Наступило лето. Самое ожидаемое в известных широтах время. Ещё бы! Большую часть года здесь царит хмарь, сырость, лед и унылая апатия. И только летом исстрадавшаяся от мокрого холода земля нежится в теплых солнечных лучах. Природа оживает, расцветает и зовет на свидание. Люди с радостью скидывают теплые куртки, ботинки и штаны, после чего облачившись в яркие футболки и шорты отправляются на улицу. Просто посидеть на лавочке возле подъезда в тени тополей и лип. В парк, поваляться на мягкой траве. На пляж, купаться в прудах, озерах и реках. Многие покидают родные пенаты и едут к морю. Потому как на курортных побережьях нашей страны с комфортом можно отдохнуть лишь летом. Да, там, конечно, теплее, чем в средней полосе, но все равно, это не Африка и не Майями. Так уж сложилось географически и климатически. А потому наши люди радуются лету как оголтелые. Ведь нужно столько успеть! Нужно в стольких местах побывать! Необходимо столько увидеть и попробовать до наступления нового холодного безвременья!
А какое самое любимое блюдо в летнюю жару? Правильно, окрошка. Хотя многие люди относятся к окрошке пренебрежительно. Мол, что это за бурда такая?! Мол, залили салат квасом или кефиром и едят с аппетитом. Не проще ли отдельно съесть салат, а потом выпить тот же квас?! Нет, не проще! Готовка окрошки и ее поедание – это особый летний ритуал. И не нужно портить его своим излишним скепсисом, не нужно! Окрошка – это традиция и несомненная польза! Рецепты приготовления окрошки появились ещё на заре русской кулинарной литературы, в конце XVIII века, в частности, в труде Николая Осипова «Старинная русская хозяйка, ключница и стряпуха», а родственное ей блюдо —ботвинья упоминается ещё раньше, в «Домострое». Образ окрошки как символа эклектики («махистская окрошка») использует Ленин в своей работе 1908 года - «Материализм и эмпириокритицизм».
Миша ехал в электричке и мучился от неимоверной духоты. Нет, ну спрашивается, какому такому инженеру пришла в голову идея построить вагоны с форточками, которые не открываются полностью, а лишь откидываются на сорок пять градусов?! О чем он вообще думал этот инженер! Вот в старых вагонах форточки опускались вниз полностью, а потому обеспечивалась полноценная циркуляция воздуха в помещении. И людям, битком набившим железное нутро вагона, было относительно комфортно ехать. Понятно, что новые вагоны, скорее всего, проектировались с расчетом на то, что в них летом будет работать кондиционер. Во всяком случае, должен работать. Но не работает! Почему? Ну, почему, почему… С учетом окружающих реалий этот вопрос скорее риторический. Не работает и все тут. А потому Миша ехал и обливался потом от жары.
- Миша! – растягивая последнюю гласную букву, говорила ему накануне жена Галя. - Что ты ноешь! Всем тяжело! Я тоже мотаюсь на работу в электричке! И ничего!
- Как ты можешь сравнивать?! – срываясь на крик парировал ей Миша. – Тебе ехать до работы всего полчаса. А мне два с половиной! По неимоверной жаре! В толпе потного народа!!!
- Ой, подумаешь! Один раз проехался и весь истренделся теперь! – презрительно кривя пухлые губы отозвалась Галя.
- Один раз?! – вопил Миша. – Один раз, да?!!!
- Ой, а сколько?
- Да я пятнадцать лет уже так мотаюсь, если ты не заметила!!! – истерил Миша.
- И что дальше?!
- Как это что дальше?! Как это что дальше?!!! – орал Миша.
- Поставь себе памятник, - резюмировала Галя. - Вон, во дворе у нас как раз пустырь. Воздвигни себе…этот…типа…нерукотворный. Сам знаешь из чего.
- Ты меня задолбала!!!
Галя лишь фыркнула, махнула на него рукой и, колыхая упитанными телесами, удалилась в комнату смотреть любимый сериал. Миша остался в кухне один. В душе кипела ярость. Эта стерва, думал он, мать его детей, вообще его не понимает! Они прожили вместе пятнадцать лет. И он всегда старался для блага семьи. А на работу эту, давно ему постылую, мотался только ради семьи. И что в итоге получал вместо моральной поддержки, нескольких слов ласки и доброй улыбки?! Махнула рукой и ушла смотреть свой дурацкий сериал. А он остался один. Наедине со своей яростью, возмущением, неудовлетворённостью и унынием.
- Пропади все пропадом! – прошипел Миша. Резким движением руки он открыл кухонный шкафчик, внутри которого, за батареей банок с крупами была занычена бутылка водки. Одним рывком он сорвал пробку и пока не успели отобрать, начал ее пить. Теплую, невкусную. Тем более без закуски. Но в эту минуту противный вкус водки стал для него актом морального очищения, мгновением короткой, но такой сладкой мести Гале за все унижения и непонимание. «Вот тебе, вот!» – думал Миша и судорожно глотал, глотал невкусную теплую жидкость. В это время Галя, у которой словно был нюх на выпивку мужа, неожиданно вернулась в кухню и застала его на месте преступления. От неожиданности она не сразу нашлась что сказать. Лишь стояла с выпученными глазами на пухлом лице и хватала ртом воздух, словно выкинутая на берег рыба. Наконец ей удалось выдавить из себя звук.
- АААААА! – пронзительно заорала Галя. – Паразит!!! Ты что делаешь?!!!
- Не видишь, что ли?! – заплетающимся языком ответил ей Миша, ненадолго оторвавшись от бутылки. – Водку пью!!!
И Миша в несколько глотков осушил стеклянную емкость. После чего поставил пустую бутылку на стол и уставился на Галя ненавидящим взглядом.
- Откуда ты ее взял?! – немного сбавив тон вопросила Галя.
- Где надо – там и взял! – отрезал Миша. После этого он на неверных ногах направился в спальню, где рухнул поперек супружеской кровати и мгновенно уснул, оглашая комнату громовым храпом. В спальню с интересом, прыская от смеха в кулаки заглядывали Мишины дети – Костя и Любочка. А их собака Пайка, которую Миша так назвал по причине ее излишней упитанности, радостно бегала от двери комнаты к кровати и обратно, понимая лишь, что происходит нечто веселое, а потому интересное. Наконец она запрыгнула на спину спящего хозяина и начала игриво кусать его за воротник рубашки. Миша ответил собаке несколькими короткими всхрапами.
Люди в вагоне коротали время как могли. Большинство уткнулись взглядом в свои гаджеты. Выражения лиц словно бы говорили о том, что их обладатели решают глобальные проблемы века. Задумчиво сдвинутые брови, напряженные взгляды, нервно поджатые губы. На самом же деле они скорее всего листали новостные ленты в многочисленных соцсетях, выставляя лайки наиболее понравившимся постам. Некоторые, как правило пожилые люди по старинке читали газеты, церемонно перелистывая большие листы, внимательно глядя в них через стекла очков, с важным видом надувая губы и периодически окидывая публику в вагоне оценивающим взглядом поверх окуляров. Еще немалая часть пассажиров просто дремала, ожидая прибытия электрички на их станции проживания. Те же люди, кто по разным причинам не успели занять пусть и не слишком удобное, но все-таки сидячее место, маялись в узком проходе между рядами скамеек, на небольшой площадке при входе в салон вагона и в тамбуре. Они переминались с ноги на ногу, нервно отдувались и перекладывали тяжелые сумки и пакеты из одной руки в другую.
Мише повезло. Он успел занять сидячее место. Хоть и с краю скамьи, но все-таки это лучше стоячки в проходе или тем более в тамбуре. Он даже успел купить четыре банки пива, которые теперь приятно холодили колени через стенку его кожаного портфеля. Миша огляделся по сторонам и извлек из портфеля первую банку. Отработанным движением засунул ее в непрозрачный пакет и лишь после этого открыл. Теперь можно спокойно пить. Все необходимые нормы соблюдены. И никто ему не предъявит претензий относительно распития алкоголя в общественном месте.
Миша сделал первый глоток. Холодная, пенящаяся, чуть горьковатая жидкость растеклась по разгорячённому горлу подобно ледяной волне океана, внезапно окатившей взорвавшийся вулкан. Миша глотал живительную влагу закрыв от удовольствия глаза. Из нирваны его вырвал звонок мобильника. Не отрываясь от банки, он глянул на дисплей. «Любимая». Увидев эту надпись, он мгновенно утратил короткий миг блаженства. Идея так поименовать Галю в списке контактов, разумеется, принадлежала не ему. Поморщившись, он решил не отвечать и продолжил пить столь сладостный для него напиток. Но Галя настойчива. И за первым звонком последовал второй, третий…десятый. На одиннадцатый вызов, успев к этому времени выпить две банки, Миша все-таки решил ответить. Не отстанет ведь!
- Да, Галь, - приглушенно начал он.
- Миш, - растягивая вторую гласную ответила Галя, - ты чего это не отвечаешь?
- В электричке еду. Не услышал, - играя желваками и кривя злобные рожи сказал Миша.
- А чего это ты не услышал? Ты что, с ней?!
- Блин горелый, - начал заводиться Миша. – С кем с ней?! Я же сказал – в электричке!
- Сфотографируй.
- Что сфотографировать?
- Электричку.
- Это еще зачем?! – опешил Миша. За годы совместной жизни он уже должен был привыкнуть к причудам жены, коих имелось великое множество. Но, видимо есть вещи, к которым привыкнуть невозможно.
- Чтобы я могла убедиться в правдивости твоих слов.
- Ты вообще обалдела!
- Кто обалдела?! Это ты мне?!
Миша нажал на кнопку отбоя. С остервенением выдернул из портфеля третью банку. Резко дернул открывающее кольцо. Успевшее нагреться в сауне вагона пиво, радостно пенясь, вырвалось из банки, словно неудержимый гейзер. Пиво залило Мише руки, пакет, натекло на портфель, капнуло на смартфон. И без того заведенный Миша громко выругался.
- Что вы себе позволяете, молодой человек?! – возмутилась седенькая бабулька в очках и с саженцами в руках.
- Да, парень, ты вообще, что ли о…?! – поддержал бабушку тучный мужчина с водочным перегаром.
Миша хотел было им что-то возразить, типа: «Нет, что вы, господа! Сегодня просто я не в духе! Ибо лето наступило! И хочется мне птицей перелётною устремиться в сторону южных берегов! Где моря гладь и неба синь… Иль неба гладь и моря синь! Хотел бы я лететь туда отсель! Хотел бы, да грехи не пускают!». Кстати, о грехах. У Миши снова зазвонил мобильный. «Любимая» собралась с силами для контратаки.
- Да, Галь! – слизывая пиво с пальцев ответил ей Миша.
- Что «Да, Галь»?! – отчаянно «гэкая» ответствовала возмущенная супруга. – Ты почему трубку бросил, стервец?!
- Да, потому что! – устало отозвался Миша, отхлебывая пиво из банки.
- Это не ответ! – гнусаво отразила его безразличие Галя. – И чего это ты там чмокаешь? Пиво небось пьешь?!
- Пью. Жара неимоверная.
- Вот алкаш! – начала заводиться Галя. – Жара, туман иль холод, а Мише выпить был бы повод!!!
- Галь, ты уже стихами говорить начала!
- С тобой ещё и плясать начнёшь!!! Опять в зюзю налакается и домой заявится пьяный, как свинья!!!
Миша хотел было снова нажать на кнопку отбоя, но прозорливая Галя опередила его властным окриком.
- И не сметь бросать трубку мне!!! Ты какого опять пьешь, а???!!!
- Я уже сказал какого.
- Вот позвоню твоей маме и все расскажу!!! Вот она тебе устроит!!!
- Давай, звони! – смачно отхлебнув из банки, сказал Миша. – Проблемой больше, проблемой меньше, уже без разницы!
- Что?!!! – завопила Галя так, что Миша даже вынужден был отодвинуть динамик смартфона от уха. – Так вот ты меня кем считаешь!!! Ну, все, Миша, держись!!! Уж я тебе устрою!!!
- Давай-давай! – отмахнулся Миша и снова сделал большой глоток. – Электродрель в юбке!
- Что?!!! Ты еще и оскорбляешь!!! Да как же тебе не совестно!!! Как ты вообще позволил себе такое, алкаш недоделанный!!!
- Знаешь, что, Галя?!!! – допив третью банку и бросив ее в пакет заорал на весь вагон Миша. Бабка в очках от неожиданности едва не выронила саженцы. – Знаешь, что?!!!
- Ну, что, что?!!!
- Пошли вы все в ж…!!!!! – припадочно заорал Миша. И со всей силы нажал кнопку отбоя. Да так, что по дисплею смартфона пошла трещина.
Миша, не обращая внимания на возмущенное шушуканье и неодобрительные взгляды, достал четвертую банку пива и осушил ее в один присест. Сразу стало легче.
- Мужик! – одобрительно прогудел тучный тип с перегаром и попытался пожать Мише руку. Тот лишь устало отмахнулся.
- Не, ну как ты ее, а… - бубнил тучный. – Пошли вы все, значица…Ох, молодец! Я вот своей давно мечтаю так сказать… Да, все никак. Достали уже эти бабы со своими нравоучениями! – заключил тучный и злобно глянул на бабку в очках. Та испуганно схоронилась за свои саженцы.
Тут снова зазвонил Мишин телефон. «Любимая» вернулась из небытия и готовилась нанести ответный удар. Весь вагон с трепетом ожидал продолжения баталии. Люди даже забыли о дикой жаре и духоте. Какая там жара, когда тут такие страсти кипят!
Миша нажал на клавишу ответа. Не успел он еще ничего сказать, как оттуда раздался грозный Галин рык:
- Послушай меня!!!
- Нет, это мы меня послушай!!! – попытался сразу же перейти в контратаку Миша, но голос предательски сорвался.
- Я сказала, слушай меня!!! Я твоя жена!!! Мать твоих детей!!! Я все делаю ради семьи, понял!!!
- Ага, - фыркнул Миша. – И деньги транжиришь в своих интернет-магазинах тоже ради семьи!!! Шкафы забиты твоим барахлом доверху!!! А тебе все одеть нечего!!!!
- Ты меня еще куском хлеба начни попрекать!!!
- А я, твой муж, хожу чуть ли не в рванье!!! Тебе самой-то не стыдно?!!!
- Почему это мне должно быть стыдно, интересно?!
- Да, потому, что я твой муж, отец твоих детей, пашущий пять дней в неделю на работе, как папа Карло, а на выходных пашущий на тебя как папа Карло в квадрате, хожу при этом одетый чуть лучше бомжа!
- Нормально ты одет.
- Да, конечно, нормально!!! Рубашки старые, затасканные!!! Штаны старые, лоснятся уже. Про обувь я вообще молчу.
- Нормально ты одет.
- Нет, не нормально! – снова начал заводиться Миша. Тучный мужик с перегаром шептал ему, чтобы он снова послал ее по тому же адресу. Миша лишь вяло отмахнулся.
- Я не покупаю тебе новые вещи по известной причине.
- Это по какой еще такой причине?!
- Потому что если тебя хорошо одеть, к тебе бабы начнут липнуть.
- Ты совсем уже что ли?
- Что я совсем?! – всхлипнула Галя. – Уведут тебя из семьи. Что мне тогда делать!
- Да, хватит тебе уже.
- Все, не хочу никаких разговоров, - отрезала Галя. – Приезжай быстрее домой.
- Да, еду же.
- К нам Ира приехала. И Боряша.
- Очень хорошо, - отозвался Миша. Хотя визиты сестры жены и ее сына ничем хорошим кроме бесконечного хоровода обычно не заканчивались. После ужина Галя с сестрой усаживались перед телевизором смотреть очередной выпуск их любимой передачи «Дурдом 3», обсуждать его участников, попивать шампанское и грызть семечки. Боряша, Галин племянник, которому прочили будущее звезды отечественного футбола, беспрерывно гонял по квартире мяч, норовя попасть им в упитанную Пайку. К Костику придет какой-нибудь очередной друг, с которым они до посинения начнут резаться в компьютерные игры. Любочка снова громко включит на магнитофоне своих любимых певиц со странными именами, типа Булочка, Конфеточка, Розеточка и т.д. И только Миша будет ощущать себя лишним на этом празднике жизни. В лучше случае повезет развалиться на кровати в спальне с ноутбуком на животе и посмотреть какое-нибудь очередное сенсационное расследование от Вани Лажаненко. Такой вот пятничный вечер в кругу семьи.
- Тряпка! – презрительно бросил ему тучный мужик с перегаром и вышел на своей станции. Миша лишь вздохнул. Надо же, а ведь еще минут двадцать назад этот дядька чуть ли не автограф собирался у него взять. Переменчива народная любовь, ох, переменчива. А вот и его остановка. Платформа называлась «Заозёрская». И название было вполне оправданным. Буквально в нескольких десятках метров от железной дороги находилось первое из нескольких озёр. Вечер был летний, жаркий. Миша решил искупнуться после душной электрички. Сбросив рубашку и брюки на свой портфель, он не задумываясь устремился в прохладную воду. А дела семейные пускай немного подождут.
Миша плыл, неспешно загребая руками прохладную воду. Ему стало хорошо и спокойно. Мысли не скакали в голове как сайгаки по степным барханам, а текли плавно, словно речка. Неожиданно для себя он вспомнил начало их совместной жизни с Галей. Какие они были молодые, стройные, не обремененные ничем, кроме любви друг к другу. Как они не могли насытиться своей любовью и шли на работу после бурных ночей сонные, но счастливые. А в течение рабочего дня только и мечтали, чтобы скорее наступил вечер и снова оказаться друг у друга в объятиях.
Куда всё это ушло?! Почему сейчас, спустя пятнадцать лет семейной жизни они так редко обнимают друг друга, не говоря о чем-то большем. Почему с каждым днем все больше и чаще ругаются, выясняют отношения, спорят. Неужели всему виной заботы, дети, работа и какие-то бытовые неурядицы?! Неужели все эти, неотъемлемые от семейной жизни вопросы так влияют на чувства, эмоции и отношения?! Или они просто устали друг от друга, надоели? Возможно и так. Сколько раз Миша думал о том, что пора всё это прекратить, развестись и не мучиться. И каждый раз он находил для себя веские причины не делать этого. Ведь он даже самому себе не мог признаться, что просто не представляет себе жизни без Галиных наставлений, упреков и претензий, что ему нравится выслушивать всё это, спорить с ней и выяснять отношения.
Да, ему это нравится! По той простой причине, что он к этому привык и элементарно не представляет себе, как может быть иначе. Для своих друзей и коллег, которым он любил жаловаться на Галин деспотизм и невыносимый характер, Миша выдвигал одну и ту же причину своего инертного бездействия – мол, не могу с ней развестись из-за детей. Для них это, мол, станет моральной травмой. Друзья резонно объясняли ему, что не меньшей травмой для детей являются ежедневные скандалы родителей, их вопли и ругань. Миша и сам это понимал. Но не мог развестись с Галей, потому что она стала смыслом его существования. По сути он жил на планете, созданной ею и вокруг нее же вращавшейся. И при этом Миша не мог не жаловаться на свою как бы тяжелую судьбину. Ведь с годами ему стало нравиться ощущать себя в роли жертвы, нравилось, что слушатели его жалеют, а Галю критикуют. Хотя Миша периодически и выражал Гале свое недовольство, к примеру, по поводу того, что она скупила себе чуть ли не весь ассортимент интернет-магазинов «Тётси» и «Баббириз», но при этом мужу не покупает ничего и по этой причине он вынужден ходить в старье, ему тоже это нравилось. Ведь друзья и коллеги видели, в какую затрапезную одежду он одет, выслушивали его жалобы на несносный характер супруги и начинали его жалеть. А Мише, как он сам себя убедил, нравилась эта жалость, ему от нее становилось несколько легче. При этом, не будучи по характеру конченым эгоистом и слабаком, он в глубине души осознавал пагубность сложившейся в его семье ситуации, в первую очередь для него самого, но ничего не мог поделать. Да и откровенно говоря не хотел ничего делать. Пусть всё идёт как идёт.
За время его недолгого заплыва «Любимая» успела позвонить раз пять. Но Миша все равно дал себе волю купаться целых полчаса. Иногда он позволял себе подобные послабления. И даже не стал перезванивать. Хотя, как он прекрасно знал, потом ему придется выслушать от Гали море претензий и дурацких вопросов. Но за годы совместной жизни он к этому привык. Не за то, так за это, не за то, так за что-то другое! Так какая разница за что именно! Миша оделся и перейдя железнодорожную платформу направился в сторону дома. «Эх, окрошечки бы сейчас! - неспешно размышлял он по дороге. – Интересно было бы сделать её на холодном пиве! А почему нет?! Делают же окрошку на кефире и квасе. Чем в данном случае было бы хуже пиво!». Но вот и дом. Из открытого окна их квартиры на первом этаже раздавались громкие голоса его жены Гали и ее сестры Иры. Они что-то обсуждали и громко смеялись. Миша недовольно поморщился, мгновенно ощутив себя жутко усталым и на ватных ногах поплелся к двери подъезда. Ведь это его дом. То, что он создал. И кто сказал, что создатель обязательно должен быть доволен своим творением.
- Мииш, - едва переступив порог квартиры встретил его Галин голос.
- Что, Галь? – пробурчал он безуспешно пытаясь стащить с ноги истоптанный туфель. Тот изгибался в разные стороны по всем своим потертостям и складкам, никак не желая слезать с ноги в потном носке.
- А чего ты сразу недовольный такой? – Галя вышла из кухни и встала в коридоре уперев упитанные руки во внушительные боки.
- А чем мне довольным быть?!
- Тем, что пришел домой, что сегодня окончилась рабочая неделя и тем, что тебя дома ждет семья, - отчеканила Галя. – Этого мало что ли?
- Устал как собака, - пробурчал в ответ Миша.
- Ты что ли один устал? Все устают.
- Да! Все устают! А я еще два с лишним часа в душной электричке ехал!
- И что с того?
- И ничего!
- А почему у тебя рубашка и штаны все мокрые?
- Потому что я в озере искупался. Жара!
- И что, ты в таком виде шел по поселку? – удивилась Галя.
- Да, шел. Что в этом такого?
- Миша, но ведь это стыдно!
- Что стыдно?!
- Идти в таком виде у всех на виду.
- Мне не стыдно. Я ведь не голым шел в конце концов.
- Ну, мне стыдно. Ты не забывай где я работаю. Что люди скажут!
- Да… - проворчал Миша. – Ты же одна у нас в солидном месте работаешь. Я-то дворником тружусь.
- При чем тут дворником…
- Да при том!!! – заорал Миша. – Ты бы лучше постыдилась в какой одежде я хожу!
- В какой?
- В старье! – Миша с остервенением сорвал с себя рубашку и с ненавистью швырнул на пол.
- Ничего не в старье. Мы ее купили…А когда мы ее купили? Ииир! – позвала Галя свою сестру. – Ты не помнишь, когда мы купили Мише эту рубашку?
- Неа, - что-то жуя и одновременно отпивая из бокала ответила появившаяся из кухни Ира. По своей комплекции она не слишком отличалась от сестры. Только волосы более светлые.
- Вот! – торжествуя заорал Миша. – Вот!!! Даже никто не помнит, когда эту срань купили!!! А я в ней вынужден ходить!
- Миша, что ты так кричишь! – возмутилась Ира. – Голова и так трещит.
- Ну, так сходи аспирин выпей! – проорал Миша.
- Что ты кричишь на Иру? – вступилась Галя.
- Ничего!!! – орал Миша краснея лицом. – Потому что вы меня достали!!!
- Кто тебя достал?! – закричала Галя. – Кому ты нужен! Не успел прийти и сразу орет!!! Пива что ли не допил?!!
- Да, не допил!!! – орал Миша, со злобой срывая с себя мокрые брюки, швырнул их на пол в одну кучу с рубашкой и, встав на них ногами начал прыгать сверху. – Хожу в рухляди! Пива не допил!!! Личной жизни никакой!!! На работе и в электричке одни идиоты!!! Сколько можно!!!
Из своих комнат выглянули Костик и Любочка. Прибежала радостная Пайка и стала с веселым лаем носиться вокруг прыгающего Миши. Дети принялись смеяться. Через некоторое время начали смеяться и взрослые. Миша устало опустился на кучу истоптанной одежды и ржал, периодически икая. Пайка подпрыгивая облизала языком лицо хозяина. Галя принесла ему кружку воды из кухни.
- На, попей, работничек ты наш!
Миша взял кружку и с причмокиванием осушил.
- Всё, успокоился?
Миша что-то невнятно пробурчал.
- Тогда переоденься и сходи в магазин.
- Зачем?
- Нужно купить семечек и шампанского.
Миша откинулся голой спиной на холодную стену и шутливо захныкал.
- Вы сами что ли не могли в магазин сходить?
- Не могли! – отрезала Галя.
- Миш, тебе жалко, что ли? – подключилась Ира.
- Ничего мне не жалко, - устало пробурчал Миша. – Достали вы меня все.
- Ты опять?!
- Нет, - Миша встал и пошел в комнату одеваться.
Летний вечер опустился на поселок. Галя с Ирой грызли семечки перед включенным телевизором и оживленно обсуждали участников шоу «Нерадивый холостяк». Костик с другом резался в «Танчики». Любочка на полную катушку слушала новый альбом Припевочки. А Миша в спальне лежал на кровати и смотрел по ноутбуку запись телевизионной программы «Расследования с Ваней Лажаненко». Пайка дремала в своей специальной кроватке и тихонько поскуливала во сне. Сверхэнергичный, как будто поставивший себе перед эфиром клизму с крепким кофе Ваня легко и непринужденно срывал покровы тайн с египетских пирамид. В качестве экспертов в программе принимали участие профессор истории, египтолог Жлупенский, кандидат философских наук Муйцов и популярный блогер Писучий Хэнк.
Миша, слушая их пространные рассуждения начал потихоньку задремывать. Все-таки недельная усталость, пиво и сытный ужин давали о себе знать. Ему даже начал сниться сон о древнем Египте. Он видел себя во дворце Клеопатры. Прекрасная царица торжественно прошествовала через мраморный, уставленный с двух сторон золотыми истуканами зал и заняла место на объемном троне. После этого она томно воззрилась на Мишу и царственным жестом руки поманила его к себе. Миша не мог оторвать глаз от царских прелестей, выглядывающих из многочисленных фигурных прорех в тунике Клеопатры. Он немедленно направился к повелительнице, ожидая от нее восхитительных даров, которых, как только и бывает во сне, он несомненно заслуживал. Он подошел вплотную к царице, заглянул в ее бездонные, манящие глаза, посмотрел на ее чувственный рот и уже хотел перейти к объятиям, как вдруг Клеопатра заговорила с ним, причем Галиным голосом:
- Миииш, ты чего спишь что ли?
Миша ошеломленно взглянул на царицу. И тут сквозь вуаль сна начала проступать реальность. И вместо прекрасной Клеопатры перед ним предстала царственная Галина. Убедительная, словно ежемесячный счет за коммунальные услуги и непреклонная, как исполнительный лист в руках судебного пристава.
- Нет, не сплю, - просипел Миша. – Передачу смотрю.
- Ты будешь окрошку?
- А у нас есть окрошка? – окончательно проснулся Миша. Ведь уже несколько дней к ряду, как он только и делал, что мечтал поесть окрошку.
- Пока нет. Но Ира хочет ее приготовить.
- А… - разочарованно протянул Миша, сглотнув голодную слюну.
- Так ты будешь окрошку?
- Да, буду.
- Тогда надо сходить в магазин.
Миша застонал.
- Так я же уже ходил!
- Ходил. Но кваса не купил.
- Так был же квас!
- Боряша со двора забегал и допил его.
- Ну, вот пусть ваш чемпион и бежит за квасом в магазин! Могу я отдохнуть первый раз за всю неделю?!
- Он такой же наш, как и твой! Боряша с ребятами играет в футбол. Ира его дозваться не может. Или ты не любишь Боряшу?
Миша услышал, как Ира через кухонное окно безуспешно пытается достучаться до сына, носящегося как угорелый во дворе:
- Боренька! Сынок! Иди домой! Боренька! Боряша!
- А за что я его должен любить? – с кряхтением поднимаясь с кровати вопросил Миша. – Боряша значит, отдыхает сейчас, как ему нравится, носится с пацанами во дворе и не желает идти в магазин за квасом, который он же и допил. А меня по его вине лишают пятничного отдыха и гонят на улицу в ночь.
- Что ты все ворчишь, как старый дед?! – возмутилась Галя. – Отдохнуть ему видишь ли не дали! А мне кто даст отдыхать? Почему я не отдыхаю?!
- А кто семечки с шампанским перед теликом полчаса назад грыз?! Я что ли?!
- Это совсем другое! – отрезала Галя.
- Да, конечно, другое! А как в магазин идти, так сразу Миша!
- Не хочешь – не ходи. Значит, останешься без окрошки! - отчеканила Галя и ушла из комнаты.
Мише хотелось окрошки. Но при этом не было никакого желания тащиться в магазин. Понимая, что кроме него все равно никто в магазин не пойдет, Миша кое-как собрался и тяжело вздыхая, вышел в летнюю темень. Фонари освещали тротуары, по которым, несмотря на достаточно позднее время сновали стайки подростков и взрослых. Какие-то компании, словно воробьи на жёрдочках сидели на скамейках и что-то бурно обсуждали, поминутно сплевывая на землю шелуху от семечек и смачно прихлебывая из различных ёмкостей.
Помимо кваса Миша прихватил в магазине еще и банку пива. Справедливо рассудив, что он имеет право на некоторую моральную компенсацию, Миша, возвращаясь к дому ее и опорожнил.
- Вот квас! Доставка на дом! – выгружая бутылку из пакета на кухне, громко возвестил он.
- Ой, Миш, спасибо! – сказала Ира. – Я сейчас передачу досмотрю и начну делать окрошку.
- Вот и все дела! Больше возмущался! – фыркнула Галя, отпивая шампанское из чашки и попутно разгрызая очередную семечку.
Миша лишь рукой махнул и удалился в спальню.
С самого утра первого из двух законных выходных дней Миша крутился словно белка в колесе. Галя задумала грандиозный ремонт в квартире, а потому решила приобрести с этой целью все самое лучшее, а главное дорогое. Если известка, то обязательно итальянская. Если двери, то швейцарские. А если кухня, то самой раскрученной отечественной фирмы «Наталья». Само собой над дизайнерским решением их переживающей полный апгрейд жилплощади должен был работать самый модный дизайнер поселка Владлена Колор. На самом деле ее звали Валентина Лоханкина, но, конечно, для мира высокого искусства, к коему теперь относила себя бывшая Галина одноклассница, такое имя явно не подходило. Изначально Галя хотела пригласить столичного дизайнера. Рассматривались кандидатуры Марго Супер и Сержа Вижена. Но они запросили столь высокие гонорары, что даже Галя, которую никогда не останавливала цена вопроса на пути к ее мечте, вынуждена была остановиться на той, кого знала со школьной скамьи. Валюха, то есть, конечно, Владлена запросила тоже немало, но все-таки это было относительно доступно.
По предварительным расчетам, исходя из желаний Гали, а они для семьи являлись законом, поскольку исходя из Галиной логики всё, что хочет и делает она, это априори хочет и одобряет ее семья, получалось, что на ремонт уйдет нынешняя рыночная стоимость их квартиры. Миша схватился за голову и пытался робко возразить, прекрасно понимая, что без влезания в очередные кредиты и долги, они просто физически не потянут такой ремонт, но был начисто разбит Галиными доводами.
- И только так! – отрезала Галя, упирая руки в упитанные бока. – Тебе самому не надоело жить в халупе, а?!
- Но мы ведь можем сделать ремонт сами, не закупая такие дорогие материалы и не платя за работу мастерам. Я могу сам потихоньку его делать.
- Когда ты его будешь делать, интересно? По выходным?
- Ну, к примеру, по выходным и еще по вечерам после работы.
- Ага, - скептически фыркнула Галя. – И сколько же ты будешь его делать? Год? Или может до самой пенсии?
- Ну, почему год, - не сдавался Миша. – Думаю, что за полгода вполне реально.
- Нет! – непреклонно заявила Галя, откусывая большой кусок бутерброда с ветчиной и майонезом. – Так не пойдет. Задуманный мною ремонт должны делать профессионалы.
- Да, зачем нам это?! – вскричал Миша. – Кому нужна вся эта твоя грандиозность?! Мы в поселке живем! Олигархов в друзьях у нас нет. Перед кем нам выпендриваться!
- А я это не для кого-то, - отпивая сладкий чай ответила Галя. – Я этот ремонт хочу сделать для нашей семьи, для наших детей. Какую ты им жилплощадь оставишь, а? Вот такую как сейчас, напрочь убитую?! Нет, я не согласна!
- В связи с чем ты им уже жилплощадь оставлять собралась?! Ты что, помирать что ли решила?! Сама как хочешь, а я не согласен.
- Дурак ты, Миша! – вскричала Галя. – Как ты не понимаешь, что если и делать такой хороший ремонт, какой я задумала, то прямо сейчас, пока мы с тобой в расцвете сил, работаем и получаем нормальную зарплату. А то ведь не известно, что будет со страной и с ее экономикой, скажем через год, через пять лет.
- Да при чем тут экономика?! – не унимался Миша. – Ты хочешь нас снова в долги вогнать! А ремонт твой грандиозный будет изнахрачен уже через пару лет. Ведь если бы тут жила только одна наша семья, а то помимо нас тут постоянно Ира с чемпионом тусуются, живут месяцами, еще твои родители регулярно у нас ночуют.
- Что ты имеешь против моих родственников, а?! – вскричала Галя. – У моей сестры не устроена личная жизнь. И в том нет ее вины!
Миша не выдержал и глумливо заржал.
- Ну, да. С ее-то запросами и претензиями! У нее она никогда не будет устроена!
Галя не выдержала и швырнула в него кухонное полотенце.
- Не смей так говорить о моей сестре!!!
Миша поймал полотенце и швырнул его в Галю.
- А ты не смей вгонять нас в долги!!!
Спустя несколько часов Миша вез Галю на машине в столицу. Она решила покупать только итальянские обои и только в столичном магазине.
- Я видел эти твои «Хрусарди» на строительном рынке нашего поселка, - проворчал Миша.
- На этом твоем рынке не может быть фирменных «Хрусарди»! – отрезала Галя.
- Да, можно подумать в магазине, в который я должен в собственный выходной тащиться за тридевять земель, исключительно фирменные продаются!
- Да, там фирменные! – безапелляционно заявила супруга. – Мне Маша, жена директора овощебазы говорила. Они с мужем там покупали.
- Ты не забывай, что на нашу страну наложены экономические шманкции! – не сдавался Миша. – А потому насчет фирменного качества как бы европейских вещей имеются большие сомнения.
- Мне Вика, жена директора магазина растаможки говорила, что шманкции-шманкциями, а вещи хорошие как поставляли, так и поставляют.
- Ага, - проворчал Миша, - продукты питания, поступающие из заграницы бульдозерами зарывают в землю, вместо того, чтобы малоимущим людям или в детские приюты отдать, а «Хрусарди» на продажу в магазины отправляют! Как-то не слишком верится в подобные вещи! Думаю, что обои эти штампуют теперь какие-нибудь игизы в заброшенных подвалах.
- Верится там тебе или не верится, едем в магазин и точка!
Спустя несколько часов Миша, ощущавший себя к этому времени старой разбитой баржей, переступил порог квартиры. Ему нестерпимо хотелось ледяной водки. И холодной окрошки. Тем более Ира обещала ее приготовить. Целый день мотаться по жаре, сначала в один столичный магазин, потом в другой, затем в третий – тот еще подвиг. Зато в багажнике машины лежат двадцать рулонов «Хрусарди», четыре прикроватных бра в серебряном окладе и овальный кухонный стол из дуба. Язык от разговоров и обезвоживания распух и прилип к нёбу.
- Ира, налей мне окрошки, - с трудом выдавил Миша.
Выйдя из кухни Ира недоуменно воззрилась на него.
- Чего налить?
- Окрошки, - упавшим голосом ответил Миша. – Я вчера специально ходил за квасом для нее. Ты ведь собиралась сегодня приготовить.
- А…, - Ира смутилась. - Видишь ли, я сегодня с утра чатилась в интернете с двумя симпатичными мужчинами и обо всем забыла. А квас выпил Боренька. Сынок ведь так его любит. Но в холодильнике есть вчерашние щи. Будешь?
Миша нашел в себе силы лишь отрицательно покачать головой. Ира ушла в кухню. Миша устало сверлил ненавидящим взглядом тот участок пола в коридоре, где она только что стояла. Он прижался насквозь пропотевшей спиной к холодной стене и опустился на корточки. Мыслей не было. В голове стоял гул. Она видишь ли чатилась! Какое важное дело!!! И не выполнила обещание!!! Трудно было настрогать картошки, зелени, редиски, колбасы и залить всё это долбаным квасом!!! За которым, кстати, он вчера таскался в магазин, прервав желанный вечерний отдых!!!
Из ступора Мишу вывел живительный Галин окрик.
- Чего ты тут расселся? В магазин надо сходить.
Миша поднял на нее глаза. Что-то в его взгляде подействовало на супругу отрезвляюще.
- Мишенька, родной. Сходи, пожалуйста, в магазин, - сказала она, протягивая мужу пакет и деньги. – Заодно квас для окрошки купишь.
Миша тихонько зарычал, с трудом поднялся на ноги, взял пакет и деньги, после чего отправился в магазин. Помимо прочего он взял себе два шкалика и незамедлительно их употребил. Доза хоть и была совсем небольшая, но на его уставший организм подействовала одуряюще. Что в конечном счете ему в тот момент и требовалось.
На следующее утро они с Галей снова уехали в столицу, в центральный офис мебельной компании «Наталья». А после этого еще побывали в гигантском магазине товаров для дома. Обратно Миша ехал молча. Внутри него все кипело. Два драгоценных выходных, которых он ждал с нетерпением, коту под хвост. Да еще и денег потрачено немеряно. Зато багажник набит красками, лаками, кистями и прочими необходимыми для домашнего ремонта вещами.
Надежда поесть окрошки еще оставалась, хотя Миша особо не рассчитывал на Ирину расторопность. Интуиция его не обманула.
- Мы с Боренькой полдня выбирали ему спортивный костюм на сайте «Баббириса». А то ему осенью не в чем будет играть. И поэтому я не успела окрошку приготовить. К тому же сыночка снова выпил весь квас.
- А что, до осени или хотя бы до конца лета данный вопрос не мог подождать? – проворчал Миша.
- Мишаааа, - включилась в разговор его жена, - как ты не понимаешь, что мальчика нужно готовить к осенним занятиям уже летом? К осени цены-то на школьные товары вырастают в разы!
- Можно подумать, вас с Ирой это когда-то останавливало от покупок! – взвился Миша.
- Так, Миша, не начинай! – парировала Галя. – Лучше сходи в магазин! Заодно купить квас.
- Да зачем мне уже ваш квас!!! – заорал Миша. – Выходные-то кончились!!! Всё!!! Свободе, если она, конечно, у меня вообще хоть немного бывает иногда, капец!!! Завтра с раннего утра в электричку и на любимую работу, глаза б мои на нее не глядели!!!
- Что ты разорался?! – парировала Галя. – Сейчас купишь квас, Ира завтра окрошку приготовит. Вернешься с работы и поешь!
- Да не хочу я вашей окрошки!!! – кричал Миша срывающимся голосом. – Ничего не хочу!!! Накормили вы меня ею за эти два дня досыта!!! Сил больше нет все это терпеть!!!
- Так, хватит орать, я сказала! – Галя сунула в руки мужа пакет и деньги. – Иди в магазин. Можешь взять себе пива, разрешаю.
С этими словами она вытолкала вяло сопротивляющегося супруга за дверь и закрыла ее. Миша вышел на улицу и с наслаждением вдохнул вечерней прохлады.
- Надо же! – горько усмехнулся он. – Она мне разрешила купить пива, а!!! Благодетельница!!! Эх, прав был герой какого-то фильма, говоривший, что раньше ему родители все запрещали, а теперь жена. Когда он, мол, наконец повзрослеет! Да…Тысячу раз правда. И когда я наконец повзрослею!
И Миша медленно побрел к магазину.
На следующий день, приехав на работу, Миша бухнулся в потертое офисное кресло. Включил компьютер и осоловело уставился в мерцающий монитор. Все члены его тела гудели. Как и голова. Вчера, воспользовавшись дарованной Галей возможностью, он взял сразу три литра пива. И все их незамедлительно выпил. Давился, но пил. По дороге из магазина еще встретил своего приятеля Колю. А у того с собой оказалась бутылка коньяка. В общем, вечер удался. Зазвонил внутренний телефон.
- Да, Петров слушает.
- Михаил, - послышался из трубки скрипучий голос. – Зайди.
Зов начальника – это святое для подчиненного. Тем более если начальник – женщина. А уж если ее зовут Минесса Елистратовна, то спешить к ней нужно буквально на всех парах. Что Миша и сделал. Его несвежий вид не мог укрыться от пронизывающего взгляда строгой руководительницы. Шефица презрительно сморщилась, глядя на подчиненного, вошедшего, точнее скользнувшего в кабинет, словно нашкодивший пес и стоявшего теперь возле ее стола в полусогнутом состоянии, должное, по Мишиному мнению, выражать полную его готовность исполнить любой приказ.
- Я тут проверила твои бумаги, - скрипучим голосом сообщила она. – И я недовольна их какчеством.
Елистратовна вместо слова «качество» всегда говорила «какчество», чем породила немало шуток и прибауток со стороны подчиненных, которыми они с радостью делились друг с другом в кулуарах пропыленных кабинетов.
- Что ты можешь объяснить в свое оправдание, Михаил?
- Так я даже не знаю, Минесса Елистратовна. Так получилось…
- Меня такой ответ не устраивает! – одаривая Михаила испепеляющим взглядом из-под очков и подглазных мешков ответствовала начальница. – Не вижу раскаяния в глазах!
Миша как мог придал своему лицу выражение вселенской скорби.
- Ты, Михаил, слишком часто в последнее время стал отпрашиваться с работы. Вот и результат.
- Дык у меня же дети, - промямлил Миша, - жена, тесть с тещей, мама. Разные вопросы…
- Не надо мне тут это рассказывать! – ударяя старческим кулачком по стопке бумаг на столе, вскричала шефица. У нее самой не было семьи. Точнее, мужа, который, по ее мнению, стал уж слишком старым и противным, она отселила из квартиры на дачу. А дочь у нее была уже взрослой, безуспешно пытающейся устроить свое личную жизнь и потому навещавшей мать крайне редко. Да и то, когда заканчивались деньги.
Минесса Елистратовна, отработавшая в конторе сорок с лишним лет и выбившаяся в начальницы случайно и можно сказать на излете карьеры, пыталась теперь отыграться на своих подчиненных за свою несостоявшуюся семейную жизнь и все предыдущие трудовые годы, когда никто не хотел, как она сама искренне полагала, оценить ее бесспорные таланты по достоинству. Морального яда Минесса накопила за жизнь немало. И не находя для него другого выхода прыскала им в своих сотрудников. Да, у нее, как у любого узурпатора, были свои пару любимчиков, прекрасную работу которых она превозносила на совещаниях чуть не до небес. По ее определению они были едва ли не золотыми перьями отдела. А остальных Елистратовна кусала при любом удобном случае. Особенно лучшего Мишиного друга – Алексея. Он прямо-таки бесил шефицу. А все потому, что всегда имел свое мнение, стильно одевался и занимался какими-то туманными в ее понимании делами, а именно писал стихи. Сама Минесса Елистратовна искренне считала всех поэтов и писателей бездарями и никчемными личностями. И потому Алексею доставалось от нее больше всех. Мише же было хорошо известно, что, хотя Алексею было чрезвычайно неприятно, но он регулярно, во время дружеских посиделок цитировал крылатое выражение на латыни – Malum Se Ipsum Devorat, имея в виду, что однажды Минесса Елистратовна сожрёт саму себя изнутри. Что характерно, как в воду глядел. Но это уже другая история.
- И вообще, - продолжала шефица распекать Мишу. Когда она входила в раж, то начинала едва заметно подпрыгивать в кресле, словно крышка на закипающем чайнике, - я тебе, Михаил, уже неоднократно говорила о том, что семья – это, конечно, хорошо, но работа – важнее!
- Дык я, Минесса Елистратовна, - мямлил Миша. – Я это…
- Иди работай! И крепко подумай над моими словами!
Когда Миша вышел из кабинета начальницы, то он выдохнул так, словно пережил затяжной нырок.
После изнурительного рабочего дня, в ходе которого Мише пришлось совершить еще два малоприятных визита в кабинет Елистратовны, Миша пришел домой. Летняя жара, выматывающий труд в конторе и духота в электричке, укатали его окончательно. Но ему вчера клятвенно обещали окрошку. А бутылка водки лежала в морозилке еще с майских праздников. И Миша во время следования в электричке обдумывал, как уговорить Галю выдать ему эту бутылку под окрошку. Придумал как минимум пять вариантов разговора. Но как отреагирует на них Галя, он пока не знал.
- Окрошка готова? – громко вопросил Миша, едва переступив порог квартиры.
- Готова, - ответила Ира, выходя из кухни. – Руки помой и за стол.
- А Галя приехала уже?
- Пока нет. Она сказала, что задержится. Работы много.
Миша глубоко вздохнул. Мечта о столь желанной бутылочке из морозилки, так приятно запотевшей и сверкающей на кухонном столе в вечерних солнечных лучах померкла, оставляя в Мишином горле горьковатый привкус. Он мог бы, конечно, взять бутылку и без согласования с женой, но четко осознавал, что это закончится грандиозным скандалом. А скандалить ему сейчас хотелось меньше всего.
Усевшись за стол, Миша хоть и с несколько подпорченной, но, всё-таки с радостью поглядел в тарелку с окрошкой. Целых два дня, да что там, фактически три дня его ожиданий и лишений наконец-то вознаграждены!!!
- Сметану бери, - сказала Ира.
- Ага, спасибо, - ответил Миша, ища ложку на столе. – А где же ложка?
- На столе разве нет?
- Нет.
- Ой… - тихо пискнула Ира.
- В смысле – «ой»?
- Кажется, я их загрузила в посудомоечную машину.
- Все что ли загрузила? – мрачнея на глазах отозвался Миша.
- Да.
- Блин, я готов выхлебать окрошку даже чайной ложкой! Неужели и они тоже в посудомоечной?!
- И они тоже, - выдохнула Ира, ощущая, как в кухонном воздухе явственно запахло жареным.
- А сколько по времени длится процесс мытья посуды?
- Где-то полтора часа.
- И остановить его нельзя?
- Нет.
И тут грянула ожидаемая гроза. Точнее, всю кухню охватил всепожирающий пожар. Миша орал как никогда упоенно. В своем пронзительном крике он выразил свое отношение к женской логике, женской мудрости, женской сущности и вообще к женщинам в целом, как к классу. Ира не спорила. Она молча сидела и смотрела то на бушующего Мишу, то в экран телевизора, у которого был предусмотрительно выключен звук. В итоге Миша натурально плюнул на возможный скандал с женой, точнее на кухонный пол, вынул бутылку из холодильника и ушел с нею в спальню. Когда Галя, наконец, вернулась с работы, из спальни доносился Мишин богатырский храп.
На следующий вечер Мише всё-таки удалось поесть окрошку. Не прошло и четырех дней ожидания! Выйдя после ужина на улицу посидеть на лавочке, Миша с удовольствием вдохнул вечернего теплого воздуха и разносившийся по округе цветочный аромат. Галя снова задерживалась. Работа у нее такая, что поделать. Ответственная. Не то, что у него. По крайней мере, Галя так думает. Обратившись мыслями к работе, Миша невольно вспомнил о своем друге и коллеге Алексее, а также о его летнем стихотворении, которое Леша недавно ему прочитал:
Вот снова лето наступает,
Всё расцветает, согревает
И про себя мы все мечтаем,
Чтоб было лето навсегда!
Но лето – быстрая комета,
Прилетело, улетает,
В осенней дали тает,
Исчезает без следа!
Миша вздохнул. Эх, как это верно! Лето… Его всегда ждешь с нетерпением, а оно в их суровых краях пролетает быстро и практически незаметно. А еще нередко оно бывает прохладным и дождливым. Но, несмотря на подобные обстоятельства, взрослые и дети ждали и ждут наступления лета.
Миша увидел Галю, идущую по аллее к дому. Та несла в руках тяжелые пакеты и сумку. Хозяюшка! «И почему мы с ней постоянно ссоримся?» - подумал Миша про себя. А после этого поднялся со скамейки и поспешил жене на встречу.
В рассказе использован фрагмент стихотворения Александра Хлупина.
Автор коллажа художник Сергей Душкин.