы неприятно. Кажется, это был тот случай, когда муж и жена идеально подошли друг к другу, и теперь, наконец, им обоим можно было расслабиться, и получать от жизни удовольствие.
Но Катя, наученная горьким опытом, не обольщалась. Ну, да, конечно! Сейчас Семён увлечён ею, и исполняет малейшее её желание, а их ночи полны страсти и нежности. Но ведь так было и в прошлый раз! Её Саша был так внимателен, и так тонко чувствовал все нюансы её настроения! К тому же она родила ему очаровательных детей. И всё равно! Вот, поманила какая-то красотка, он и был таков! Поэтому, несмотря на то, что всё в её жизни было хорошо, она не могла расслабиться, и всё чаще муж замечал чуть заметную складочку между её бровями.
- Ну, что опять не так, Катю-юш? – как-то спросил  Семён, лежа в постели,  и с нетерпением ожидая, когда супруга, сидящая на пуфике перед зеркалом, расчешет свои длинные волосы,  заплетёт их в косу на ночь, и придёт к нему.
- Откуда ты взял, что что-то не так, Сенечка? У меня всё в порядке!..
…Она не хотела делиться с мужем  сомнениями и страхами, которые мучили её с каждым днём всё больше и больше. Ну, чем он может ей помочь? Своими самыми искренними клятвами в любви и заверениями в вечной верности? Или напоминанием о том, что поклялся быть верным ей не только перед людьми, но и в церкви, перед Богом и святыми иконами? Да разве может что-то остановить мужика, если ему приглянулась другая женщина? А уж ушлые девицы постараются увести его из семьи! Конечно, Сенечка не так красив, как её бывший супруг, да и годами постарше, но и он весьма импозантен. И, как оказалось, очень богат. Так что, быть писаным красавцем ему совсем не обязательно. Бабы и так не оставят его в покое! И его уход из семьи – это только дело времени…
В очередной раз придя к такому выводу, Катя тяжело вздохнула. К этому моменту её коса уже была заплетена и переброшена за спину, пора было ложиться в постель.
Юркнув под одеяло, молодая женщина сразу оказалась в объятиях мужа.
- Ну, говори! Что мешает моей жене быть счастливой? Может, ей необходим золотой браслет на ручку?
При этих словах на ладони мужчины оказалась коробка с очередным подарком для любимой.
Катя взяла подарок, и открыла бархатную коробочку.
- О, Боже, какая прелесть! – не смогла сдержать восторга молодая женщина, и сразу нацепила дорогую вещицу на руку.
- Надеюсь, теперь проблема исчерпана? – улыбнулся Семён.
- Какая проблема? Нет никакой проблемы…
- Ладно. Будем думать, - сказал мужчина.
Он уже перебрал в уме все варианты, но так и не мог понять, что заставляет жену так нервничать, что иногда у неё подрагивают пальцы.
- Нет, так не годится. Надо сегодня же выяснить, что случилось, - подумал мужчина.
А жена уже прижималась к нему всем телом, и от этого у него ехала крыша. Но он решил, что сегодня приятные занятия могут и подождать.
- Так что у тебя случилось, малышка? Скажи мне честно, и я сделаю всё, чтобы избавить тебя от проблемы. У меня много влиятельных знакомых, они  смогут помочь в любом деле. Ну, не держи в себе свою тайну! Доверь её мне…
- Да нет никакой тайны, Сеня! Просто я считаю, что недостаточно хороша. А так хочется быть красивой!
- Кто тебе сказал такую глупость? – удивился Семён.
Вот уж этих слов от жены он никак не ожидал – её внешность его очень даже  устраивала.
- Никто. Сама дошла!
- Ну, смотри, Катерина!  Ты сама этого захотела! Предупреждаю, будет больно!
- Я потерплю…
…Уже на следующий день он повез жену в клинику на приём к пластическому хирургу.
- Доктор, - сказал Семён, когда попал в кабинет к врачу. – Моя жена хочет быть красивой!
- Не понял. Что её не устраивает в собственной внешности? По-моему, она и без нашей помощи хороша. Куда уж лучше!
- Сам-то я тоже так думаю. Теперь попробуйте убедить в этом её!
Но никакие уговоры врача не помогли – она хотела стать настоящей красавицей, и ради этого была готова терпеть любую боль. Ведь от этого зависело её семейное счастье!   
- Ладно, - пошёл, наконец, на уступки хирург. – Мы чуть-чуть изменим форму вашего носика, капельку поднимем вверх брови, и уберём носогубную складку. Ещё я советовал бы вам изменить цвет волос, и не пренебрегать макияжем, но это уже в компетенции косметического салона.
- И в результате этого я буду красива? – не слишком поверила словам врача  Катя.
Она считала, что для того, чтобы  стать красивой, ей придётся полностью перекроить всё лицо. Но ведь профессионалу виднее…
- Вы будете неотразимы, мадам! Гарантирую…
- Действуйте, Глеб Константинович! – тряхнула головой молодая женщина, и вопросительно посмотрела на мужа.
- Я согласен. Желание жены для меня закон!
- Тогда сдаёте анализы, и привозите жену сюда, как только они будут готовы. И уже через неделю получите её назад. Правда, через неделю её внешний вид будет ещё не таким, каким она себе это представляет. Но через месяц запаситесь  оружием – будете отгонять пистолетом  от жены назойливых воздыхателей!
Все рассмеялись, и  разошлись – врач пошёл навестить больных, прооперированных вчера, а муж и жена Тарасовы поехали домой.
Через несколько дней они вернулись в клинику, где хирург внимательно просмотрел результаты анализов.
- Кажется, здесь всё в порядке, - сказал он. – Ну, как, вы ещё не передумали ложиться под нож?
- Нет, не передумала…
- Тогда прощайтесь с мужем, и пошли…
Врач и Катя пошли в палату, которую оплатил супруг, а Семён поехал домой, чтобы вернуться сюда завтра.
Дом без Кати показался ему каким-то чужим и очень невесёлым. Единственно, что подняло его настроение, это возня с сыном, который уже узнавал его, и от нетерпения подпрыгивал в своей кроватке, когда отец входил в комнату. 
Но впереди была ещё ночь без жены. А он уже так привык, что она всегда рядом, его Катя! И мог уснуть, только тесно прижавшись к ней. Сегодня же он выпьет пару глотков коньяка, чтобы снять стресс и уснуть. Он волновался за Катю. Всё-таки операция, какая бы простая она ни была, это всё-таки операция, и во время неё произойти может всё, что угодно. А он не переживёт потери!
Теперь Семён уже ругал себя за то, что разрешил ей издеваться над своим лицом. Не надо идти на поводу у женщины! А потом подумал, что просто не смог бы отказать ей ни в чём.  И, наверно, достал бы и луну с неба, если бы этого захотела его ненаглядная Катенька…   
…К счастью, все его волнения были напрасными, и через неделю он привёз жену домой. Правда, под глазами у неё разлились огромные лиловые синяки,  нос распух, а часть лица была скрыта под повязками, но, главное, она была теперь дома. А остальное он как-нибудь переживёт!
В назначенное время он снова повёз жену в клинику, где бинты с неё сняли, а потом Катя сразу поехала в косметический салон,  и, не показав мужу промежуточный результат,  отослала его от себя.
- Поезжай на работу, милый. Мы увидимся вечером!
Вечером водитель привез её домой.
Муж, с нетерпением ожидающий  приезда супруги, выскочил её встречать.
- Ты, - выдохнул он, увидев жену, но не кинулся к ней, как делал это обычно, а остановился в изумлении, и обессиленно прислонился к дверному косяку.
- Я, Сенечка! – улыбнулась Катя, став при этом ещё прекраснее.
Ну, кто бы мог предположить, что, в принципе,  небольшие изменения, могли привести к такому неожиданному результату! Раньше, глядя на жену, Семён видел симпатичную женщину. Теперь перед ним стояла настоящая красавица. Врач знал, о чём говорил! Несколько добавленных им штрихов сделали её просто неотразимой. А умелый макияж и волосы цвета спелой ржи, уложенные в сложный узел, просто не давали отвести от неё глаз.
- Господи! И что же теперь будет-то, а?! Ведь уведут, как пить дать уведут! – с ужасом думал Семён, а улыбка жены становилась всё шире.
- Что же ты молчишь, Сенечка? Нравится тебе, что получилось? Или нет?
- Да, ты добилась, чего хотела. А мне-то теперь что делать?
- Не поняла…
- Не поняла она, - заворчал Семён. - Теперь только и смотри, как бы жену не увели! Нет, на такое я не подписывался…
- Значит, теперь мы поменялись ролями, - засмеялась Катя.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Теперь ты будешь переживать.
- А до этого что? Ты переживала?
- А то нет! Ночью в холодном поту просыпалась – здесь ты, со мной, или какая-нибудь молоденькая стерва тебя к себе переманила…
- Так вот  из-за чего ты на такие муки решилась… Дурочка ты моя маленькая! Я ж тебя люблю! И зачем мне какие-то молоденькие стервы? Я свой выбор сделал. Видишь, сорок семь лет ждал, и всё-таки дождался!
- Ты  можешь не волноваться, Сенечка. Я тоже не из тех баб, которые ищут приключений на свою голову.  Я очень ценю семейное счастье, и не хочу его потерять. Ты стал очень дорог мне. А это – просто так, страховка. На всякий случай…
Семён схватил жену на руки, и весело захохотал. Вот, как оно бывает в жизни!..
…Шло время. Пришла и закончилась золотая осень, наступил  суровый, слякотный ноябрь. Дни стали совсем короткими, а солнце почти не появлялось на небосводе, чтобы порадовать людей своим ласковым светом.  По всему чувствовалось, что зима   не за горами.
Годовалый малыш уже уверенно топал ножками, и, завидев отца, бежал навстречу. Семён хватал его на руки,  подкидывал вверх, и целовал в румяные щечки, а мальчик весело хохотал, и просил подкинуть его ещё разок. 
В ноябре супруги Тарасовы широко отметили первый день рождения сына. Народа на торжество собралось много. Это были друзья Семёна Ильича, хорошие знакомые и сотрудники его компании. Со стороны жены на банкете была только её мать, Марья Петровна, да две подруги Кати, вместе с которыми она училась в академии.
Праздник получился веселый, правда, не для малыша, а для его родителей. Сам он в своём нежном младенческом возрасте едва ли мог понять, почему в их доме появилось столько народу, и почему каждый дядя и каждая тётя  обязательно хочет взять его на руки, и поцеловать. Совсем скоро малыш так устал от шума и суеты вокруг себя, что закапризничал, и его быстро унесли в детскую, чтобы покормить и уложить спать.
А Семён Ильич услышал столько дифирамбов  в адрес своей очаровательной супруги, что тоже мог бы  заплакать, как маленький Стасик, только по другому поводу, и тоже с удовольствием удалился бы в свою спальню. К сожалению, позволить себе этого он никак не мог, поэтому изо всех сил старался делать вид, что комплименты, которые делали мужчины его жене, вовсе даже его не трогают.
- Что же ты творишь со мной, Катька! - отчитывал он её, когда вечер, наконец, закончился, и жена снова занималась волосами, сидя на пуфике перед зеркалом в их спальне. – Это же совершенно невыносимо!
- Ты о чём, милый? – улыбнулась жена, повернув к нему своё лицо, на котором уже не было макияжа. Но и без макияжа она была хороша!
- Да всё о том же! Кажется, никогда в жизни никого так не ревновал! Нет… Надо срочно запастись пистолетом, как советовал доктор, чтобы отгонять поклонников от дверей!
- Глупости не говори! Из твоих знакомых я даже в лицо никого не запомнила. Кстати, если уж на то пошло, это ты настоял на пышном празднике. Меня вполне бы удовлетворил вечер в кругу семьи, ну, и ещё пары твоих близких друзей с женами и детьми. И мне было бы хорошо, и ты не дёргался бы, и ребенок не перепугался бы до слёз такого количества народа.
- Вот, хотел доставить тебе удовольствие.
- И доставил, милый! Я никогда ещё столько не танцевала!..
…Хорошенько подумав, Семён Ильич решил, что подберёт для  жены место в своём офисе. Катенька давно говорит, что скучает, когда его нет дома. Вот,  и займёт его девочка свою очаровательную головку какой-нибудь несложной работой. А, главное,  будет всегда у него на глазах.  И ему не придётся звонить домой каждые полчаса, чтобы узнать, как там дела, и сказать, как он скучает без неё, и как хочет оказаться рядом со своей любимой женой и сыном.
Узнав о том, что Семён согласен взять её к себе на работу, Катя обрадовалась, и сразу засела за книги – надо было кое-что вспомнить, а кое-что и выучить заново. Ведь со времени получения ею диплома прошло уже больше десяти лет. За эти годы изменилась страна, изменились и законы в ней…
…Сказано – сделано. Уже через неделю Семён Ильич привёз жену в свой офис, и посадил в один из отделов. Он заранее переговорил с начальником этого отдела, и попросил загрузить его жену «под завязку», чтобы у неё не оставалось времени гулять по коридору или обсуждать свои дамские проблемы с другими служащими его компании. Но всё же сделать так, чтобы она не падала вечером с ног от усталости, и у неё оставались силы и на мужа.
- Всё понял. Сделаю, Семён Ильич! – сказал мужчина, и улыбнулся.
Он очень хорошо понимал своего шефа. Да, иметь дома такое сокровище – это всё равно, что держать на виду бриллиант в сотню карат. Того и гляди, уведут! И даже страховки не получишь…
…Итак, поработав несколько дней в том отделе, куда её «сосватал» Семён, Катя пришла в его кабинет, и попросила перевести её на другую работу.
- А эта чем нехороша? – удивленно спросил супруг. – По-моему, как раз то, что надо!
- Ты пойми, Сенечка, я аналитик. Я умею анализировать проблемы, и искать способы их решения. А ты занял меня какой-то писаниной. Эта работа мне совсем не нравится.
- Даже не знаю, чем тебе помочь. В моей компании нет аналитического отдела. Разве что отправить тебя в службу безопасности. Они занимаются там проверкой тех компаний, с которыми мы заключаем договора. Вот уж, где живая работа, ничего не скажешь…
- А почему бы и нет? Можно попробовать! – не стала возражать Катя, и на следующий день спустилась на этаж ниже.
  …Уже через неделю она представила ему свои заключения по поводу двух компаний, которые хотели заключить с ними контракт на поставку  оборудования. Претендентов было двое. Причём, по словам опытного сотрудника отдела безопасности, проведшего своё небольшое расследование, обе компании были одинаково привлекательны. Они не имели нареканий  со стороны налоговой службы и не имели банковских задолженностей.
- С господином Скороходовым лучше не связываться, милый! – сказала Катя, подавая мужу тоненькую пластиковую папку со своим заключением.
- Это ещё почему? – удивился Семён. - Лично я склонялся именно к этому варианту. По-моему, Михаил Васильевич Скороходов очень приятный во всех отношениях человек.  Этакий рубаха-парень, балагур. Не то, что этот господин Кузьменко – смотрит букой, лишнего слова из него и клещами не вытащишь.      
- Твой Михаил Васильевич игрок. И всё его благоденствие – это фикция. Колосс явно стоит на глиняных ногах, и в любую минуту может рухнуть. Даю гарантию, что он не расплатится с нами за поставленное оборудование, и мы останемся на бобах. К тому же он находится в заключительной стадии развода с женой, и дамочка, наверняка, оттяпает у него солидный кусок собственности!
- Откуда ты всё это узнала?! – удивился Семён.
- Ну… Порылась в интернете, почитала прессу, изучила некоторые банковские документы и позвонила его жене, сказав, что провожу социологический опрос. Мы быстро нашли общий язык, и почирикали минут сорок о своём, о девичьем…
Семён Ильич открыл принесённую женой папку, и на первой же странице увидел фото господина Скороходова, стоящего где-то в подпольном казино рядом с рулеткой с напряженным лицом – видимо, в игре ему везло далеко не всегда. Впрочем, в казино всегда выигрывает казино, иначе и быть не может!
Прочитав всё остальное, Семён Ильич прошептал, почёсывая затылок:
- Дела…
Видно, выкладки жены окончательно убедили его не связываться с ненадёжным партнёром.
- Так, ну, а что там Кузьменко?
- А вот Фёдор Николаевич очень приличный мужчина. Все свои вечера он проводит в кругу семьи. И дела в его компании идут отлично. Я не нашла в прессе ничего дурного о нём, и жена говорит о своём муже очень тепло.
- Ты и ей позвонила, проказница?
- Ну, а как же? В нашей работе нельзя пренебрегать ничем.
- Ладно. Убедила. С этим решили. Теперь займись-ка ты вот чем, девочка моя…
И в руки жены перекочевала для проверки очередная папка с документами.
- Слушаюсь, мой генерал, - сказала Катя, и засмеялась.
- Молодец, Катюха!  - похвалил её муж, и она расцвела от его похвалы.
С тех пор ни один договор в их компании не заключался без её согласия, и уже через несколько месяцев Семён не мог представить, как до сих пор обходился без её острого аналитического ума и природной женской мудрости…
…Ближе к Новому году   Семён заговорил о том, что на праздники неплохо бы съездить куда-нибудь.
- Ну, скажи, куда бы ты хотела поехать, моя королева? Выбирай…
- Никуда не надо ехать, Сенечка. Мне хорошо и тут, с тобой, мамой и Стасиком. Ваше общество меня очень устраивает. Мы можем кататься на санках, пробежаться в лес на лыжах, посидеть вечером у костра во дворе, водить хоровод вокруг ёлки.
- Хорошо, я согласен. Только Новый год мы встретим где-нибудь в ресторане. Я закажу столик. Там ты сможешь показать себя во всём блеске. Зря, что ли, я потратился на твоё новое платье?!
- Ну, что ж! Одну ночь можно и потерпеть, - согласилась Катя, а сердце как-то нехорошо бухнуло в груди, как будто предрекая  крупные неприятности, которые ожидали её впереди.
- Да что это я! – подумала молодая женщина. – Каркаю, прямо как ворона перед дождём! Ну, как человек может знать, что ждёт его впереди? Это просто нервы, и ничего больше. Ведь, когда человек счастлив, он всегда боится  своё счастье потерять…
Итак, тридцать первого декабря супруги Тарасовы собирались на встречу Нового года. Супруг был уже  совсем готов к отъезду, а Катя всё никак не могла поставить точку в своём преображении. Но зато результат был налицо – новое платье красиво облегало фигуру, щеки украшал нежный румянец, а красиво подведенные глаза стали просто огромными, и блестели от приятного возбуждения.
- Ну, как? – наконец, спросила жена, наконец,  весьма довольная полученным результатом.
- Выше всяких похвал, - сказал Семён, целуя руку супруге. - Ты просто обворожительна, дорогая!
- Я рада, что ты по достоинству оценил мои усилия. Ну, что? Поехали?
- Да-да, нам надо поторопиться. Наверняка, мы и так будем последними из гостей!
Накинув шубку на плечи жены, он распахнул перед ней дверь, и вышел из дома. На улице их уже ждал автомобиль с верным Витьком за рулем. Заранее разогретый двигатель  довольно урчал.
Сев в автомобиль следом за Катей, Семён сказал:
- Поехали,  Вить! С Богом!
- Сделаем, - сказал тот, и улыбнулся.
В благодарность за то, что  сегодняшнюю праздничную ночь он проведёт в ожидании, подрёмывая в автомобиле, шеф отсыпал ему денег щедрой рукой. Вот на эти деньги он и купит подарки своей жене и маленькому сыну, да ещё и на спиннинг останется – Витёк был заядлым рыбаком, а денег на приличную удочку всё никак не хватало – жена сидит дома, воспитывая двухгодовалого Ванюшку, а на одну зарплату водилы особо не разбогатеешь! Хорошо хоть, что из дома хозяина исчезла мадамка, и женой Семёна Ильича стала Катерина. Прислуга вздохнула. Хозяин стал спокойнее,  вникал в их проблемы  и иногда подкидывал деньжонок – просто так, по доброте душевной. Наверно, жена доходчиво объяснила, каково это – жить на деньги, что платят за их труд. А может, и сам дошёл. Ильич – мужик умный, не чета некоторым…
…Они быстро домчались, и уже через час выходили из автомобиля, остановившегося у дверей ресторана.
Войдя в зал, супруги сразу увидели свой столик – кажется, он единственный ещё оставался свободным. Остальные были уже заняты нарядными людьми. Почти все мужчины были в смокингах, белоснежных сорочках и галстуках-бабочках, а дамы блестели и переливались в электрическом свете огромных люстр дорогими украшениями.
В углу светилась разноцветными огоньками высокая ёлка, на эстраде  появились музыканты, а центр зала оставался пока пустым. Выпив и закусив, гости смогут потанцевать тут, не отходя далеко от своих столиков.
В таких дорогих ресторанах Катя бывала нечасто, и поэтому чувствовала себя немного скованно. Она села за столик, и, не глядя по сторонам, сосредоточила своё внимание  на папке меню, которое принёс им любезный официант, хотя кушанья и напитки будет, конечно, заказывать муж. Ему это дело не в новинку, а вкусы жены он уже хорошо изучил.
В то время как супруги Тарасовы были заняты выбором блюд  и обсуждали, какое шампанское им лучше взять, со столика, стоящего через один от их стола, за ними внимательно наблюдал мужчина. Впрочем, если честно, то наблюдал он не за семейной парой, а лишь за женщиной, кинув на её спутника лишь беглый взгляд. При этом лицо  мужчины выражало  самое искреннее удивление и некоторую растерянность. Очевидно, он никак не ожидал увидеть здесь эту даму.
Его спутница, красивая молодящаяся дама лет сорока на вид, внимательно  смотрела на него  несколько секунд, а потом зло прошипела:
- Что, увидел симпатичное женское лицо, и уже сделал стойку, кобель?
- Да ты что, Ренат? Даже в мыслях не было на баб глядеть! Ну, зачем мне другие женщины, если у меня есть самая лучшая из них! От добра добра не ищут!
При этом, зная характер супруги, он подумал, что для того, чтобы ухаживать за другой женщиной на глазах у жены,  ему надо быть настоящим самоубийцей. А он самоубийцей не был, и хотел ещё пожить на этом свете.  Хотя, надо сказать честно, судьба повернулась к нему не самой приятной стороной. Да, богатство-то он получил, спору нет,  но какова цена этих денег, которые  теперь он может тратить без счета,  совершенно не получая от этого удовольствия. Ведь за каждый потраченный рубль он должен  отчитаться, как сопливый первоклашка, и, не дай Бог, на какую-то сумму у него не будет оправдательных документов – что купил, когда, и где эта вещь!  Ведь это значит,  он потратил деньги на баб и другие непотребные развлечения, чего никак не могла допустить не в меру ревнивая Рената.
За те два года, что прошли с того момента, как они поженились, Александр с ужасом понял, что  натворил со своей жизнью, расставшись с женщиной, которая любила его, и взяв в жёны это холодное мраморное изваяние, не знающее ни любви, ни привязанности, ни доброты к людям.
Он часто вспоминал о том, что проделала Ренатка с его бедной, безответной Катей. И всё чаще у него появлялась мысль разыскать бедняжку, и поддержать её, если не деньгами, то хотя бы своим добрым отношением к ней. Ведь наверняка она прозябает сейчас в крошечном посёлке, у матери, питаясь картошкой из погреба и мечтая о коробке шоколадных конфет, которые так любит. Но времени на то, чтобы начать поиски бывшей жены всё как-то не было, то почему-то пропадало желание это делать, то жена становилась не в меру подозрительной, а это было чревато – как смог убедиться Александр, его жене человека убрать, что другому комара ладонью прихлопнуть.
И вот теперь, сидя в дорогом ресторане, он увидел за столиком очаровательную даму, очень похожую на его Катю. Только такой он никогда её не видел. Боже, как удивительно красива эта дама, как она грациозна, с каким вкусом одета! И какими любящими глазами смотрит на своего спутника! Неужели это его бывшая?! Нет, скорее всего, женщина просто похожа на Катеньку, только и всего. Но проверить свои догадки стоит! Ведь, если он ничего не узнает об этой паре, то никогда не простит себе этого.
Он снова кинул взгляд на сидящих неподалёку супругов. Взгляд опять был замечен Ренатой.
- Да что тебе там, медом намазано? – спросила женщина, а её брови сошлись на переносице.
- О чем ты? Просто лицо того толстого мужика показалось мне знакомым, и теперь я невольно пытаюсь вспомнить, где его видел, только и всего.
- Какой мужик? Вон тот?
Рената, сидящая спиной к столику, так заинтересовавшему мужа,  повернулась, и посмотрела, кого же увидел там Александр.
- Ну, да.
- Насколько я знаю, это довольно известный в деловых кругах бизнесмен Семён Тарасов. Я удовлетворила твоё любопытство?
- А мог я его где-нибудь видеть?
- Легко. А вот с этой дамой я вижу его впервые. Интересная женщина! И чем-то напоминает твою бывшую жену. Ты не находишь?
- Может быть, - пожал плечами Александр. – Очень тебя прошу, не напоминай мне о ней хотя бы сегодня! Надоело…
Почему-то любое упоминание в семье имени Кати заканчивалось у супругов размолвкой. А сегодня Александр хотел провести приятный вечер, без сцен и скандалов. Впрочем, Ренатка постесняется публично выяснять отношения, и будет только шипеть, как болотная гадюка, оставив скандал на обратный путь. Да и в этом тоже нет ничего хорошего! Когда ведешь машину ночью, да ещё зимой, по скользкой трассе, слушать упрёки супруги удовольствие небольшое.
- Налей мне вина, милый! – попросила Рената, и Александр понял, что инцидент исчерпан.
Сам он судорожно повторял имя бизнесмена, сидящего через столик от них – Семён Тарасов. Он боялся, что забудет его. Через несколько минут, сказав, что ему надо в туалет, Александр вышел из зала. Закрывшись в кабинке, мужчина быстро записал  в записную книжку нужное имя и фамилию, и облегченно вздохнул.
Теперь проблем с поисками у него не будет – он прочтёт в интернете всё, что найдёт  об этом человеке. Наверняка, там можно найти и его адрес. Тогда он поедет по этому адресу, и разузнает всё об их семье. Обычно люди хорошо осведомлены о том, что происходит в семьях у соседей. Особенно, если живут эти соседи в небольших посёлках. Чего никак не скажешь о москвичах. В мегаполисе люди могут прожить в своих квартирах бок о бок долгие годы, и даже не знать, как зовут человека, живущего в квартире рядом. Почему-то  Александр был уверен, что господин Тарасов живёт с семьёй за городом, как и все остальные «сливки» нашего общества, покинувшие душные, загазованные автомобильными выхлопами московские квартиры, и двинувшие на свидание с родной подмосковной природой…
…А новогодняя ночь продолжалась. Вот уже пробили двенадцать раз кремлёвские куранты, и в стране наступил новый год. В эти мгновения были выпиты реки шампанского, съедены горы бутербродов с красной икрой и тонны салата оливье, а в воздухе витал такой знакомый всем с детства запах рыжих мандаринов. После того как все  «приняли на грудь» и плотно закусили,  часть жителей высыпала на улицу, чтобы пускать в ночное небо петарды и развлекаться, часть прилипла к экранам телевизоров, где нелепо кривлялись всё те же люди, что и в прошлом, и позапрошлом году, а  часть пошла танцевать.
Именно так и поступили Семён и Катя. Они в числе первых пар встали из-за стола, и вышли на танцпол.
Танцевать Катя любила, и делала это замечательно. Когда-то давно, ещё в школе, мама записала её в кружок танцев, где они разучили несколько па, зная которые нетрудно выучить любой танец. Правда, показывать своё умение  ей приходилось  нечасто. Занятия в Академии, куда она поступила сразу после окончания средней школы, требовали усидчивости и времени. Ходить на танцы было просто некогда. А потом, когда и Академия была окончена, танцы и вовсе стали для неё чем-то несбыточным. Ну, до танцев ли тут, если у тебя муж, маленький сын, и куча дел по дому! О развлечениях пришлось забыть.
И вот теперь муж баловал её. Они  бывали на театральных премьерах, посещали  нашумевшие выставки,  и  дорогие рестораны. И уж тут усидеть на месте ей было трудно. Хотя, если сказать честно, Семён был весьма посредственным партнёром, и чувствовал себя на танцполе, как слон в посудной лавке. Но всё равно, как только раздавались первые звуки музыки, он подавал жене руку, и вёл её танцевать. Ведь не пойдёшь  сам, так всегда найдутся желающие пригласить её на танец. А там… Страшно подумать, что могут нашептать на ушко молодой красивой женщине эти импозантные накачанные хлыщи, жаждущие приключений и ищущие новых любовных связей.
Вот и сегодня. Как только оркестр занял своё место, и зазвучала мелодия танго, Семён поднялся с места, и протянул руку жене.
- Пойдем танцевать, дорогая!
- С удовольствием, милый, – вспорхнула со своего места Катя, вкладывая в руку мужа свою ладонь.
Они танцевали, глядя друг на друга. Счастливых супругов совершенно не интересовало, кто движется около них. Все окружающие сливались для них в какое-то единое яркое, блестящее пятно.
Потом музыка окончилась,  Семён с Катей стали пробираться к своему столику, чтобы несколько минут передохнуть. И именно в это время молодая женщина бросила взгляд в ту сторону, где  сидели её бывший муж Александр и Рената.
Эта пара не танцевала. Дело в том, что у нынешней жены Александра совершенно не было музыкального слуха. Ну, что ж! Зато у неё было много других достоинств, ей было грех жаловаться на недостаток талантов, отпущенных ей матерью-природой. Так что, танцевать женщина не любила.  Александр, конечно, с удовольствием пригласил бы на танец какую-нибудь симпатичную девушку. Но потом ведь неприятностей не оберешься! А ему это надо?! Как говорится, «не буди лихо, пока оно тихо»! Поэтому он спокойно сидел за столом напротив супруги, хотя нога его в неприлично дорогом ботинке  чуть слышно отбивала такт звучавшей мелодии.
- Хочешь потанцевать, милый? – спросила жена, как будто между прочим.
- Нет. Что-то совсем нет желания передвигать ноги под музыку. Пусть этим занимаются те, кто помоложе. А я свой план по танцам уже перевыполнил!
В это время глаза Александра встретились с глазами Кати. Он-то ожидал этого, причем, с нетерпением. Ну, не может быть такого, чтобы люди, всю ночь проведшие в одной комнате, пусть даже и большой, не заметили друг друга! А вот Катя была к такому сюрпризу не готова.
- Боже мой! Вот это встреча! И как мне теперь быть? – проносились мысли в голове женщины. – Может быть, он не узнает меня?
Но её надежды быть неузнанной бывшим мужем не оправдались. Его глаза явно говорили о том, что он узнал свою первую жену.
Ноги Кати стали ватными от страха, и она повисла на руке мужа.
- Что с тобой, дорогая? – спросил Семён, помогая ей присесть на стул.
- Наверно, я слишком много танцевала сегодня. У меня свело ногу, - нашлась женщина.
- Давай, я разотру тебе мышцу, - предложил супруг.
- Ты что? Прямо здесь, при всех?!
- Не обращай внимания на эту шелупонь. Это с виду они все такие важные, а копни поглубже…
- Нет-нет, пожалуйста, Сенечка, не надо этого делать! Мне уже не так больно, как было сначала. Кажется, проходит…
- Хочешь, я на руках отнесу тебя в машину? Ну, а чего в этом особенного? Может быть, моей жене стало нехорошо…
- А ведь мне, действительно, нехорошо. К тому же, кажется, я перепила шампанского…
- Да, последний бокал был для тебя лишним, я это почувствовал. Что будем делать? Может быть, двинем домой, а? В конце-концов, уже четвертый час ночи, а я уже не мальчик прыгать  всю ночь напролёт молодым щенком. Пожалей старика!
- Ладно, уговорил, - улыбнулась Катя. - Мы сейчас же уходим! Только возьми меня под локоть покрепче, милый!
Семён жестом подозвал официанта, расплатился, и встал, крепко схватив под руку жену. Через пару минут они уже мчались в автомобиле по ночной Москве по направлению к тому посёлку,  где был  их дом.
- Ну, как погуляли? – спросил Витёк у шефа.
- Отлично, Вить! У жены, вон, от танцев ногу свело! Прикинь!
- Здорово! А я выспался на пять ночей вперед.
- Тоже неплохо. Небось, ребенок не даёт ночами спать.
- И такое бывает…
Они быстро пронеслись по ночной Москве, и вскоре въехали в свой посёлок, жители которого ещё не спали –  окна домов ярко светились, повсюду слышались музыка и смех,  кое-где звучали русские народные песни. Правда, всё больше в отрывках – до конца слов не знал уже никто.
Быстро раздевшись, супруги поднялись к себе в спальню.
- Нет, такие посиделки мне уже не по силам, - заворчал супруг, снимая с себя смокинг и развязывая галстук-бабочку.
- Да брось ты, Сенечка, на себя наговаривать! Ты и в четвертом часу ночи свеж, как огурчик! Только посмотри на себя!
- Ага… Огурчик – зелёный и пупырчатый. Вот, никто не пожалеет старика! – засмеялся Семён, и схватил в охапку жену, которая легла в постель, задержавшись в ванне лишь на несколько минут – необходимо было смыть с себя макияж. А то, утром и мать родная не узнает!
- Ты что, Сень? А спать? – ахнула жена, поняв, какие намерения имеет муж.
- Да какой сон, Катька, когда такая женщина рядом! Богиня...
…Они уснули, когда часы показывали уже семь утра, а проснулись в час дня, когда впору было думать не о завтраке, а об обеде…
…Семья Никифоровых тоже недолго задержалась в ресторане. Они вышли на улицу всего на несколько минут позже Кати и её мужа. Дело в том, что Рената не любила глядеть на пьяных мужиков, это зрелище не доставляло ей удовольствия. А к этому времени весёлый праздник встречи Нового года перерос в обычную пьянку. Многие мужики назюзюкались так, что не вязали лыка, и от обычных алкашей отличались только дорогой одеждой, да наличием в кошельке большой суммы денег. Куда только подевался их лоск и улетучилось высокомерие! Разве что не хрюкали, бедолаги, да в штаны не мочились, как настоящие алконавты. В общем, обычные совки, да и только…
Александр сидел за рулём своего дорогого авто, и был очень сосредоточен. Ну, во-первых, он выпил сегодня несколько бокалов шампанского, и теперь боялся попасть в аварию – всё-таки после приёма алкоголя реакция не та, да и дорога, как назло, скользкая, будто каток. Праздник – праздником, а вляпаться в историю с плохим концом можно и сегодня – видно, дорожные службы  тоже загуляли, как и вся страна, позабыв посыпать наледь песком. Ну, и, во-вторых, ему было, о чём подумать.
Вот он и увидел свою жену! Причём, всё было совсем не так, как он предполагал, и как представлял иногда в  своих мыслях. Оказалось, что Катюша вовсе не бедная жительница подмосковного посёлка, перебивающаяся с хлеба на квас. Она – жена крупного бизнесмена, который, наверняка, не беднее его жены. Потому что людей беднее себя Рената не помнит по фамилиям, считая это ниже своего достоинства, а этого мужика сразу признала.
Несмотря на то, что Александр с первого взгляда узнал свою жену, он видел, что молодая женщина сильно изменилась с тех пор, как они виделись в последний раз. И очень похорошела. Можно сказать, она  расцвела, как цветок после ливня. И стала просто неотразимой. Уж не чета Ренатке, которая за эти годы как-то скукожилась и подурнела, несмотря на бешеные бабки, которые каждую неделю оставляет в дорогих косметических салонах. И теперь стала совершенно не привлекательной для сорокалетнего красавца-мужа, вошедшего в пору своего расцвета. Вот, блин, что натворил он со своей жизнью… Вместо того чтобы наслаждаться близостью с любимой женщиной, он каждый день исполняет долг. Пусть и супружеский, но всё-таки долг!..
…Сегодня Рената не мешала ему по дороге дурацкими разговорами. Жена сидела рядом, на переднем сидении, закрыв глаза, и мечтала о том, как они приедут домой, и она снова окажется в сильных объятиях мужа.
- Это ничего, что уже далеко за полночь, и в обычный день в это время все люди давно спят в своих постелях, - думала она. - Сегодня же не обычный день, а новогодняя ночь. Правда, Сашка может отговориться нездоровьем. Он, действительно, выглядит каким-то усталым, и как будто немного не в себе. Но пусть только попробует не выполнить свой супружеский долг! Мою тяжёлую руку он хорошо знает...
…После неожиданной встречи с первым мужем в ресторане Кате стало не по себе. Она потеряла покой и сон, и под глазами у неё появились синие тени. Теперь женщина постоянно ждала неприятностей. С какой стороны они придут, Катерина не знала. Но знала, что, по закону Мерфи, «если неприятность может произойти, она обязательно произойдёт».
Она считала, что та встреча обязательно будет иметь продолжение. Скорее всего, Александр, или его новая жена опять разыщут её, и постараются сделать  какую-нибудь пакость.  Семён обязательно кинется её защищать, ещё, чего доброго, убьёт кого-нибудь из них, и надолго сядет в тюрьму.  И она никогда не простит себе этого!
- Значит, что бы ни произошло, он  не должен ничего узнать! Я сама должна справиться с ситуацией. Ну, а об их методах я знаю…
Конечно, Семён Ильич заметил изменения, которые произошли с женой, и поинтересовался у неё, что случилось. Но Катя отговорилась небольшой простудой, и заботливый супруг успокоился…
…Через два дня после наступления нового года мороз немного ослаб, и Катя пошла погулять со Стасиком, как делала это обычно в выходные. После дневного сна она одела малыша потеплее, и вышла на улицу, где светило неяркое зимнее солнце – довольно редкое явление в начале января.
Семён в это время сидел за компьютером в своём кабинете. Что поделаешь? Несмотря на длительные рождественские каникулы, он должен был каждый день хоть немного времени уделять делам. Так сказать, «держать руку на пульсе».
Катя вышла из ворот, и пошла по улице посёлка, держа сына за руку. На морозе  лицо малыша раскраснелось, и теперь его щечки были похожи на наливные яблочки. Щёки матери так и остались бледными.
Вдруг из автомобиля, стоящего неподалёку, на противоположной стороне улицы, вышел мужчина, и быстрыми шагами пошёл вслед за ними.
Догнав молодую женщину, мужчина окликнул:
- Катя?
- Катя, - не стала отпираться Катерина, обернувшись и узнав своего бывшего мужа. – И что из этого?
- Я так рад, что смог разыскать тебя, Катюша!
- Не разделяю твоей радости. Что тебе нужно от меня, Саша?
- Ничего. Просто хотел увидеть тебя после той встречи в ресторане.
- Да, вот, не повезло. Угораздило поехать отмечать Новый год в публичное место. Лучше бы сидели дома…
- Ну, зачем ты так?
Стасик, которому было холодно стоять на одном месте, стал тянуть маму за руку.
- Мы сейчас идём, милый, - сказала сыну Катя.
- Это твой сын?
- Да. Это мой сын.
Александр внимательно посмотрел на мальчика, и вдруг воскликнул:
- Слушай, да ведь парень похож на меня, как две капли воды! Ты родила от меня, Катька!
- Ты ошибаешься! Это не твой ребенок.
- Вот уж нет! Да любая экспертиза подтвердит, что он мой!
- Ладно. Не надо экспертизы! Твоя взяла. Да, это твой ребенок. Чего ты хочешь? Денег? Сколько? Знаешь, как противно осознавать, что человек, которого ты любила, обычный дешёвый шантажист! Так сколько ты хочешь за то, чтобы оставить в покое меня и мою семью? Говори, не стесняйся!
- Мне не нужны твои деньги, у меня и своих больше, чем достаточно.
- Значит, отнимешь у меня ребенка… Тех двоих тебе мало? Хотя, да… Наверняка, твоя жена уже избавилась от них, отправив в закрытую частную школу куда-нибудь подальше. И тебе нужен ребенок, чтобы заниматься с ним по вечерам, как ты любишь. Да? Пока и этот не подрастёт.
- Ты неправа, Катенька! У меня и в мыслях нет шантажировать тебя, и уж тем более, отнимать сына. Просто очень захотел увидеться, вот и приехал. А тут такой сюрприз…
- Что ж! Я рада, что ошиблась… Скажи, где мои дети? Или это секрет?
- Рената, действительно, отправила их учиться в Англию.
- Кто бы сомневался!
- Но ведь там детям дадут отличное образование, и к тому же  из них сделают настоящих аристократов!
- Аристократов… Дети столько лет живут вдалеке от родного дома и не видят родительской любви! Ну, зачем ты сделал это, Саша? Неужели ты не знаешь, как страдают матери, когда у них отбирают самое дорогое – детей. И как страдают дети от отсутствия материнской ласки…
- Прости…
- Дай мне адреса школ, где учатся Алёша и Диночка. Я поеду в Англию, и добьюсь свидания.
- Я знал, что ты наверняка потребуешь этого, и заранее написал их. Вот, держи!
Он достал из кармана пальто листок бумаги, свернутый в четыре раза, и отдал ей.
- Как зовут моего сына? – спросил он потом.
- Я назвала его Стасом. Ты удивлён? Думал, я назову его Александром, и буду лить слёзы, видя, как мальчик похож на тебя? Ты ошибся! В моей жизни теперь другой мужчина. Я очень люблю его. А он любит меня.
- Не может быть, что после девяти лет счастливой жизни в твоей душе совсем ничего не осталось. Я этому ни за что не поверю!
- Ну, почему же? Конечно, осталось. Сожаление. Из-за того, что не смогла рассмотреть, с кем рядом живу, и с каким подонком делю постель!
При этих словах Кати лицо мужчины приняло какое-то странное выражение. В нем были и боль, и раскаяние, и сожаление, и удивление. Вероятно, он никак не ожидал от  своей Кати – доброй, выдержанной и очень интеллигентной женщины таких резких слов. Но они прозвучали…
- Ладно. Я не буду мешать тебе совершать прогулку, - сказал Александр, когда его оторопь немного прошла. – Ещё только секунду!
Мужчина достал мобильный телефон, и несколько раз щелкнул фотокамерой. Он хотел, чтобы у него осталось фото сына, о котором он узнал лишь несколько минут назад.
Потом, взяв ребенка на руки, он поцеловал его, и опять поставил на снег.
- До свидания, Катенька!
- Прощай, Саша!
Александр хотел, было, прикоснуться губами к её лицу, но женщина отшатнулась от него, как от прокажённого.
 Тогда он повернулся, и медленно пошёл к своему автомобилю, который ждал его на другой стороне улицы…
- …Ты где был? – спросила Рената, когда он приехал домой, опоздав к обеду.
- Да так… Катался.
- Ну, да, - сказала жена, не поверив ему.
 Ага, катался он! Кому по ушам вздумал ездить, милый?! Только психи просто так катаются по обледеневшему шоссе, и получают от этого удовольствие!
Она подумала, что сегодня же позвонит своему начальнику охраны, и прикажет ему присмотреть за мужем несколько дней. Так ей будет намного спокойнее.
А Александр, отговорившись головной болью, ушел к себе, отказавшись от обеда. Сейчас он должен побыть в одиночестве, и осознать то, что узнал сегодня.
Значит, у него есть крошечный сын, которого родила Катя. И ещё. Она считает его подонком, и винит во всём том, что произошло с ней. Ну, с себя он, конечно, вины не снимает. Но ведь не он же подсыпал снотворное ей в кофе и вызывал тёток из отдела опеки! И не он травил её наркотиком, чтобы вызвать галлюцинации, а потом уложить на месяцы в психбольницу. Всё это сделали ловкие профессионалы, нанятые Ренаткой. А он виноват лишь в том, что вовремя не смог разглядеть, что  представляет собой эта женщина, и бежать от неё, бежать без оглядки. Впрочем, он может сколько угодно оправдывать себя, но ведь совесть-то не обманешь!  И она каждую ночь нашёптывает ему, что порядочные мужчины со своими женщинами так не поступают! Даже если им очень хочется, чтобы любимые дети росли подле них… Кстати, ведь Катя права, Ренатка быстро спихнула детей за границу, он даже глазом моргнуть не успел. И не пожалела даже пятилетнюю Диночку, которая громко рыдала в аэропорту, схватившись обеими ручонками за руку отца, когда пришло время улетать.
При этих воспоминаниях сердце мужчины заныло. Он достал свой мобильный, и нашёл в нём фотографию Стасика. Глядя на симпатичное детское лицо, так похожее на его собственное, он улыбнулся.
- Хорошо хоть, что мой младший сын купается в материнской любви! – подумал Александр, а сердце его  вздрогнуло, и сладко заныло от этой мысли.
Это было необычно – он уже давно не получал таких сильных положительных эмоций. Всё вокруг для него было серо и уныло. И единственно, что ещё приносило  радость, это запредельно дорогие покупки, которые  он мог теперь себе позволить. Но радость от сделанных приобретений была совершенно несравнима с  чувством бесконечной нежности и любви, которую он почувствовал к  маленькому мальчику. Ведь этот малыш был его родным сыном, а, значит, частицей его самого, его продолжением.   
Он решил, что будет периодически наведываться в тот посёлок, где живёт Катя, и издалека смотреть, как Катя идёт на прогулку с сыном. На это-то он имеет право! В конце-концов, Стасик его ребенок!   
 В это время в спальню мужа вошла Рената. Женщина  заметила, что  в руках Александр держит телефон. А тот сразу нажал на кнопку, убрав фото Стасика с экрана, и теперь пребывал в некотором замешательстве, как будто его застали за каким-то неблаговидным делом.
- Я  помешала тебе говорить по телефону, милый? – спросила жена самым ласковым тоном, на который была способна.
- Нет, я просто посмотрел, какое сегодня число. С этими праздниками я совершенно потерял ощущение времени!
- Да, ты абсолютно прав. Рождественские каникулы и меня совершенно выбивают из колеи,  - сказала женщина, опять нисколько не поверив ему.
Наверняка, муж хотел поговорить с любовницей, а она своим внезапным появлением спутала ему все карты! Ладно. Она уже позвонила своему верному стражу Олегу, и теперь совсем скоро всё узнает. И если у ветреного супруга появилась молоденькая пассия, то сумеет отомстить. Не ему, конечно! Ей. Зачем терять такого красивого, сильного мужика, к тому же послушного, как плюшевый медвежонок! Это молоденькие стервы, нахально выставляющие свои прелести напоказ, виноваты в том, что у мужиков сносит крышу! Они будут и ответ держать.
Себя она, конечно, к стервам не причисляла, хотя и увела у молодой клуши красавца-мужа. Но это же совсем другое дело, господа!  Не следует путать божий дар с яичницей…
-…Ну, как погуляли? – спросил Семён, когда Катя вернулась с сыном с прогулки.
- Нормально, - ответила та. – Мороз немного ослаб, хотя и сейчас ещё кусает за щёки, и пытается залезть под воротник!
- Надеюсь, вы не озябли?
- Да мы и пробыли-то на улице всего пятнадцать минут!
- Что же вы так мало погуляли? Наверно, дольше одевались, - улыбнулся Семён.
- Малыш почему-то не захотел идти дальше, и мы вернулись.
- Бывает. Пожалуй, пойду в детскую, поиграю с сыном. Соскучился… А ты как?
- Я бы прилегла…
- Катя…
- Да, милый?
- У нас ведь ничего не произошло, да?
- Конечно, нет. С чего ты взял?
- Да так… Просто мне кажется, что в последнее время ты изменилась. Ты ведь не разлюбила меня, девочка? Если так, ты скажи…
- Вот глупый! Да я люблю тебя ещё сильнее, чем прежде. Выкинь дурные мысли из головы! Что бы ни случилось, я всегда буду твоей верной и преданной женой…
Катя немного помолчала, а потом неожиданно спросила:
- Скажи, Сенечка, ты ведь не бросишь Стасика, если со мной что-нибудь случится?
- А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее! Почему с тобой должно что-то случиться?
- Всякое бывает в жизни. В конце-концов, я могу заболеть…
- Господи! Да что же я раньше-то… Завтра же мы едем в клинику! Наверняка, есть и такие, что работают в праздники. Ведь не могут же больные люди почти две недели ждать, пока эскулапы не выпьют всю водку в доме?!
- Не надо никуда ехать, Сенечка, я абсолютно здорова!
- Здорова? А твои синяки под глазами? А твои слова, что с тобой может что-то случиться. Это же всё неспроста! Давай, колись, милая! И мы вместе будем думать, как вернуть румянец на твои побледневшие щечки! 
- Я пока не готова к этому разговору, Сеня. Но обещаю, я обязательно расскажу всё, если мне понадобится твоя помощь. Хорошо?
- Зря ты так, Кать! Неприятности лучше предотвратить, чем потом с ними бороться.
- Я бы не стала называть это неприятностями. Просто кое-какие предчувствия.
- Запомни, милая! Я никому не позволю обидеть тебя. И, если надо, смогу заслонить любимую женщину собой.
- Вот этого-то я и боюсь, милый! Ты слишком безрассуден, и можешь наломать дров. Лучше я сама попробую справиться с ситуацией.
- Значит, вы вернулись домой так рано вовсе не потому, что Стасик захотел пи-пи! Было что-то ещё…
- Почти ничего.
- То есть…
- Ну… Я встретила знакомого.
- Можно поконкретнее? Кто это был?
- Это был мой бывший муж Александр.
- О, Боже! Как же он смог разыскать тебя?
- Не хотела тебе говорить, Сенечка, но в новогоднюю ночь он тоже был в ресторане со своей женой.
- Значит, вовсе не мышечный спазм стал причиной того, что мы уехали оттуда раньше остальных?
- Да. Я увидела его, и сразу увела тебя от греха подальше.
- А сегодня? Он увидел Стасика, да?
- Угу. И сразу понял, что это его сын.
- Что он собирается делать? Отнять у меня сына? Отнять жену? Он должен понимать, что это не так просто сделать! Я убью его!
-  Нет, милый. Тебе не придётся никого убивать. Он не собирается отнимать у тебя жену и сына. Больше того, он привёз мне адреса тех школ, где учатся мои старшие дети. Если ты не возражаешь, я бы навестила их!
- Не вопрос… В любое время! Значит, он не выдвигал никаких претензий?
- Нет. Мне показалось, что он даже сожалеет о том, что случилось, и хочет как-то загладить свою вину. Видно, его совесть ещё не совсем  атрофировалась, и иногда даёт о себе знать.
- Что ж! Раз так… Может, действительно, беспокоиться пока нет причин. Вот только сама водить машину ты не будешь, и не проси! Я отдам тебе Витька. Он парень ловкий, прошёл войну, и сможет защитить тебя, если что.
- Но, дорогой…
- Никаких «но»! Я сказал…
Кате пришлось уступить. В конце-концов, страховка не помешает. Неизвестно ведь, что ждёт её впереди, и куда заведет жену Александра желание оградить себя от измен мужа. А ведь она подумает именно так, если узнает, что он разыскал свою первую жену! Не просто же так он сделал это…
- А ведь, действительно, не просто так. Но зачем?! – ломала голову Катя, но не находила ответа на этот вопрос.
Ну, а в то, что Александр просто тоскует по ней, она  не верила. Не бывает такого, чтобы чувства вернулись! Любовь, она или есть, или нет. А то, что он так легко предал её два с лишним года назад, и позволил своей любовнице растоптать её, говорило о том, что никакой любви к бывшей жене у него нет. Да, пожалуй, и не было. Просто она была ему удобна. Вот именно - удобна. Как разношенные домашние тапочки, в которых ноги отдыхают, и которые не давят на болезненные мозоли. И это всё… 
 …С того солнечного январского дня, когда Катя увидела в своём поселке бывшего мужа, прошло уже больше двух месяцев. Зима закончилась, наступила весна. Хотя, видно это было только по числам в  календаре. А на улице ещё лежали огромные сугробы, которые, кажется, и не собирались таять, а термометр поднимался выше нулевой отметки лишь в середине дня, заставляя снег оседать. К вечеру же опять холодало, и крошечные лужицы, образовавшиеся на дорогах, снова превращались в коварный лёд.
За эти месяцы Александр ни разу не появился на пути гуляющей с сыном Кати, и молодая женщина потихоньку успокаивалась. Ну, вот, увидел её, убедился, что это именно она, а не её двойник, и забыл. Может такое быть? А почему бы, собственно, и нет…
Но всё было совсем не так, как ей казалось. Каждые выходные Александр приезжал к её дому,  парковался неподалёку, и ждал, пока Катя и его сын выйдут на прогулку. Он уже знал, когда они выходят из дома, и никогда не пропускал этого времени, стараясь за те короткие несколько минут, что они были в  поле его зрения, наглядеться на них. И неизвестно, на кого больше смотрел мужчина – на маленького сына, или на бывшую жену – молодую, яркую красавицу в дорогой норковой шубке и высоких сапожках, каких никогда не покупал  ей он сам.
Иногда на прогулку с ними выходил и новый муж Кати, Семён Тарасов. Но это нисколько не мешало Александру. Он не замечал никого, кроме тех двоих, которые были для него дороже всех.
Кстати, не замечал он и неприметный серый автомобиль, обычно припаркованный неподалёку от него – грязный, неухоженный, с заляпанными ошмётками снега номерами, которые невозможно прочесть, и спящим водителем на переднем сидении, натянувшим козырёк кепки на самые брови. Это чтобы муж хозяйки  не видел колючих глаз, внимательно наблюдающих за ним – ни к чему раньше времени спугнуть мужика! Ведь пока, кроме бестолкового воскресного «стояния», предъявить ему было нечего.
Кроме того, что слежка велась за Александром, сотрудниками службы безопасности госпожи Совковой, по мужу Никифоровой, собиралось пространное досье на всю семью Тарасовых, и особенно, конечно, на их хозяев. Неважно, пригодится ли это хозяйке в дальнейшем, или нет – в таком деле лучше, как говорится, «перебдеть», чем «недобдеть»!
Конечно, Катя видела автомобиль, стоящий неподалёку от их дома. Но в их посёлке, который облюбовали теперь толстосумы, скупавшие тут у местных жителей землю под застройку почти задаром, было полно всяких автомобилей, и она не придала значения этому  внедорожнику. Мало ли кто из соседей приобрёл себе  дорогую игрушку?! Странно только, что хозяин оставляет дорогую вещь у забора, а не загоняет её к себе на участок. Далеко ли до греха? Так ведь можно и лишиться средства передвижения!
…Через два месяца Рената вызвала к себе в кабинет начальника охраны.
- Ну, как, Олег? Что нового?
- Ты не поверишь, но… абсолютно ничего. Твой муж по-прежнему каждые выходные ездит в свои Нижние Колываны, и смотрит на бывшую жену с ребенком, которые прогуливаются по улице.
- Дурдом, не находишь?
- Не мне судить, дорогая, - пожал плечами начальник охраны, который очень хорошо понимал мужа своей хозяйки – два с лишним года прожить с госпожой Совковой под одной крышей, и остаться совершенно нормальным, так это вряд ли кому по силам…
К тому же простушка-жена из обычной незаметной миленькой бабёнки превратилась заботами нового мужа в необыкновенную красавицу. А Ренатка за эти годы чуть сдала, и теперь, пожалуй, на молодую уже не тянула, да и красавицей её можно было назвать с большой натяжкой. Тем более, если учесть всегда недовольное, суровое выражение лица, как будто высеченного из камня. А тут ещё ребенок, которого родила Катерина!  Есть мужику, отчего не спать по ночам, и рвать на себе волосы. Как сказал кто-то из классиков, «…а счастье было так близко, так возможно…»! Только ведь обратного хода нет. Вот и остается бедняге издалека наблюдать за счастливой жизнью бывшей жены, и молча глотать сопли и слёзы.
Иногда у Олега появлялась мысль открыть глаза Александру, и предупредить, что тот ходит по лезвию бритвы. Но он всеми способами глушил в себе сочувствие мужу Ренатки – если игра пойдёт по-крупному, и между супругами начнётся война, то этому никчёмному мужику ни за что не выиграть. Победительницей обязательно будет хозяйка. Так, зачем же ему рубить под собой сук, на котором он так уютно устроился?! Ведь о его  предательстве Ренатке будет обязательно известно, и тогда ничего не стоит стать следующим в списке на устранение… А что устранение обязательно последует, тут уж и к гадалке не ходи…
…Через неделю, услышав от Олега, что ничего нового не произошло, хозяйка поставила локти на стол, и положила голову на сомкнутые в замок руки. Посидев так несколько секунд, женщина, видимо, приняла решение, и посмотрела на начальника охраны.
- С этим пора кончать.
- Я весь внимание!
- Муж, конечно, пострадать не должен. А вот его первая жена исчезнет. И её щенок тоже.
- Как? И маленький ребенок тоже?! - удивился Олег такой жестокости, но быстро прикусил язык. Жалость была совсем не тем качеством, которое ценила в людях госпожа Никифорова.
- А ты хочешь, чтобы он и этого мальчишку припёр ко мне? Мало денег я плачу за тех двоих!
- Понял… Мои действия?
- А твоих действий в этот раз не будет. Я всё сделаю сама.
- Может, не стоит, Ренат? Не женское это дело, ей-Богу!
- Нет. Он должен видеть своими глазами, что произошло, и кто это сделал. Надеюсь, после этого у него не будет желания заводить себе подружек!
- Согласен. Когда?
- В следующую субботу.   
- О’кей. Мне поехать с тобой для подстраховки?
- И с кем ты собираешься там воевать? С беспомощной бабой или с годовалым ребенком? – усмехнулась Рената.
- Ладно. Какую машину подготовить?
- Мою любимую.
Любимый автомобиль хозяйки был очень приметным – вторую такую дорогущую иномарку  цвета пьяной вишни нечасто можно встретить на подмосковных трассах!
- Может быть, не стоит так уж демонстративно, а?
- Нет, стоит. Я так решила!
- Ну, что ж! Это твоё решение, и я его уважаю…
- А твоим делом будет только перегородить тротуар так, чтобы эта дама сошла на проезжую часть.
- Сделаем, не вопрос!..
…Итак, через неделю Катя, как обычно, вышла погулять с сыном. Погода в этот день была весенней. Ярко светило солнце. Оно плавило снежные сугробы, и на дорогах образовались большие лужи. Наконец, побежали и первые ручейки.
Они медленно шли по тротуару, и Катя наслаждалась погожим днём и милым щебетом сына, который пытался о чём-то рассказать маме.
Вдруг Катя увидела, что дорогу им преграждают два автомобиля, стоящие поперёк тротуара.
- Это ещё что такое? – возмутилась женщина, и вступила на проезжую часть, чтобы обойти преграду.
И тут же услышала урчание мощного мотора, и увидела хищную морду несущейся прямо на неё иномарки.
- О, Господи! Это конец! – только и успела подумать испуганная женщина, как наперерез их убийце помчался черный внедорожник.
Авария была знатная! Катя сразу прижала сына лицом к себе, чтобы малыш не видел этого кровавого ужаса…
…Уже через пять минут искореженные остатки двух автомобилей обступили местные жители, а вдалеке послышались сирены «Скорой помощи» и полиции…
В одной из автомашин медики обнаружили женщину, которой их помощь уже не требовалась. Из  второй автомашины они с трудом извлекли сильно изуродованное тело мужчины. Тот был ещё жив.
Взглянув на лицо мужчины, залитое кровью, Катя с ужасом узнала в нём своего бывшего мужа  Александра…
Услышав звук сирены кареты «Скорой помощи», выбежал из дома и Семён. Почему-то он сразу подумал, что то, что случилось на улице, имеет какое-то отношение к его семье, и весь заледенел от страха.
Увидев жену и Стасика, неподвижно стоящих у места трагедии, он схватил жену в охапку.
- Ты жива… Слава Богу, Катенька, ты жива…   
- Сенечка, он закрыл нас собой… Понимаешь?
- Да кто он?
- Саша…
- Да как он тут оказался? И вообще, что случилось?
- Мы шли со Стасиком по тротуару. Но потом я заметила, что два автомобиля перегородили нам путь, и хотела обойти их по проезжей части.
- И где эти автомашины? – огляделся вокруг Семён.
- Надо же, а их уже нет, - растерянно развела руками Катя.
- Понятно. И что было дальше?
- Вдруг на нас с огромной скоростью понеслась какая-то машина.  Мы были на волосок от гибели! Ещё пара секунд, и… Но Саша подставил ей бок своего джипа… Пожалуйста, уведи домой Стасика! А я поеду с Сашей. Ты понимаешь, что я сейчас должна быть рядом с ним?
- Понимаю, - тяжело вздохнул муж, и взял сына за руку.
А женщина метнулась к «Скорой», куда уже погрузили Александра.
- Доктор, что? – спросила она у медика, прилаживающего к руке Саши иглу от капельницы.
- Ничего хорошего, милая, - покачал головой пожилой врач «Скорой». Уж он-то повидал на своём веку такие травмы! У парня, в лучшем случае, впереди сутки, наполненные болью или беспамятством, и… Но зачем он будет говорить об этом женщине, побледневшей до синевы? Пусть уж кто-нибудь другой озаботится этим, и сообщит ей печальную новость!
- Я должна быть рядом с ним.
- Что ж! Садитесь вот сюда, да поехали. А то, не дай Бог…
Врач не стал заканчивать свою мысль, но Катя поняла – всё очень плохо. И ещё. Саша отдал свою жизнь, чтобы спасти её и своего сына. Только и всего!
Вдруг он пошевелился, и открыл глаза.
- Что, Саша? – спросила Катя, наклонившись к нему.
- Ты здесь… Как хорошо, что ты сейчас со мной, Катя!
- Что я могу сделать для тебя, скажи!
- Там, в кармане пиджака, документы. Возьми…
Женщина  взяла пиджак,  достала документы, и положила их к себе в сумку, не читая, что там написано.
- Катя…
- Да?
- Ты прости меня, если можешь…
- Простила, Сашенька. Давно простила…
- Знаешь, те годы, которые я прожил с тобой, были самыми счастливыми для меня. Я совсем скоро понял это. Но было уже поздно. Моя жена – страшный человек. Сегодня ты могла в этом убедиться.
- Да. И ещё я поняла, что ты любишь меня и сына. Ведь сегодня ты не дал ей убить нас!
- Я рад, что смог убедить тебя в этом. Хотя и заплатил слишком дорогую цену…
Александр взял руку жены, и поднёс её к своим губам.
…Через пять минут он впал в беспамятство, а через сутки умер, так и не придя в себя. Все эти сутки Катя сидела рядом, держа его за руку, и вспоминала самые лучшие дни, которые были у них – день свадьбы, рождение детей, и те ночи, которые они провели в объятиях друг друга...
…После того как врач вывел плачущую Катю из палаты, она медленно пошла к выходу из больничного корпуса.
К своему удивлению, около крыльца она обнаружила автомобиль, в котором сидел Семён.
Увидев жену, он выскочил из машины.
- Ну, как?
- Всё кончилось. Он умер, Сенечка. И оставил мне какие-то бумаги. У меня не было сил прочитать их.
- Ну, на это у нас ещё будет время. А теперь поехали домой, милая! Ты очень устала.
- Да. Мне надо прилечь, - сказала Катя, прислонилась к плечу мужа, и горько зарыдала.
Тот обнял её, и повел к машине, где сидел верный Витёк.
- Поехали, Вить, - сказал он, удобно расположившись на заднем сидении и прижав к себе Катю.
- Домой?
- Конечно, домой. Куда же ещё…
…Приехав домой, Катя легла в постель, и сразу уснула. Она проспала почти сутки. В это время её муж занимался организацией похорон Александра. Как оказалось, у него больше не было родственников, и заняться этим было некому.
На похоронах он стоял у могилы рядом с женой, и крепко поддерживал её под локоть, не давая упасть…
…Наконец, через несколько дней пришло время прочесть те документы, которые  передал Кате бывший муж.
Оказалось, что это была его исповедь. В ней он признавался в том, что безумие его первой жены было подстроено, и что Катя – прекрасная мать. И во всём виноват он и его нынешняя жена Рената.
Бумаги были подписаны, а подпись удостоверена у нотариуса.
- Ну, вот. Имея на руках такие документы, нам будет несложно добиться возврата детей. Ты рада, дорогая?
- Очень. Именно этого мне и не хватало для полного счастья. Но как ты, милый? Готов стать многодетным отцом?
- По мне, так чем больше детей, тем лучше!
Итак, уже через месяц они всей семьёй летели в Англию, чтобы привезти Алёшу и Диночку.
Десятилетний Алексей, конечно, вспомнил свою мать, и очень обрадовался, увидев её. Ему ведь сказали, что его мама умерла. А тут вдруг такая радость – мамочка вернулась!
Диночка, которой было всего три года, когда она рассталась с матерью,  не сразу признала её, но, видя, как радуется  встрече с матерью старший брат, скоро тоже повисла у неё на шее, и уже не отходила от  неё ни на шаг.
- А теперь познакомьтесь, дети. Это мой муж, Семён Ильич, теперь он будет вашим папой. Очень надеюсь, что вы с ним подружитесь.   
- А тот, другой папа… Ну, который отправил нас сюда? – спросил Алексей. – Он не будет против?
- К сожалению, недавно он попал в автокатастрофу, и погиб. Мы обязательно съездим с вами на кладбище, и навестим его. А это ваш младший брат, его зовут Стасик…
…На следующий день они сели в самолёт, и вылетели в Москву.
Впереди их  ждала  жизнь, полная любви, взаимопонимания и нежности. Это значит, обычное человеческое счастье…


*          *          *