В Ставропольском краеведческом музее-заповеднике им. Г.Прозрителева и Г.Праве открылась постоянная выставка подлинных вещей царской семьи. В нее вошли найденные прошлым августом фотографии цесаревен, наследника и Николая II с офицерами его Конвоя. Кроме того, в экспозицию вошли хранившиеся в фондах музея и другие предметы. Например, подлинный мундир цесаревича Алексея, его шашка, чудом сохранившийся серебряный траурный бант с надписью от великого князя Николая Николаевича для памятника единственной героини Первой мировой войны, сестры милосердия Риммы Ивановой, награжденной орденом святого Георгия 4 степени, могилу которой в советское время уничтожили.
Открывая презентацию выставки, директор музея-заповедника Николай Охонько рассказал, что благодаря современным технологиям были созданы копии фотографий с членами царской семьи, чтобы заменить ими подлинники. Сами же оригиналы снимков, которые после столетнего пребывания на чердаке под балкой в здании в Ессентуках, были покрыты плесенью и частично повреждены. Сейчас их привели в порядок, их будут время от времени показывать в экспозиции, но большую часть времени они будут находиться в хранилище, бережно обернутые специальной микалентной бумагой при определенном температурном режиме без доступа света. «Несколько месяцев мы показывали посетителям подлинники этих фотографий, сейчас с помощью современных технологий мы создали их точные копии, и заменили оригиналы копиями. Они являются частью постоянно действующей исторической экспозиции, к которой мы добавили предметы, связанные с историей семьи Романовых, хранившиеся в музее», - уточнил директор. Он имел в виду форму наследника Алексея, сшитую по заказу специально для него, после получения звания шефа 44 Драгунского Нижегородского полка, дислоцированного на Кавказе. Интересно, что форму для цесаревича заказали офицеры этого полка и преподнесли ему в дар. Как пояснил Н.Охонько: «Эта форма затем осталась в музее «Храм Славы», после революции дошла до нас и сохранилась». Вместе с детским мундиром выставлена и детская шашка, изготовленная также по заказу для наследника примерно в 1906-1907 гг. Н.Охонько еще раз напомнил собравшимся о том, как был найден пакет с фотографиями царской семьи. Они были обнаружены рабочими во время ремонта крыши здания казначейства в Ессентуках, под балкой. До национализации в 1920-м году дом принадлежал генералу Г.Зарецкому. Следующий шаг – стали устанавливать имена тех офицеров, которые были на снимках.
Всего в конверте было 7 фотографий и 2 открытки, которые массово печатались и распространялись в то время для благотворительных целей. Одна открытка, популярная в то время, с изображением всех 4-х великих княжон, как выяснили эксперты, подписана Татьяной. Это установили, сверив подлинные подписи царевен с теми, что были на фотографиях. Другая открытка с 13-летним наследником Алексеем в шинели с медалями, в полный рост тоже подписана на внешней стороне – «Алексей», а на обороте его же рукой – дарственная надпись: «Анатолию Семеновичу. Царское Село. 1917 год. 7 апреля». Запомним эту дату, она очень важна для определения, когда могли передать эти снимки офицеру Конвоя.
Далее по имени-отчеству офицера удалось определить не только, кто изображен на фотографиях, но и кому принадлежал пакет со спрятанными фотографиями, это – офицер Конвоя, лейб-казак Анатолий Федюшкин. Вот он на снимках с цесаревнами Ольгой, Марией и Анастасией вместе с офицерами из Конвоя в библиотеке. Их личности тоже установили, это М.А.Скворцов, А.С. Федюшкин, А.К. Шведов, В. Зборовский, сам снимок относится к 1915-16 гг. На этом снимке А.Федюшкин на первом плане слева, сидит в ногах у княжон с кавказским кинжалом на коленях. Кинжал, по версии местного краеведа Р.Нутрихина, неожиданно после ессентукской находки, проявился в интернете с объявлением о том, что он находится в руках частного коллекционера. Еще на одной фотографии другой офицер А. Шведов расположился за чайным столиком вместе с великой княжной Ольгой. На обороте надпись - «Ак от Ан». Подпись принадлежит младшей цесаревне Анастасии. На снимке четырех офицеров возле государева автомобиля также присутствует все тот же А.Федюшкин. Собачка в руках одного из офицеров, по всей вероятности, принадлежала царской семье. Есть интересный кадры двух офицеров с велосипедом. Все лица, изображенные на фотографиях определены, их можно прочесть на выставочном стенде. Две фотографии пострадали больше всего. Одна лишена верхнего левого угла справа... вторая – сильно выцвела, но можно рассмотреть, что она сделана во время прогулки Николая II с двумя дочерьми, Анной Вырубовой в сопровождении казаков по окрестностям Ливадии (на заднем плане видны заснеженные горы), крымской резиденции, которую так любила царская семья. На обороте подпись: «Алек Коп», которую пока не удалось идентифицировать.
О том, какие отношения сложились у элитной охраны с семьей русского царя можно судить не только по фотографиям, но и по сохранившимся отрывкам из писем и дневников. Вот, сестра государя Ольга Александровна Куликовская вспоминал в своих мемуарах, как проводили воскресный день в ее доме любимые племянницы: «Пили чай и играли в разные игры. Бывали Шкуропатский, Федюшкин, Шведов, Скворцов, Золотарёв и Зерщиков, они чередовались. Но Зборовский, Шведов и Федюшкин были всегда (племянницы особенно их любили)». В 1915 году великая княжна Татьяна писала отцу в Ставку: «Вечером поехали к Ане (Вырубовой). Приехали туда Равтопуло, Шведов, Юзик… Очень было хорошо и весело». Или вот еще ее письмо отцу: «Поехали опять к Ане. Юзик был и Александр Константинович. Душки были. Очень уютно сидели до 11 часов». Юзиком девушки прозвали А.Федюшкина по имени какого-то книжного персонажа. Упоминается он даже в дневниковых записях императрицы. Офицерам Конвоя царская семья доверяла, в благодарность дарила мелочи, сувениры. А когда кого-то из них отправляли на фронт – дарили теплые вещи с приколотыми записками каждому, нательные образки. Существует записка цесаревны Татьяны, которая была приколота к переданной Федюшкину шелковой (чесунчевой) рубашке: «Да благословит и сохранит Вас Господь, милый Юзик! Татьяна».
Попутно выяснилось, что в том же Конвое офицерами служили дяди Федюшкина и его родной брат, и то, что они имели отношение к Ставрополью. Все они – уроженцы станицы Червленной, из славного казачьего рода. А в Ессентуках в ограде Никольского храма до сих пор существует могила двоюродного деда Юзика - генерала Федула Федюшкина, героя Кавказской войны, атамана Пятигорского отдела Терского казачьего войска. Один из его сыновей владел санаторием «Вера» в Ессентуках. В 1918 был арестован, и по-видимому «пущен в расход», как тогда было принято. В честь Федюшкиных была даже одноименная улица, потом ее переименовали в Партизанскую. Как пакет с ценными для верного царской семье офицера оказались в усадьбе генерала Зарецкого – пока нет объяснения, кроме поверхностного. Когда Конвой был выдворен Временным правительством из Царского Села в конце марта 1917 года и высылке в августе того же года императорской семьи в Тобольск, А.Федюшкин отправился с сослуживцами в Добровольческую армию на юг России. После того, как белые потерпели поражение, и возникла необходимость спрятать в надежном месте дорогие ему реликвии. Так получилось, что это оказался дом генерала Зарецкого. Удивительно другое, что почти сто лет никто капитально не ремонтировал чердак, что тайник не сгорел, не протек, и таким образом сохранилась эта весточка из прошлого.
Конечно, предстоит проделать большую исследовательскую работу по уточнению многих деталей на фотографиях. В частности, такую – на открытке и наследником надпись указывает на апрель 1917 года. По-видимому, это и есть указание на то, когда оборвалась последняя ниточка, связывавшая Конвой с царской семьей. Дело в том, что в мемуарах или историческом обзоре офицера Конвоя, хорунжего Николая Галушкина «Собственный Его Императорского Величества Конвой» буквально по часам описано все, что происходило во Александровском дворце и вокруг него в 1917 году. Последние связи с Конвоем были прерваны после их выдворения новыми властями вскоре после распространения так называемого Манифеста об отречении царя. Отречение случилось 2 марта, 4 марта царь был доставлен в Царское Село к семье, а уже 8 марта временное правительство приказало удалить части Конвоя и Сводного полка из Александровского дворца буквально накануне приезда во дворец генерала Корнилова, командующего войсками Петроградского округа, который и объявил царю о его аресте. После отъезда из резиденции Корнилова, императрица в последний раз встретилась с офицером, сотником Зборовским, лично полагодарила офицеров Конвоя за службу и просила не вступать в конфликт: «Прошу вас всех воздержаться от каких-либо самостоятельных действий...» Но какое-то время связь с офицерами еще поддерживалась несмотря на домашний арест царской семьи через сестру Зборовского. Всех поразило то, каким мелочным и унизительным запретам подвергались в то время арестованные. К примеру, Керенский запретил Николаю и Александре вместе спать, им позволили видеться только за столом и разговаривать исключительно по-русски. После проведенного безуспешного расследования против Александры Федоровны, которую подозревали в шпионаже в пользу Германии, им 12 апреля наконец разрешили спать вместе... Были и другие мелочные ограничения – перестали топить жилые комнаты в огромном дворце, и, как записал в те дни граф Павел Бенкендорф, «когда княжны или государыня приближались к окнам, стража позволяла себе на их глазах держать себя неприлично, вызывая этим смех своих товарищей». Это, по сути, была репетиция Екатеринбурга. В июле Керенский предупредил Николая, что из-за неспокойной обстановки в столице семью скоро перевезут на юг. Но вместо Крыма, где их ждала вдовствующая императрица-мать, и другие родственники, их сослали в Сибирь. В августе 1917 года Романовы уехали в Тобольск.
Таким образом, переданные А.Федюшкину фотографии с надписью 7 апреля 1917 года, на страстной неделе, стали прологом к трагическим событиям, закончившихся на Ганиной яме. Скоро очередная годовщина страшного убийства, а найденный в прошлом году клад с фотографиями – пришелся как раз на столетие этой даты. Видимо, все внешне случайное – не случайно...