Мы шли.
Шли и спотыкались. Шли и надрывались. Шли через смуту, через голод, через слёзы, через кровь. Шли сквозь войну и лишения, сквозь индустриализацию и коллективизацию. Шли к неповторимой, шли к единственной, шли к заветной мечте – Коммунизьме! Устремление, цель, идея для миллионов. Путь наш – гимн, дорога – песня!
Вот придём, думали мы, а там… светлая и красивая, чистая и любимая… стоит, – в белых одеяниях невестится! Она одна, одна – на всех. Но не надо толкаться, не надо материться, и перестаньте драть последние волосы с головы соседа. Помиритесь, братья! Новое время пришло. Время всеобщего удовлетворения.
А Коммунизьма огромная, необъятная, распростёрлась до звёзд, разлилась океаном… и все её хотят, и все могут… и всем (что удивительно и неправдоподобно) хватит. Вот оно счастье! Мечта великоблудного народа!
И пришли, и воспрянули, и просветлели… и штаны поспешили снять… и наизготовку взяли… Только, вдруг, изумление: нет, – это не Коммунизьма! Нет в ней возвышенных чувств, привлекательной чистоты, светлого образа, всего того, о чём пророки вещали, о чём грёзы наши были. Вот досада. Вот огорчение. Но не отступать же теперь… со спущенными штанами.
А она, гипертрофированная баба с совком, левой рукой стыд прикрывает, а правой совком всех охотников потчует. И кого она тем совком достанет, тот сразу совком становится и начинает ту бабу защищать.
Вот с той поры, так и стоим, братья, друг против друга. Одни, совки, чужой стыд прикрывают, другие, со спущенными штанами, онанизмом занимаются.