Маришка впервые приехала в деревню. Бабушка принялась её расспрашивать про городскую жизнь:
– Небось, с мамой по театрам да по музеям ходите?
– Что ты, бабушка, у мамы, столько дел, столько дел! И времени совсем не хватает.
– А ты на что? Маме-то помогаешь?
– Ещё как помогаю. Знаешь, какая я у мамы помощница!
– Нет, не знаю. Какая же?
– Какая, какая – золотая!
– Ого! Молодец! А что же ты делаешь?
– Ой, долго перечислять.
– А мы не торопимся, давай, хвались.
– Бабушка, хвалиться не хорошо.
– Правда твоя, внучка, не хорошо. Тогда просто расскажи.
– Ой, ба, не приставай, ты меня уже утомила. А ведь у меня сегодня ещё столько дел, столько дел.
– Вот оно что! Каких же, если не секрет?
– Мама велела тебе помогать, вот я и буду думать, чем тебе помочь.
***
Маришка сидела на крылечке, скрестив руки на груди.
Бабушка всем корпусом наваливалась на рычаг колонки, чтобы мощная струя воды наполнила очередное ведро. Одной рукой бабушка обнимала натруженную поясницу, другой рывком поднимала ведро с водой. Казалось, что ведро приклеивалось к земле, так оно было тяжело.
– Эх, бабушка, носишь воду и носишь. Тяжело тебе, миленькая.
– Тяжело, внученька. Да ничего не поделать, стирку я затеяла.
– А ты баб Катиного деда Егора попроси. Он вон какой сильный, мигом натаскает.
– Да нешто он согласится?
– Хм, ты платье красивенькое надень, кудри накрути, как мама, он и не устоит.
– Ох, и хороша я буду, – засмеялась бабушка щербатым ртом, – А баба Катя мне кудри повыдёргивает.
– За что?
– Так за деда. Решит, что я его увести хочу.
– Баба, но ты же на время, не насовсем.
– Этак, каждая соседка его тягать будет: подсоби да подсоби. Нешто его на всех хватит – он уж тоже не молоденький.
–Уж и не знаю, бабулечка, чем тебе ещё помочь.
***
В деревне рабочий день начинается рано, с петухами. Бабушка не хотела будить гостью, но солнце не постеснялось залить собою и подоконник, и кровать с Маришкой. Один лучик – самый смелый – лизнул девочку в щёку. Она открыла глаза.
– Бабуля, ты уходишь? Когда же я тебе помогать буду?
– Да хоть сегодня. Пойдёшь со мной на свиноферму? Правда, там грязновато. Запачкаться не боишься?
– А ты мне дай грязное платье, я и не запачкаюсь.
– Ну, фартук, пожалуй, я для тебя подберу. Косынку на-ка вот, держи. А что с обувью делать будем? Ножки у тебя маленькие ещё.
– Да, бабушка, ты права, ножки мои до грязной работы не доросли. Ладно, я рядышком постою, посмотрю. Может, каким советом тебе помогу.
– Совет – это хорошо, а дело лучше. Так что, живо завтракать, а я сейчас что-нибудь придумаю.
Бабушка нырнула в кладовку. Оттуда стали доноситься странные звуки: бу-бух, шмяк, шлёп, дзинь, ой…
– Ба-а-а, ты там цела? – Маришка с вытаращенными глазами появилась в дверях кладовки.
– Нашла. Смотри, как новенькие. Примерь-ка, должны быть впору, мамка твоя один только раз их надела на детсадовский выпускной.
Бабушка протянула внучке белые лаковые туфли с бантиками на мысках.
– Краси-ивые, – выдохнула Маринка и сунула босую ногу в туфлю, – Ой, ба, велики.
– Велики – не малы. Носочки наденешь, и порядок. Давай, давай, поторапливайся.
Дорога на ферму была не близкой. Встречные люди приветствовали, улыбались. Заметив лаковую красоту на Маришкиных ногах, спрашивали: не на бал ли она собралась?
– Нет, я бабушке помогать собралась.
Только ступили работницы за ворота свинофермы, как розово-серая туча окружила их.
– Ой, какие лапусики. Ба, сколько их тут?
– Сосчитай сама.
– Очень много, я до стольки ещё не научилась.
Поросята визжали, расталкивали друг друга и тыкались пятачками в Маришкины ноги. Белые туфли быстро посерели.
– Вот я и грязная, – констатировала Маришка, – Ба, я готова.
– Ну, раз готова, пойдём-ка, родная, кормить поросят.
И Маришка вприпрыжку отправилась за бабушкой.