В черном от копоти холодных факелов замке жил вытянутый, сморщенный, седой Колдун. Целыми днями он чах над книгами в дорогих переплетах. Переплеты эти были самым дорогим его сокровищем. Кроме одной вещички. Строго говоря, Элен вовсе не была вещичкой, но была ценнейшим экспонатом в коллекции ссохшегося от книжной пыли старика. Элен была прекрасна. Я бы могла отговориться присказкой, но это всегда сухо и плоско. Я бы могла попробовать описать ее, но, боюсь, даже лучшим приемникам Аполлона не получилось бы сделать это подобающе красноречиво. И все же я попробую. Ее кожа была мраморно белой - Элен никогда не пользовалась пудрой, ее глаза были словно причудливые медузы - подвижны, грациозны и пусты, щечки были словно из алого бархата, а поцелуй с ее губок был бы самой желанной наградой любому. Колдун души не чаял в своем ценном сокровище. Она была одета в самые дорогие наряды. На ее столе всегда было столько блюд, что хватило бы лишь вдохнуть их запах, чтобы остаться сытым на весь день. Сам колдун уже двести лет ничего не ел, и никто уже не помнил тощ ли он от голода, или не ест из-за своей худобы. Каждую неделю Колдун устраивал грандиозный бал в ее честь. Балы, что давал Колдун, были настоящим чудом. Представьте себе вихрь из сотни, нет тысячи самых ярких бабочек. Они не сравняться с тем пиром красок и музыки, что на несколько часов заполняли закопченный замок Колдуна.
Одной безлунной и беззвездной ночью черный замок Колдуна сверкал и переливался. Дамы и вельможи, кто с гримасой почтения, кто с гримасой радости плясали и кланялись. Вонь от духов стояла невыносимая, за облаками пудры с носов и париков было сложно углядеть даже свою ладонь. Элен искренне смеялась и парила в своем новом прекрасном платье по залу. Ей целовали руки, а она даже не останавливалась. Ей уступали дорогу, она не замечала лиц угодников. Ей вслед восхищенно шептали, а она лишь снова и снова смеялась. Смеялась она чудно, как будто пели соловьи и флейты-пикколо.
А навстречу ей медленным, каким-то бледно-волнительным шагом шел белокурый юноша. За ним замолкали разговоры. Дамы невольно тянулись вслед. Но перед ним все расступались, больше от удивления и непонимания, чем от благоговейного восторга.
Может быть, пелена страха застлала его глаза, может от волнения он просто не смог повернуться или отойти, но Элен оказалась в его объятьях. И тут же завистливый вздох прокатился по залу: одни завидовали смельчаку, другие Элен. Элен сначала будто испуганная птаха затрепетала и поспешила вырваться. Но, неожиданно даже для себя, счастливец ласково но крепко удержал ее.
-Ваши глаза...
Больше он ничего не сказал. Затихшая по какой-то причине музыка оглушительно звонко загремела, и на них обрушился безумный шквал вонючего напудренного аристократического веселья. Пестрая волна разделила их и растащила в противоположные стороны.
Потом еще долго ходили тихие слухи и вопросы о странном, должно быть, заморском принце. И слыша все эти шушуканья, Элен уже не могла усидеть на месте в ожидании нового бала. Ее легкомысленная головка, конечно, и не мыслила о поиске, она просто ждала. Сначала все так же порхала по залу, потом тщательно обходила его, а под конец года совсем поникла, и лишь печально сидела и ждала.
И дождалась. Не подумайте, мораль не в этом. В жизни нам все-таки стоит всматриваться в лица, чтобы не остаться с носом. Но Элен была красива, а потому судьба ее баловала. Меж тем Элен встрепенулась, увидев протянутую к ней знакомую руку.
- Прежде, чем вы снова исчезните, скажите ваше имя, - прошептала Элен.
- Эдвард. А ваше Элен?
- Элен.
- Мы как будто похожи. Даже имя с одной буквы, - он несмело улыбнулся.
- А я даже не заметила, - она тоже улыбнулась.
- Я не успел сказать тогда...
- Да, о моих глазах.
- Да, о ваших глазах. Тогда они были словно чистый рассвет... А сейчас словно печальные глубины океана.
- Как красиво звучит.
-Я вас люблю, Элен.
- Я вас ждала целый год, Эдвард.
- Тогда, поехали со мной! Ко мне на родину. Она очень далеко, чтобы снова встретится придется ждать еще один год. А если вы отправитесь со мной, мы всегда будем вместе.
- О, Эдвард, это звучит превосходно! Но Колдун не отпустит меня.
- Я украду вас!
Этот вариант, кажется, устроил обоих. Элен сидела на своей кровати и расчесывала шелковистые длинные волосы, золотой рекой струящиеся по плечам и благородному стану. Ее обычно пустая головка была переполнена предвкушением. Такой красивый юноша мог быть только принцем великого королевства. Тогда ей не придется жить в доме Колдуна. На секунду ей пришла в голову мысль, что она наконец увидит поля и леса, реки и моря, горы и равнины. Но это показалось ей лишь забавным, и она снова стала мечтать о роскошной жизни королевы великого королевства и прекрасного короля.
В окно постучали. Это был Эдвард. Он на несколько секунд замер в проеме окна, залюбовавшись красотой Элен. А потом они сбежали. И началось их путешествие. Элен даже показалось однажды, что слишком ловок в походе ее знатный король. Но эта мысль тоже показалась ей лишь забавной. Эдвард сделал все, чтобы Элен было уютно и на траве, и на песке. Чтобы было одинаково не жарко в зной и не холодно ночью у костра. И всегда вкусно и сытно. Элен этого, конечно, не заметила. Но ее вины в этом нет. Она просто ничего не знала о лишениях, а Эдвард считал благородным не говорить о них.
- Завтра мы будем у меня дома!
- О, но где же столица? Где большой шумный город тогда?
- Город? - Удивился Эдвард. - Не понимаю о чем ты...
А наутро они подошли к калитке покосившегося забора, отделяющего маленький огород и хижинку с дырявой крышей.
- Где мы?
- Это мой дом, Элен! Это моя родина. Мы будем жить здесь.
- Но где дворец? Где столица?? Великое королевство??! Свита??!!
- О чем ты, Элен?
- Ты обманул меня! - Эдвард вдруг стал в ее глазах уродливым и жалким. Внутри все скаталось в трубочку от отвращения. - Вези меня обратно! Негодяй! Нищий! Как ты посмел?!
Она обессилено зарыдала. И Эдвард, поняв, что произошло, тоже заплакал рядом с ней. А потом повез обратно.
Когда они вернулись, замок Колдуна стал еще чернее. Из главных ворот выбежал дряхлый, совсем скукожившийся старик. Это, пожалуй, и стариком-то уже не было, это была мятая и старая бумага, серая и печальная, почти раритетная. Элен бросилась в объятья Колдуну.
- Я люблю тебя! Элен! - В последний раз крикнул ей Эдвард. Он всю дорогу это повторял, а она не слушала.
- Он хотел, чтобы я жила в хижине! - зарыдала Элен.
- Пошел прочь! Вор! Будь ты проклят! - засипел на Эдварда Колдун.
И Эдвард уехал. Один.
- Милая моя, пташка, Элен, ты дома! Ты дома! Ты дома! Ты больше никуда не пропадешь! Никогда! - Блеял старик.
Он достал золотые цепи. Из чистого золота. И заковал Элен, больше она не могла убежать. Но она и не хотела. Правда по началу цепи были непривычно тяжелые и натирали. Но со временем она привыкла.
Может быть, кому-то интересна мораль истории? Или, быть может, осознание персонажем своей неправоты кто-то ищет? Сожалею. Я слишком неопытна, чтобы учить кого-то.