История человеческой мысли написана не полностью, хотя бы по той причине, что в каждую эпоху, люди определенного общества и культуры могут рассчитывать на свои персональные способности, собственные творческие возможности, как и в той или иной степени заимствованные социальные установки.
Познание природы человеком предстает как – непрерывный процесс, так же, как и сохраняющееся базовое условие его адаптации, в то время как возникновение жизни состоялось в природных условиях, весьма отличающихся от всех тех, в которых были начаты и ведутся человеческие исследования.
Фихте и Шеллинг, в принципе, поставили проблему огромной важности, проблему начала мышления. Сущностное знание закреплено ныне за наукой, а в диалектике (логике) выражен со всей очевидностью метод использования разума. Следует еще склониться к поиску разницы в том, как осуществляется взаимодействие, какова может быть та, вероятно скрытая специфика, каждого из нас по отношении к среде нашего обитания и к Другому?
Современный социум как раз обеспокоен самим началом мысли, которая, в принципе, должна быть развернута как творческий акт (Лукьянов А.В.). И Фихте, и Шеллинг исходили из смутно-отчетливого события, которое означало некое обозначаемое, культурное событие, некий «дух», который, по сути дела, обозначал некую «опосредованную» пустоту вещей и процессов.
Человек это - разумное духовное материальное существо субъект познания труда и социальных отношений опирающиеся действия на разум свободно менять мир для себя. Это лишь одно из базовых формальных определений в котором тем не менее достаточно звучит понятно, что человек часть природы послушные законом результаты эволюции с другой стороны человек выделяется среди всех других живых существ.
Основная задача теории познания, по Гуссерлю, достижение самоданности знания или данности с очевидностью. Но Шеллинг в «Философии откровения» устремился к «Dass», к некой «чтойности», из которой появляется нечто. Шеллинг, используя элементы иррационального подхода, заставил нас устремиться к такому нечто, из которого протекает сам мир и мировые соотношения. Если Шеллинг устремлен к действительно развивающемуся миру, к подлинно открытому началу всего, то Фихте связывает свою мысль с началом, к которому этот мир устремлен.
Признаком самоданности выступает ясность, отчетливость, отсутствие в познаваемом непроясненных, или трансцендентных, моментов. Наш мир, думал Шеллинг, раскрывает свою сущность именно в отношении нечто ставшего. Он полагает себя как начало творческого процесса, который заявляет о себе в категориях образования. Возможность достижения очевидности Гуссерль демонстрирует на примере переживаний сознания, которые, как утверждает Гуссерль вслед за Декартом, даны нам ясно и отчетливо.
Основной проблемой познания Гуссерль называет проблему отношения познающего акта, значения и предмета. И пскольку каждое переживание сознания связано с коррелятивным ему предметом, то предмет сознания также может быть дан с очевидностью.
Язык - это та почва, на которой встречаются все философские направления современности. Однако самоданность предмета сознания уже вызывает ряд вопросов. Для их решения Гуссерль вводит процедуры редукции и рефлексии и уже в рамках этих процедур рассматривает, как может быть решена проблема соотношения 31 значения (смысл), предмета и акта познания.
Главной целью познания для Гуссерля является достижения сущностей и установления сущностных взаимосвязей. Философия языка занимает в современной культуре то место, которое прежде занимала теория бытия, теория познания и нравственная философия. В испанской философской традиции XX века основные линии рефлексии над языком заданы Х. Ортегой-и-Гассетом.
Язык рассматривается им как социокультурный феномен, подчеркивается целостный характер системы языка в экспрессивном плане. Перед философией ставится задача изучения общей структуры человеческой жизни через изучение языковых структур.
Стиль работ Х. Субири (1898-1983) существенно отличается от эссеистического стиля работ его учителя. Язык его произведений - академичен и полон «неологизмов». В своей трилогии «Интеллект и реальность» (1980), «Интеллект и логос» (1982) и «Интеллект и рассудок» (1983) Х. Субири разрабатывает целостное понимание человека и реальности.
Человек должен изучаться как некоторая реальность, моментом которой является язык. Философскую позицию Субири на этом этапе можно охарактеризовать как позицию «метафизического» реализма. Подчеркивая богатство реальности по отношению к языку, Х. Субири вводит в философский язык неологизмы именно для того, чтобы придать терминам новый смысл.
Например, вместо термина «реальность» (realidad) он вводит термин «reidad», который подчеркивает многомерность, динамичность, глубину реальности. Слова «значат» лишь потому, что «выражают» реальность, создают новые формы актуализации реального. Систематический характер языка оказывается производным от систематического характера реальности.
В языке речь всегда идет о творческом преобразовании или о метафоре как способности описывать на расстоянии, вновь «переоткрывать» реальность. Именно исходный метафорический характер любого языка придает ему способность к выразительности, которая постоянно обогащает наш опыт реального и препятствует сведению реальности к границам единого (однозначного) языка (Яковлева Л.Е.).
Итак, исходное миропонимание строится на гипотетической предпосылке, согласно которой мировой универсальный порядок обязателен, возникли основания для развития диалектики, способствующей раскрытию причинно-следственных закономерностей. Нельзя утверждать, что данная возможность приобщения человеческого индивида к некому универсальному закону состоялась без преемственности перехода от никак не упорядочиваемых мифологических представлений, их обращений к Земле, Космосу, как и множественных элементах произвольности мира.