(От автора: пожалуста, если вам интересно, дайте мне знать. Я пишу такую книгу, скоро здесь появится еще одна глава. Также приветствую критику, но только в форме "все хорошо, но вот что не так:")
Шел урок. Учитель объяснял "Квадратные корни". Я стал рисовать человечков.
И... услышал шуршание, когда локоть задел парту. Я наткнулся на мягкий предмет. Я пощупал, пригнулся, вытащил незаметно большую, толстую, тетрадь.
Увидел подпись:
"Записи Ларисы. Пожалуйста, если Вы нашли — отдайте девочке из 11Б класса. "
Я весь покраснел. "Вдруг Заберут?"...
Я представил, что могу встретиться с ней. Она смеется, как живая. Я могу продлить волшебные мгновения с Ларисой. Ведь я любил девушку. Даже не зная, что там, жажду посмотреть.
Скучаю. Я прохожу мимо ее дома — сердце разрывается. Сажусь на скамейку в парке, но ее нет. Стул рядом давно пустует. Почему?... Зачем?... Неужели я ее чем-то обидел?...
— Клим! К доске! — голос преподавателя вывел меня из "транса".
В классе раздались смешки. Потому что полный, как дуб, сутулый парень, раскачиваясь, вышел.
— Рассказывай домашнее задание...
Обычно, я все отвечаю.
Они издеваются, хихикают, прикалывают меня.
Они — толпа. Завидуют: "Умник", "Списал". Я ненавижу! Любой мой промах — и одноклассники счастливы. Веснушки — повод наговорить гадостей.
Сегодня... Я растерялся. Я успел спрятать все обратно, мне повезло...
Поэтому молчал. Глаза чуть не вылезли из орбит.
— Ну? Чего ждешь? - профессор стучал ручкой по журналу.
Я пожал плечами:
— Я не знаю...
Сначала, Алексей Андреевич, прослушал мои мутные объяснения.
Затем, покачав головой, произнес:
— Ты сегодня какой-то рассеянный. Два балла.
И он аккуратно начертил лебедя.
Я спокойно сел. Лучше не спорить.
Прозвенел звонок. Еще оставалось 3 урока.
Я не мог прочитать, что написано там. Все сжалось сильнее. Только это меня беспокоило.
Остаток занятий я просидел в нетерпении. Я не слушал. Даже на физкультуре, я думал: поскорее открыть заметки.
Я пошел домой привычной дорогой, где лес. Слушал расспросы друга: "Что с т-т-тобой?...Т-т-ты рассеянный."
Он сильно беспокоился. Я смотрел на мускулы Олега, черную стрижку, бороду. Мысли бродили далеко.
—Мам! Пап! Я дома! — эхом проносится мой тихий голос.
—Да, сынуля!
Моя комната. Беспорядок высшего уровня. Вещи разбросаны. Паутина. Книги.
Я закрыл дверь. Родители привыкли. Я делаю домашнее задание. Хочу, чтобы мне не мешали. Сегодня...
Я включил магнитофон. Улыбнулся пухлыми щеками:
"Пусть представляют: я изучаю английский".
Поворачиваю микшер на полную громкость. Русые волосы встали дыбом.
"Хорошо"...
Аудиозапись говорит:
"Listen to it and find out the answers"...
Единственное, что меня волнует: только бы никто не вошел.
Голову давит. Я не обращаю внимания. Цель: дочитать.
Я аккуратно беру пальцами за край страницы.
Тетрадь малинового цвета будоражит воображение. Химия? Белорусский язык? Школьные сочинения? Биология? Астрономия? Геометрия? История? Мгновение — и я снова смогу побыть с ней.
Прикоснуться к строчкам, которые написала. Иногда я представляю, что она рядом. Чтобы она сказала?... Улыбнулась? Расстроилась? Разозлилась?
"Сегодня 9 февраля. Мне стало грустно. Нервы на пределе. Я снова увидела их... Наш дом, сколько я его помню, всегда был таким.
Разбросанные шприцы, бутылки, еда. Местами блевотина. Я все еще надеюсь, что когда-нибудь станет лучше. Но я понимаю, что это бесполезно. Наркоман никогда не признается. Сколько раз я пыталась убедить их бросить? Начать все сначала? Но они меня не слушали. И превратились в...
— Ах ты, тварь! — в этот день они трясли бутылками. Хотели разбить мне алкоголь об голову.
Мы очень сильно поругались и я убежала. Я сила на скамейке. Плакала.
А потом пришел он. Я знаю, все над ним смеются: неуклюжий неповоротливый, немного в лице полноват. Одевается как серая мышка. Выглядит так же: волосы русые, кожа светлая. Но мне он всегда нравился. С первого класса я смотрела на него, когда сидела на последней парте.
Он подошел ко мне. Я очень сильно замерзла. Он снял свою куртку и сказал мне на ухо тихим, мелодичным голосом:
— Укройся, а то замерзнешь.
Я обрадовалась, как дурочка. Ведь будь на моем месте другая, он бы и пальцем не пошевелил. Я, возможно, тоже ему нравлюсь. Я сидела на морозе, красная от смущения. Пар выходил изо рта. Мне было за него страшно. Вдруг он тоже замерз? Я не решалась спросить.
Он прошептал:
— Пойдем, пройдемся.
Я согласилась, и мы пошли. Наступал вечер. Темна окружила нас. Фонари освещали наши сиуэты. Птицы стрекотали серенады. Кто хоть раз бывал в такой обстановке, меня поймет...
Пошел снег:
— Почему ты в такой час гуляешь одна?
Меня охватило жгучее желание взять его за руку.
— Мои родители. Они не хотели, чтобы я... И я опять расплакалась. Я много, долго рассказывала о своей жизни. Он слушал меня внимательно. Не перебивал.
"Я не предложил ей пойти ко мне...
Но я не мог. Увидев в моем доме девушку, они бы меня застрелили.
Слишком поздно".
Я вздохнула:
— Впрочем, я все равно вернусь домой. Мне нужно было время, чтобы побыть в одиночестве.
Мы заметили ночной киоск. Он предложил мне:
— Купить тебе чай?
Как будто горячим напитком он надеялся согреть мою душу. Это было так мило, и я сначала отнекивалась. Но он все-таки его купил.
Мы долго гуляли. Смеркалось. Он проводил меня домой. В небольшой деревянный домик на краю города.
И он ушел. Оставив меня наедине с моими демонами.
Часть дневника осталось мокрой. Видно, что она ревела. Мне стало совестно. Как я мог...