Все началось тогда, когда он увидел статью в интернете. Нет. Все началось тогда, когда ушла Кристина. Нет. Все началось со смертью родителей. Нет, нет, нет и еще раз миллион раз нет. Все началось в тот день, когда Миха, потея от страха и волнения, стучался в дверь грозной бабы Жени. Слыла она ведьмой. Высокая, худая, грозная старуха с белыми волосами и иссиня черными усами наводила ужас на всю детвору улицы. Особенно ее боялись по вечерам, когда разбегаясь на ужин, видели, как она что-то бормоча под нос, ковыряется в своем маленьком садике - прибежище пауков и змей. "У нее ни кошки, ни собаки не приживаются, она их ест, а шкуры на зелья пускает," так Михе сказал кто-то из детей постарше и ему стало жутко от таких новостей. Ведь баба Женя была их соседкой, а, значит, Барсик и Полкан были в опасности. Миха пересказал услышанное матери и отцу, попросив заявить на людоедку в милицию, но те, рассмеявшись, сказали, чтобы он не верил всяким бредням и предательски добавили, что он уже большой мальчик и пора бы ему познакомиться с бабой Женей поближе. Так Миха понял, что родители - его враги и желают поскорее от него избавится, но бежать было некуда, да и поздно. Мать уже налила в кастрюльку свежего грибного супа, вручила ее мальчику и самолично довела до соседской двери. Миха робко постучал и решил, что как только заслышит шаги, поставит кастрюльку на порог и удерет. Далеко, к бабушке с дедушкой, на окраину города, они добрые, они все поймут, спрячут его и не отдадут на растерзание. План был хорош и удался бы, будь баба Женя дома, но она как раз возвращалась из магазина.
- Чего тебе надо, мальчик? - раздалось за его спиной и от неожиданности он уронил кастрюльку. Душистый, наваристый суп потек по крыльцу, бабка нахмурилась и Миха понял, что вот она его судьба и кончина, что сварит ведьма его в большом котле, как компенсацию пролитого обеда. Он зажмурился и открыл рот заранее, решив орать во всю мочь, как только его потащат в дом.
- Ты немой, мальчик? Кофе с пирожными будешь? - старуха обошла грибную лужу и толкнула незапертую дверь. Из дома повеяло прохладой, запахами пыли, папирос и кофе. - Заходи уже, - баба Женя легонько подтолкнула мальчика в прихожую.
- Я ваш сосед Миша, мама передает вам суп, - на автомате отбарабанил мальчик вымученный текст.
- Я Евгения Александровна, ваша соседка, сейчас мы попьем кофе и пойдем отмывать крыльцо от того замечательного грибного супа.
Миха так удивился, что его не тащат в печь и не ругают, что сказал совсем не то, что собирался:
- Мне кофе нельзя, я маленький, а пирожные буду, - подумал и добавил, - простите за суп, я могу сбегать еще налить.
- Не надо, милый, просто крыльцо помой, у меня спина болит, мне больно наклонятся, - баба Женя поставила сумку на стул и пошла варить себе кофе. Миха стал осматриваться. Вот это комната! Большая, пыльная, забитая книгами, журналами, газетами, пепельницами - такая уютная и почему-то родная. Видно, что баба Женя не дружит ни с веником, ни с тряпкой, но обожает книги, кроссворды, кофе и папиросы.
- Это я в детстве, - она вошла в комнату с подносом, увидела, что мальчик рассматривает фотографию на стене, где девочка лет 10 с завитыми локонами в изящном платье позировала рядом с маленькой лошадкой. - Это мой пони, мой собственный, представляешь и грум у меня был тоже только для моего пони.
Из всего сказанного Миха понял только "мой пони" и взглянул на бабу Женю с удивлением и завистью. Ему и в голову не приходило, что бывают люди, у которых есть свой собственный пони.
- Был, - вздохнула Евгения Александровна, словно прочитав его мысли. - Был, да сплыл, - она махнула рукой и стала аккуратно снимать книги с большого круглого стола, чтобы поставить поднос с кофе, молоком и пирожными.
- Ты читать любишь? - неожиданно спросила она мальчика.
- Очень! - тут же ответил Миха и уже позже понял, что ответ на пароль был абсолютно верным. Так и началась их дружба, длившаяся до самой смерти Евгении Александровны, прожившей больше 100 лет. Именно тогда Михой и овладела тяга к чужим жизням. Он с жадностью рассматривал старый альбом бабы Жени, где остановилась совсем другая жизнь, где девочки с завитыми волосами скакали на пони, учили французский, где дамы ходили в красивых длинных платьях, а господа охотились, писали книги и ездили на таинственную службу. Оказывается, мир намного больше и интереснее, чем пишут в журнале "Вокруг света", у мира есть прошлое и оно, бывает, манит больше настоящего. Так Миха стал охотником за артефактами ушедших времен. Любая мелочь, будь то старая фотография или треснувшая чашка или изношенные ботинки были для него пропуском туда, в далекое прошлое, очень часто жестокое и несправедливое, но всегда загадочное и манящее.
- У тебя не комната, а притон сумасшедшего старьевщика, - ругалась мама, пытаясь проникнуть на Мишкину территорию с ведром и тряпкой.
- У тебя не дом, а свалка, тебе лечиться надо, - кричала Кристина, собирая свои вещи.
Миха покачивался в кресле качалке, спасенной как раз со свалки и соглашался со всем. Да, свалка, да, надо, да, мне так нравится. Первое время ему было одиноко без родителей, так рано ушедших, потом без Кристины, хоть и ругались они часто, а потом он понял, что никто ему не нужен. У него есть всепоглощающая страсть - чужое прошлое. Вот тогда ему и попалась статья о загадочном, заброшенном пионерском лагере, построенном еще в пятидесятые и закрытом в девяностые годы прошлого века. Лагерь, стоявший в дремучем лесу, отрезанный от всех коммуникаций жил загадочной жизнью, там мелькали огни и ни один человек не осмеливался переночевать в его полуразрушенных домиках. Миха сразу понял, что там может быть очень много интересного, а огни и прочее, так это бомжи наверняка ночуют и ничегошеньки странного и страшного там нет и быть не может. В пятницу вечером, закинув в машину походный рюкзак, Миха вышел из родительского дома, не подозревая, что сюда он больше не вернется.
Лагерь он нашел с большим трудом. Местные, услышав, что именно он ищет, убегали от расспросов так, что пятки сверкали, и только пропитый мужичок за бутылку паленой водки ("не надо мне этой вашей магазинной, только деньги на ветер") примерно показал Михе куда ему надо ехать. Лагерь действительно был большой, заброшенный и таинственный обычной неизведанностью и запустением. Миха был уверен, что как только он осмотрит все домики и административный корпус, лагерь станет обычной развалюхой, так женщина перестает быть загадочной после того, как наутро увидел у нее дома пакет с мусором и переполненную корзину с грязным бельем. В домиках, как ни странно, было электричество, в большой столовой и кухне - вода и газ и Миха поразился, как в нынешней рыночной экономике, где считается каждая копейка и разворовываются миллиарды, в этом заброшенном лагере не отключили все коммуникации. Но, это ему было на руку и он методично начал осматривать все домики. Перед номером 12 он остановился в замешательстве. Ему захотелось постучать и, только дождавшись ответа, войти. Вдруг он почувствовал в руках тяжесть маленькой кастрюльки с грибным супом, унюхал манящий и вкусный запах пыли, книг и папирос, а так же страшно захотел кофе с пирожными. Он тряхнул головой, отгоняя воспоминания, легонько постучал в дверь и вошел. Комната была большой, светлой, прибранной, на большом круглом столе в центре, на белоснежной скатерти стояла тарелка грибного супа, дымился свежесваренный кофе, в хлебнице был хрустящий багет и булочки, раскрытый томик Конан-Дойля ("Человек с рассеченной губой" - один из любимых Михиных рассказов) был прислонен к старинной банке с сахаром, стул с высокой спинкой приветливо отодвинут, салфетка накрахмалена и чиста, как первый снег и все ждет. Кого? Конечно Миху. Он сразу же это понял и принял приглашение.
* * *
- Мишенька, ты же моя умница и лапушка, - Хозяйка тенью вилась вокруг довольного Михаила Борисовича. - Какой чудесный дом, сколько работы! И за год не переделаешь, так замечательно и у нас уже есть первый гость, представляешь!
- И как ты его заманила?
- Ты не поверишь, сам пришел, такой милый мальчик. Ему обязательно надо пару, я уже присмотрела приятную девицу. Я не хочу, чтобы он тосковал, мы сделаем его счастливым, правда же?
- Конечно, правда. Я уверен, в твоем отеле скоро вообще не будет свободных мест, - Михаил Борисович послал довольной Хозяйке воздушный поцелуй, а про себя подумал, что к счастью, заброшенных зданий в нашей стране валом и Хозяйка без дома уж точно не останется. Нотариус довольно вздохнул. Теперь он сможет жить спокойно, в свое удовольствие, а уж о гостях Хозяйка пусть заботится сама.