Во время войны братья моей мамы – еще подростки, каждый день приносили много рыбы. Река Джида тогда была шире, глубже и богаче, чем сейчас. Есть нечего – время голодное, и юные рыбаки стали кормильцами. С тех пор мама не любит рыбу, говорит, что во время войны наелась. Так иногда прошлое живет в нас.
Нечто приобретенное не редкость в нашей жизни. Поскольку мы выходцы из Бурятии, то вся семья до сих пор пьет зеленый чай по-бурятски. В кипящую воду бросается заварка, добавляется соль по вкусу. Кладется сливочное масло. И непременно молоко. Но наши дети такой чай не пьют: не привилось. Или мы не приучили? Всё может быть.
Но есть и нечто странное, необъяснимое. Так, мой отец не ел куриного мяса. Даже легкий запах куриного бульона вызывал у него отвращение. Это наследство перешло к моим сестрам. Они могут для семьи курицу приготовить, но сами в рот не возьмут – ни кусочка! Второму поколению нашей семьи это не передалось. Совсем. И вот Женечке исполнилось 12 лет. Наступило лето, и мы большую часть времени проводим в деревне Таватуй. В середине июля бабушка приготовила куриный суп. Разлила по тарелкам. Женечка подошла к столу, но вдруг побледнела и вышла на крыльцо – мы за ней. Оказывается, что у нее при виде мяса курицы – порывами - внутренний протест. Организм выворачивается. До двенадцатилетнего возраста ничего подобного не было. Про моего отца и про сестер она не знала. Я не рассказывал. Откуда? Если честно, то я был потрясен. Конечно, позитивист сошлется на гены. Но все-таки.
Несколько поколений семьи. Жаль, что не дано заглянуть в глубь рода. И сегодня мне горько, что не поговорил со своими дедушками и бабушками, которых давно уже нет на свете. Мысли такой не было. Мы заняты дипломами, работами, карьерами. Нас волнуют недостроенный дом и ипотека, женитьба-развод, новая машина. А это листья, которые сегодня зелены, а завтра оторвутся от «ветки родимой». Ветер унесет их в небытие. А на каком дереве они росли. Что его питало? Бог весть.